Евангелие от Иоанна, Глава 11, стих 49. Толкования стиха

Как получается, что он назван первосвященником на тот год, если Бог определил одного первосвященника, которого по смерти его сменяет наследник? Однако следует понимать, что из-за претензий и распрей между иудеями позже было решено, чтобы первосвященников было больше и они служили поочередно, год за годом. <...> Как кажется, иногда во служении находилось даже более одного первосвященника.

***

Мы учили уже, что даже через злых людей Дух пророчествует будущее, что евангелист, впрочем, вменил Божественному таинству, ибо тот-де был понтификом, то есть первосвященником.

Но можно задаться вопросом, почему он Каиафа называется понтификом «того года», в то время как Бог утвердил одного высшего священника, которому после его смерти наследует другой. Однако следует знать, что из-за притязаний и домогательств среди иудеев позже было установлено, чтобы первосвященников было много и они несли служение, сменяясь ежегодно. Col. 1758 В самом деле, сказано и о Захарии: однажды, когда он в порядке своей чреды служил пред Богом, по жребию, как обыкновенно было у священников, досталось ему войти в храм Господень для каждения (Лк. 1:8—9). Отсюда видно, что было много священников, и все они становились^первосвященниками] по очереди, ибо никто не мог совершать каждение, кроме первосвященника (см. Исх. 30:7). Возможно также, каждый год было много служителей, которым на следующий год наследовали другие, и из них по жребию избирался кто-то, чтобы совершал каждение.

Так вот, что же предсказал Каиафа? Что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино (Ин. 11:51—52).

Наконец все совещание заключил своим приговором Первосвященник (« Архиерей сый лету тому» не то, – что Каиафа на тот год был Архиереем, а на другой – другое лицо, и таким образом между собой чередовались: но то, что Каиафа был Архиерей в этот достопамятный год), который был из секты Саддукейской (Деян. 5:17) и по самому направлению своей секты был очень далек от того, что дорожить чем-нибудь святым. «Вы ничего не знаете, сказал он, конечно обращаясь к стороне, несколько поддерживавшей Иисуса и может быть настаивавшей на том, чтобы наперед Синедрион удостоверился в том, что Иисус точно не есть Мессия, – вы не знаете ничего (в политике) и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. (В таком виде представляется Иоанном решение Каиафы очевидно потому, что так оно стало ему известно от присутствовавших в Синедрионе и расположенных к Иисусу лиц, как напр., Никодима, Иосифа. Рассказывая об этом, они не могли умолчать, что они противостояли было общему мнению, но были отражены словами первосвященника, которые были приняты всеми. Как верен Евангелист своим источникам!). Его голос приняло и верховное правительство народа Божия – определили умертвить Сына Божия, но не решили еще, как и когда именно это привести в исполнение; вообще же не хотели откладывать надолго.

Вот к чему привело воскрешение Лазаря – не само по себе, но по усиливающейся непрерывно злобе врагов Иисуса. Будучи само в себе чрезвычайным из чудес Спасителя и заключая собой ряд славнейших Его деяний, оно как бы вызвало соответственное себе по величию совершенно противоположное определение Синедриона. Пещера Вифанская отдала своего мертвеца с тем, чтобы другая пещера сокрыла в себе ее опустошителя. Фома, сказав своим соученикам: пойдем и мы умрем с Ним, с нашим Учителем, не ошибся, по крайней мере в рассуждении своего Учителя. Сам Иисус, идя на гроб Лазаря, плакал, кажется не только об умершем, которого хотел воскресить, но и о злобе людей, которые готовили Ему вскоре гроб, – так же как Он потом плакал об Иерусалиме, приближаясь к Иерусалиму, как царь кроткий. Он видел пред собой грядущее и когда пошел в Иудею, тогда мог сказать: власть имам положити душу Мою за овцы Моя, а когда, испустив дух, потряс землю и воскресил умерших, тогда: власть имам приятии ю. – Что же побуждало Его предаться в руки врагов своих? То, что Самим Отцем и Своей любовью Он назначен быть Агнцем, вземлющим грехи мира.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 185-186++

