Псалтирь, Глава 118, стих 23. Толкования стиха

Поэтому Давид говорит; ИБО СЕЛИ князья и НА МЕНЯ КЛЕВЕТАЛИ (Пс. 118:23). Это слова мученика, приведенного на суд гонителей, когда его заставляли принести жертву идолам, а он мужественно противостоял им. Судьи же, сидя на возвышенном судилище в окружении слуг, негодовали на то, что он не подчинялся их повелениям, и рассуждали, какому наказанию следует его подвергнуть. Он же стоял бесстрашно, говоря: СЕЛИ князья и НА МЕНЯ КЛЕВЕТАЛИ. ЭТО также слова Господа, когда собрались старейшины народа, первосвященники и книжники (Лк. 22:66) и привели Его в синедрион, где говорили: Какие еще нужны нам свидетели ?Ибо мы слышали из уст Его (Лк. 22:71). Он стоял перед правителем и был отведен на распятие. Разве можно было бы сказать лучше чем: СЕЛИ князья и НА МЕНЯ КЛЕВЕТАЛИ? ЭТО означает: «В то время как Я стоял, князья сидели», и поскольку они возвышались на судилище, то не видели Господа. Они сидели на возвышении, на вершине власти и не помышляли о Князе князей. Но мало того! «Они НА МЕНЯ КЛЕВЕТАЛИ», — говорит Господь. «Я пришел как их Искупитель, Я пришел, чтобы очистить грехи всех, освободить погибших и возвратить в рай наследие святого Иакова, а они НА МЕНЯ КЛЕВЕТАЛИ. И потому, Мои последователи, Мои ученики, не стыдитесь бесчестия, когда встанете перед князьями за имя Мое, ибо Я стоял за ваше спасение».
Петр, заключенный в темницу вместе с другими апостолами и поставленный на следующий день перед синедрионом, смело говорил: Князья народа и старейшины Израильские! Если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен, то да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых, Им поставлен он перед вами здрав (Деян. 4:8-10), то есть: «Вы являетесь теми, кто поставил перед синедрионом Христа. Мы почитаем за славу это бесчестие, что нас подвергают осуждению за исцеление болящего человека. Это наследие Спаситель всех оставил Своим рабам». Те же рассуждали между собой, говоря: Что нам сделать с этими людьми? (Деян. 4:16). И отпустили апостолов. И Петр, и все апостолы были прославляемы, потому что оказались достойными, претерпев бесчестие за имя Христово. Справедливо каждый из них говорил тогда: ИБО СЕЛИ князья и НА МЕНЯ КЛЕВЕТАЛИ (ПС. 118:23).
Сели князья напротив Исаии и совещались о том, чтобы его распилить. Но не боялся их тот, кто говорил: Слушайте, князья Содомские!(Ис. 1:10). Они сели напротив Иеремии, чтобы ввергнуть его в яму. Они сели напротив Захарии, который был убит между храмом и жертвенником. Они сели напротив Сусанны и вершили суд над целомудренной женщиной, но, чтобы показать нечестие совета князей, Господь возбудил дух юноши Даниила и пророк освободил невиновную женщину, приговоренную князьями к смерти, от всех несправедливых обвинений.
Существуют и другие клевещущие против нас князья, о которых говорится: Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправи- телей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной (Еф. 6:12). Эти князья сидят и высматривают, кто в этом мире праведник, какой христианин ревностно служит Богу, усердствует в добрых делах и поступках. Они клевещут и говорят о нем: «Подстережем его, навредим ему! Помешаем ему исполнить то, что он желает! Приведем его ум в смятение и сломим его дух частыми и внезапными несчастьями! А если он за свою праведность заслужил у Бога одобрение, то будем требовать, чтобы нам было позволено 

