Евангелие от Иоанна, Глава 11, стих 41. Толкования стиха

Когда камень был отнят, Господь возвел очи Свои к небу и сказал: «Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал еси Мя». Зная, что враги Его приписывают чудотворную силу Его власти бесовской, Господь молитвой этой хотел показать, что Он творит чудеса в силу Своего полного единства с Богом Отцем.

Возвел Он очи к небу, откуда снизшел к ним. Благодарит Отца, не потому, чтобы что-нибудь получил от Него. Ибо не просил. Хвалу Тебе воздаю, говорить, яко услышал еси Мя. Но совсем не просил, не умолял. Посему излишними кажутся слова: яко услышал еси Мя. Впрочем так Он говорит для Иудеев, показывая, что Он пришел с неба, и что Он есть Сын Божий и Бог, и что все творит по намерению Отца, как имеющий с Ним одну волю и природу. И поелику был человек, то и говорит по человечески, дабы не показалось несущественным вочеловечение.

Иисус Христос возводит очи к небу и благодарит Бога Отца для того, чтобы уверовали, что Он послан Богом, так как иудеи говорили, что Он не от Бога. Сам Он дальше указывает на эту именно причину. Но как же Иисус Христос говорит: «яко услышал еси», когда Он не просил Бога? Не просил, чтобы показать, что Ему нет нужды просить; а словами — «яко услышал еси» — Он указал на тождество воли Своей с волею Отца. «Хвалу Тебе воздаю» за то, что Ты желал того, чего Я желаю.

Молился, чтобы изъявить Свое согласие с Отцом. И сия молитва на гробе не унижает Его перед Отцом. На слова: И сия рек, гласом великим воззва: Лазаре, гряди вон

Молитва есть восхождение ума к Богу или прошение у Бога того, что прилично. Как же Господь молился о Лазаре и во время страдания? Ведь святой ум Его, однажды соединившись ипостасно с Богом Словом, — ибо один Христос не имел нужды ни в восхождении к Богу, ни в испрашивании чего-либо у Бога; но Он молился потому, что усвоил Себе наше лицо, изображал в Самом Себе свойственное нам, сделался для нас образцом, учил нас просить у Бога и к Нему устремляться и святым умом Своим пролагал нам путь восхождения к Богу. Как Он претерпел страсти, руководя нас к победе над ними, так и молился, — как я сказал, — чтобы проложить нам путь восхождения к Богу и исполнить за нас всякую правду, как сказал Он Иоанну (Мф. 3:15), примирить с нами Отца Своего, почтить Отца — как начало и причину, и показать, что Он не противник Богу. Ибо, когда Христос сказал при воскрешении Лазаря: «Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал ecи Мя. Аз же ведех, яко всегда Мя послушаеши; но народа ради стоящего окрест рех, да веру имут, яко Ты Мя послал если» (Ин. 11:41-42), — то не было ли для всех как нельзя более ясно, что Он это сказал, чтобы почтить Своего Отца, как Свое начало и причину, и показать, что Он — не противник Богу ¹.

