Бытие 37 глава 34 стих

И разодрал Иаков свои одежды. Надев на себя рубище, он с рыданиями произнес: – Зачем не я был съеден вместо тебя, сын мой?! Зачем не меня встретил тот зверь, чтобы насытиться мною, а тебя оставить в целости? Зачем не меня растерзал тот зверь? О, зачем же не я был его пищей? Горе мне, горе! Мое сердце сильно скорбит по Иосифу! Горе мне, горе мне! Где убит мой сын, чтобы я мог пойти и растерзать свои седины над красотой его? Я не хочу больше жить без Иосифа! Дитя! Я – виновник твоей смерти! Я убил тебя, послав в пустыню проведать братьев твоих и стада! О, дитя! Я буду плакать и горевать до тех пор, пока не сойду в преисподнюю! Вместо мертвого тела твоего я со слезами кладу перед собой одежду твою. Но она приводит меня в уныние еще по другой причине. Вся она цела, и я думаю, что не зверь съел тело твое, а человеческие руки схватили и убили тебя. Если бы тебя действительно съел зверь, как говорили братья твои, то платье твое было бы разодрано на части, потому что зверь не станет раньше стаскивать одежду, а уж потом поедать тело. Если же он сперва стащил платье, а уж после съел тебя, то платье не было бы замарано кровью. На этом платье нет следов ни от когтей, ни от зубов, – откуда же тогда кровь на нем? Если бы в пустыне были одни только звери и не было разбойников, я горевал бы о том, что тебя съели звери, и не мог бы предполагать того, что разбойники убили тебя. Я унываю об Иосифе, и его одежда приводит меня еще в другое, не меньшее уныние. Итак, у меня два несчастия: с плачем я буду думать о том, каким образом была снята его одежда, и о том, каким образом было убито или съедено его тело? Я умру, Иосиф, мой свет и подпора, и одежда твоя пусть сойдет в преисподнюю вместе со мной. Без тебя Иосиф, я не хочу видеть этот свет! И много дней Иаков оплакивал Иосифа. Все сыновья и дочери Иакова собрались вместе утешать его, но он не хотел утешиться и сказал: – С печалью я сойду в преисподнюю к сыну моему!

Рыдая же, говорил с тяжкими воздыханиями: "почему не я лучше съеден вместо тебя, сын? Почему не меня прежде встретил зверь, чтоб, насытившись мною, оставить ему тебя, сын мой? Почему не меня лучше разорвал этот зверь, и не я стал снедию к удовлетворению его голода? Увы, увы мне, терзается сердце мое от печали об Иосифе! Увы, увы мне, где съеден сын мой, чтоб пойти мне туда, и над красотою его вырвать седые волосы свои? Не хочу более жить, не видя Иосифа. Сам я виноват в смерти твоей, чадо; предал тебя смерти, послав тебя идти пустынею, чтоб увидеть братьев твоих и пастухов. После этого буду плакать, чадо, и каждый час буду проливать слезы, даже во ад сойду к тебе, сын мой. И вместо тела твоего, Иосиф, положу ризу твою пред глазами, чтоб непрестанно проливать над нею слезы. И вот опять риза твоя, сын мой, подает повод к новому горькому сетованию. Вся она цела; а поэтому думаю, что не зверь съел тебя, милый сын мой, но человеческие руки раздели и заклали тебя. Если бы пожран ты был зверем, как сказывают братья твои; то риза твоя была бы разорвана на части, потому что зверю невозможно сперва раздеть тебя, а потом уже насыщаться твоею плотью. Если бы опять сперва раздел, а потом съел; то риза твоя не была бы замарана кровью; ни продранных когтями мест, ни язвин от звериных зубов нет теперь на ризе. Откуда же кровь? Опять, если зверь, съевший Иосифа, был один; то как мог он сделать все это? Вот мне одинокому плачь и горе, чтоб плакать об Иосифе и горевать над ризой; два у меня плача, два сетования, две самые горькие горести, об Иосифе и о ризе, как она снята с него. Умру я, Иосиф, свет мой, опора моя; риза твоя пусть со мною теперь сойдет во ад. Не хочу смотреть на свет без тебя, сын мой Иосиф. Пусть не остается во мне душа моя без твоей души, чадо мое Иосиф!"

Растерзал Иаков на себе одежды, надел на себя вретище и многие дни оплакивал сына. (пересказ)

А каких слез заслуживали эти не потому только, что продали брата чужестранцам, но и отца, уже в глубокой старости, повергли в такую горесть!

По причине несчастия с сыном он объят был таким унынием, что совершенно лишился сна и не принимал утешения. Оплакивал Иосифа также отец его; потому что «не хотел утешиться», сказано (35 И собрались все сыновья его и все дочери его, чтобы утешить его; но он не хотел утешиться и сказал: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю. Так оплакивал его отец его.Быт. 37:35). Отсюда можно видеть, что не мало огорчили Отца Небесного и Бога неистовые и скверноубийственные нападения иудеев на Христа.

Выражение скорби. Выражение скорби по умершим включало раздирание одежды, оплакивание, посыпание головы прахом и пеплом и ношение вретища. Вретище, сделанное из козьей или верблюжьей шерсти, было грубым и колючим. Во многих случаях вретишем покрывали только чресла. Формально период траура составлял тридцать дней, но если скорбящий не утешался, этот срок мог быть продлен.

«И разодрал Иаков одежды свои, и возложил вретище на чресла свои, и оплакивал сына своего многие дни. И собрались все сыновья его и все дочери[1] его, чтобы утешить его; но он не хотел утешиться и сказал: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю». Какое уж тут благополучие на земле! «Так оплакивал его отец его .

В этом стихе не совсем понятно окончание: «Так оплакивал его отец его». Некоторые говорят: «Вот, все правильно. Написано, что сказал Иаков: «с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю». А вот дальше: «Так оплакивал его (кого «его»? – О.С.) отец его». Казалось бы, речь идет об Иакове и Иосифе. Но на самом деле – нет. Еще жив Исаак, Исаак, который духовно прозрел и отлично понимает, что с Иосифом все в порядке. Но он не может открыто это сказать своему сыну Иакову, и он оплакивает скорбь Иакова. Он знает, почему Бог послал ему эту скорбь! Тот решил хорошо пожить на земле. Но ему все равно горестно за своего сына. И слепой Исаак, который духовно прозрел, оплакивает Иакова, сына своего.

Но возникает вопрос: почему Господь не открыл пророку Иакову, что Иосиф жив? Отвечая на этот вопрос, блаженный Феодорит пишет: «...по предречению, какое было Аврааму, надлежало Иакову с детьми и с потомством переселиться в Египет. Но если бы знал он об Иосифе, то, без сомнения, послав выкуп, возвратил бы его в землю Ханаанскую. Посему то Бог оставлял Иакова сетующим, чтобы и домостроительство исполнить и жизнь его впоследствии соделать более приятною»[2].

[1] Какие дочери, если из Книги Бытия, мы знаем только Дину? Дочерьми считались и жены сыновей.

[2] Феодорит, еп. Кирский, блж. Изъяснение трудных мест Божественного Писания по выбору. – Т. 1. – М.: ИС РПЦ, 2003. – С. 69.

Возложив на себя обычный у евреев траур — вретище (ср. 31 И сказал Давид Иоаву и всем людям, бывшим с ним: раздерите одежды ваши и оденьтесь во вретища и плачьте над Авениром. И царь Давид шел за гробом его.2 Цар. 3:31; 27 Выслушав все слова сии, Ахав [умилился пред Господом, ходил и плакал,] разодрал одежды свои, и возложил на тело свое вретище, и постился, и спал во вретище, и ходил печально.3 Цар. 21:27), Иаков оплакивал Иосифа (как мертвого) «многие дни», т. е. все 22–23 года, которые протекли с продажи Иосифа в Египет до переселения туда Иакова с семейством (Beresch. r., Раr. 84, s. 416).