искушать его!» У князей не было бы власти посылать мучения великому пророку, множество которых он перенес, если бы Господь не допустил этого ради испытания Своего воина, чтобы увенчать его еще большей славой. А разве не злой дух подстрекал царя Саула против него, как мы прочли? Злой дух негодовал на то, что ему приходится отступать всякий раз, когда Давид успокаивал душу и ум царя звуком гуслей или музыкой полезных советов и добрых дел. Кто подтолкнул на подлость Дойка Сириянина, чтобы он предал святого мужа и подверг опасности священника за великодушное гостеприимство? Кто возбудил страсть в Амноне, чтобы осквернить дом пророка кровосмешением и повергнуть в скорбь душу отца запретной страстью одного сына и убийством другого, показывая, что тот, кто пророчествовал другим, не смог предвидеть несчастья в собственном доме? Кто наполнил Авессалома бешенством, чтобы он изгнал отца из дома и преследовал его, ведя отцеубийственную войну? Но когда святой муж уже был близок к низвержению с царского престола, он погасил огненные стрелы дьявола, направленные против него, лишь тем, что из чувства любви приказал сохранить жизнь сыну, стремящемуся убить своего отца.
Итак, князья народа — Ахитофел и другие военачальники — сели и совещались с Авессаломом против пророка. Потому Давид говорит: ИБО СЕЛИ князья и НА МЕНЯ КЛЕВЕТАЛИ, РАБ ЖЕ Твой РАЗМЫШЛЯЛ ОБ ОПРАВДАНИЯХ Твоих (Пс. 118:23). Обратим внимание на оружие праведника, которым он отражает все вражеские нападения. В другом месте он говорит: Окружили меня и напали на меня без причины. Вместо того чтобы любить меня, они клеветали на меня, а я молился (Пс. 108:3—4). Здесь пророк говорит о том, что в молодости не предавался занятиям воинскими искусствами, не стремился хитроумно обмануть противника, чтобы победить того, кого он видел, но сражался против тех, кого не видел. И в нем боролось скорее благочестие, чем телесная сила. Именно так он упражнялся в уставах Божьих, чтобы ответным ударом поражать дьявола. Военными заботами дьявол пытался отвлечь его от праведных устремлений и благочестивых занятий, а Давид еще больше погружался в молитву и размышления о делах Божьих. Поэтому защитил Давида Господь, на Которого тот уповал, с Которым беседовал, Которому был привержен всем сердцем. Ведь праведник беседует с Богом либо когда молится, либо когда восхваляет дела Божьи; он всегда говорит о делах Божьих, чтобы его уста не говорили о делах человеческих (Пс. 16:4). Праведник не говорит ни о чем земном, не помышляет ни о чем тленном.

Гимель 17) Воздай рабу Твоему, оживляй меня, и я буду соблюдать Слова Твои. 18) Открой очи мои, и я пойму чудесное от закона Твоего. 19) Пришлец я есмь на земле, не скрой от меня заповедей Твоих. 20) Томится душа моя желанием судов Твоих во всякое время. 21) Ты взыскал порицание гордым, прокляты уклоняющиеся от заповедей Твоих. 22) Сними с меня поношение и унижение, потому что я исследую Твои свидения. 23) Ибо сели князья, и на меня клеветали; а раб Твой размышлял об уставах Твоих. 24) Потому что свидения Твои и поучение мне и уставы Твои – совет мне.Третье восьмистишие. Даруй мне оживляющую благодать (живи), чтобы я мог сохранять Твой закон (ст.17); дай мне свет, чтоб я мог отыскивать чудеса премудрости, лежащие в Твоем законе; как недальновидный странник, я очень нуждаюсь в Твоем наставлении в законе (ст.19) и ради моей страстной привязанности к нему я достоин помощи (20). Вокруг меня гордецы которые нерадят о Твоем законе и насмехаются надо мною за мою совестливость; пусть тяготеет над ними проклятие Твое и таким образом избавь меня от поношения (ст.21. 22); сильны враждебно думающие о мне, но они не могут отвратить меня от закона Твоего, который для меня все (ст.23. 24)

 — Ты запретил или определил по суду своему наказание гордым — своенравным, Ты укротил их. Прокляты и потому подлежать истреблению все уклоняющиеся от заповедей Твоих. — Сними с меня поношение и уничижение, как некую грязную одежду, ибо я взыскал — старался всегда знать и исполнять свидения -откровения Твои, — тогда как гордецы, позорящие меня, презирали заповеди Твои. — Ибо вот князья — знатные, властные, а вместе и гордые люди— сели, разумеется на месте совета, что у ворот города, и клевещут на меня: раб же Твой глумляшеся, — а я, преданный Тебе раб, тем более углублялся в понимание законов Твоих об оправдании: ибо свидения — откровения Твои служат утешительным поучением для меня; и как бы советниками и судьями моими бывают Твои постановления об оправдании, — так всегда, я так особенно теперь, при поношении, уничижении и оклеветании на суде гордых и неправедных судей...

Князья... сговариваются против меня. Эти слова можно рассматривать в качестве указания на то, что создателем псалма, по всей видимости, является один из израильских царей.

В этих стихах – указание того положения еврейского народа во времена Ездры и Неемии, когда они встречали противодействие как со стороны отступников от веры отцов из евреев, так и со стороны самарян. Последние называются уклонившимися от заповедей Бога потому, что самаряне признавали только Пятикнижие Моисея, а остальные священные книги евреев отвергали, вследствие чего уклонялись и от соблюдения сообщенного в этих книгах откровения. Самаряне интриговали против евреев пред персидскими правителями, и князья персов, доверяя их доносам, издавали указы, стесняющие деятельность евреев, вроде, напр., запрещения постройки храма и Иерусалима. Такие запрещения являлись незаслуженным поношением и посрамлением евреев, заботившихся только при этих постройках об удовлетворении своих религиозных нужд, а не о политическом отложении, как ложно доносили на них их враги.