Что я много раз говорил, то и теперь скажу, – что Христос не столько обращает внимание на собственное достоинство, сколько на наше спасение, и не заботится о том, чтобы сказать что-нибудь великое, но то, что может привлечь нас. Поэтому высокого и великого в Его словах немного, да и то прикровенно, а уничиженного и обыкновенного – весьма много. Так как это последнее больше привлекало, то Он чаще об этом и говорит. Впрочем Он и не всегда говорит уничиженное, чтобы не повредить будущим (слушателям Своего учения), и не умалчивает о нем, чтобы не соблазнить тогдашних. Люди, освободившиеся от низких понятий, могут и из одного высокого догмата уразуметь все; а те, которые всегда были с понятиями низкими, и совсем не пришли бы, если бы не часто слушали уничиженное. Ведь известно, что и после этого иудеи не отстают, но бросают в Него камнями, преследуют Его, стараются умертвить и называют хульником. Так, когда Он представляет Себя равным Богу, они говорят: "Он богохульствует" (Мк. 2:7; Ин. 10:33, 36); а когда сказал: "прощаются тебе грехи" (Мк. 2:9), – называют Его даже беснующимся, точно также, как и тогда, когда сказал, что слушающий слова Его – превыше смерти (Ин. 8:51). Равным образом они оставляют Его, когда Он сказал: "Отец во Мне и Я в Нем" (Ин. 10:38), и соблазняются, когда Он говорит о Себе, что сошел с неба. Если же они не терпели таких слов и тогда, как они произносились редко, то конечно еще менее стали бы внимать Ему, если бы речь Его всегда была высокой, и вся из таких слов составлена. Между тем, когда Он говорит: "как" заповедал Мне "Отец Мой, так и говорю" (Ин. 8:28), и также: "Я пришел не Сам от Себя" (Ин. 7:28), тогда они веруют; и что именно – тогда, видно из слов евангелиста, который, означая это, говорит: "когда Он говорил это, многие уверовали в Него" (Ин. 8:30). Итак, если уничиженные речи привлекали к вере, а высокие – отдаляли от нее, то не крайне ли безумно – не думать, что вся причина уничиженных состоит в том, что они говорены были приспособительно к слушателям? Так и в другом месте Он хотел было сказать нечто великое, но умолчал, указав на эту причину словами: "но, чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду" (Мф. 17:27). Тоже самое делает Он и здесь. После того как сказал: "Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня", Он присовокупил: "но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили" (Ин. 11:42). Наши ли это слова? Человеческое ли это предположение? Значит, если бы кто из написанного не мог убедиться, что соблазнялись речами высокими, то может ли он, слыша, как сам Христос свидетельствует, что Он для того говорит уничиженно, чтобы они не соблазнились, – может ли еще думать, что Его уничиженные слова были делом Его естества, а не снисхождения? Так и в другом месте, когда слышен был голос свыше, Он сказал: "не для Меня был глас сей, но для народа" (Ин. 12:30). Впрочем великому можно многое говорить о себе уничиженно; но уничиженному неприлично возвещать о себе что-нибудь великое и высокое. То бывает по снисхождению, и имеет свою причину в немощи слушающих; или лучше – для того, чтобы расположить к смиренномудрию, чтобы убедить, что Он облечен плотью, чтобы научить слушателей – не говорить о себе ничего великого; а также – потому, что слушатели считали Его противником Божиим, не верили, что Он пришел от Бога, думали, что Он разоряет закон, завидовали Ему и враждовали против Него за то, что Он назвал Себя равным Богу. А когда кто, сам по себе незначительный, говорит о себе что-нибудь великое, то для этого нет никакой причины, ни благовидной, ни неблаговидной: это будет только безумием, бесстыдством и непростительной дерзостью. Итак. Для чего (Христос) говорит уничиженно, при своем неизреченном и великом существе? Как по вышесказанным причинам, так и для того, чтобы не сочли Его нерожденным. Так и Павел, по-видимому, убоялся чего-то подобного, почему и сказал: "кроме Того, Который покорил Ему все" (1 Кор. 15:27). Действительно, нечестиво даже и помыслить это. Если бы, с другой стороны, Он был меньше Родившего, и иного существа, а между тем Его почли бы равным, то не сделал ли бы Он всего, чтобы не считали Его таким? Но Он поступает напротив, говоря: "Если Я не творю дел Отца Моего, не верьте Мне" (Ин. 10:37). Равным образом и тогда, когда говорит, что "Я в Отце и Отец во Мне" (Ин. 14:10), Он указывает нам на равенство. Ему следовало бы со всей силой опровергнуть это, если бы Он был меньше, и решительно никогда не говорить: "Я в Отце и Отец во Мне", или: "Я и Отец – одно" (Ин. 10:30), или: "видевший Меня видел Отца" (Ин. 14:9). А между тем Он, кода у Него была речь о силе, говорил: "Я и Отец – одно" (Ин. 10:30), и когда была речь о власти, опять говорил: "как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет" (Ин. 5:21). Но этого Он не мог бы делать, если бы был другого существа; а если бы и мог, то Ему не следовало бы этого говорит, чтобы не подумали, что (у Них) одно и тоже существо. Если для того, чтобы не считали Его противником Богу, Он часто говорит и то, что Ему несвойственно, то тем более следовало (поступить так) в том случае. Но Он и словами: "дабы все чтили Сына, как чтут Отца" (Ин. 5:23), и словами: дела, "что