Бытие, Глава 24, стих 2. Толкования стиха

Великое делалось дело, когда искали жену для семени Авраама. Но чтобы знал раб его то, что знал Авраам, поскольку не плотских внуков желал, не помышлял о своем плотском наследстве, сказал Авраам рабу своему, которого посылал: положи руку твою под стегно мое и клянись мне Господом, Богом неба... Чего хочет Бог неба от стегна Авраама? Разумейте таинство: через стегно - род. Ибо что была бы та клятва, когда бы не означала пришествия из рода Авраамова Бога небесного во плоти?
*** Положение руки под стегно человеческое и принесение клятвы Богом неба что иное указывало, как не то, что в этой плоти, что от стегна его происходит, Богу неба суждено было прийти? Потому хорош тот брак, в котором супруги находятся в тем большей гармонии, потому что они чисты, и верны, и боятся Бога, и в особенности, когда детей, которых они плотским образом желают, они еще и духовно питают.

 Состарился Авраам и, как подобает хорошему отцу, должен был подыскать жену для сына. Из-за повеления Божьего он не мог возвратиться туда, откуда ему было приказано уйти, а жил он в земле хананеев, народа, от которого он не хотел себе законного наследника.

 И призвал старейшего отрока в доме своем и сказал ему (Быт. 24. 2) отправиться в Харран и среди его народа найти жену для молодого господина. Заметь, что здесь хозяин и те, кто выше по положению, называют отроками даже слуг преклонных лет. Один поэт решил последовать этому, то ли обнаружив такое словоупотребление у тех, кого счел мудрыми и учеными, то ли позаимствовав из наших книг, то ли нашел такой перевод: «Пасите, как прежде, быков, отроки, разводите волов»1. Вот и мы называем слуг отроками, обозначая не возраст, но положение.
Теперь обрати внимание на добродетели хорошего отца семейства и заметь, какое поручение и кому дает Авраам в первую очередь, чтоб ты наставлял слуг относиться к твоим детям с отеческим чувством, исполняя доверенное. Нашелся среди рабов старший, избранный найти жену для молодого господина. Принужденный поклясться, он положил руку под стегно господина своего   . Под стегном понимаем мы потомство. Для Авраама же потомок — Христос, как и апостол говорит: Аврааму даны были обетования и семени его. Не сказано: и потомкам, как бы о многих, но как об одном: и семени твоему, которое есть Христос (Гал. 3:16), показывая, что через Авраама нам явится святое таинство и надежная помощь.

Раб клянется заветом обрезания. Ибо на том, что люди осквернили в начале бытия своего прежде и после потопа, Бог положил знамение завета (См. Быт. 17:9-14,23-27), и что было презренно в человеческом теле, тому сообщил преимущественную честь, положив на том знамение завета,- так что этим клялись дающие клятву и этим заставляли свидетельствоваться требующие клятвы.

Когда, говорит Писание, он достиг глубокой старости, то, желая отклонить Исаака от родства с хананеями, чтобы он не взял себе жену из их среды, праотец призывает самого благоразумного из своих домочадцев и, поручая ему это дело, говорит: положи руку твою под стегно мое. На греческом языке написано так: под стегно мое, а по-еврейски читается: под чресло. Почему же так говорит праотец? Потому что таков был обычай у древних; также и потому, что здесь было начало рождения Исаака.
*** На слова Авраама, гласящие: «положи руку твою под стегно мое» (Быт. 24:2); и о различных мучениках.¹ 1. Вместе с вами, христолюбивые, я удивлялся тому, как новые дела евангельской благодати предвозвещаются ветхим заветом; вместе с вами я просвещал свой ум исследованием апостольской гармонии, звучащей в пророческих голосах. Признаю полученную от того пользу, чтобы воспользоваться и наградой. Удивительные и таинственные дела раскрываются в ветхом завете: Авраам требует клятвы над стегном, и действительно, клятва совершается над стегном, а Творец неба и земли является свидетелем ее. В самом деле, положи, говорит (праотец), руку твою под стегно мое и поклянись мне² Богом, сотворившим небо и землю (Быт. 24:7). Здесь возникает вопрос. Если семенем называется Тот, Кто имел процвести от чресл Иакова, согласно словам: не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его (Быт. 49:10), то какое же отношение имеет к Спасителю настоящая клятва? Так как Исаак уже был рожден, значит, и семя уже вышло, и когда произносилась клятва, тогда не могло уже быть и речи о семени Авраама. Авраам, действительно, имел в себе спасительное семя, о чем говорит Павел: Аврааму даны были обетования и семени его; приводя эти слова и объясняя их, он говорит в послании к Галатам: не сказано: и потомкам, как бы о многих, но как об одном: и семени твоему, которое есть Христос (Гал. 3:16). Ясно, что семя Авраамово есть Христос по плоти, и поэтому было вполне справедливо клясться семенем. Недоумение только в том, что клятва была произнесена уже тогда, когда спасительный цвет из стегна вышел. Недоумение это разрешается тем, что если однажды эта самая часть тела послужила посредником и если в ней именно обитало некогда божественное семя, то можно было и потом клясться ею как храмом. А кто клянется храмом, тот клянется живущим в нем. Кто подтверждает это слово? Сам Спаси­тель наш говорит фарисеям: горе вам, фарисеи буии и слепии³. Яко глаголете иже аще кленется церковию ничесоже есть: а иже кленется златом церковным, должен есть. И тотчас продолжает: буии и слепии, что бо более есть, злато ли, или церковь, святящая злато? Сего ради глаголю вам: иже клянется церковию, клянется живущим в ней (Мф. 23:16, 17, 21). В самом деле, не так ли и царский дворец? После того как он вмещал в себе царя однажды, дважды или трижды, то хотя бы потом царь и не обитал в нем, однако самое место, раз навсегда остается освященным вследствие того, что некогда пребывал там царь; так и тело патриарха вследствие того, что послужило однажды орудием грядущего искупления, стало храмом обетованных благодеяний. Значит, клятва не была несправедливой, ее