2-ое послание к Фессалоникийцам ап. Павла, Глава 3, стих 5. Толкования стиха

Сам же Павел вновь возносит молитву за своих адресатов: «Но верен Господь, Который утвердит вас и сохранит от лукавого. Господь же да направит ваши сердца к любви Божией и к терпению Христову» (3. 3, 5). Как и в Первом послании, в гонениях, обрушившихся на фессалоникийцев, он видит не только злой умысел людей, но и противодействие сатаны. Апостол не сомневается, что Бог поможет им с терпением и любовью перенести все искушения. Он уверен, что фессалоникийцы всегда безоговорочно будут выполнять все его указания: «И мы уверены о вас в Господе, что то, что мы предписываем, вы и делаете и будете делать» (3. 4).

Особенностью обоих посланий является утверждение апостолом Павлом божественного достоинства Иисуса Христа. Неоднократно Бог Отец и Иисус Христос упомянуты вместе — как единый источник Божественных благословений и как объект молитвы (1 Фес. 1:1, 3.11; 2 Фес. 1:1, 2.12, 16, 3.5, 16). Во втором послании, рядом с именем Иисус (Иисус Христос) всегда стоит титул Господь.

Перед лицом испытаний Павел напоминает фессалоникийским христианам, что малодушные нуждаются в ободрении, а слабые - в поддержке. Всем необходимо служить с терпением (1 Фес. 5:14): «Господь же да направит ваши сердца к любви Божией и к терпению Христову»

Возникла опасность, что наряду с апостольским преданием распространяются подложные тексты. Поэтому апостол наставляет фессалоникийцев: «...стойте и держите предания, которым вы были научены или чрез слово, или чрез послание наше» (2.15). В такой ситуации апостол хотел бы быть уверенным, что они сохранят его предписания безупречно: «И мы уверены о вас в Господе, что то, что мы предписываем, вы и делаете и будете делать»

любовь Божию - Греч, конструкция ή άγάπη τοΰ θεού может означать (а) любовь Бога к человеку; (б) любовь человека к Богу. В данном контексте это также может означать любовь, подобную Божественной.

терпение Христово - ср. комм, к. 1 Фес. 1:3. Само это выражение означает здесь терпение, которое (а) показал Христос (ср. РБО); (б) Христос дает людям; (в) фессалоникийцы проявляют в ожидании Христа.

Гл. 3 начинается с просьбы о молитве (ст. 1–2), содержит отдельные практические указания (стт. 3–16) и кончается собственноручной припиской или, по-нашему, подписью (стт. 17–18). Наибольшее внимание Апостол уделяет вопросу о бесчинных, т. е. о людях, которые были склонны уклоняться от труда и жить на чужой счет (стт. 6–13). Павел ставит в пример самого себя (стт. 7–9), напоминая предписанное им общее правило: кто не хочет трудиться, тот и не ешь (ст. 10), и ссылается на дошедшие до него слухи (ст. 11). Очевидно, сказанного в первом послании (ср. 4:9–12) было недостаточно. В науке существует мнение, связывающее нерасположение Фессалоникийцев к труду с напряженностью эсхатологического ожидания. Стт. 14–15 посвящены вопросам церковной дисциплины: Апостол повелевает с властью, но даже в непокорном видит не врага, а брата. К такому же отношению он призывает и Фессалоникийцев. Собственноручная приписка Апостола (стт. 17–18) есть заключительное пожелание благодати, которым, в той или иной форме, заканчиваются все послания ап. Павла (ср., напр., Рим. 16:20в, 2Кор. 13и т. д.), но которое только в исключительных случаях (2 Фесс. 3:17–18, ср. еще 1 Кор. 16:21–24, Кол. 4:18) апостол сопровождает указанием, что делает его собственноручно. В прежнее время думали, что ап. Павел диктовал свои послания кому-нибудь из своих учеников и подписывал пожеланием благодати. В настоящее время наука склоняется к тому, что ап. Павел, как и другие его современники, не диктовал своих писем, а давал задание секретарю, который и изготовлял, по указаниям апостола, текст письма. Этот текст апостол исправлял и снабжал своею подписью. Такие подписи – другою рукою! – и тоже в форме пожелания, напр., будь здоров, дошли до нас и на некоторых древних папирусах. Имя секретаря в посланиях ап. Павла обыкновенно упоминается, чаще всего, в заголовке, рядом с именем апостола – это, по большей части, Тимофей. В Рим. писавший его Тертий сам назвал свое имя в конце послания (ср. 16:22). Подпись апостола удостоверяла подлинность послания и, в оригинале, выделялась своим почерком, отличным от того, которым было писано послание. Если в указанных трех случаях апостол отмечает собственноручный характер подписи, позволительно думать, что почерк послания был тот же, что и почерк подписи, иначе говоря, что 2 Фесс., 1 Кор. и Кол. были писаны ап. Павлом от руки от начала до конца, так же точно, как Гал. (ср. 6:11) и Филим. (ср. 19). После того, что стало известно Павлу о распространении в Фессалонике подложных посланий, которые приписывались ему (ср. 2:2), его забота о заверении подлинности 2 Фесс. не должна казаться излишнею.

