Евангелие от Иоанна, Глава 10, стих 15. Толкования стиха

Кто не знает уже, что значит сказанное: как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца (Ин. 10:15)? Ибо Он Сам знает Отца через Себя, а мы — через Него. То, что Он имеет знание через Себя, мы уже знаем, и то, что мы имеем знание через Него, мы также знаем. Ведь Он Сам сказал: «Бога не видел никто никогда, кроме Единородного Сына, Который пребывает в пазухеСм. коммент.: Блж. Августин Гиппонский. Рассуждение 3, 17. — Пер. Отца, Сам явил» (Ин. 1:18). Стало быть, через Него знаем и мы, которым Он явил. Он и в другом месте сказал: никто не знает Сына, кроме Отца; и никто не знает Отца, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Мф. 11:27). И вот как Сам Он знает Отца через Самого Себя, а мы знаем Отца через Него, так и в овчий двор Он входит через Самого Себя, а мы — через Него. Мы сказали, что через Христа мы имеем дверь к вам. Почему? Потому что мы проповедуем Христа. Мы проповедуем Христа, и потому мы входим через дверь. Христос же проповедует Христа, потому что Он Сам Себя проповедует. И поэтому Пастырь входит через Самого Себя.

Когда свет открывает другие вещи, которые видны при свете, неужели нужно что-то еще другое, чтобы увидеть? И вот свет являет и другие вещи, и себя. Все, что мы разумеем, мы разумеем через разум, а откуда мы разумеем сам разум, если не из разума? Неужели ты оком плоти видишь так же и другие, и его То есть: неужели ты видишь обычным глазом сам глаз? — Пер. самого? Ибо, хотя мы видим глазами своими людей, все же мы не видим очи свои. Око плоти видит иные вещи, но не может видеть себя. Разум же и другое разумеет, и самого себя. Как разум видит себя, так и Христос проповедует Себя. Если Он проповедует Себя и через проповедь входит в тебя, то через Себя он входит в тебя.

Также и к Отцу Он служит дверью, ибо нет иного способа прийти к Отцу, кроме как через Него. Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус (1 Тим. 2:5). Посредством слова выражаются многие вещи. То, что я сказал, я сказал, конечно же, посредством слова. Если бы я хотел выразить также само слово, то как бы я сказал, если не с помощью слова? Таким образом, посредством слова выражаются и другие вещи, которые не являются словом, и само слово нельзя выразить иначе, как через слово. Благодаря помощи Господней мы имеем мно-жество примеров.

Так вот, помните, почему Господь Иисус Христос является и Дверью, и Пастырем: Дверью — открывая Себя, Пастырем — входя через Себя. И действительно, братья, пастырство Он вверил и своим членам. Ведь и Петр — пастырь, и Павел — пастырь, и остальные апостолы — пастыри, и добрые епископы — пастыри. Но никто из нас не называет себя дверью; это Он сохранил за Собой как нечто личное, через что входят овцы. Наконец, Павел исполнял обязанность доброго пастыря , когда проповедовал Христа, потому что вошел через дверь. Но когда распущенные овцы принялись чинить раскол и устанавливать перед собой другие двери (не те, посредством которых входят, чтобы быть в единстве, но те, посредством которых путаются, чтобы разделяться, Col. 1735 говоря: «я Павлов» — одни, «Я Кифин», — другие, «я Аполлосов» — третьи, «я Христов» — прочие), он, ужаснувшись на тех, которые говорили «я Павлов», с плачем воззвал словно бы к овцам: «Несчастные, куда вы идете? Не Я дверь: разве Павел распялся за вас?Или во имя Павла вы крестились?» (ср. 1 Кор. 1:12—13). Те же, которые говорили «я Христов», нашли дверь.