истинность засвидетельствована. Итак, заклинает (Авраам своего раба) семенем и объясняет при этом, что это за семя: положи руку твою под стегно мое и поклянись Господем Богом небесе и земли. То есть, Спаситель наш есть Бог неба и земли. Подобное выражение употреблено и у пророка Захарии. Когда святому были различные видения и явления, то между ними в частности было и следующее: И возведох очи мои, говорит пророк, и видех, и се, свещник злат весь, и светилце верху его, и седмь светильник верху его, и седмь чашиц светильником верхним его. И две маслины верху его, едина одесную светилца его и едина ошуюю. И рех ко ангелу глаголющему во мне глаголя: что суть сия, Господи (Зах. 4:2-4)? Так как видение было такого рода, что требовало истолкования, и смысл явления заключался не в нем самом, но в чем-то другом подразумеваемом, то пророк и спрашивает: Господи, что суть сия? Если бы этот вопрос относился к самому явлению, то он был бы неоснователен. Разве не знаешь, что такое светильник и что такое маслина? Пророк и спрашивает не о том, что он видел, но о том, что созерцал. Что суть сия? На это ангел отвечает ему вопросом: не разумееши ли, что суть сия? Ни Господи (Зах. 4:5). Он искренно сознается в своем неведении и получает наставление в истине. Он — брат того евнуха, которого Филипп спрашивал: убо разумееши ли, яже чтеши? А тот чистосердечно отвечает: како убо, аще не кто наставит мя (Деян. 8:30, 31)? Не разумееши ли, что суть сия? И (пророк) отвечает: не знаю, господин мой. Что же означают эти две масличные ветви — с правой и с левой стороны светильника? Вот что они означают, говорит он, объясняя масличные ветви, а вместе с маслинами объясняя и то, что означает светильник. Будь внимательнее. Светильник стоит, а пред ним — ветви масличные; ангел же в своем объяснении представляет ветви предстоящими не светильнику, а Богу, значит светильник есть образ Бога, или вернее, Спасителя нашего и Его спасительного воплощения. Не веси ли, что суть сия? Ни, Господи. И рече: сии два сынове тучности, яже предстоят Господеви всея земли (Зах. 4:13, 14), — не светильнику, как было в видении, а Господу всей земли. Семисвещным изображается светильник для означения спасительного воплощения Господня, потому что действительно светильником была владычняя плоть, просвещенная седмичисленными дарами Святого Духа. И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на нем Дух Господень. Какой? Многоразличный по своим действиям и обильный по природе. Почиет на нем Дух Божий. Здесь разумеется существо, самый Дух Святый, а далее говорит (пророк) о дарах Его: Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия, Дух страха Божия (Ис. 11:1, 2). Вот эти-то семь даров Святого Духа, почивших на божественной плоти Владыки, и были в прообразе намечены семью светильниками. 2. Почему же семь светильников? Для того, чтобы обозначить силу проявлений Св. Духа. Немного далее пророк Захария говорит: седмь сия очеса господня суть, прозирающая на всю землю (Зах. 4:10). Видишь, как истина сама себя раскрывает, не нуждаясь в человеческих мудрованиях? Но сами предстоящие Господеви всея земли (Зах. 4:14). Захария называет Спасителя Господом всея земли в виду Его спасительного воплощения. Петр, глава апостолов, в беседе с Корнилием говорит: мы знаем⁴ глагол бывший по всей Иудеи, Иисуса, иже от Назарета, яко помаза его Бог Духом Святым (Деян. 10:37, 38). И опять он же: глагол бывший по всей Иудеи, и: слово, еже посла Бог благовествуя мир сыном Израилевым: сей есть всем Господь (Деян. 10:36). Пророк называет Господом земли, проповедник евангелия — Петр — Господом всех: Сей есть всем Господь, всем — и небесным, и земным, и преисподним, и видимым, и невидимым: Сей есть всем Господь. В один голос с апостолом взывает и Иоанн, говоря: грядый свыше над всеми есть (Ин. 3:31). Здесь необходимо поставить вопрос прямо и отразить суемудрие еретиков. С дурным намерением ухватившись за приведенное выше апостольское слово и поняв его не благочестиво, но превратно и нечестиво, дети еретиков думают, что в награду за крестные страдания приобрел Спаситель достоинства быть выше всех, и что за эти страдания, за понесение креста Бог превознес Его. Они следуют апостольскому голосу, не уразумев его силы, остановились на словах апостола, не возвысившись до его созерцания. Вот как они рассуждают: смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени (Флп. 2:8, 9), — вследствие страданий, в награду за страдание даровал Ему возвышение. Правильно говоришь ты, еретик: и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних (Флп. 2:9, 10). Видишь, говорит, после креста Он превознесен? Видишь, говорит, после страданий Он удостоился возвышения как награды? Итак, если после креста он возвышен, как вы говорите, то почему Иоанн Креститель прежде страданий и прежде креста говорил: Грядый свыше над всеми есть:, а не "становится" только? Потому же, почему и Иисус в беседе с иудеями говорил: аминь, аминь глаголю вам: прежде даже авраам не бысть, аз есмь. (Ин. 8:58), — потому, что Он есть всегда, и был, и будет, и конца не имеет. Впрочем, братие, нам нужно исполнить лежащий на нас долг и под предлогом отступлений не отказываться от своих обещаний. Пусть проповедуется слава Христова и высота Отца; пусть проповедуется Дух Святый; пусть возвышается Единородный; пусть прославляется Отец. Пусть никто не считает превращением достоинства, если мы вспоминаем сначала Духа Святого, затем Сына, и потом уже Отца; или сначала Сына, а потом Отца. (В Боге) нет порядка (лиц), не потому, что Он беспорядочен, но потому, что стоит выше всякого порядка. Как Бог не есть (тот или другой) образ, не потому, что Он безобразен, но потому, что неизобразим, и как Бог не имеет формы не потому, что бесформен, но потому, что бестелесен, так точно божественная природа не знает порядка, не потому, что беспорядочна, но потому, что превосходит всякий порядок. Я называю Отца первым, не