Великое чудо воскрешения Лазаря произвело сильное действие на всех видевших его и слышавших о нем. Многие из иудеев-очевидцев этого чуда, доселе равнодушные к Господу, теперь уверовали в Него. Но тем более обезпокоились этим враждебные к Господу Иудеи. Они пошли в Иерусалим и разсказали о всем, что Иисус сделал, фарисеям. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет я стали разсуждать: что им предпринять против Иисуса? Чудес Он творит много, и если оставить Его так, то все уверуют в Него. А тогда народ произведет возстание против римлян, которое кончится, однако, тем, что римляне совершенно разорят Иерусалим и храм, а у народа иудейскаго опишут и ту незначительную политическую самостоятельность, какой доселе он пользовался под римским владычеством. Тогда первосвященник Каиафа сказал: „Что тут много разсуждать? Лучше, разумеется, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб в случае возмущения. А потому, кто бы Он ни был этот Иисус, следует Его скорее предать смерти». Слова эти изошли из злобнаго сердца. Но высказанная в них мысль, что Иисусу следует умереть за народ, была истиною, и таким образом нечестивыя уста Каиафы, вследствие того, что он был на тот год первосвященником (а первосвященник был в древности органом божественнаго откровения. Исх. 28:30. Чис. 27:21), невольно изрекли пророчество. Ибо И. Христос действительно по определению Божию должен был умереть для спасения людей, „и не только за народ,—замечает евангелист,—но чтобы и разсеянных чад Божиих собрать воедино”, т.-е. не только для спасения иудейскаго парода надлежало умереть Христу, но чтобы из всех людей всего мира составить единую вселенскую церковь Христову (ср. 10:16). После такого суждения Каиафы в Синедрионе постановлено было окончательное определение убить Иисуса.

В собравшемся синедрионе, обратившемся в собрание заговорщиков убийц, начинает говорить первосвященник Каиафа или лучше сказать Иосиф по прозвищу Каиафа Указание имени Каиафы Иосифа мы находим у Флавия Иосифа в его Древн. Иуд. кн. 18, гл. 3. По Винеру со ссылками на Таргум Притч (гл. 16, 26) Каиафа есть слово, означающее вдавление понижение, depressio. См. в Smith’s Dict. ad. voc.. Надо заметить, что выражение 51-го стиха: «архиерей сый лету тому» не означает, что он был назначен на один год, а что он, именно в этот (замечательный) год был первосвященником. Иосиф Каиафа по указанию Флавия Иосифа был назначен первосвященником властию проконсула Иудеи Валерия Грата, непосредственного предшественника Пилата Валерий Грат сменил за 12 лет проконсульства (с 15–27 года по Р. Хр.) четырех первосвященников: Ананию, Исмаила, Елеазара и Симона, предшественника Kaиафы.. Первосвященничество давно утратило свое важное значение, ибо как цари идумейские, так и римские проконсулы совершенно произвольно, и чаще всего вследствие подкупа, назначали своею властию Иудейских первосвященников. Но несмотря на это первосвященник, хотя недостойный, но был слуга Божий и предстоял пред Богом за народ в молитве, облаченный в священные одежды (Фл. Иосиф 18:7), и был орудием Божиим, ибо «несть власти аще не от Бога» Римл. 13:1.. А потому Богу угодно было избрать его, чтобы устами его, как представителя народа Иудейского, произнесено было, хотя бессознательно, пророчество о значении для всех людей грядущей смерти Господа нашего Иисуса Христа.

«Уне есть, говорит первосвященник, да един человек умрет за люди (λαός), а не весь язык (ἔθνος) погибнет». В слове лаос, народ, разумеются отдельные личности, составляющие массу; а этнос означает строй государственной жизни, совокупность народа как особого племени и расы В этом отношении этнос употребляется и обо всех других народах ἀρχὴ ἐθνῶν Ἀμαλὴκ, говорится в Чис. 24:20. Ср. еще общнее в Быт. 10:32.. В этом речении Каиафы однако лаос по разумению говорящего означал исключительно народ Израильский, народ избранный, хотя в произносимом им бессознательно пророчестве слово это получало всеобъемлющее человеческое значение, самому Каиафе непонятное, но которое разъясняет Евангелист, говоря, что Каиафа произнес пророчество, что Господу Иисусу угодно было умереть за людей «и не токмо за люди» в том смысле как понимал Каиафа, «но да и чада Божия расточеныя соберет во едино».

Поразительно пророчество, произносимое Каиафой, ибо оно указывает, как самые враги Господа были орудиями Божиими для прославления Бога воплощенного и для утверждения веры в Распятого, «понесшего наши грехи и немощи и болезни».

+++Опыт изучения Евангелия св. Иоанна Богослова. Том 1. С-Пб.: Изд. И.Л. Тузова, 1887. С. 420-421++

Такие мрачные картины, представлявшиеся испуганному воображению членов синедриона, рассеял практичный первосвященник Каиафа. Он удивился, что его сотоварищи ломают свои еврейские головы над разрешением вопросов о том, что будет, если все уверуют в Этого Человека. Надо, чтобы народ не успел уверовать в Него; надо просто убить Этого Человека, чтобы Он не творил больше чудес и не смущал тем народ. «Удивляюсь, — сказал он, — как это вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб».