Бог сердцеведец и «знает Своя», ибо Он ведает, кто Ему принадлежит и принадлежать будет, ибо и павшего, если он пойдет к Господу, – Он «не изгонит» Ин. 6:37.. «И знают Господа принадлежащие Ему», ибо человек в душе своей чувствует, что он принадлежит Богу. В человеке не испорченном окончательно есть естественное стремление к Богу и сознание, пробивающееся в душе его, не смотря на наслоения всяких философских и рационалистических систем, что счастье его все-таки в одном Боге, что не может душа человеческая не тосковать по Богу: а это указывает тоскующей, хотя бы и сомневающейся душе, что она будет Божия: «знают мя моя». Таков общий закон для всего человечества; общий Свет, «просвещающий всякого человека грядущего в мир» Ин. 1:9.. Но есть люди, которые возлюбили и возлюбят тьму паче света Ин. 3:19., и паче всех других грехов до сего состояния доводит самонадеянность и гордость, кои чаще всего уничтожают ту естественную связь, которая по существу образа и подобия Божия в человеке должна соединять душу человеческую с Богом. Своею злою волею и гордостью человек может затемнить в себе образ Божий и заглушить в себе насильственно столь естественно ему присущую веру, и тогда он достигает грустного результата: он остается одинок в мире, Господь его не знает и он не знает Господа.

Установив единение овец с Пастырем. Господь возводит мысль человеческую еще в высшую область познания. Он указует: «якоже знает мя Отец и аз знаю Отца». Последнее же слово Его относится к тому священному действию, которое служит соединяющим звеном человека с Богом и земли с небом. «И душу Мою полагаю за овцы». Посему, рассматривая 14 и 15 стихи в совокупности, мы воспринимаем учение:

а) О единении души человеческой с Господом Иисусом узами веры и любви.

б) Учение о единении Господа Иисуса как Богочеловека во плоти и образе человеческом со Отцем.

в) Учение о полном единстве по существу Отца и Сына.

г) Учение о единении человека с Богом ценою великой жертвы искупления.

Сын во образе Богочеловека полагает за овцы Свои человеческую душу Свою Афанас. Вел. против Аполлинария кн. первая. В изд. 1858, ч. 3, стр. 383, 403 и др., да, уничтожив Милосердием Своим грех, соделает очищенных людей способными быть воспринятыми в общение и даже единение со Всемогущим Богом через Господа нашего Иисуса Христа: «да вси едино будут: якоже Ты Отче во Мне и Аз в Тебе, да и тии в нас едино будут» Ин. 17:21..

Сие единение есть конечная цель, Богом назначенная для человека, и для достижения оной пришел Бог во плоти, и пострадал и умер, яко человек, и воскрес, яко Бог. По сему да будет понято, что единение человека с Богом было невозможно, доколе не явился в мир Бог во плоти. Посему Он есть Дверь, посему Он есть Пастырь добрый. Он Дверь, ибо помимо Господа нашего Иисуса Христа нет спасения и вечной радостной жизни для человека, нет ему возможности возвыситься душою до единения с Богом. Он Пастырь, ибо что только человек понял, что он получил, что он полюбил, что он только восприял и уразумел и чему возрадовался, – все сие мог он только восприять чрез Господа нашего Иисуса Христа.

«Аз есмь пастырь добрый и знаю Моя и знают Мя Моя, якоже знает Мя Отец и Аз знаю Отца: и душу Мою полагаю за овцы».

Основную часть десятой главы Евангелия от Иоанна составляют слова Иисуса о добром пастыре, который полагает душу свою за овец. Они напоминают о новозаветной притче о ста овцах, одна из которых потерялась (Мф. 18:12). Пастух оставляет 99 овец на пастбище в горах и идет искать заблудившуюся. Сопоставив это с Ветхим Заветом, мы убедимся, что образ Бога как Пастыря, Который покоит Свой народ, Свое стадо на злачных пажитях и водит к тихим водам, Который оберегает и охраняет овец Своей пажити, пасёт Израиль, спасает заблудившуюся овцу, — тема коренная в ветхозаветной гимнографии. Она звучит в самом начале псалма 74 (73): «Для чего, Боже… возгорелся гнев Твой на овец пажити Твоей?», в конце псалма 95 (94): «…ибо Он есть Бог наш, а мы — народ паствы Его и овцы руки Его», в последнем стихе 119 (118)-го псалма: «Я заблудился, как овца потерянная: взыщи раба Твоего…» Можно сослаться и на другие тексты Писания, где о Боге говорится как о Пастыре, прежде всего на 34-ю главу книги пророка Иезекииля, ибо в целом слово о Добром Пастыре, которое обращает к своим ученикам Иисус, представляет собой «мидраш» или толкование именно на этот текст Иезекииля.