творит Он", и Я также творю (Ин. 5:19), и тем, что называет Себя воскрешением и жизнью (Ин. 11:25) и светом миру (Ин. 8:12), – показывает, что Он равен Родившему, и утверждает то предположение, какое составили себе иудеи. Видишь ли, как много Он говорил, чтобы защитить Себя в том, что Он не разоряет закона? А мнение о равенстве Своем с Отцом не только не опровергает, но и утверждает. Так и в то время когда они сказали: ты говоришь хулу, потому что творишь Себя Богом (Ин. 10:33), Он подтвердил это, указав на равенство дел. Но зачем я говорю о том, что Сын так поступал (говорил о Себе уничиженно), когда и Отец, не восприявший плоти, делает тоже самое? И Он, ради спасения слушающих, попустил сказать о Себе много уничиженного. Так слова: "воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: где ты?" (Быт. 3:9), и: "посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них" (Быт. 18:21), и: "теперь Я знаю, что боишься ты Бога" (Быт. 22:12), и: "будут ли они слушать, или не будут" (Иез. 3:11), и: "о, если бы сердце их было у них таково, чтобы бояться Меня и соблюдать все заповеди Мои во все дни, дабы хорошо было им и сынам их вовек!" (Втор. 5:29) сего народа, и также: "нет между богами, как Ты, Господи" (Пс. 85:8), – это и многое другое подобное, встречающееся в ветхом завете, очевидно недостойно величества Божия. И об Ахааве также сказано: "кто увлек бы" Мне "Ахава" (2 Пар. 18:19)? Да и самого Себя всегда ставит выше языческих богов – чрез сравнение Себя с ними. Все это недостойно Бога, но достойно в других отношениях: Он столько человеколюбив, что для нашего спасения пренебрегает выражениями, подобающими Его достоинству. Ведь и то самое недостойно, что Он соделался человеком, что принял зрак раба, что произносил уничиженные речи, и облачался в смиренные одежды, – недостойно, если кто станет смотреть на Его величие, но достойно, если кто помыслит о неизреченном богатстве Его человеколюбия. Но есть и другая причина уничиженности Его речей. Какая именно? Та, что Отца знали и исповедывали, а Его не знали. Поэтому Он часто обращается к Отцу, так как Его уже исповедывали, а сам Он как будто еще не был достоин веры, – не по собственной немощи, но по неразумию и слабости слушателей. Поэтому Он и молится и говорит: "Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня". Ведь если Он, "оживляет, кого хочет" (Ин. 5:21), и живит так же, как Отец, то для чего обращается с молитвой? Но уже время приступить к самому предмету. "отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня" (Ин. 11:41, 42). Спросим еретика: от молитвы ли Он получил силу и воскресил мертвого? Как же другое Он без молитвы совершал, говоря, например: тебе говорю, демон, "выйди из него" (Мк. 9:25), и еще: "хочу, очистись" (Мк. 1:41), также: "возьми постель твою и ходи" (Ин. 5:8), и: "прощаются тебе грехи твои" (Мф. 9:2), и говоря морю: "умолкни, перестань" (Мк. 4:39)? Да и чем Он будет больше апостолов, если и сам творит чудеса через молитву? Притом и они не все делали по молитве, а часто и без молитвы, призывая имя Иисуса. Если же имя Его имело такую силу, то как Он сам мог нуждаться в молитве? А если бы Он нуждался в молитве, то и имя Его не имело бы силы. И нуждался ли Он в какой молитве, когда творил человека? Не великое ли там равночестие? Сказано ведь: "сотворим человека" (Быт. 1:26). Да и что было бы немощнее, если бы Он нуждался в молитве? Но посмотрим, какая это и молитва: "Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня". Кто когда-нибудь молился так? Прежде, чем сказал что-нибудь, говорит: "благодарю Тебя", показывая тем, что не нуждается в молитве. "Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня". Это Он сказал не потому, что сам не мог, но потому, что (у Них) одна воля. Но для чего же Он и принял вид молящегося? Послушай не меня, но Его самого; а Он говорит: "для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня". Не сказал: "чтобы поверили", что Я меньше, что Я имею нужду в помощи свыше, что без молитвы не могу сотворить, но: "что Ты послал Меня". А между тем молитва означает все это, если будем просто понимать ее. Не сказал: Ты послал Меня немощного, знакомого с рабством, не делающего ничего собственною силою. Но оставив все это, чтобы ты не предполагал ничего подобного, представляет истинную причину молитвы, именно: чтобы не считали Меня противником Божиим, чтобы не говорили, что Я не от Бога, чтобы показать, что это дело совершается по Твоей воле. Если бы Я был противником Божиим, как бы так говорит Он, то не последовало бы это (чудо). А выражение: "Ты услышал Меня" употребляется и о друзьях и о равночестных. "Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня", – то есть, чтобы совершилась Моя воля, для этого Мне не нужна молитва, но она нужна, чтобы убедить, что у Тебя и у Меня – одно хотение. Для чего же молишься? Для немощных и неразумных. * * * ЛАЗАРЬ, воскрешенный сегодня из мертвых, дает нам разрешение многих и различных недоумений. Не знаю, каким образом это (евангельское) чтение подало и еретикам и иудеям повод к противоречию, конечно, не по самой сущности своей, - этого не может быть, - но по коварству их души. Многие из еретиков говорят, что Сын не подобен