2-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 3, стих 17. Толкования стиха

«Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (ст. 17) — выражение не вполне ясное, которое толкуется различно, смотря по тому, Кого понимать здесь под «Духом», третье лицо Пресвятой Троицы — Духа Святого или Божество вообще, как Существо духовное. Во всяком случае смысл этого изречения таков: если в Ветхом завете многосложность разных законных предписаний стесняла свободу, то в Новом завете благодать Святого Духа дала нам возможность свободно приближаться к Самому Господу Иисусу Христу, взирая на славу Его и преображаясь сами «в тот же образ от славы в славу» (ст. 18).

Поскольку Бог есть Дух, то Он через Христа дал закон Духа. И не писанный где-либо буквами, но поверенный верой в душе; и не видимому учит новый закон, но в невидимое поверить призывает — в то, что душа познает в Духе, а не глаз различает. Этот закон несет свободу, взывая к одной лишь вере; и поскольку он верит в то, чего не видит, мы также можем быть спасены из нашего состояния.

Итак, Господь и Дух Господень — одно и то же. То есть: Духом Господним он назвал Самого Господа, как и апостол говорит: Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода. Итак, здесь ты видишь, что Господь зовется также и Духом Святым; Святой Дух и Сын не являются одним Лицом, но являются одной сущностью.

***

Подобно детям, иудеи тоже под присмотром наставника. Закон — наставник, наставник ведет к учителю, а единственный наш учитель — Христос (Ср. Гал. 3:24). ... Перед наставником испытывают страх, учитель же указывает путь спасения. Так что страх приводит к свободе, свобода — к вере, вера — к любви, любовь обеспечивает усыновление, усыновление — наследство. Итак, где вера, там свобода, потому что раб действует из страха, свободный человек действует верой. Один под законом, другой под благодатью, один в рабстве, другой в духе. Где Дух Господень, там свобода.

Ибо Господь Дух есть Святый, то есть не находится и не заключен в одном месте, а где Дух Господень, там есть свобода, то есть Его (Духа) свободе свойственно, чтобы Он находился во всяком месте, где будет и Господь.

На бесконечной благости Божией к человечеству основывается необъятность прошений; на всемогуществе Божием утверждается убеждение в услышании и получении прошений. Яко Твое есть Царство, и сила, и слава во веки. Аминь. Такими словами веры запечатлевается молитва Господня! Ими признается и исповедуется единая существенная, всеобъемлющая власть: власть Бога. От исповедания ее христианин делается свободным, как и Господь объявил слепотствующему Пилату, хвалившемуся своею властию над Ним: Не имаши власти ни единых на Мне, аще не бы ти дано Свыше¹. Духовная свобода есть достояние совершенных христиан. О ней сказал Апостол: идеже Дух Господень, ту свобода².

Они говорят: в каком смысле в Писании говорится «Дух Бог» (πνευμα ο Θεός), в таком же смысле сказано и здесь – «Господь Дух». Но (апостол) не сказал: «Господь Дух» (πνε˜υμα ο Κύριος), но Господь Дух есть (ο Κύριος τό πνε˜υμά εστι). А между этим и тем соединением слов большое различие. Когда Писание хочет совершить так, как ты говоришь, тогда оно к придаточному имени не прилагает члена. Впрочем, и другим образом можно узнать, о ком (апостол) говорил все, что говорил выше. Напр., когда он говорил: «буква убивает, Дух животворит»; и опять: «написано не чернилами, но Духом Бога жива», – о Сыне ли говорил это, или о Духе? Очевидно, что о Духе, потому что к Нему от «буквы» возводит он иудеев. Но чтобы кто-нибудь, услышав о Духе, и, рассуждая сам с собою, что Моисей обращался к Господу, а этот к Духу, не подумал отсюда, что (апостол) ниже (Моисея), то он, предупреждая такую мысль, говорит: «Господь есть Дух» (2 Кор. 3:17), т. е., и Дух есть Господь. А чтобы ты знал, что он говорит об Утешителе, присовокупил: «где Дух Господень, там свобода» («идеже Дух Господень, ту свобода»), – так что тебе нельзя уже сказать, что слова его то же значат, что – «где Господь Господень». О свободе он упомянул здесь в противоположность прежнему рабству.