как первого по порядку, но как первого для нашей жизни, так как Он Родитель Единородного, так как Он корень святого плода, так как Он Свет вечный, порождающий Свет. Конечно, брат мой, если бы кто из окружающих нас попытался сегодня в церкви, среди православного собрания, среди народа, исполненного всякого правого учения, поставить Сына впереди Отца, Он был бы осмеян самими православными. В самом деле, если бы кто дерзнул сказать в церкви: "Христос вас благословит и Отец", разве не сочли бы его непоследовательным за то, что он не указал сначала корня и тогда уже присоединил плод? Разве, если бы кто сказал, что Сын вас спасет и Отец, это не было бы понято как смешение и нарушение порядка? Но это так было бы сочтено несведущими судьями; по суду же истины и апостольскому победоносному решению безразлично и Сына вспоминать прежде Отца и Духа. Послушай, что Павел, великий проповедник, пишет фессалоникийцам: сам же Господь наш Иисус Христос и Бог и Отец наш (2 Фес. 2:16) освятит вас (1 Фес. 5:23). Сначала Сын, — и это говорит душа, исполненная святого света. Так как нет подчинения в святой природе, но что бы ни поставил первым, равночестность соблюдается, и второе не унижается, и третье не оскорбляется, то апостол и произносит имена безразлично, зная, что природа неразделима и царство неразлучимо. Спросим же Павла, на каком основании он так богословствует, так славословит и ставит Сына впереди Отца, не по порядку, не по силе, но на словах. Почему сначала он вспомнил Сына, а потом Отца. Пусть говорит Павел в свое оправдание и в назидание Церкви. "Я ничего не говорю от себя, Христос чрез меня изрекает свои догматы:понеже искушения ищете глаголющаго во мне Христа" (2 Кор. 13:3). Христос говорит чрез меня, не требуй оправдания владычнего гласа, не придирайся. Но ты не можешь представить себе, чтобы Христос мог так говорить чрез меня? Послушай же, как Он сам собственными устами говорит о Себе. Ведь если бы имена Святой Троицы подлежали порядку и названное первым было бы первым и по силе, второе — являлось бы вторым в силу подчинения, а третье — было бы третьим как более слабое, то Спаситель — сама Истина, конечно, не нарушил бы в Своем слове истины. Как же, в таком случае, Спаситель вспоминает сначала о Себе, а потом уже об Отце? Аще кто, говорит Он, заповеди Моя соблюдает, Аз и Отец приидем, и обитель у него сотворим (Ин. 14:23). Так как Отец в обычном порядке предшествует Сыну, говорят дети еретиков, и на этом основании хотят представить Сына по отношению к Отцу в положении наместника царского, то нужно спросить их: осмелится ли наместник подобным образом выразиться о царе: я и царь приказываем"? 3. От того, что бывает среди нас, перенесись мыслью к тому, что выше нас. Может ли создание поставить себя выше Создателя? Сотворенное существо, как вы говорите, дерзнуло ли бы сказать, сопричисляя себя к Тому, Кто несравнимо выше его: приидем, и обитель у него сотворим? Потому-то, с одной стороны, Он показал различие имен: Аз и Отец, а с другой равночестность действия. Так и в другой раз, когда апостол Филипп говорит: Господи, покажи нам Отца, и довлеет нам (Ин. 14:8), Спаситель отвечает: толико время с вами есмь, и не познал еси Мене, Филиппе (Ин. 14:9). Ответ идет в разрез с вопросом. Ведь не о Тебе я спрашивал? Я сказал: покажи нам Отца, а Он говорит: толико время с вами есмь, и не познал еси Мене, Филиппе. Если неподобен (Сын Отцу), то, как в неподобном обнаруживается Отец? Как в малом усматривается великий? Как чрез более слабого (познается) высший по достоинству? Как чрез служителя Творец? Столько времени Я с вами. Не сказал: с вами есть Отец, но: есмь. Значит, когда я присутствую, то и Отец. Толико время с вами есмь, и не познал еси Мене, Филиппе. Хорошо сказано: не познал еси Мене. Тот говорит: покажи, а Спаситель отвечает: не познал еси Мене, желая показать, что Бог постигается не видением, а разумением. Не веруеши ли, яко Аз во Отце? Опять: Аз и тогда уже Отец. Аз во Отце и Отец во Мне (Ин. 14:10). И како ты глаголеши: покажи нам Отца, вместо того, чтобы сказать: как же ты ожидал увидеть другого? Аз во Отце и Отец во Мне. Сын познается в Отце, и Отец в Сыне. Како ты глаголеши: покажи нам, как бы желая видеть другого — помимо Меня — Отца? Аз во Отце и Отец во Мне, не в силу смешения природы и не так, как будто сосуд вложен в сосуд. Не сочетание телесное разумеет Он, но мысленное созерцание. Аз во Отце, потому что отец без сына не познается, и Отец во Мне, потому что сын без отца не является: точно так ум познается в слове и слово в уме. Откуда могу я узнать твою мысль, если не из того, что ты говоришь? Твое слово служит обнаружением твоего ума, а твой ум со своей стороны является истолкователем твоего слова. Нельзя познать слова, не уразумевши мысли, ни усвоить мысли, когда слово остается неизъясненным. Поэтому евангелист и говорит: в начале бе Слово (Ин. 1:1), чтобы показать Его бесстрастное рождение. Именно чем слово является по отношению к уму, тем Единородный Бог — Слово является к Своему Отцу. Удивительное дело, — я припоминаю нечто из сказанного раньше, — у нас была раньше речь о том, как по окружающему нас можно познавать то, что выше нас, — слово наше внутри нас пребывает вместе с породившим его умом. Разве невидимое вместе с видимым? Невидимое с невидимым, духовное с духовным, бестелесное с бестелесным. Когда исходит слово, оно является на устах, здесь облекается в звук голоса, не от иной природы заимствуя эту внешнюю оболочку, но само из себя создавая речения, И будучи невидимым по природе вместе с отцом своим, т. е. умом, оно является вне, облекшись в звук, и то, что до этого момента было неизвестным, делается известным всем. Затем, выйдя, оно все наполняет и вместе с тем не разрывает связи с породившим его умом. В самом деле, кто из людей, после того, как скажет слово и научит других, остается лишенным слова? Неужели, если я издам какой-либо звук, и он будет