Отцу. Почему? Потому, что Христос, говорят они, для воскрешения Лазаря имел нужду в молитве; а если бы не помолился, то и не воскресил бы Лазаря. Как же, говорят они, молившийся может быть подобным принимающему молитву? Здесь один молится, а другой принимает молитву от молящегося. Но они богохульствуют, не понимая, что молитва была делом снисхождения и по причине немощи присутствовавших. Скажи мне, кто больше: тот ли, кто умывает ноги, или тот, кому он умывает ноги? Конечно, скажешь, тот больше, кому другой умыл ноги. Но Спаситель умыл ноги предателя Иуды, который также был вместе с учениками. Кто же, не Иуда ли предатель больше Владыки Христа, если Христос умыл его ноги? Да не будет! А что ниже: умывать ноги или молиться? Конечно - умывать ноги. Итак, не отказавшийся сделать низшее, как отказался бы сделать высшее? Впрочем, все сделано было по причине немощи присутствовавших иудеев. "Но и теперь", говорит, "знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог" (Ин. 11:22). Вследствие ее просьбы Спаситель и совершает молитву. Бог не имел нужды в молитве, чтобы воскресить мертвого. Разве не воскрешал Он и других мертвецов? Когда Он встретил мертвого (юношу), выносимого из ворот, то коснулся только одра его, и воскресил мертвеца (Лк. 7:14). Разве имел Он тогда нужду в молитве, чтобы воскресить умершего? И в другой раз Он только сказал отроковице слова: "девица, тебе говорю, встань" (Мк. 5:41), и тотчас же передал ее родителям ее здоровой. Разве имел Он тогда нужду в молитве? Но что я говорю об Учителе? Ученики Его воскрешали мертвых одним словом. Не словом ли Петр воскресил Тавифу? Не одеждами ли своими Павел совершил много знамений? Узнай еще более удивительное: даже тень апостолов воскрешала мертвых. "Так что выносили", говорится в Писании, "больных на улицы, дабы, хотя тень проходящего Петра осенила кого из них", и они тотчас вставали (Деян. 5:15-16). Что же? Тень учеников воскрешала мертвых, а Учитель имел нужду в молитве, чтобы воскресить мертвого? Нет, Спаситель совершает молитву по причине немощи женщины, которая говорила Ему: "Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог". Ты просила молитвы, Я и даю молитву. Например: перед нами источник; кто принесет сосуд, наполняет его (водой); если сосуд велик, то он получает много; а если мал, то получает мало. Так и она просила молитвы, и Спаситель дает молитву. Один говорил: "Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой": и Спаситель сказал ему: по вере твоей "будет тебе" (Мф. 8:8, 13). Другой просил: "приди" исцели дочь мою; и Он отвечал ему: пойду за тобой (Мф. 9:18-19). Так, по настроению людей употребляется и лекарство врача. Еще другая женщина тайно коснулась края одежды Его, и тайно получила исцеление (Мф. 9:21); каждый как веровал, так и получал исцеление. Марфа сказала: "знаю, что чего Ты попросишь" от Отца, "даст тебе" Отец; и так как она просила молитвы, то Спаситель и дает молитву, не нуждаясь Сам в молитве, но сообразуясь с немощью этой женщины и желая показать, что Он не противник Богу, но все то, что делает Он, делает и Отец. В начале Бог сотворил человека, это творение было общим делом и Отца и Сына: "сотворим", говорит Бог, "человека по образу нашему и по подобию" (Быт. 1:26). Также Он, восхотев ввести разбойника в рай, изрек слово, и тотчас введен был разбойник в рай; и для этого Христос не имел нужды в молитве, хотя всем потомкам Адамовым Бог заградил вход в рай, поставив для охранения его пламенный меч. Христос же Своей властью и отверз рай и ввел в него разбойника. Разбойника, Владыка, Ты вводишь в рай? Отец Твой за один грех изгнал Адама из рая, а Ты вводишь туда разбойника, виновного в бесчисленных злодеяниях и бесчисленных преступлениях, и так просто, одним словом вводишь его в рай? Да; потому что и то совершилось не без Меня, и это - не без Отца Моего; но, как и то было Моим делом, так и это - дело Отца Моего. "Я в Отце и Отец во Мне" (Ин. 14:10). А чтобы ты видел, что воскрешение мертвого совершилось не вследствие молитвы, выслушай самую молитву. Что говорит Он? "Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня". Что это? По виду своему разве это молитва, разве это прошение?
* * * Умолкла Марфа. Отвалили камень. Bсе были в сильнейшем напряжении, ни живы, ни мертвы; наверно, испытывал и самый ад то же, так как врата смерти уже колебались. А Господь Иисус, прежде всего, начинает со славословия. Поднял Он, говорит евангелист, очи к небу, указывая тем, откуда Он сам, и возблагодарил за нас Отца, говоря: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня». Имея в самом Себе источник жизни, Он делает это, потому что Мария и Марфа именно так говорили Ему: мы знаем, «что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог» (Ин. 11:22). Усматривая некоторую нетвердость их в этой мысли, Он и говорит им: вы знаете, что Отец исполнит всякую Мою просьбу; постарайтесь же укрепиться в этой мысли достойно Меня и Отца.
* * * Затем, когда отвален был камень, Иисус, воззрев на небо, сказал: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня». Когда же Он помолился? Получи теперь, возлюбленный, ответ на возникший недавно у тебя вопрос: именно, когда Он запретил духу, тогда помолился.