Это третья степень неприязненных отношений сынов века к сынам Божиим. За поношением и унижением следуют совещательные замыслы, собирания клевет, конечно, не на добро. Премудрый и истолковывает эти заседания князей века так: «скрыем в землю мужа праведна неправедно, пожрем же его, якоже ад, жива, и возмем память его от земли» (Притч. 1:11-12).

Хотя и сознают, что восстают на праведного неправедно; но, желая придать своему злодейству вид правды, собирают клеветы. Так собирали лжесвидетельства и на Христа Спасителя. Кого наметит злоба человеческая, того уж не перестанет преследовать до конца: ее поджигает враг всякого добра, и она покоя не имеет, пока не достигнет желаемого — насытиться злодеянием.

Но да не возглаголют уста наша дел человеческих! Господь да избавит всякого от таких вопиющих дел! Что же делать тем, кому угрожает что-либо подобное? А вот что: «раб же Твой», говорит пророк, глумляшеся во оправданиих Твоих». Вот уж он и не молится: «отыми, или отврати», но в сердце своем предал себя в жертву своенравной злобе и, не обращая на нее внимания, делает свое дело, всеусердно исследует оправдания Божий, чтобы точнее исполнять их. Так и всякому надобно действовать: пусть злоба злится, а ты свое делай, «Бога бойся и заповеди Его храни» (Еккл. 12:13).

Из такого отношения святого пророка к напраслинам вытекает убеждение, что наикрепчайшая поддержка перенесения их есть свидетельство совести в том, что к таким нападкам не подано никакого повода. Кто может сказать в себе пред лицем Бога: исследую оправдания Твои, сличаю с ними жизнь свою и не нахожу вины в себе, — того напраслины должны только веселить, как истолковывает это святой апостол Петр: «аще укоряеми бываете о имени Христове, блажени есте; яко славы и Божий Дух на вас почивает. Онеми убо хулится, а вами прославляется. Да не кто убо от вас постраждет яко убийца, или яко тать, или яко злодей, или яко чуждопосетитель; аще ли же яко Христианин, да не стыдится, да прославляет же Бога в части сей» (1 Пет. 4:14-16). За что же да прославляет Бога?, — За то, что, по Его определению, блажени изгнаны правды ради, «блажени» те, кого «поносят и ижденут, и рекут всяк зол глагол» (Мф. 5:10-11) на них, Господа ради. Им уже уготована великая мзда на небесах, в уверенности о которой они отсюда могут радоваться и веселиться не самопрельщенно.

Но, с другой стороны, те же оправдания Божии свидетельствуют, что нет человека без греха и что если, в известных обстоятельствах, совесть может верно свидетельствовать о невиновности, то вообще невинным признать никого она не может. Не теперь, так прежде сделано что-нибудь, требующее должного воздаяния; вот оно-то и пришло под видом напраслины. Милость Божия устроила так ради того, чтобы подвергнуть человека очистительному страданию здесь, во времени, и избавить от наказания в вечности. Сторонние не могут видеть такого соотношения внешнего с внутренним: все это дознается и исповедуется во внутреннем святилище совести, пред лицем Всевидящего Бога. Но кто дознал это и исповедал Божию правду в настоящем, прозревая вместе и в соотношение его к вечному, тот не может не радоваться, встречая напраслины, как бы они горьки ни были. Невидимое и будущее он объемлет как настоящее и, за обилием блаженства чаемого, не чувствует всей горечи текущих скорбей. И это благо терпящим скорби и напасти прибывает по мере того, как углубляются они в оправдания Божий. Там они ясно зрят эти законы правды Божией и находят в них утешение себе.

Но христианин, углубляясь в оправдания Божии, находит там нечто большее, сравнительно с ветхозаветным, именно — заповедь о любви ко врагам (Мф. 5:44). Любовь ко врагам заповедуется не к тем только, со стороны которых нападки прошли и уже отчасти забыты, но и к тем, злоба коих испытывается, — заповедуется любить их в то время, как бьют, режут, грабят, и любить не так, как иные говорят: «я ему зла не желаю и не делаю, только видеть его не могу», а любить по всему свойству чувства любви. Кто, углубляясь в оправдания Божий, нападет на это чувство, тот почерпнет из него такое благодушие, которое отгонит всякую горечь неприязненности, так что и следа ее не будет. Примеры этого видим во многих мучениках. Они бывали и во все времена, а если осмотреться, то и теперь их увидим.