воспринят слухом других, мой ум от того опустеет? Неужели слово мое не вышло вовне и не осталось в то же время внутри меня? Не достигло ли оно слуха тысячи людей и в то же время не рассталось с породившим его умом? Итак, человеческое слово, будучи посылаемо породившим его умом, и вовне является, и родителя своего не оставляет; а Бог Слово, ради нас явившись в мир, оставил отеческие недра пустыми? Ни в каком случае, конечно, но то и удивительно, что бесчисленное множество слышит само единое Слово Божие и Оно не разделяется на столько мест, но все для каждого из нас слушающих, все для всех. И если Отец породил Сына посредством истечения и отделения, и таким образом, разделился и разъединился, как они говорят. то вот сам Спаситель пусть скажет им: испытайте Писания (Ин. 5:39). Испытайте, а не искажайте. Испытайте, — не просто прочитывая, но исследуя глубины его мыслей. Бог дал Писания, однако их внутреннего смысла не обнажил, но предоставил это твоим усилиям, чтобы испытать твою добросовестность и увидеть твое усердие, чтобы увидеть, будешь ли ты служить писаниям или будешь их насиловать. Ведь, как природу вещей Бог предуставил, а искусства скрыл, и все вещи получили свое бытие от Бога, а искусства имеют своим источником человеческую мысль, так и относительно Писаний. Скажу яснее. Бог сотворил камни, Он дал нам самую природу камней, но не готовые здания; дал грозды винограда, но не вино; дал шерсть, но не платье; дал землю золотоносную, но не самое золото. Почему? После того, как Он создал человека по образу Божию, Он разделяет с ним свою творческую силу: Сам созидает, и тому предоставляет возможность явиться создателем в области искусства. После того, как Он сотворил человека, Он разделяет с ним достоинство Творца. Сам творит как Творец и как Бог, приводя все из небытия к бытию; а образу Своему предоставляет украшать созданное. Представь себе положение того человека, который первый соорудил плуг: как придумал он рассекать дерево, вставлять внутрь его железо, скреплять связками, изобрести ярмо, выпрямить дышло, свести вместе волов? Дерево было, железо было, но искусства не было. Кто научил тебя, о, человек, соорудить таким образом плуг? Кто натолкнул тебя размягчить огнем природную твердость (железа)? Кто показал тебе способ обработки такой массы в столь тонкое лезвие? Кто внушил тебе мысль из камней устроять двери, откуда ты научился воздвигать крышу, скажи мне, о, человек? По своему неведению, отвечает, ты слишком удивляешься. Ты видишь образ Божий и спрашиваешь об учении? Именно как образ Божий, человек, во всем подражая своему Владыке, украшает природу при помощи искусства. Но пока соблюдается в этом мера, все хорошо, когда же мера преступается, тогда последствия бывают дурные. Например, человек достиг уменья приручать коня, быка и верблюда, и сколько других животных дано на служение ему; но от жадности он придумал еще устраивать противоестественные помеси. Он вывел помесь осла с конем, что не угодно Богу, изначала сказавшему: да изведет земля четвероногая и гады по роду. (Быт. 1:24). Жадность производит смешение, необычное природе. Бог же, наказывая такую неумеренность, сделал эту выдумку бесплодной. Потому-то лошак и не рождает, что он не был в числе тех, к которым было обращено творческое слово: множитеся, и наполните землю (Быт. 1:28). Однако, прежде чем сделать это, Господь позволил образу Своему делать то, что он хочет, чтобы он мог проявить свою силу, и тогда уже неумеренное пользование ею обуздывает. 4. С другой стороны, неумеренная страсть побуждает человека воспроизводить образ человека, подражая, говорят, Богу в его творчестве; и вот он создает телесный образ, старается одолеть природу силою, а так как известно, что Бог сотворил человека из земли и создал, то искусство, не в состоянии будучи подражать своему Владыке по существу, пускается на всякие выдумки для достижения невозможного, собирает корни, добывает краски, и воспроизводит глаз смотрящий, но не видящий, хотя и открытый, уши раскрытые, но не слышащие, нос расположенный прямо, но не обладающей способностью обонять, уста, сложенные правильно, но лишенные звука, ноги, прекрасно изображенные, но не имеющие способности к бегу, — чтобы показать, что все это позволено образу только для того, чтобы была показана сила Божия. Достигнуть полного воспроизведения природы Господь человеку не дозволил, чтобы, возгордившись таким успехом в творчестве, он не повредил себе и своему спасению. Но самое стремление художников творить средствами, заимствуемыми от земли, допускается Господом, чтобы посрамить тех, которые отрицают, что из земли создал Бог и самого человека. Да, искусство подражало Творцу. Случалось, что тело было поранено железом, например, отсечена железом какая-нибудь часть тела; нужно было восполнить этот изъян, нужно было восстановить утраченное тело; но — нет Создателя, чтобы создать тело. Что же тогда? Искусство образа, подражая Владыке природы, обращается к земле, из которой (создано) тело, приготовляет лекарства, налагаем, пластырь, и одно очищает, другое врачует. И вот что удивительно: Бог наблюдает за этим как отец и наставник, следя за тем, что делает его образ. И как отец спрашивает своего сына, что означает такая-то его мысль, не для того, чтобы научиться, но для того, чтобы испытать, так всегда Источник благ, воспитывая свой образ, предлагает ему вопросы. Привел Он к Адаму животных бессловесных, птиц, видеть как назовет их (Быт. 2:19), не для того, чтобы узнать Тому, Кто все предвидит, но чтобы испытать образ Свой в его способности к мышлению. Явилось искусство строить дома, развилось строительное дело, плавание, кование меди, наблюдение звезд, не суетное, но то, которое изучало их положение, которое помогало плаванию, замечая восход звезд и определяя время благоприятное для плавания, не то, которое гадает о рождении и баснословит о судьбе людей, но то, которое последует голосу Владыки: сотворим⁵ светила на тверди небесней, и да будут в знамения и во времена и во дни (Быт. 1:14). Пришел образ и исследует природу; ищет растения и находит; отыскивает корни и извлекает их, является изобретателем всего и художником во всем. Но чтобы не подумал, что он достиг всего этого своими собственными силами, а не благодаря Тому, Кто вложил в его природу присущие ей силы, показывает одним словом, что во всем этом учителем людей является Бог. Выступает блаженный Соломон со словами: сей бо даде мне о сущих познание неложное, познати составление мира и действие стихий, начало и конец и средину времен, лет круги и звезд расположение, естество животных и гнев зверей, разнство летораслем и силы корений. И елика суть скрыта и явна, познах: аз человек. А способ, каким познал? Всех бо художница научи мя премудрость (Прем. 7:17-21). Он научил меня мерам, а не безмерию. Смотри, как во многие крайности впало человеческое искусство, хотя человек и был образом Божиим. Он уразумел, как устроен орган голоса и, уразумевши природу, подражал ей при помощи искусства. Он уразумел природу этого органа, этого многосложного органа, составленного из многих свирелей. И смотри, что делает, как искусство вступает в состязание с самой природой. Он придумал мехи, не свое собственное дыхание испускающие, но надуваемые и сохраняющее чужое дыхание. Потом, из этих двух мехов посредством канала, посылая воздух во все отдельные трубочки, он в тоже время придумал приспособление, что воздух может проходить, а звука не будет, пока палец не откроет выход звуку. И откуда это, о, человек? Откуда ты приготовил это орудие и хранилище духа? Почему текущий воздух не дает звука в открытых трубах? Ты, отвечает он, слишком удивляешься — по неведению. Я сказал уже: я образ, я рассмотрел свою природу и подражал самому себе. Как ты подражал самому себе? Я наблюдал в самом себе это накопление воздуха: ведь грудь, постоянно поднимаясь и опускаясь, принимает в себя приток воздуха. Я вижу две артерии, посылающие воздух проходить устами как бы одним каналом. Вижу, что воздух проходит, а слова не рождается, если язык не содействует образованию звука. Я наблюдал самого себя, поревновал самому себе, на самом себе уразумел искусство Владыки, как говорит Давид: удивися разум твой от мене (Пс. 138:6). Я наблюдал самого себя и восхвалял Творца, я подражал своему Владыке, в искусстве я воспроизводил природу. И этот инструмент — сам по себе не дурен, если только не делается орудием постыдных песен, именно как изначала говорилось о духах: они не были злыми; если бы впоследствии от неумеренности не возгордились, а если бы оставались святыми как изначала, то не были бы низвергнуты. Поэтому и Давид говорит: хвалите Его во псалтири и гуслех: хвалите Его во струнах и органе, хвалите Его в кимвалех доброгласных, хвалите Его в кимвалех восклицания, хвалите Его в тимпане и лице (Пс. 150:3, 4, 5). Итак, о, если бы изобретения не были обращаемы на удовольствия и невоздержность, если бы они не служили к прославлению идолов! Что ни изобрело бы искусство, если плоды изобретения ты приносишь Богу, оно никогда не будет осуждено, если содействует познанию Владыки. Не подвергались порицанию гусли, когда на них прославлялся Творец. Так, блаженный Давид, устроив гусли, не осквернял их дурными песнями, но воспевал на них священные слова — и его гусли и от Бога получили освящение, и демонов обращали в бегство. В самом деле, когда злой дух нападал на царя Саула, мучил его и угнетал, тотчас, говорит (Свящ. Писание), блаж. Давид ударял в гусли, и Саулу делалось лучше, он получал облегчение. Видишь, как всякое искусство, если оно обращено на угодное Богу, ни в каком случае не будет дурным? Но все ли у нас бывает согласно с этим намерением? 5. Но какая цель увлекла нас от богословия к искусству и подражанию образу? Желание обратить против еретиков голос Владыки. Какой? Лицемери, лице небу и земли весте искушати: (Лк. 12:56); вы придумали искусства, сделали много изобретений, а Владыку всех и художника оскорбляете? В своем искусстве ты подражаешь Владыке и заявляешь себя одинаковым с Ним по образу и подобию, а Меня, Создателя, проповедуешь неподобным Родившемуся. Я освободил вас от подчинения греху, а вы Меня, Владыку всех, ставите в ряд подчиненных существ. Да, говорят, и написано, что и Сын покорится (1 Кор. 15:28). Действительно, сказано это, но сообразно с могуществом Божиим. И это не наши слова, а проповедь Божия. Сейчас я последую за этими словами, чтобы дать слушателям возможность оценить сказанное. Итак, в будущем том творении, воскресении, тогда покорится Сын? Но ведь ты будешь тогда равным ангелам! В воскресение бо мертвых, говорит Спаситель, ни женятся, ни посягают, но яко ангели Божии суть (Мф. 22:30). Ты возвысишься тогда над своим настоящим состоянием, а Сын от владычества перейдет к подчинению? Не слышал разве ты слов Павла: суете бо тварь повинуся, яко и сама тварь совоздыхает и сболезнует даже доныне (Рим. 8:20, 21, 22)? Тварь — небо, земля и все остальное. Тварь покорилась суете не добровольно. Какой суете? Человеческой. Почему суетою называет человека? Потому, что он извратил образ (Божий) уподоблением бессловесным. Суета суетствий, всяческая суета.» (Еккл. 1:2). И Давид: обаче всяческая суета всяк человек живый (Пс. 38:6). Итак, этой суете, человеку развращенному, подчинена тварь. Как подчинена? Солнце сияет для недостойных, источники дают влагу для неблагодарных, земля дает плоды свои нечестивым. Суете бо тварь повинуся не волею. Значит, если бы от нее зависело, она не подчинилась бы добровольно недостойным, и только по воле подчинившего ее она оказывает подчинение. С какою целью? С надеждой. С какой надеждой? Яко и сама тварь (это говорит Павел) свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих. (Рим. 8:21). Тварь тогда освободится, а Сын поработится? Испытайте Писаний (Ин. 5:39), не клевещите; испытайте, а не предавайтесь суете; испытайте