Выражая надежду на твердость Солунян в вере, Апостол ссылается на верность Божию Его предопределению, а также и на свою уверенность в том, что они будут исполнять заповеданное им. А так как для неизменного пребывания в вере прежде всего и более всего необходимы любовь к Богу и терпение за Христа, то он высказывает пожелание, чтобы Господь направил сердца их к возрастанию в них этих столь благопотребных чувств и подвигов.

Св. Иоанн Златоуст говорит: «молясь о них, св. Павел представляет и основание достоверности успеха – в том, что даны были обетования, и говорит: «верен Господь: потому что, если Он избрал всех ко спасению, то не солжет и не допустит вам совершенно погибнуть»... Но, чтобы не привести их к недеятельности, чтобы они сами, полагая, что все зависит от Бога, не предавались сну, – и с их стороны требует содействия, когда говорит им: «уповаем же на Господа о вас, яко, яже повелеваем вам, и творите и сотворите». Он говорит как-бы: правда, верен Бог и, дав в обетовании спасти вас, несомненно спасет; но (спасет так) как обетовал, если и сами не будем пребывать в бездействии. Ибо, хотя мы должны во всем полагаться на Бога, однакож и сами должны быть деятельными, должны решаться на труды и подвиги. Здесь Апостол показывает тоже, что добродетель наша должна достигать степени совершенства и пребывать с нами до последнего нашего издыхания».

Что касается до пожелания Апостола о сохранении от лукавого, то можно полагать, что оно взято от молитвы Господней, а потому и здесь можно разуметь главного виновника зла, который борет всех без устали и сам и через злых людей. «Апостол ожидал от Солунян в Господе, что, как они исполняли, так и будут исполнять всякую открытую им чрез Апостолов волю Божию, – и молится подать им любовь Божию, в которой исполнение закона и прочность самого терпения, молится к тому и другой – направить их сердца, чтобы не внешне только были исправны и стойки, а внутренно, в самой глубине души. Так-то надежда не оставляет необходимости молитвы, а напротив, она-то и рождает молитву, возгревает ее и делает неутомимою» (преосв. Феофан).

Чего ожидал святой Павел для солунян от Господа, и от них для Господа, о том и молится теперь. Именно, дабы Господь сохранил их твердыми в вере, просит даровать им терпение Христово, какое показал Сам Христос при спасении нашем. А чтобы солуняне по-прежнему исполняли открытую им Апостолами волю Божию, молится подать им любовь Божью к Богу и ко всему Божественному, ибо в любви исполнение закона и прочность самого терпения, дабы они были не внешне только исправны и стойки, а внутренне, в самой глубине души.

Впрочем, уверенность апостола основывается в то же время на убеждении, что солуняне с своей стороны соблюдают все, что им апостолы заповедали соблюдать. А из того, на что они должны обращать внимание, важнее всего любовь Бога к человечеству и терпение, какое обнаружил И. Христос. Поэтому ап. и выражает желание, чтобы Господь И. Христос (ό κύριος) обратил или направил сердца, внимание Солунян на эти важнейшие пункты апостольскаго учения 

Чего надеялся солунянам от Господа и чего ожидал от них в Господе, о том теперь молит Господа. Надеялся, что Господь сохранит их твердыми в вере и добродетели и стойкими против лукавого, — и молится даровать им терпение; ожидал от солунян в Господе, что они как исполняли, так и будут исполнять всякую открытую им чрез Апостолов волю Божию, — и молится подать им любовь, в которой исполнение закона и прочность самого терпения, молится к тому и другой направить сердца их, чтоб не внешно только были исправны и стойки, а внутренно, в самой глубине души. Так-то надежда не отстраняет необходимости молитвы, а, напротив, она-то и рождает молитву, возгревает ее и делает неутомимою.