Господь есть Дух. Здесь Павел подчеркивает теснейшую связь между Христом и Святым Духом. Благодаря воскресению и вознесению действия Христа настолько совпадают с действиями животворящего Духа, что в восприятии верующих действия Христа и Святого Духа отождествляются (1 Кор. 15:45). Поэтому Павел на одном дыхании может сказать, что в верующем живет "Дух", "Дух Божий", "Дух Христов" и "Христос" (Рим. 8:9-11).

там свобода. Имеется в виду свобода от уз смерти и греха.

Здесь – заключение к мысли, выраженной в 2 Кор. 3:16 стихе. Здесь собственно находится силлогизм такого рода. Положение: «где Дух Господень, там свобода». Меньшая посылка: но этот Дух имеет только обратившийся к Господу, потому что «Господь есть Дух». Заключение: вследствие этого у обращенного не может быть означенного покрывала, а только свобода.

– «Господь» (ό κύριος) – это подлежащее (этого признания требует связь с 2 Кор. 3:16 стихом). Под Господом здесь разумеется Христос: войти в общение со Христом – все равно что войти в общение со Св. Духом. Еще в посл. к Римлянам Ап. говорил, что Дух Св. принадлежит Христу и в Нем Христос приходит к верующим (Рим. 8:9–11). Почему, однако, здесь Ап. выставляет на вид абсолютную духовность Христа? Надо полагать, что он хотел этим показать, что Христос и христианство не связаны с буквою и не имеют обязательств пред законом Моисеевым.

– «Там свобода», т. е. свобода мыслить, чувствовать и действовать. Дух Господень, как Единый владыка в душе обращенного человека, уничтожает все покрывала, все преграды, принадлежащие посторонней силе.

«Господь же Дух есть».

Апостол показал равночестие Бога и Духа. Ибо Моисей обращал взор к Богу, а мы обращаем к Духу. Но не упомянул бы о Духе, намереваясь показать превосходство нового пред ветхим, если бы знал, чтo Дух Святой есть тварь. Ибо если Он тварь, по учению Ария и Евномия, и мы приступаем к Духу, а Моисей к Богу и Отцу, то значит, что наше гораздо ниже ветхого. Если же не ниже, а выше, и гораздо выше, то следует, что Дух Святой не тварь, но равномощен и равночестен Отцу. Но, водясь бесстыдством, говорят, что здесь Господь назван Духом, а не Сам Дух Господом. Неразумия и бесстыдства исполнено это. Ибо божественный Апостол произвел полное сравнение писмени и духа; говорит: «написано не чернилом, но Духом Бога жива»; и еще: «не писмене, но Духу», и потом: «писмя бо убивает, а Дух животворит», и еще: «како не паче служение Духа будет в славе?» Посему явно, что божественный Апостол Всесвятого Духа нарек Господом. О сем свидетельствует и последующее, ибо говорит Апостол:

«А идеже Дух Господень, ту свобода».

Если бы Господа называл Духом, то сказал бы: «а идеже» Господь. Но сказано не так; напротив того, Апостол наименовал Самого Духа Господня, потому что Им преподается благодать Господня. И чтобы не почел кто Духа служебным, по необходимости прибавил, что Дух есть Господь.

