1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 5, стих 12. Толкования стиха

Требование: «не общаться с блудниками... или с любостяжателями, или с грабителями, или с идолослужителями: с таковым даже вместе не есть», как и в предыдущем случае, подводит итог и ставит новую проблему — любостяжания и вымогательства, которую коринфские христиане решали обращением в гражданский суд (6.1-8).

Так как социальный статус большинства членов Коринфской церкви был не высок 1.28: «не много мудрых, не много благородных». , они прибегали за помощью к судьям из языческого окружения, ежегодно избиравшимся из высших классов и богатых соотечественников. Апостол Павел использует эту ситуацию, чтобы ещё раз укорить коринфян за их надменность: хотя они так гордятся собой, среди них не нашлось ни одного мудрого, кто бы мог рассудить братьев (6.5). Абсурдность происходящего в Коринфе становится ещё яснее, если принять во внимание, что верующие ставят судьями над собой тех, кого сами впоследствии должны судить (6.2): при завершении истории (но не теперь, 5.12,13) христиане вместе со Христом будут судить не только неверующих, но и падших ангелов (6.3). Апостол не исключает возможности общения с такими людьми, но делать «непризнаваемых церковью» судьями недопустимо, поскольку в этом случае неверные ставятся выше Церкви (6.4).

Поводом к постановке этого вопроса был случай языческого кровосмешения, который имел место в Коринфе (1 Кор. 5). Христианин вступил в преступную связь со своей мачехой. Отец, видимо, уже умер, или мачеха была разведена. Это было нарушением не только иудейского закона (Лев. 18:8), но и римского кодекса. Этот случай был рецидивом язычества.

Павел предает кровосмесника сатане. Он смотрит на мир как на царство сатаны (Деян. 26:18 — теофания Савлу на дороге в Дамаск — рассказ Агриппе — Иисус Христос посылает Савла открыть глаза язычникам, чтобы они обратились от власти сатаны к Богу), а на Церковь — как на царство Бога.

Павел заключает - 1 Кор. 5:13 — «...итак, извергните разврашенного из среды вас». Это цитата из Втор. 17:7; 24:7 «...и так истреби зло из среды себя». Апостол преддагает отлучить его от Церкви. Отлучение — чтобы дух был спасен в день Господень. (Покаяние с епитимией стало практиковаться лишь во II в.) Апостол требует не только отлучения от Церкви грешников, но даже прекращения с ними бытового общения (1 Кор. 5:11).

Когда нам кричат: «Почему Церковь не обличает антинародный режим?», то если режим не христианский — это просто не наше дело. Хотя Церковь обличает беззакония людей и всегда призывает к этому, и Патриарх многократно выступал за то, чтобы беззакония, творившиеся в девяностых годах, прекратились. Было несколько десятков обращений Святейшего Патриарха на эту тему. Но обличать, например, мусульман, заниматься обличением мусульманских грехов нам не положено. Кстати, интересно, что в Древнем мире Древняя Церковь, напрямую исполняя эту заповедь апостола, не занималась обличением безобразий Древнего Рима. Церковь не осуждала гладиаторских боев, Церковь не осуждала разврата языческого мира, потому что понимала, что без изменения сердцевины, без изменения веры ничего не изменить. Главное, что говорила Церковь публично: «Прекратите кланяться ложным богам! Они нечисты, развратны, мерзки, отвратительны. Зачем вы кланяетесь дереву и камням, надо кланяться Живому Истинному Богу». Церковь била по сердцевине!

Что пытаются делать сейчас? Был такой «Комитет за нравственное возрождение Отечества». Ему принадлежало много хороших, правильных высказываний. Но основная идея была ошибочна. Никоим образом нельзя вылечить общество, пытаясь справиться с блудом, убийствами, грабежами, не леча безбожие. Бессмысленно сотрудничать с коммунистами, желая оздоровить Отечество!

И в Древней Церкви ложная вера обличалась, потому что церковь знала: вылечи ложную веру — вылечится всё остальное. Интересный был случай: в 415 году в Риме состоялись гладиаторские бои. В Риме уже правил христианский император Грациан, но при этом было очень много язычников. И вот с востока пришел монах Телемах, который вошел прямо на арену и потребовал прекратить убийство. Разъяренные зрители убили его, и тогда император пришел в себя и сказал, что нехорошо христианскому императору допускать такое человекоубийство перед глазами людей, и запретил гладиаторские бои. Видите, когда христиане вмешались? Когда власть уже стала церковной, стала крещеной. До императора Константина церковь об этом ничего не говорила.

«Не внутренних ли вы судите?».

Что значит «не внутренних ли вы судите?» Церковный суд должен распространяться на тех, кто внутри Церкви находится. «Вы судите» — значит, в вас действует судебная власть. На тех, кто внутри Церкви находится, распространяется власть церковного суда. То есть каждый христианин под властью церковного суда находится под властью епископа. Именно поэтому Церковь имеет власть судить находящихся внутри себя. Но внецерковных людей мы судить не властны. Например, часто спрашивают, почему Церковь обращается по некоторым вопросам во внешние инстанции? По вопросу грабежа, например, и кражи документов. Потому что епископ не обладает никакими возможностями для того, чтобы отыскать украденные документы. У епископа нет следственных органов и службы судебных приставов. Но внутренние церковные дела решаются именно внутри Церкви.