Да исправит, с греческого, да напрямит, «да сотворит, чтоб вы прямо шли к истинной любви, не уклоняясь на распутия» (Феодорит). Да исправит сердца. Как? — Конечно, действием благодати во глубине души. И, однако ж, видимо, что благодать не все производит, а только направляет. Шествие же совершает сама душа, ища и напрягаясь, хотя всегда с помощию Божией благодати. Феодорит пишет на это место: «Нам потребно то и другое, и доброе преднамерение, и содействие свыше. Улучить оное умоляет и пророк: соверши стопы моя во стезях Твоих, да не подвижутся стопы моя» (Пс. 16:5).

В любовь Божию — в любовь к Богу и ко всему Божественному, или, в объятия любви Божией, от коих возгорится любовь и к Нему, и ко всякому человеку, и ко всякому добру, — или, в любовь Божественную, великую, чистую, небесную. Разности в речениях, а существо дела одно. Но чего ради шествие к этой любви предполагается долгое, подверженное опасности уклонений? — Того ради, что любовь не вдруг водворяется в сердце, по причине остающихся в нем страстей и страстных влечений и сочувствий. Семя любви полагается в земле сердца в минуту обращения, а крепнет она и созревает по мере очищения сердца от страстей. Труд над очищением сердца увенчивается полною любовию. В продолжение сего-то внутреннего труда над собою возможны, и бывают, уклонения от правого пути к любви. «Многое уклоняет от правого пути любви, и любоимание, и тщеславие, и скорби, и искушения. Это и многое другое не дает нам прямо шествовать к любви Божией и полюбить Его, как должно» (Феофилакт). Святой Златоуст пространнее выясняет это, говоря: «Много есть таких предметов, которые отвращают нас от любви, и много есть стезей, которые насильно влекут нас оттуда. И, во-первых, порок любостяжания, как бы охватывая нашу душу своими, так сказать, бесстыдными руками, и, крепко держа ее, даже против нашей воли влечет и удаляет ее оттуда. Потом отвлекают (нас от любви) тщеславие и скорби, часто тоже искушения. Поэтому мы нуждаемся в помощи Божией, как бы в некотором ветре, дабы наш парус как будто некоторым сильным дуновением подвигаем был к любви Божией. Вследствие того не говори мне, что ты любишь Бога даже больше самого себя. Это одни слова: докажи мне это посредством дел, что ты подлинно любишь Его больше, нежели самого себя. Возлюби Его больше, нежели деньги, и тогда я поверю, что ты любишь Его больше самого себя. Ибо как может отрещися самого себя тот, кто не ставит ни во что денег ради Бога? Если ты не отвращаешься от любостяжания, что надлежало бы исполнять и без повеления Божия, то как отвратишься ты от самого себя?»

И в терпение Христово, или, в терпение ради Христа, или в терпение по подражанию Христу, за нас пострадавшему, такое, какое показал Сам Христос, когда подъял страсти и смерть за спасение наше, или в терпеливое ожидание второго пришествия Христова, когда Он воздаст терпящим славою и блаженством, ожидание, которым одним, после любви, поддерживается терпение. В терпении, когда оно есть, все эти черты совмещаются. Апостол всех их совместил в одном выражении, назвав терпение Христовым. Только о двух нравственных силах молится — любви и терпении. Любовь есть внутреннейшая движущая сила христианской жизни; терпение есть тоже внутренняя сила, но ограждающая жизнь ту совне. Терпение держится упованием, но силу несокрушимую получает от любви. Кто не любит, у того едва ли долго продлится терпение. И кто не терпит, у того едва ли крепка любовь. «Молитва Апостола, — говорит святой Дамаскин, — касается важных предметов, именно, чтоб любить Бога и терпеливо переносить скорби за Христа, чтоб с любовию сочеталось терпение, или, лучше, любовь увенчивалась терпением. Ибо как скоро любим, но не оказываем терпения, то и любовь разоряется». То же пишет и Феофилакт: «Слова же в терпение Христово, или так понимай: чтоб нам терпеть, как Он терпел; или так: чтоб мы с терпением ожидали Христа и не отчаивались, но твердо веровали, что Он исполнит, что обетовал. Сочетал же с любовию и терпение потому, что любить Бога и значит, — все терпеть за Него, без ропота, благодушно». Тот и другой заимствовали свои мысли у святого Златоуста, который изъясняется о сем пространнее.

Этим оканчивает святой Апостол свою будто заключительную речь, в которой совместил, однако ж, такие благожелания и ожидания, после которых нескорбное принятие укорной речи не подлежало сомнению. Всем этим он «показал отеческое о них попечение. Поелику имел укорять некоторых из них, то наперед намащает сердца их, чтоб не сомневались, что он делает им наказ тот от многой любви» (Феофилакт).