Псалтирь, Глава 118, стих 155. Толкования стиха

Реш 153) Посмотри на смирение мое и избавь меня, ибо закона Твоего не забыл я. 154) Суди суд мой (процесс) и освободи меня; словом Твоим оживотвори меня. 155) Далеко от грешников спасение; ибо уставов Твоих не взыскали. 156) Щедрот Твоих много, Господи; по суду Твоему животвори меня. 157) Много гонителей и утеснителей моих; но от свидений Твоих я не уклонился. 158) Видел я неразумных и томился, потому что слов Твоих не хранили они. 159) Вспомни, что я заповеди возлюбил; Господи, милостию Твоею животвори меня. 160) Начало слов Твоих – истина; и вечны все суды правды Твоей.Двадцатое восьмистишие. Помоги мне в бедствии моем (ст.153–154); грешникам же, моим врагам, презирающим закон Твой, Ты не поможешь (ст.155); в Твоей великой милости оживотвори меня (ст.156). Несмотря на многие преследования, я твердо держусь закона Твоего (ст.157) и сокрушаюсь о том, что враги мои нарушают его (ст.158); ради такой моей привязанности к закону Твоему помоги мне (ст.159); Твои обетования истинны и неизменны (ст.160). Начало – αρχη или ­­ первое (рош) как содержание, как сумма (καιφάλαιον Евр.8:1) всего прочего, или то, что господствует во всем прочем, есть его деятель, его принцип, существо и душа.

Воззри, Господи, на мое смирение, — бедственное и горестное состояние от преследования врагами, — и избавь меня от этих гонителей: ибо я не забыл закона Твоего, — а потому, как правый пред законом, я должен быть Тобою избавлен. — Суди меня но суду правды Твоей, и избавь меня, как невиновнаго: ради Твоею слова, — в доказательство истины Твоего закона, — оживи меня пли сохрани и продли мою жизнь. — Далеко спасение от грешников, преследующих невиннаго: ибо они не взыскали — не желали знать и сохранять  Твоих законов об оправдании, — по гордости своей, они отвергают суд Твой (ст. 150); а потому, пусть они будут далеки от спасения и погибнут, как проклятые, за свое нечестие (ст. 21). — Щедроты Твои многи, Господи, — так что, если не но моим заслугам, то по своему милосердию ко мне, как преданному Тебе рабу, спаси меня: так, по суду Твоему, не только но правде, но и но множеству щедрот Твоих, — сохрани и продли мою жизнь.

Чистота совести зависит от неопустительного исполнения всего, что совесть считает обязательным для себя и от устроения всей своей деятельности, как внешней, так и внутренней, такого, чтобы в ней не проскользало ничто несообразное с заповедями Божиими. Но такого характера деятельность человека получить не может, если он живет, как живется, без острозоркого внимания к себе и ко всему тому, что вокруг его, и без смотрения на все это сквозь призму заповедей. Только тогда это возможно, когда он будет внимательно следить за всем текущим, сличать то с заповедями и, определив по ним обязательный для себя образ действования, уж и действовать так. Ведя таким способом дела свои, он будет устроять жизнь свою праведно. А это и есть взыскание оправданий. Кто его не имеет, от того далеко спасение, а кто имеет, к тому оно близко. Это последнее и желает внушить пророк, «чрез противоположение», как замечает блаженный Августин.

Взыскание оправданий не есть только исследование и рассмотрение: это лишь начало и подготовка. Взыскать – значит познавать и делать. Идущий по следам в пустыне, как только уверится, что тот или другой след есть настоящий, тотчас вступает на него и идет по нему, ничтоже сумняся, пока не встретит другого пересекающего следа. Решив тут, по какому следу идти, опять идет не останавливаясь по тому следу, который признал настоящим. Так и в нравственной жизни: рассмотрение того, что право, есть только начинательное и руководящее дело, а самую жизнь составляет действование по усмотренному. И только от того, кто так действует, недалеко спасение, а не от того, кто только рассматривает, не двигаясь с места. Последний походит на человека, который, сидя в покойном кресле, пишет маршруты.

Хорошо и рассуждать о достодолжном, но в этом меньше нужды, чем в подвизании себя по достодолжному. Общие правила достодолжного всем ведомы и у всех на языке. Если что остается дополнять, так это частное приложение их к предлежащему случаю. Но и за этим, кажется, не должно стоять дело, а может быть, и не стоит, ибо натуральная наша логика в нас же, и совесть тут. Они сейчас и предуказывают должное, так что после них редко когда предлежит труд и особому рассуждению, разве при запутанных каких-либо сочетаниях случайностей. Дело не за этим, а за тем, что деется там, внутри. Иной человек с совершенно противными оправданиям Божиим началами помучает здравую логику, и помучает не основательностию своих предъявлений, а тем, что всегда встречает скрытное сочувствие себе где-то в глубине сердца или сзади его, которое дает силу его предъявлениям, как бы они ни были пусты и ничтожны. Как только покажется такое предъявление, все здравые рассуждения распадаются в прах, и дело покривляется. Чтоб этого не было, надобно заложить в сердце теплое усердие к достодолжному и ревнование о нем. Это ревнование и усердие будут, как стена, отражать все противоположное, и дела всегда будут идти право. Человеку честному только намек сделай о чем-либо бесчестном, – он тотчас с гневом восстает против этого, и что вы ни предъявляйте ему, он слушать не станет. Так бывает и с тем, кто стал усердствовать о нравственно-достодолжном. Его уж никакие противоположные предъявления не собьют с толку. Такое-то усердие и есть собственно взыскание оправданий, а ведение и расследование есть только помогающее дело. Отчего не спеется жизнь по оправданиям Божиим? – Оттого, что усердия к ним нет, хоть знания и много. Потому-то справедливо пророк в числе главных условий спасительной жизни поставил взыскание оправданий. Без него нет и самого течения такой жизни: оно пресекается.