Здесь ап. Павел требует удаляться от близкаго общения с развращенным человеком в житейских делах („даже не есть вместе" ст. 11), чтобы не соблазниться его худым примером: Евр.12, 15, а не при молитве его в храме. У пророка Давида Господь ставит человеку в упрек не молитвенное общение с грешником, а соучастие в преступлениях: Пс. 49. 18. Иначе сказать, Господь упрекает за самыя преступления, а не за общение с грешниками. Кроме того, если Господь явился на земле не судить людей, а спасти: Ин. 12:47; 3, 17, то’ „ты кто, который судишь другого? Иак. 4:12. Наконец, только в Иудействе возбранено сообщаться с так называемыми нечистыми, а св. ап. Петру Бог открыл, чтобы не почитать ни одного человека скверным или нечистым: Деян. 10:28; да и Сам Господь не осудил женщину прелюбодейницу: Ин. 8:3. 5 11. 

Первый вопрос есть вопрос о телесной чистоте. Ему посвящены глл. 5–7. Поводом к его постановке был случай чудовищного кровосмешения, который имел место в Коринфе (5и слл.). Дело идет, конечно, не о матери, а о мачехе, и отца кровосмесителя, очевидно, уже не было в живых. Тем не менее, случай представлялся вопиющим, даже с точки зрения языческих нравов. Но в христианской Церкви он был рецидивом язычества (ср. еще стт. 10–13), и решение его имело принципиальное значение. Апостол извергает кровосмесника из Церкви, но это извержение имеет своею целью его спасение в день Господень (5:3–5). Единичный случай, поскольку он был рецидивом язычества, неизбежно ставит общий вопрос. Попутно Апостол предостерегает Коринфян против суда у неверных (6:1–8).

«Что мне судить и внешних (т. е. не принадлежащих к церкви?.. внешних судит Бог». Вы же, – заключает Апостол, – «извергните развращенного из среды вас». Св. Златоуст говорит на это место: «это изречение Апостол заимствовал из ветхого завета (Втор. 17:7), дабы, с одной стороны, внушить, что в таком случае (изъяв злого) и они сами получат величайшую пользу, освободившись как бы от опасной заразы, а с другой стороны, показать, что это не нововведение, а еще древним законоучителем заповедано отлучать таких людей».

Что касается до язычников, то, по слову блаж. Феофилакта, Апостол говорит как бы так: «Они вне моих законов. Неуместно законы Христовы возлагать на тех, кои не суть от двора Христова. Ибо елика закон глаголет, сущим в законе глаголет» (Рим. 3:19). «Но дабы кто не вывел заключения, что язычники останутся безнаказанными, он указывает на другой суд – страшный. Говорит это, дабы устрашить внешних и вместе утешить своих, и дабы показать, что это временное наказание избавляет от вечного и бесконечного, как и в другом месте сказал: ныне судими наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11:32)». По изъяснению преосв. Феофана, «сквозь все это отделение проходит мысль, что христиане сами должны блюсти свое общество в чистоте и святости и, в случае появления кого-либо неподходящего под уровень с другими в сем отношении, изгонять такого из общества судным порядком, и притом своим внутренним». Ту же мысль он видит и в заключительном изречении Апостола: измите злаго от вас самех, заимствованном из книги Втор. 17:7: "злаго – не кровосмесника только, но и всякого злого, всякого явного грешника».

 Под внешними разумеет язычников, под внутренними христиан и говорит: прописывать судные законы для язычников мне не следует, не нам судить их. Мы, христиане, должны судить христиан, то есть нарушающих законы Церкви Христовой. Суд Церкви должен определить, кто явные грешники, с кем должны прекратить общение другие христиане.

Цитируя часто повторяющееся во Второзаконии (напр., 1 Кор. 17:7) указание истребить или изгнать порочного из среды Израиля, Павел проводит важную параллель между ветхозаветной общиной и христианской Церковью (1 Кор. 10:1-11). Церковь должна проявлять строгость в своей среде, но поведение нехристиан не подпадает под ее ведение. Даже Павел, несмотря на свой авторитет апостола, не судит внешних. Это исключительное право Бога.

Стихи 5, 9–13 выражают требование Апостола не общаться ни с каким грешником, предающимся разврату и пороку и называющим себя христианином, чтобы не заразиться от него грехом. Такое требование ап. Павла говорит о необыкновенной высоте нравов древней Церкви. Тогда казалось немыслимым носить имя христианина и продолжать грешить. И действительно, явные грешники извергались от верных, стояли вне храма и плакали, ждали срока, когда вновь войдут в общество святых. А что же теперь? «Умножение грешников сделало исполнение этого требования невозможным» (Еп. Феофан) (Толк. 1-го посл. св. ап. Павла к Коринф., 211).