В притче, открывающей десятую главу, Иисус сначала говорит просто о пастыре и овцах, а потом восклицает: «Я есмь пастырь добрый…» Здесь в скрытой форме уже, безусловно, присутствует «формула», которую мы потом найдем в Послании апостола Павла к Колоссянам, — что в Иисусе «обитает вся полнота Божества телесно» (Кол 2:9). Обратим внимание на то, что в десятой главе неоднократно употребляется глагол «выводить». Этот же глагол употреблен в Септуагинте, греческом переводе Библии (в том числе и в тексте первой из заповедей Декалога!), когда речь идет о Боге, Который выводит Свой народ из дома рабства, из земли Египетской. Значит, добрый пастырь выводит своих овец подобно тому, как Бог вывел Свой народ из Египта. В десятой главе все теснейшим образом связано с ветхозаветными текстами, и прежде всего — с поэтическими книгами Ветхого Завета.

Читая в Евангелии от Иоанна слова Иисуса: «Я есмь пастырь добрый», мы должны понимать: это может и не означать того, что Он произносил их в Своей проповеди. Так от Его имени говорит община Его первых учеников. В этих словах содержится и наше исповедание: «Господи! Ты еси наш Пастырь Добрый!» Это очень важно иметь в виду. Слова Евангелия часто воспринимают как «стенограмму» проповеди Иисуса, как точный «отчет» о том, что Он делал и говорил. Конечно же это не так. Все Евангелие, от начала до конца, нужно воспринимать как словесную икону Христа. Об этом очень хорошо сказал отец Сергий Булгаков в своей книге «Икона и иконопочитание». Об этом же свидетельствует и церковный чин: Евангелие мы лобызаем, как икону, тогда как никакую другую книгу не целуем. Более того, когда Евангелие во время воскресной всенощной кладется на аналой, икону Спасителя, обычно находящуюся там, на это время убирают.

Итак, когда мы читаем слова Иисуса «Я есмь пастырь добрый», это означает только одно: евангелист обратил внимание на этот аспект и подчеркнул его, изобразив Иисуса в словесной иконописи именно как Доброго Пастыря — подобно иконописцу, выделяющему те или иные черты образа. Нельзя не вспомнить, размышляя об этом, знаменитую мозаику из Равенны «Добрый Пастырь», прекрасная копия которой находится в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве, или другого «Доброго Пастыря», из Эрмитажа, — мраморную фигуру пастуха, держащего на плечах овечку.

Следует обратить внимание и на то, что в первых десяти стихах Иисус говорит о добром пастыре, и только в 11-м восклицает, что добрый пастырь — это Он Сам. В этом стихе есть чрезвычайно важное место. Иисус говорит, что Он душу Свою отдает за овец: «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец». Перед словом «овец» здесь стоит тот же самый греческий предлог ὑπέρ — «за», «ради», что и в евхаристической формуле: «Сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое… Сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многие изливаемая во оставление грехов». Применительно к смерти Иисусовой, смерти крестной этот предлог употреблен в Новом Завете около тридцати раз. И когда Иисус говорит, что Он душу Свою полагает за овец, то совершенно ясно, что речь идет о крестной смерти и обо всем том, что связано для нас с таинством Евхаристии. Таким образом, в этом тексте уже присутствует в неявной форме, но вполне ясное воспоминание о Тайной Вечери.

Но Он не только дверь, Он — Пастырь. Он вывел Своих овец из старой ограды Моисеева закона и зовет их к Себе; они идут за Ним, и Он, как Пастырь добрый, ведет их к блаженству вечной жизни, и любовь Свою к ним доказывает тем, что жизнью Своею жертвует за них. Пастырю доброму Иисус противопоставляет воров и разбойников, которые думают только о том, как бы поживиться на счет овец, а также наемника, которому овцы не дороги, который не любит их и думает только о своем личном благополучии. Ворами и разбойниками Он называет всех лже-пророков, лже-мессий, наемниками — фарисеев и подобных им мнимых руководителей народа, а волком — диавола.

