1-ое послание к Коринфянам ап. Павла, Глава 4, стих 1. Толкования стиха

Первенство Иисуса Христа означает, что все апостолы, как уже было сказано, являются лишь Его «служителями», которым Бог поручил распоряжаться данным им откровением. Они доверенные лица, которым дано знание замысла о спасении: «Пусть считают нас служителями Христовыми и домоправителями тайн Божиих. А от домоправителя требуется, чтобы нашли его верным»

Так как Алостолы и учители суть только служители Христовы и домостроители в Церкви Божией (икономы), то пусть и судят о них коринфяне только по степени их верности порученному делу, а не по природным дарованиям (харисмам) или особенностям.

Итак, апостол в этой главе завершает обличение коринфян за разделение на партии. Он говорит о том, как нужно относиться к апостолам, ведь именем апостолов прикрывались партии. Были Петровы партии, партии Павловы, партии Аполлосовы. Так как же нужно относиться к апостолам, по словам апостола Павла? Пускай человек считает нас, апостолов, служителями Христа и домоуправителями тайн Бога или мистерий Бога, таинств Бога. В греческом языке слова «тайна» и «таинство» суть одно и то же. Здесь апостол говорит: «Кто мы такие? Мы Слуги Христа и Его экономы». Представьте себе, что у человека есть большой дом, большое имение. Ну, или, по-нынешнему, большой бизнес… Естественно, хозяин не должен во всё вмешиваться. Он ставит слуг, управителей, исполнительных директоров. Менеджеров различных звеньев ставит. Для того чтобы они управляли, чтобы всё шло на пользу хозяину. Но директор, слуга, домоправитель не имеют ничего своего. Они поставлены хозяином для того, чтобы предприятие функционировало на пользу хозяину. Так и апостолы, и епископы, их преемники, являются слугами и домоуправителями таинств Бога. Почему сказано «таинств»? Главное дело Бога — переделать всего человека. И вот как раз эта самая переделка происходит в тайне при помощи неких таинственных способов, которые мы знаем как таинства, а человек наполняется некой таинственной силой Самого Бога, называющейся благодатью. И она начинает переделывать человека под руководством священников и епископов. Но священник и епископ не более чем слуга и домостроитель.

Здесь возникает очень важный момент… Немножко отвлечемся в сторону от слов самого апостола. Здесь он показывает и то, чем епископы должны заниматься, и апостолы. Зачастую начинаются споры: на каком языке служить в храмах, или можно ли как-то изменять устав богослужения? Ответ очень прост. Апостол Павел говорит, что за это отвечают домостроители таинств Бога. На ком лежит задача управления Церковью, ее таинственной жизнью? На преемниках апостолов, а именно на епископах. Конечно, не на священниках, которые без воли епископа не имеют права ничего делать. Именно на епископах лежит власть, каким образом изменять устав, на каком языке служить, каким образом совершать чинопоследование таинств Божиих. Само таинство, именно то, что называется формой или способом совершения таинства, преподано Богом. Но то, каким образом это должно осуществляться в реальности — это уже вопросы к епископам. Например, епископ, как вы знаете, может написать новую литургию. Поэтому в ранней церкви было много литургий. Например, в IV—V веках насчитывалось до восьмидесяти литургий. До сих пор сохранилось много десятков очень древних литургий. Всех их объединяет общее понимание общей апостольской нормы таинств. Но вот словесная форма, то есть, как преподается таинство, зависит уже от епископа. Точно так же, например, епископ может изменить устав богослужения. Это его прямая привилегия, его право. Он может увеличивать службу, уменьшать службу — это именно в его руках. Поэтому, когда начинают кричать: «Ой, там нехороший епископ, сократил службу!» — надо вспомнить слова Григория Богослова, который говорил: «Овцы, не пасите пастухов». Таким образом, есть вещи, которые епископ просто обязан делать: он смотрит, исходя из своих соображений, как должно пасти Церковь Божию, он осуществляет это домостроительство. Он эконом. Допустим, что человек работает на предприятии обычным рабочим. Директор же вносит некие изменения в производственный процесс. Представляете себе, если придет рабочий и скажет: «Ты всё тут неправильно делаешь». Но если епископ и в самом деле неправильно делает? Для этого существуют соборы епископов — те, кто стоят над ним, — которые поправляют в случае неправоты. А мирянам власть в Церкви никогда не принадлежала, потому что Господь нам ее не давал. Вот именно потому и существуют те, кому власть вверена, и те, с кого власть взыщет. Весьма важно: всё должно быть на своем месте.

Апостол говорит: «Итак, каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей таин Божиих».

