Псалтирь, Глава 18, стих 10. Толкования стиха

Страх Господень; не тот мучительный страх перед законом, чрезвычайно страшащийся лишения временных благ, любовью к которым душа совершает блуд; но тот целомудренный страх, которым Церковь, чем горячее любит Супруга своего, тем осторожнее остерегается оскорбить Его, и потому совершенная любовь не изгоняет этого страха, 1 Ин 4:18, но он пребывает вовек.

 Суды Господни истинны, вместе оправданы. Суды Того, Кто никого не судит, но весь суд отдал Сыну (Ин  5:22), оправданы в истине неизменно. Ибо ни в Своих угрозах, ни в Своих обещаниях Бог не обманывает никого, и никто не может уклониться ни от нечестивого Своего наказания, ни от благочестивой Своей награды.

18. Суды же людские часто подвержены заблуждениям: неправедным они часто приписывают красоту праведности, а праведника преследуют ненавистью или порочат клеветой. Но Господь знает пути непорочных (Пс. 36:18), Он не сочтет достохвального человека грешником, а грешника — достохвальным, но о каждом судит на основании подлинных достоинств, потому что Он Судья и помыслов и деяний. Божественные суды оценивают заслугу праведного по состоянию о души, а не по результату его поступков, ведь часто доброе намерение искажается в заслуживающем порицания деянии, а красивый поступок скрывает недостойный замысел. Даже хороший твой поступок не может получить одобрения божественного суда, если ты при этом замыслил злое, так как написано: Дела праведности праведно делай (Втор. 16:20).

И самое главное: Страх Господень чист, пребываяй в век века: судьбы Господни истинны, оправданы вкупе, вожделенны паче злата и камене честна многа и слаждшия паче меда и coma (10–11).

Страх Господень рождается на той грани, которая разделяет два мира – физический и духовный. По природе мы не самобытны, а пограничны: Бог призывает нас к вечности. Когда человек хочет разумно пересечь границу этих миров, у него возникает особое трепетное чувство: могу ли я туда вступить? готов ли? ничего мне не мешает? Или совесть упрекнёт, скажет: «Живи тут и ещё не один год готовься вступить в область света, чтобы не оказаться во тьме»?

Страх Господень присущ нам, но он настолько тонкий, что ему можно не придать значения. Он помогает человеку здраво различать, где Божественное – и человеческое, вечное – и временное. Страх Господень – начало премудрости, которая выше всех наук (см. Притч. 1:7). Он открывает духовные способности, показывает, как велик невидимый мир: пребываяй в век века.

Судьбы – это водительство Божие. Создатель ведёт нас к вечности. Если мы воспринимаем свой неведомый путь как Божественный дар, то будем оправданы: судьбы Господни истинны, оправданы вкупе.

И они вожделенны (желанны) паче злата и камене честна многа. На земле больше всего ценятся золото, драгоценные камни. Они вроде как возвышают их владельцев перед окружающими. Но все эти красивые вещи даны нам как отражение небесного совершенства – и должны быть символом Божественных качеств.

Печальна участь тех, кто заботится только о материальном богатстве и не думает о душе. Апостол Иаков писал: «Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь...» (Иак. 5:3).

Псалмопевец утверждает, что судьбы Господни слаще мёда и сот. А мёд – это самая приятная и сладкая пища, приносящая наслаждение. Когда Господь вёл Свой народ в землю обетованную, Он обещал, что там будут реки молока и мёда (Исх. 3:8). Но для Давида судьбы Господни вожделеннее мёда, ибо несут истинное здоровье людям.

Правильный страх

Божий страх есть не трепетное смя­тение, а несмущаемое постоянство, не подвигаемое никакой временной переменой; он хранит в себе самом залог совести чистой. Ибо сила человеческая со временем убывает и пе является священной, поскольку не может быть вечной, страх же Божий не подвержен никакому смущению. Ибо справедливо то, что мы боимся своего Создателя; ибо Тот, Кто судит, умеет быть и милосердным к моля­щим. Итак, во всяческой святости находится тот, кто умеет как бояться Судии своего, так и любить Его. Ибо любовь смешана со страхом, ведь Господу принадлежит тот страх, что в мире зовется благоговением.