с верою, а не с предубеждением. Откуда ты научился говорить: рожден сущим или несущим? Откуда ты научился говорить: родить и создать для Бога одно и тоже? Петр научил тебя этому? Павел заповедал? Но нам, говоришь ты, так предал Спаситель. Читай Писание, устыдись закона. Впрочем, и в том, что говорит (еретик), он не остается верным себе. Когда он спрашивает: "сущим или несущим рожден Сын?" — он лжет. Он исследует то, во что не верит. Сначала исповедуй, что рожден, и тогда уже спрашивай — сущим или несущим. Дело отрицает, а о словах состязается? Кому отказывает в существовании, зачем допытываешься о Нем: сущим или несущим Он рожден? Допусти прежде, что Он рожден, установи твердо, что Он рожден, и тогда исследуй. Ты отрицаешь существо дела, а исследуешь слова? Создать и родить одно и тоже? Откуда Сын? Положим, спросит кто-нибудь из них. Видь если сразу не ясны отношения двух предметов и не установлено согласие мысли, я не мог бы сказать даже, что видеть и смотреть одно и тоже, хотя, конечно, это одно и тоже. Если же я скажу: видеть и слышать одно и тоже, то на первый взгляд я говорю о различном, однако не столько относительно зрения, сколько относительно слуха это верно, так как у Бога то и другое одно и тоже. Откуда ты знаешь, что создать и родить одно и тоже? Ведь если Он и родил и создал, то ты говоришь хорошо, но если Он никогда не родил, как ты полагаешь, но создал, то как можно говорить, что родить и создать одно и тоже? Суесловие, слова пустые, — истина в деле. Почему же создание и рождение сделались предметом споров? Бог, говорят, есть существо простое, а не так, как мы: мы отчасти рождаем, отчасти создаем; например, по­средством детородных органов мы рождаем, а руками создаем. Но не так, говорят, Бог; Он есть существо простое и не имеет членов, а каким образом рождает, тем же самым и творит. Так как ты соблазняешься о невидимом, под влиянием неуместных и суетных умствований, то пусть одно из видимых явлений убедит тебя, насколько несостоятельно предположение, что то, что одним и тем же способом произошло, должно иметь одно и то же значение. Вот моя рука, видишь ее, и от того, что ты видишь, получи доказательство по отношению к невидимому. Эта рука, будучи одна сама по себе и делая различное, не может все, что она делает, подвести под одну категорию. Напр., одною и тою же рукою я творю и разрушаю; значит, если одной и той же свойственно и созидать и разрушать, так разве это одно и тоже? Конечно, не одно и тоже. Так как говорят, что мы иначе рождаем и иначе делаем, то говорю и я: одним и тем же способом, одною и тою же рукою я созидаю и разрушаю, и бью и врачую. Значит, ударять и врачевать — это одно и тоже? Одною и тою же рукою я толкаю стоящего и поднимаю упавшего; одною и тою же рукой я подаю голос за осуждение и за оправдание. Значит, осуждать и оправдывать одно и тоже? Разве все эти заключения не безумны? Разве это не басни и нелепости? Разве не огорчена этим душа Павла? Разве не негодует Петр, когда такими словами искажается божественное учение? Ты отрекся от Христа и занимаешься чуждым учением. Разве ты не слышал слов Господа: иже аще постыдится Меня и Моих словес (Мк. 8:38)? Часто многие исповедуют Христа, а Его слов стыдятся. Исповедует Христа еретик, но заходит речь об Отце и Сыне, он стыдится этих слов и говорит: ведь родил бесстрастный? Значит (родил) в смысле истечения, в смысле творения. 6. Видишь, что ты стыдишься слов? Так всегда они охотятся за словами, а существом дела пренебрегают: все объято суетой! Я не раз говорил, что таковы основные начала еретиков, и источник их очевиден. Церковь содержит (говорят они) еретическое учение. Скажи, кто руководитель изложенного выше учения? Кто виновник этой нашей, как ты называешь, ереси? От начала (веры) так проповедовали апостолы; после апостолов собор, бывший в Никее, утвердил. И чтобы было показано, что это вера вселенной, из такого множества собравшихся разногласили только семеро, которые и были отвергнуты. Вся вселенная была согласна, так как имела апостольскую закваску. И вот что удивительно: новый завет по божественному устроению подражал ветхому. Когда цари ассирийские (месопотамские) сделали нашествие на Палестину, Авраам вышел против иноплеменников, против пяти царей выступил один верный. И сколько народу он выставил против них? Рабов, рожденных в его доме, триста восемнадцать. Скольких Авраам вооружил против иноплеменников, стольких же Христос воздвиг против ересей, сколько Авраам выставил против иноплеменников, или лучше сказать скольких взял себе в сподвижники, стольких Христос вооружил вместе с Собою против ересей. Триста восемнадцать епископов в Никее, и у Авраама триста восемнадцать рабов, рожденных в его доме. Почему сказал о рожденных в доме? Потому что он имел и купленных на деньги, но хотел показать ядро своего дома. И теперь Христос воздвиг не всех вообще, но рожденных дома, проповедующих, что Сущий рожден от Сущего, Живой от Живого, Свет от Света. Зачем ты говоришь о свете и свете? Какое различие между жизнью и жизнью? Какая разница? Удивительно и то, что Отец назван (просто) светом, а Сын — с прибавкою члена. Иоанн говорит: Бог есть свет (ὁ θεὸς φῶς ἐστιν) (1 Ин. 1:5), а о Сыне: бе свет истинный (τὸ φῶς τὸ ἀληθινόν). Отец наименован светом в отвлеченном смысле. Так как против божества Отца еретическая дерзость не осмеливается восставать, хотя ее дерзости против Христа являются большим оскорблением и для Отца, то относительно того, что всеми признается единогласно, Писание ограничивается простым словом, а то, что возбуждает сомнение, оно подтверждает с особою силой. Отец называется светом — без всякого прибавления, потому что Он достаточно проповедан, чтобы быть известным. И Сын называется светом, но чтобы кто не сказал, что тот свет духовный, а этот поддельный, прибавлено: Свет истинный. Далее, чтобы кто не сказал, что как солнце — светило, так и луна — светило, но одно — светило