В этих словах Господь еще раз говорит о Себе, что Он — добрый пастырь, и выставляет еще две черты Своих отношений к овцам, это — познание Им овец и овцами Его и самоотвержение Его до смерти, ради овец. Знаю Моя (Моих), т. е. Господь знает Своих верующих, — знает расположения и нужды их и опасности для них. II Мои знают Меня, т. е. и верующие знают Господа, — веруют в Него, как своего Искупителя и Благодетеля, в Нем находят удовлетворение всем своим духовным потребностям. Я знаюовец (Моя — моих) и овцы (Моя — Мои) знают Меня яак же близко, как (якоже) Отец знает Меня и Я (Аз) знаю Отца. И вследствие таких близких отношений к овцам. Я полагаю жизнь (душу) Мох) за них. Господь пострадал и умер за весь мир, а здесь говорится, что Он полагает жизнь Свою только за Своих овец, т. е. верующих в Него. Это, конечно, нужно понимать так, что Господь умер за всех, но не все пользуются плодами Его искупительной смерти, а только те, которые принимают веру Его, и которые таким образом составляют стадо Его овец.

Но здесь (ст. 14) знание неодинаковое. Где же одинаковое? В Отце и во Мне; здесь — "как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца". Если бы не это Он хотел показать, то зачем бы прибавлял те слова? Но как Он часто поставляет Себя в ряд людей, то чтобы не подумал кто, что Его знание подобно человеческому, Он прибавил: "как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца". Также совершенно Я знаю Его, как Он Меня. Потому-то Он и говорил: "никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына" (Мф. 11:27), разумея некоторое особенное знание, — такое, какого никто другой не может иметь. "И жизнь Мою полагаю". Часто повторяет это, чтобы показать, что Он не обманщик. Так и апостол, когда хотел показать себя истинным учителем и направлял свое слово против лжеапостолов, хвалился бедами и смертями, говоря: "Я был безмерно в ранах, и многократно при смерти" (2 Кор. 11:23). Выражения: "Я есмь свет", и: "Я есмь жизнь" — казались для несмысленных надменными; но слова: хочу умереть — не возбуждали ни зависти, ни ненависти. Потому и не говорят Ему: "Ты Сам о Себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не истинно". Те слова показывали в Нем великое попечение, так как Он хотел предать Себя за людей, которые бросали в Него камнями.

* * *

Какого еще хочешь ты знания совершеннее этого? Спроси возражающего: совершенно ли Отец знает Сына и точно ли имеет всякое знание о Нем, так что ничто не сокрыто от Него касательно Сына, но "Ему" принадлежит полное знание? Да, скажет он. Итак, когда ты услышишь, что и Сын знает Отца так, как Он – Сына, не ищи больше ничего, когда знание их совершенно одинаково. Тоже самое выражает Он и в другом месте, когда говорит: "никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть" (Мф. 11:27).

Я – хороший пастух, Я Моих знаю, и Меня Мои знают – Овцы принадлежат Иисусу, потому что Отец отдал их Ему (6:37, 44, 65; 17:6-7). Знаю... знают – Здесь еще одна характеристика Пастуха – взаимное знание (10:3-4). Это знание предполагает взаимное доверие, преданность, а также послушание со стороны овец.

И как Меня знает Отец, так и Я знаю Отца. Я отдаю Свою жизнь за овец – Это объясняет, почему Иисус – образцовый Пастух: а) взаимное знание Сына и Отца переносится на отношения между овцами и их Пастухом; б) искупительная смерть Иисуса есть исполнение воли Отца.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Иоанна. Комментарий. М.: 2010. С. 268++

Иисус связывает воедино волю к принесению Себя в жертву и знание Им Отца. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца, и жизнь Мою полагаю за овец. Познание Отца достигает высшей точки, наполняясь волей к жертве, ибо Бог есть дар и любовь. Мученик обладает живым познанием Бога, и потому в самом точном смысле слова он — истинный богослов.

Какое самоотвержение в том, кто есть истинный пастырь, полагающий душу Свою за овец Своих! Христос готов не только питать Своих овец Своим спасительным словом, но и защищать их против хищных волков.