Деяния апостолов, Глава 7, стих 57. Толкования стиха

После этих слов Стефан уже не мог ожидать себе пощады. Господу благоугодно было подкрепить его мужество видением отверстых небес и своего Спасителя в образе Сына Человеческого, стоящего одесную Бога, и Стефан не устрашился исповедать это пред свирепевшими злобою врагами-судьями. После того судьи его более уже не могли сдерживать свою ярость. Как богохульника, его повели за город, чтобы побить камнями. Сообразно с требованием закона Моисеева (Втор. 17:5), свидетели первые начали бросать камни. Для удобства они скинули свои одежды и положили для сохранения у ног Савла, который принимал самое деятельное участие в убийстве Стефана (Деян. 8:1). Но как ни усердно убийцы посылали град каменьев на мученика, Бог дал ему силы выразить свою полную богопреданность в последнюю минуту жизни и свою мольбу за врагов своих. Господи Иисусе! приими дух мой... Господи! не вмени им греха сего, – молился он, умирая, по примеру Спасителя.

Но этих возвышенных слов не могли выдержать чувства его слушателей. Затыкая свои уши, как бы с целью предохранить их от оскверняющего богохульства, они массой поднялись с обеих сторон полукруга, в котором сидели, и с диким ревом ринулись на Стефана.

Какое же впечатление произвели на врагов Христовых эти слова? Они, «закричав громким голосом, затыкали уши свои», считая его слова богохульством: как смел он говорить, что видел Бога и стоящего одесную Его ненавистного им Иисуса?

Суд синедриона, или лучше сказать речь Стефана была прервана возмутившимся народом. Как ни озлоблены были члены синедриона против Стефана, они не могли формально произвести суд над ним, не выслушав объяснения обвиняемого и не произведя надлежащего следствия о нем. Между тем, мы видим, что едва Стефан сказал, что он видит Господа Иисуса, стоящего в славе одесную Бога Отца, как все собрание возмутилось этими словами и, схватив его, вывело за город и побило камнями, как богохульника. Так как в это время у иудеев уже было отнято римлянами право осуждения на смерть, то, очевидно, избиение Стефана было осуществлено не по приговору синедриона, а явилось вспышкой народного фанатизма. Синедрион мог только тайно, неофициально, поддерживать этот фанатизм, слагая с себя ответственность за совершившийся факт. Остановить же движение раздраженной массы не мог ни синедрион, ни римский гарнизон, который вообще был очень незначителен в Иерусалиме и усиливался только во время больших праздников.