Место это трудновато, особенно в словах: Господь же Дух есть. Дух здесь очевидно есть Дух Святой; ибо значение его здесь должно быть то же, что и в следующих словах: идеже Дух Господень, ту свобода, а тут явно говорится о Духе Святом. Слову Господь надо бы означать Господа Спасителя, Сына Божия воплотившегося: ибо пред сим указано, что покрывало вземлется, когда обратятся ко Господу, а выше немного говорилось, что оно престает о Христе. Стало быть, по течению речи Господь есть Христос Спаситель. Но когда поставим сии термины в положение: Господь же Дух есть, то получим выражение несообразное, именно: Господь Спаситель, Сын Божий воплотившийся есть Дух Святой. Говорить так противно догмату о Пресвятой Троице: ни об одном лице Пресвятой Троицы нельзя говорить, что оно есть другое лице; например, Сын есть Дух, Дух есть Сын, Отец есть Сын или Дух, и обратно. Хотя они равночестны, единосущны и сопрестольны, но каждое лице есть то самое лице, какое есть, а не другое. Потому настоит необходимость или слово Господь принять в значении вообще Божества или слово Дух в значении вообще духовности. То есть признать, что здесь говорится или о Господе, что Он есть Дух, то есть естеством Дух, или о Духе Святом, что Он есть Господь, то есть Бог. И по контексту, и по грамматике, то и другое можно. Что же принять? – Принять лучше то, что ближе подходит к течению мыслей. Пред сим сказал Апостол, что покрывало с сердец снимается, когда обращаются к Господу. Естествен вопрос после этого, как же это совершается? А ответ на это прямой – какой? – Благодатию Святого Духа. Потому, если положим, что в 17-м стихе говорится о Святом Духе, то положим то, что совершенно сообразно с течением мыслей. Апостол указывает здесь на способ, как отверзаются очи сердечные и снимается с них покрывало. Следовательно, если примем, что в словах: Господь же Дух есть говорится о Духе Святом, что Он есть Господь, то примем мысль, совершенно согласную с течением мыслей Апостола. При этом, может быть, нам и не удастся хорошо сладить речь, но это не на укор принимаемой мысли.

Наши толковники все так понимают сие выражение, что в нем говорится о Божестве Духа Святого. Святой Златоуст говорит: «Некоторые говорят, что в каком смысле говорится в Писании – Дух есть Бог, в таком же смысле сказано и здесь, – Господь Дух есть. Но это несправедливо. Апостол не то выражает, что Господь есть Дух, а то, что Дух есть Господь. А между сим и оным соединением слов большое различие. О ком Апостол говорил все, что говорил выше, например, когда говорил: писмя убивает, а Дух животворит, и опять: написано не чернилом, но Духом Бога жива, – о Сыне ли говорил сие или о Духе? – Очевидно, что о Духе; ибо к Нему от письмени возводит он иудеев. Но дабы кто, – услышав о Духе и рассуждая сам с собою, что Моисей беседовал с Господом, а сей с Духом, – не подумал отсюда, что Апостол (новозаветное домостроительство) ниже Моисея (ветхозаветного устроения), то он, предупреждая таковую мысль, говорит: Господь же Дух есть, то есть и Дух есть Господь. А дабы ты знал, что он говорит об Утешителе, присовокупил: а идеже Дух Господень, ту свобода; так что тебе нельзя уже сказать, что слова его значат то же, что – идеже Господь Господень».

То же выражает и блаженный Феодорит: «В словах: Господь же Дух есть Апостол показал равночестие Бога и Духа; ибо Моисей обращал взор к Богу, а мы обращаем его к Духу. Но он не упомянул бы о Духе, намереваясь показать превосходство нового пред ветхим, если бы знал, что Дух Святой есть тварь; ибо если Он тварь, по учению Ария и Евномия, и мы приступаем к Духу, а Моисей к Богу и Отцу, то значит, что наше гораздо ниже ветхого. Если же не ниже, а выше, и гораздо выше, то следует, что Дух Святой не тварь, а равномощен и равночестен Отцу. Но, водясь бесстыдством, говорят еретики, что здесь Господь назван Духом, а не Сам Дух Господом. Неразумия и бесстыдства исполнено это, ибо божественный Апостол произвел полное сравнение письмени и Духа; говорит: написано не чернилом, но Духом Бога жива; и еще: не писмене, но Духу; и потом: писмя убивает, а Дух животворит: и еще: како не паче служение Духа будет в славе? Посему явно, что божественный Апостол Всесвятого Духа нарек Господом. О сем свидетельствует и последующее; ибо говорит Апостол: а идеже Дух Господень, ту свобода. Если бы Господа назвал Духом, то сказал бы: а идеже Господь (Господь Господень). Но сказано не так; напротив того, Апостол наименовал здесь Самого Духа Господня, потому что Им преподается благодать Господня. И чтобы не почел кто Духа служебным, по необходимости прибавил, что Дух есть Господь».