Сказано, что... страх этот, обратив­шись в веру и праведность, пребывает вовеки.

Страх Господень — чувство благоговения пред Богом, как законодателем; это чувство, лежащее в основе всецелаго подчинения закону Божию, чисто — чуждо всякой примеси каких бы то ни было страстных чувств — гнева, зависти, лести, корысти, самолюбия и других. Такое чувство страха пред Богом пребывает вовек века, — потому что и закон Божий, как определение воли Божией, вечен, всецело непорочен и спасителен (ст. 8). Судьбы Господни — определения суда по всецело непорочному закону Божию — истинны: эта истинность судеб Господних непререкаемо свидетельствуется тем, что они оправдываются в жизни каждаго человека и в истории всего народа, и не по отдельности, а все совокупно. „Ибо — доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота пли ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все“(Мф. 5:18). — Судьбы закона Господня вожделенны более, нежели золото и драгоценные камни, слаще меда, текущаго из сота — самаго сладкаго — потому что все драгоценныя сокровища и всякия удовольствия, хотя с трудом, а иногда и с большою опасностью для жизни, добываются человеком или в глубоких подземельях, или в недрах скал или на дне рек и морей; а закон Божий, как откровение вечной премудрости Творца, служащий единственным источником вечно-блаженной жизни, никак не может быть обретен человеком, — он есть сверхъестественный дар Господа Спасителя. Ибо раб Твой- человек, проникнутый чувством истиннаго страха пред Богом, хранит я — эти определения судов Божиих как в памяти, так и в жизни: потому что за сохранение их воздаяние много, — не только временное благополучие, но и вечное блаженство. Таким неизменным хранителем повелепий закона Божия старался быть именно сам псалмопевец — Давид.

Чист, яко исправляет сохраняти душевную чистоту, на видение пречистаго лица Божия во веки: блажени бо, рече, чистии сердем, яко тии Бога узрят (Мф. 5:8). Судьбы Господни истинны, суть вси Евангельския правды, без всякаго порока, яко и Сам Господь праведен, и несть неправды в Нем, и уготова Иерусалим Небесный (Афанасий, Феодорит).

В отвращение недоразумений, необходимо нужно различить особенные виды, в которых сей страх является, и степени, по которым он восходит или нисходит, в различных людях, или же в различных внутренних состояниях одного и того же человека. Чтобы различение не было произвольным, заимствуем оное из самаго Апостольскаго слова. «Не приясте духа работы паки в боязнь»: итак есть вид страха, который можно назвать «рабским», а сему противоположить можно страх «сыновний». Страх рабский, при служении Богу, есть внутреннее расположение души, которая боится Бога, карающаго грех, и потому отвращается и убегает греха, и всего Богу неугоднаго. Страх сыновний есть внутреннее расположение души, благоговейно любящей Бога, как всеблагаго отца, и по любви боящейся оскорбить Его. Высшая степень сыновняго страха есть страх «чистый», совершенно проникнутый любовию, и освобожденный от рабской боязни. Напротив того, нисшая степень рабскаго страха есть страх раба «лукаваго и лениваго» (Мф. 25:26), – такое внутреннее состояние человека, в котором он боится не столько Бога, сколько мучения за грех, и потому хотя отчасти служит Богу по наружности, но внутренно не ненавидит греха, не подвизается против него для добродетели, и готов предаться ему, как скоро может представить его не так тяжким, чтобы за него угрожала вечная казнь.
После сих различений не трудно уже определить и взаимно согласить истинный смысл разнообразных священных изречений относительно страха Божия в человеке. Если Апостол говорит нам Христианам, что «не даде нам Бог духа страха»: то, без сомнения, он разумеет здесь страх рабский, или, по собственному его выражению, «дух работы в боязнь», а не страх сыновний, который не чужд дарованному нам «духу сыноположения», потому что есть одно из движений сего самаго духа. Подобным образом, если другой Апостол сказует, что «совершенна любы вон изгоняет страх»: то и сей говорит о страхе рабском; страха же сыновняго и чистаго не имеет нужды изгонять любовь, которая сама в нем действует. Чистое не подлежит отвержению, почему и говорит писание о «страхе Господнем чистом», что он «пребывает в век века» (Пс. 18:10).