Один из них, некто Каиафа. Один из них, т. е. из членов Синедриона. Каиафа был первосвященник того времени. Каиафа,—это—прозвание или фамилия, настоящее же имя его было Иосиф. Первосвященничество Каиафа получил чрез римскаго правителя в Иудеи Валерия около 25-го года по Р. Хр. и состоял в этом звании до Зб-го, когда был сменен и уступил место Иоанафану, сыну своего предшественника и тестя Анны или Анана. Как первосвященник, Каиафа должен был председательствовать в Синедрионе, но мог и не председательствовать, потому что собрание могло выбрать себе и другаго председателя. Вернее всего, что председателем Синедриона в это время был тесть его, Анна, старший его, человек опытный и хитрый. Будучи в тот год первосвященником (архиерей сый лету тому). Это выражение о Каиафе евангелист повторяет и еще, но оно не значит того, чтобы Каиафа был первосвященником только один год, и именно в год смерти Спасителя; правда, первосвященники у евреев часто менялись в последнее время,—это зависело от римских правителей Иудеи:—но Каиафа, как известно, состоял в сане первосвященника до 10-ти лет; а сим указывается особенная важность именно того года, в который пострадал и умер Господь И. Христос. Лучше (уне есть), нам, т. е. всему Иудейскому народу, представителями котораго были члены Синедриона, чтобы один человек умер и пр., т е. «кто бы ни был И. Христос, пророк ли или не пророк, Мессия или не Мессия, Сын ли Божий или нет, это все равно, но когда из-за Него дожег погибнуть целый народ, нужно пожертвовать им. Что решать по совести? Нужно решать по обстоятельствам, как бы так говорил Каиафа.

Как уже было сказано, в историческом плане Воскрешение Лазаря было тем последним толчком, который привел к Страстям. Иудейские начальники видели в лице Иисуса политическую опасность: «...если оставим Его так, все уверуют в Него, и придут римляне и уничтожат у нас и Храм, и народ» (Ин. 11:48). Разрыв между Иисусом и миром уже совершился. Начальники – это мир. Они помышляют о мирском. Но они дорожат Храмом, и Каиафа, в своем первосвященническом достоинстве, способен изречь пророчество. Он сказал: «Лучше, чтобы один человек умер за народ, а не весь народ погиб" (Ин. 11:50). Для евангелиста в этом слове первосвященника, в этот год стоявшего у власти Lock, op.cit. p. 265., открылось пророчество (έπροφήτευσεν) о том, что «предстояло Иисусу умереть за народ». Сам о том не думая, он сказал о заместительной смерти Христовой. Евангелист прибавляет: «И не за народ только, но для того, чтобы и рассеянных детей Божиих собрать воедино» (ср. Ин. 11:49–52). Мы узнаем в толковании этого невольного пророчества и слово Христово об «овцах не сего двора» (ср. Ин. 10:16): полнота спасения, осуществляемая чрез Страсти Христовы.

Выразителем и глашатаем этой иартии выступил тогдашний первосвященник Иосиф Каиафа. Он был поставлен в первосвященники римским прокуратором Валерием Гратом, когда тот занимал должность правителя этой провинции. Будучи во всех отношениях креатурой римлян и не пользуясь вследствие этого « никаким уважением со стороны народа, он в основу разсуждения поставил именно свои личныя выгоды и, прикрывая их благом народа, обратился к синедриону с резкою речью, говоря: «вы ничего не знаете»; иначе вы не разсуждали бы так много и горячо попустому. Вы не приняли во внимание главнаго, именно, что сделается неизбежным, если допустить полное торжество Иисуса Галилеянина. Мессианское движение, очевидно угрожающее разразиться теперь, несомненно, привлечет римлян, которые явятся с своими легионами, закроют храм, уничтожат все национальныя учреждения и прежде всего синедрион, лишат народ всякой независимости и в случае сопротивления опустошат страну огнем и мечем. Поэтому, с зловещею торжественностью заключил Каиафа, «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб». Мысль Каиафы была для всех ясна. Он очевидно требовал смерти Христа, как необходимаго условия спасения народа; но он я сам не понимал, какое высокое пророчество изрекал он, предсказывая, «что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и разсеянных чад Божиих собрать воедино».