Так и святой Дамаскин, и Экумений с Феофилактом. На этой мысли и установимся. Доселе довел Апостол до раскрытия сокровенного в законе. Когда, говорит, обратятся ко Господу, взимается покрывало с сердца и узревается сокрытое, то есть все домостроительство спасения в Господе Иисусе Христе. Здесь говорит, как это совершается. Верующие в Господа получают благодать Святого Духа, которая разрывает все покровы и все узы их духа и сердца. Прямо это говорится в словах: идеже Дух Господень, ту свобода. Но и слова: Господь же Дух есть, – уже применительно к этому надобно понимать. В них как будто кроется мысль: Господь, к Коему обращаются верою, Духа Святого подает, яко единосущный с Ним и сопрестольный, – и Дух Господень уже разрешает все узы. Или: Господь едино есть по существу с Духом, единосущен с Ним и неразделен; так что где Господь, там и Дух, или что Господь творит, то творит и Дух, по единодействованию лиц Пресвятой Троицы. Или лучше сознаемся, что не умеем сладить сей речи.

Идеже Дух Господень, ту свобода, – свобода полная, всесторонняя. Ум вяжет слепота, покрывало лежит на очах его; приходит Дух Святой, коллурием Своим помазывает очи ума, и он начинает ясно видеть (Откр. 3:18) Бога, и себя, и то, как пребыть в живом с Ним союзе, и то, что есть все созданное, и как к Нему относиться. Сердце вяжут пристрастия к сластям и утехам земным; приходит Дух Святой, отрешает его (обрезывает), и оно начинает вышних только искать и только к горнему стремиться. Деятельные силы наши связаны срастями; приходит Дух Святой, расторгает эти узы, влагает совершенно противоположные начала для желаний, начинаний и дел, и немощный человек, яко лев мощный, начинает ходить новыми путями жизни, разломав все формы жизни, какие держали его прежде как в цепях. Дух Божий вводит дух верующего в область духовную, где не вяжет уже его никакой устав, никакое писмя. Там он единым Духом Божиим водится, как сын и свободь. Все это совершается, когда кто верою прилепляется к Господу и приемлет благодать Святого Духа чрез таинства.

Святой Апостол говорит будто о свободе только в отношении к Ветхому Завету, то есть «в противоположность прежнему рабству» (святой Златоуст), или игу подзаконному (Экумений). Но в самом деле его мысль обнимает все стороны свободы; ибо пред этим только сказал о покрывале на духовных очах, что есть связа; выше же говорил о безжизненности служения письменам, по причине остающейся и при том мертвенности греха и страстей. Потому надо полагать, что, возвещая о свободе чрез Духа, он имел в мысли обрадовать всех полною свободою, хотя мысль его главным образом прикреплялась к свободе от закона. Феофилакт пишет: «В Законе было иго и рабство; в законе же Духа Евангелия – свобода; так что сподобившиеся сего свободно и беспрепятственно взирают на славу Господню».

Но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается. Господь есть Дух.

Теперь говорит о способе, как могут исправиться израильтяне. Когда обращаются к Господу, говорит, то есть когда оставят закон и приступят к духовному Евангелию, тогда снимется покрывало. Ибо и Моисей, как повествует история, когда обращался к Господу, снимал с себя покрывало. А это прообразовало имеющее быть после, именно, когда кто обратится к Духу (ибо Он – Господь), тогда увидит открытое лицо законодателя, еще более – сам будет наряду с Моисеем и будет наслаждаться славой, превосходящей, как сказано, славу закона. Ибо ее даст Дух, как Господь и Всемогущий.

А где Дух Господень, там свобода.

В законе было иго и рабство, а в законе Духа и в Евангелии – свобода, так что слава Господня созерцается беспрепятственно и свободно.