Епископ и есть служитель Христа и домостроитель таинств Бога. Он сам перед лицом Бога смотрит, как правильно и как неправильно. Есть вещи, за которые отвечают все христиане без исключения. Это учение и заповеди. Вера и заповеди. Каждый христианин обязан следить за чистотой веры — своей и других. Каждый христианин обязан исполнять заповеди. Менять же заповеди, и менять веру никто — ни епископ, ни священник, ни патриарх, ни Собор — не может. Что касается устройства церковной жизни, то именно это епископам и вверено.

Как говорил святой Иоанн Дамаскин в своем четвертом письме к Африканцам: «Епископам вверена Церковь Божия».

Но об этом, как видите, и апостол Павел прямо пишет.

Дальше апостол говорит: самое главное, что от домоправителей — то есть от апостолов и от преемников апостолов — требуется, чтобы этот человек был верным Богу, а не народу. Это принципиально важный момент! На самом деле любой христианин служит Богу. В том числе и епископ, на своем месте, служит Богу. Вот и апостолы на своем месте служат Богу, так же как и священники, и миряне. Каждый на своем месте служит Богу! Домоправитель должен служить Богу, поступая всегда по заповедям Божиим.

Феофан Затворник говорит так: «Как у богатого домовладыки бывают в доме слуги и экономы, распорядители по разным частям, так и у Господа Иисуса Христа — Владыки всех сокровищ духовных для рода человеческого — есть слуги и экономы, коим вверил Он раздаяние Своих сокровищ и устроение дела Его на земле — спасения людей чрез насаждение повсюду Церквей. Таковы — мы. Но как слуги и экономы в доме господина ничего своего не имеют, а всё господское, так и у нас ничего нет своего, а всё Христово. И как слуги и экономы ничего по своему желанию делать не могут, а делать должны только то и так, что и как велено господином, так и мы не можем ничего делать по своей воле и по своему разуму, а всё делаем, как Господь заповедал».

Вот это самый главный момент. Когда епископ, например, пишет литургию, он должен исходить не из своей воли, а из Господних заповедей. Именно поэтому каноны даны для епископов. Мы, миряне, конечно, можем и должны их знать, потому что они и нас касаются, но право применять каноны принадлежит уже не нам, а епископам. И это очень важно, потому что многие по отношению к церковным правилам начинают двоякую позицию занимать. Есть две неправильных позиции. Первая неправильная позиция: полное следование канонам — это только мечта. На самом деле каноны дают некую норму, на то они и каноны. Это норматив, измеритель, линейка, если угодно, по которой всё проверяется.

Но есть вторая точка зрения, что каноны — это некие законы Церкви, которые не зависят от епископов. Здесь надо помнить, что даже в светском обществе право толкования законов принадлежат суду. Какой власти принадлежит церковный суд? Епископам! Именно они имеют право применять данный канон в данной ситуации. Например, за аборт полагается семь лет отлучения от Причастия. По правилам Церкви. Однако епископ имеет право определить, полезно ли в данной ситуации применить или неполезно? Понятно, если человек в первый раз пришел в церковь, а его на семь лет отлучить от Причастия, то это не будет полезно, потому что человек просто больше никогда в церковь не придет, да и просто погубит свою душу. А ведь цель действия епископов быть домостроителями таинств Бога, спасать людей. Как говорит патриарх Сергий, надо подражать Спасу человеколюбия. Тем не менее, если человек обнаглел, и он, христианин, говорит: «А я всё равно аборт сделаю», тогда ему очень даже полезно будет получить несколько лет отлучения. Потому что он просто нагло противоречит заповедям Божиим. Разницу понимаете? Канон остается — то есть мера зла определена, — но применение его принадлежит епископу в зависимости от внутреннего состояния человека. Но это и естественно, потому что канон — не топор, который рубит. Это средство для исцеления и преображения человека.

Вот, к примеру, был случай в XII веке. Один епископ одного солдата, который зарубил свою жену, через три месяца допустил до причастия. Хотя по канонам за убийство полагалось от пятнадцати до двадцати лет отлучения от причастия. Церковный собор вызвал епископа и спросил, почему он так сделал. Епископ сказал, что у него есть власть применять каноны так или этак. На это Собор ему сказал, что власть, конечно же, есть, но она не должна доходить до абсурда. Всё должно быть уместно. Собор отменил решение епископа, солдата от святого причастия отлучили на пятнадцать лет. А сам епископ был отправлен под запрет на три месяца. Для вразумления.

домостроители тайн Божиих - В древности греч. οίκονόμος обозначало рабов, которым поручался надзор за домом и распределение пищи между другими рабами (ср. Лк. 12:42). Здесь Павел использует образ домостроителя для описания труда апостолов, которым вверены для распространения «тайны Божии» - не какое-то тайное знание, но Благая весть о спасении и включении бывших язычников в народ Израиля. Речь здесь также может идти о тайне пребывающего во всех Христа (Кол. 1:21-2:7, ср. Еф. 3:3-9; 6:19) и о Суде последних времен.