великое, а другое — светило малое, точно так и Отец свет, но свет великий, и Сын свет, но малый, чтобы не сказал кто этого, Исаия предупреждает: земля Завулоня и земля Неффалимля, путь моря об он пол Иордана, Галилеа язык, людие седящии во тьме видеша свет велий (Мф. 4:15, 16; ср. Ис. 11:12). Если Бог свет, и свет великий, то и Бог велик. Если Бог свет, как написано у Иоанна, что Бог есть свет (1 Ин. 1:5), если Бог свет великий, то и Бог велик. Конечно, велик Родивший и велик Рожденный; велик корень, велик и плод; велик свет, велико и сияние. Я не знаю великого и малого, но знаю великого единого Бога, Троицу. Велик Бог: Бог великий, вечный, говорит Исаия; и Павел: ждуще блаженнаго упования и явления славы великаго Бога и спаса нашего Иисуса Христа (1 Тим. 2:13). Велик Бог, велик Господь, как говорит Давид: велий Господь наш и велия крепость Его (Пс. 146:5). Так как крепость и сила одно и тоже (ведь Христос есть Божия сила), то словами: Велий Господь наш он как будто хотел сказать: велик Отец, велика и сила Его. Велий Господь наш и велия крепость Его. Велия крепость — Сын, но и Дух — святая великая сила, как говорит Спаситель апостолам: вы же седите во граде Иерусалимсте, дондеже облечетеся силою свыше (Лк. 24:49). Но смотри, как они препираются об этой силе. Да, говорят, сила, как имеющая обетование богатства. Дух не назван, говорят, Богом, но залогом Божиим; а как, послушай: залог — часть дара, не весь дар в целости, но часть целого. Написано, ведь, говорят, об апостолах: знаменастеся Духом обетования святым, иже есть обручение наследия нашего (Еф. 1:13, 14). Вот, говорят, Он — дар Божий, а не Бог. Значит, как дар и обручение, Он есть только часть целого. А что если увидишь, что и Бог называется частью, а не целым, и даром, но не полным? Ведь сказано: обручение наследия. Что значит обручение наследия нашего? Что значит наследие? Что значит обручение наследия? Наследие есть дар даровавшего наследие, а не сам наследователь. Между тем сказано: обручение наследия нашего есть Дух. Если наименование Духа обручением соблазняет твою душу, то что будешь делать, когда услышишь, что и Бог называется наследием. Выслушай же внимательно, как Он называется не только наследуемым, но прямо наследием. Послушай, что говорит Давид: Господь часть достояния моего (Пс. 15:5). (Как) Бог — часть достояния, (так и) Дух — залог (обручение) наследия. Если для Отца или Сына унизительно называться частью наследия, то и для достоинства Духа унизительно называться обручением наследия. Говорит Давид в другом месте: Господи, часть моя еси на земли живых (Пс. 141:6). Часть моя, — по чьему же разделу? Ведь если одна часть, значит не весь? Если ты будешь гоняться за выражениями, а не исследовать мысли, то ничто тебе не препятствует по этому случаю вознести хулу и на Бога Отца, почитателем которого ты представляешься. Господь часть наследия моего (Пс. 15:5), и: часть моя еси на земли живых (Пс. 141:6). Почему же самобытная Сила называется частью и наследием? Потому, что Бога мы принимаем по собственному произволению, и каждый — свободно: один выбирает заблуждение, другой воспринимает Бога; будучи избран таким образом

Положи руку твою под стегно мое, и заклену тя Богом небесе и земли, — заключил Авраам повеление свое служителю. Ибо он, как Пророк и прозирающий в будущее, чистотою ума провидел, что от чресл его воплотится Бог небесе и земли, Господь наш и Владыка Христос, и от семени Авраамова приимет (Евр. 2:16).

Братья, все, что мы читаем в Ветхом Завете, если это будет восприниматься нами буквально, то душе нашей принесет мало пользы или вовсе не принесет. Какая польза нам, собравшимся в Церкви для благочестивого слушания Слова Божия, от упоминания о том, что Авраам отправил своего раба привести из далекой страны жену его сыну, когда мы видим, что такое часто случается и в нашей земле? Однако, братья, следуя апостолу Павлу, станем верить, что написанное для иудеев происходило с ними, как образы (1 Кор. 10:11) в нас же действительно исполняется. Итак, Авраам говорит своему рабу: положи руку твою под стегно мое и клянись мне Господом, Богом неба и Богом земли. Авраам говорит: положи руку твою под стегно мое, как если бы он говорил: «Возложи руку твою на алтарь, или: возложи руку твою на ковчег завета, или: простри руку твою к храму Божию - и клянись мне». Он положил руку под стегно и принес клятву Богом неба и Богом земли. И не ошибался благословенный Авраам, когда повелел это сделать, но, будучи исполнен пророческого духа, он знал, что из его семени родится Христос, Господь неба и земли. Потому, когда раб его коснулся стегна, он не приносил клятву какой-либо частью плоти, но клялся живым и истинным Богом, ибо Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду (Мф. 1:2) - из семени его родился Господь Иисус.

Удивительно для тебя, говоришь ты, почему честный раб Авраамов, посылаемый в Месопотамию, не клянется головою Авраамовою, но, «положив руку свою под стегно», произносит господину клятву. Авраам знал и предвидел уже душевными очами, что Творец всяческих – Христос – во время Свое произойдет по плоти от чресл Авраамовых, то есть от семени Авраамова, и наперед уже за столько родов исповедует будущую тайну. Ибо говорит: Сей Бог, Который воплотится от чресл моих, есть Господь неба и земли. Потому и повелевает служителю: «положи руку твою под стегно мое. И заклену тя Господьм Богом небесе и земли» (Быт. 24:2–3).

старшему. Авраам поручил эту важную миссию самому надежному рабу, управляющему в доме. Этим рабом, возможно, был Елиезер (15,2.3), который полностью разделял веру Авраама. Провидение включает в себя и человеческую ответственность, и Божественное руководство. положи руку твою под стегно мое. Идиоматическое выражение, подразумевающее потомство; в древности евреи говорили о детях, как о "происходящих от бедра". Данная форма клятвы означает, что дающий обет клянется своим потомством (ср. 47,29).

«рабу своему, старшему в доме…» Основываясь на предшествующем контексте, мы можем здесь видеть Елиезера (Быт. 15:2). «положи руку твою под стегно мое…» Это — довольно необычная форма клятвы, которая еще раз встречается в той же книге Быт. 47:29. Из различных объяснений ее смысла, наиболее удачным должно признать то, которое видит в ней символ клятвы на мече, который, как известно, носят при бедре. Клявшийся таким образом этим самым как бы говорил: если я нарушу клятву, то пусть меня поразит меч (Исх. 32:27; Пс. 44:4 и др).

Вопрос 75. Что значит сказанное: «положи руку твою на стегно мое» (Быт. 24:2)? Старейшего из служителей посылал Авраам по случаю брака, зная, что род ханаанский проклят, собственное же родство его сподобилось благословения. Итак, поскольку в семени своем приял благословение и обетование благ, то повелел рабу положить руку там, где имел и знамение веры, потому что, поверив Божественным обетованиям, приял он печать обрезания. Велел же положить там руку, чтобы раб, памятуя и Божественное обетование и обрезание, благородство своего господина не унизил иноплеменным браком. Нужно же знать, что рука положена была «под стегно», а клятва совершена во имя Бога всяческих. Ибо сказал Авраам: «заклинаю тя Господом Богом небеси и... земли, да не поймеши сыну моему Исааку жены от дщерей хананейских; с ними же аз живу в них» (Быт. 24:3), и так далее. Но весьма премудр и вопрос раба. Ибо, уважая клятву, просит сделать ему явными правила о браке, и говорит: «если избираемая в невесту девица не восхочет идти сюда, а потребует, чтобы жених к ней пришел; повелишь, ли сыну идти к народу сему» (Быт. 24:5)? Патриарх Авраам знал, что в Хананею привело его Божественное призвание, о браке же не дано ему Божественного закона, но сам он, как воспитанный в благочестии, пожелал, чтобы жена сыну была обручена из своего родства; а потому запрещает делать то, что воспрещено Божественным законом, но прочее предоставляет Божественному попечению. Сим обнадеженный раб отправился в путь. Молитву же приносил он не в виде гадания, как предполагали некоторые из людей малосмысленных. Напротив того, поскольку в избрании невесты содейственником избрал он Бога, то просил показать ему какие-либо признаки, по которым желал узнать, угоден ли Богу выбор невесты. Признаком же служили: не телесная красота, не знатность рода, не иное что из почитаемого достославным, но странолюбие, обходительность и тихость нрава. Ибо говорит: «будет девица, ей же аз реку: преклони водонос твой, да пию, и речет ми: пий ты, и велблюды твои напою, дондеже напиются: сию уготовал еси рабу твоему Исааку: и по сему увем, яко сотворил еси милость с господином моим Авраамом» (Быт. 24:14). Поскольку сими преимуществами особенно был украшен Патриарх, то рабу желательно было, чтобы и невеста сходствовала нравом с Авраамом, и чтобы противный нрав не произвел какой ссоры и противоречия. А что было это не гадание, но выражало веру и благочестие, о сем свидетельствует во-первых усердие молитвы, а затем выжидание рабом воли Божией. Ибо сему научает божественное Писание. «Человек же выразумеваше ю, и помолчеваше, да уразумеет, аще благоустрои Бог путь ему, или ни» (Быт. 24:21). Пока девица черпала воду и приносила верблюдам, он продолжал смотреть, удовлетворит ли она потребности всех по прошению. А когда верблюды напились, немедленно предложил дары, означающие ее избрание в невесту. Узнав же ее род и родство с господином, как сказано: «благословив человек, приклонися Господу. И рече: благословен Господь Бог господина моего Авраама, Иже не остави правды Своей и милости Своей от господина моего: и мене привел путем Господь в дом брата господина моего» (Быт. 24:27). Да и вся беседа раба возвещает о благочестии его духа; и после беседы выказывает он тоже расположение духа. Когда же родители девицы согласились на брак; он, как сказано, немедленно «поклонися до земли Господу» (Быт. 24:52). И после сего остался при той же мысли. Ибо говорит: «не держите мя, Господь бо благоустрои путь мой» (Быт. 24:56).

И сказал Авраам рабу своему. По догадке думают, что это был Элиезер (Быт. 15:2). Положи руку твою под стегно мое. Сей обряд клятвы (Быт. 24:3) Авраамом ли начался — неизвестно, а известно, что Авраамом не кончился. Он употреблен Иаковом (Быт. 47:29). Флавий (Antiq. L. I, с. 16) пишет, что сей был величайший образ клятвы, когда полагали друг друту руки под стегно и призывали Бога во свидетеля обещаний. Должно думать, что взаимное действие обряда употреблялось при взаимных обещаниях, а при односторонних — одностороннее. Знаменования сему обряду приписываются различные, по различию толкователей. Евреи, по свидетельству Иеронима, относят оный к завету с Богом и обрезанию как знамению сего завета. Так и халдейский иерусалимский толковник вместо слов: под стегно мое, поставил в своем преложении: под стегно завета моего; а Ионафан: в усечение обрезания моего. Абенезра думает, что положением рук под стегно изображается покорность. Подобно сему один из новейших (Cleric) догадывается, не взят ли сей обряд с образа раба, поддерживающего стегно господина, когда он садится на верблюда. Но сей обряд не мог бы уже быть взаимным. Еще одному из новейших (Grot.) пришло на мысль, что клянущийся при стегне клянется мечом, при бедре носимым. Учители христианские, как, например, Амвросий (L. I de Abrah с. 9) и Августин (Quaest. 62. m Genes, et de С.. L. XVI, с. 33), которые стараются усматривать Христа и в сени, и в гаданиях Ветхого Завета, утверждают, что положение рук под стегно есть указание на семя обетования. Догадка сия подтверждается как употребительным в еврейском языке выражением потомства чрез исхождение из чресл (Быт. 46:26, Евр. 7:10), так и самою необычайностью обрядового действия. Итак, смысл сего действия может быть представлен в следующих словах: «Я клянусь исполнить обещанное так искренно и непременно, как искренно и непременно желаю я принадлежать к благословенному семени обетования; в случае же нарушения обета подвергаю себя и свое потомство потреблению от сего семени».