Промыслительно, как человек, говорит это Христос о Себе уничиженно, а не по беспредельному Божеству. И возносит Отцу благодарность не за Лазаря только, но за жизнь всех. Будучи благ, Он оказывается единомысленным с Отцом, возводящим к жизни природу человека, чрез преслушание впадшую в тление, ничем не разнствуя с благостью Отца. Как мы своими собственными рассуждениями убеждаемся к неделанию кажущегося нам (к тому, чтобы не поступать по своему мнению), так и Господь, будучи словом и намерением Отца, делает Отца благосклонным к нам. И мы уже не говорим, что Божество гневается, но что, будучи справедливым и благим, Он знает надлежащее время как для наказания, так и для прощения. Впрочем, благодарит Господь и это делает для образца нам, чтя Отца. См. также Толкование на Ин. 11:42

ήραν aor. ind. act. от αίρω, см. ст. 39, букв, поднимание камня, ήρεν aor. ind. act., здесь·, "поднимать глаза к небу в молитве", ср. Пс. 122:1; Ис. 51:6. ήκουσας aor. ind. act. от άκούω слышать. Предвосхищающий aor. Ответ на молитву еще в будущем — это воскресение Лазаря, — но форма aor. указывает на уверенность в результате.

Возвёл очи к небу: положение молящегося (ср. Ин. 17:1). Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня: чудо представляется духовному взору Господа уже совершившимся; уже благодарит Бога за то, что Он услышал уже Его молитву, тайно от других вознесённую Ему прежде, и обещал по слову Его возвратить Лазаря к жизни (вследствие чего Он был уверен в воскресении его ещё при первом известии о его болезни).

Отче! благодарю Тебя. Еще до того как чудо реально совершилось, Иисус возносит благодарение за положительный ответ Отца на Его молитву.

Then standing by the tomb, he who is in the lap of his own Father as his son called out, "You sent me to the world so that I bring to life the dead. I have come, therefore, both here to wake up Lazarus and to show to the Jews that I am going to arise from the tomb on the third day, the one bringing to lfe my friend four days dead, having pity now for Mary's and Martha's tears."

Господь произносит вслух народа благодарение Отцу за то, что Он услышал, конечно, ранее Им произнесенную тайно молитву Его о воскрешении Лазаря. В молитве, с которою здесь Христос обращается к Отцу, некоторые критики видят основание не признавать Христа Лицом Божественной природы. "Возможно ли - замечает, напр., Бейшляг, - чтобы Бог молился Богу? Если есть что-либо, что хотя и соединяет человека внутренне с Богом, но вместе и наиболее различает их между собою, - это молитва, прошение, религия, которыми определяются отношения человека к Богу, а никак не Бога к Богу" (у Знаменского с. 326). Но молитва Христа имеет существенное отличие от молитв обыкновенных людей. Может ли, прежде всего, кто-либо из людей обращаться в молитве к Богу как к своему отцу? Мы молимся Отцу нашему, Отцу всех людей, не приписывая себе исключительного права именовать Бога Отцом только своим. Между тем, Христос обращается к Богу как именно к Своему Отцу в исключительном смысле этого слова. А потом в молитве Он беседует с Богом как с равным Ему по природе и имеет полную уверенность в том, что все, о чем Он молился, непременно будет исполнено (о молитве по поводу грядущих страданий - см. ниже в объяснении Ин. 12:27, 28).