 Итак, если относящуюся к Сыну тайну Павел называет тайной Божией, то как же не будет Богом по природе, или как будет сопричтен к тварям Тот, Кому служит апостол? Как не прав будет, называя тайной Божией Евангелие Христово, с великим дерзновением сказавший: «Ни бо аз от человека приях е, ниже научихся, но  (Гал. 1:12), конечно, от Бога»? Итак, когда он, будучи научен Богом, знает Сына как Бога, то кто потерпит учащих иначе?

Так как Апостолы и учители суть только служители Христовы и домостроители в церкви Божией (экономы); то пусть и судят об них Коринфяне, если уж имеют неодолимую наклонность к таковым служениям, только по степени их верности порученному им делу, а не по их природным дарованиям и личным особенностям (1 Кор. 4:1–5).

1 Кор. 4:1, 2. «Каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих. От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным», т. е. ничего не присвоил бы себе из имения господина и своим не называл бы хозяйского… Отсюда наводит Апостол, как неразумны Коринфские учители, выдающие себя за лиц первенствующих в церкви Божией и старающиеся лишь о возвышении своего собственного авторитета, как будто бы они могли создать дело Христово своими личными усилиями и природными дарованиями, например, учительскими способностями, красноречием и т. п. Все это дары Божии.

После раскрытия общих понятий, на основании коих должно судить об Апостолах и их деятельности, Апостол Павел научает Коринфян и самому суждению, определяет для него границы, указывает предостережение. Прежде всего он внушает им смотреть на Апостолов, как на самостоятельных учителей (подобных, напр., основателям философских школ). Этим он как бы умаляет свое достоинство, но, определяя свое назначение быть строителями, т. е. многоразличными выполнителями великого и таинственного дела спасения людей, наивысшего домостроительства Божия, он очень возвышает себя, впрочем не лично, а как верного Богу слугу и приставника Его, поставленного Им для службы среди язычников, и потому обязанного дать отчет Богу, а не им. Посему, если они осмеливаются судить о нем, не имея права на это, то он не придает значения этому суду их. Следовательно: они должны оставить свое суждение об Апостолах, как бесполезное дело и как принадлежащее не им, а Богу. Мысль о своем отчете Богу подала Апостолу повод сказать и об ответе пред Богом всех, при чем в особенности он отмечает дела злые, обыкновенно совершаемые во мраке и неизвестности, а также и мысли сердечные, которые еще менее известны, чем дела совершаемые во тьме. Все, все обнаружится тогда и никто не укроется тогда с своими самыми сокровенными думами и намерениями, за которые также будет воздаяние по действительному достоинству, а не по тому приговору, который произносят теперь люди, часто судящие о многом по видимости, а не по глубокому и многостороннему рассмотрению дела. Останавливаясь на обличении Апостолом осуждения других, св. И. Златоуст говорит: «Не знаю, каким образом между другими родами зла вошло в природу человеческую зло испытания и неуместного осуждения ближних, которое и Христос обличил, когда говорил: не судите, да не судими будете (Мф. 7:1). Оно не доставляет даже никакого удовольствия, как другие грехи, а ведет только к неприятностям и наказанию. Между тем мы, будучи сами виновны в бесчисленных грехах и имея в глазах своих как бы бревно, тщательно разбираем грехи ближнего, которые не более сучка (Мф. 7:3). Так было и у Коринфян. Мужей благочестивых и богоугодных они осмеивали и отвергали за неученость их, а виновных в бесчисленных пороках уважали за их красноречие... По двум, или лучше по трем причинам суд наш не бывает правым: во первых потому, что хотя бы мы ничего не знали за собою, мы не безвинны пред судом Обличающего грехи наши с точностию; во вторых потому, что большая часть дел остается для нас неоткрытою и неизвестною; в третьих потому, что многие из действий других кажутся нам добрыми, но совершаются не с добрым намерением... Люди не могут видеть всего; это возможно только для одного недремлющего Ока; людей мы можем обмануть, но Его – никогда. Посему не говори: мрак и стены окружают меня; кто видит меня? Есть и Тот, Который проникает до души же и духа, членов же и мозгов (Евр. 4:12)».

каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых. Эти слова и последующие стихи несомненно указывают, что, по крайней мере, некоторые коринфяне осуждали и критиковали Павла (см. ком. к 1 Кор. 2:1).

тайн. См. ком. к 1 Кор. 2:7.

Об апостолах коринфяне судили на основании тех же критериев, что и об основателях философских течений, увлекаясь их внешними достоинствами. Но ап. Павел указывает, что достоинство апостола может определяться только по признаку его верности Господу, поручившему ему дело благовестам, как «служителю Христову и строителю таин Божиих» (1 Кор. 4:1). Но об этом никто, кроме Самого Бога, судить не может, поэтому и коринфяне не должны были выносить своих оценок: «Для меня очень мало значит, как судите о мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе... судия же мне Господь... Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения»