Псалтирь, Глава 118, стих 127. Толкования стиха

Айн 121) Я творил суд и правду; не предай меня обижающим меня. 122) Прими раба Твоего благостно, да не клевещут на меня гордые. 123) Очи мои сильно желают спасения Твоего и слова правды Твоея. 124) Сотвори с рабом Твоим по милости Твоей, и уставам Твоим научи меня. 125) Раб Твой семь я; вразуми меня, и я узнаю свидения Твои. 126) Время Господу действовать; нарушили закон Твой. 127) Я же возлюбил заповеди Твои паче золота и топаза. 128) По всем заповедям Твоим исправлялся; всякий путь неправды возненавиделШестнадцатое восьмистишие. Так как я стремлюсь к правде, то не предай меня всецело моим коварным врагам, и заступись за меня (ст.121–122). Давно я стремлюсь к исполнению Твоего обещания (слова), основание коего составляет правда (награждающая и наказующая); да не оставляет же меня милость Твоя; дай мне разумение закона Твоего (ст.124–125). Время уже Тебе, Господи, показать себя Твоим и моим врагам, ибо они ногами попирают закон Твой (ст.126). Но я люблю его больше всего (ст.127), стараюсь направлять по нему жизнь мою и ненавижу всякое нарушение его (ст.128). – Ко всем заповедям исправляхся (κατωρθούμην) ­­ поставлял себя прямо, принимал (в своем жизненном пути) прямое направление по норме (πρός) Твоих заповедей..  

Твой раб, Господи, — полюбил я Твой закон и с клятвой решил неизменно служить Тебе во век (ст. 97. 106. 111. 112. 120): вразумляй же меня и я вполне узнаю (видения — откровения Твоего разума и воли Твоей. — Как искренно преданному рабу божию, ревностно и ревниво стремящемуся исполнять волю божию (ст. 139), свойственно желать и он желает, чтобы Господь не допускал нарушения и оскорбления своего Закона или карал Сам нарушителей. — Время настало Тебе, Господи, Самому действовать против нечестивых — совершить над ними суд (ст. 154): ибо они разорили Закон Твой, — насильственно и дерзко нарушили, особенно, когда с злобой и коварством преследуют вернаго раба Божия, а Ты должен защищать его. — Сего ради, именно — ища защити и спасения от Тебя, я полюбил заповеди Твои больше, чем золото и драгоценный камень топаз (золотистаго отблеска): ибо не желал откупиться богатыми подарками на суде беззаконных лихоимцев, а желал у Тебя найти оправдание и спасение (ст. 36-37. 72). — Посему-то я по всем заповедям Твоим направлялся, — шел по направлению всех Твоих заповедей, или — старался всякую заповедь выполнить правильно, а всякий путь лжи я возненавидел.

«Это, говорит святой Афанасий, согласно с сказанным в стихе 72: «благ мне закон уст Твоих, паче тысящ злата и сребра, и еще: приимите наказание, а не сребро», и «разум паче злата искушена... Лучиш во премудрость камений многоценных, всякое же честное недостойно ея есть» (Притч. 8:10–11). «Они, поясняет блаженный Феодорит, пренебрегли закон Твой, а я почитаю заповеди Твои более достолюбезными, нежели золото и драгоценные камни».

Разливающаяся вокруг греховность раздражила и без того не спавшую ревность по Богу и возжгла вящшую любовь к заповедям Божиим. Забыт Бог; померкла слава Божия среди людей, предавшихся всякому греху. Но истинный боголюбец не увлекается общим потоком, а воодушевляется ревностию восстановить эту славу своею верностию заповедям, напоминая окружающим, что есть Бог, ревнитель правды и отмститель за беззакония. Некрепкого духом увлекает недобрая среда, а крепкого вооружает к противодействию.

«Сего ради», то есть ради всего сказанного, ради того, что верность заповедям приближает к Богу, вводит в сродство с Ним и преисполняет благонадежностию, верный заповедям открытым лицом взирает к Богу, благонадежно предается Ему и дерзновенно изрекает Ему свои потребности, и духовные, и вещественные, с уверенностию в том, что он будет услышан. Поелику все в Боге и от Бога, то эта верность, очевидно, приводит к источнику всех благ, всегда открытому и неистощаемому, и дает вкушать их. Вкусивший сего не может не преисполняться чувством благобытия, а это и есть последняя цель всех исканий человеческих. Как не любить заповеди, когда они вводят в такое состояние!

Вот это и есть единое на потребу! Естество наше многосложно. Каждая часть состава его и каждая сила в составе имеет свою потребность, удовлетворения которой требуют они самим присутствием своим в естестве. Но верх всех потребностей составляют те, которые устремляют человека от тварей к Богу, от земли на небо, от времени к вечности. Вот это собственно и есть человеческие потребности, они-то и указывают на норму человеческой жизни. По силе своей и всеобъятности они таковы, что, быв удовлетворены полно и истинно, притупляют остроту всех прочих потребностей, не дают ощущать жгучести их, заглушают докучливость их. Вот почему удовлетворение их есть единое на потребу! Достигший этого состояния бывает доволен, хотя бы все Другие потребности и не были удовлетворяемы или удовлетворяемы не вполне.

Напротив, не имеющий этого удовлетворения предан бывает неприятному и докучливому воздействию всех других потребностей, и терзаем бывает ими в разволоку. Потеряв единое, теряет он норму, куда и как направлять со всех сторон беспокоящие его требования, и неизбежно вдается во многое. Тогда открывается у него множество целей, к целям – множество средств к тому и другому, в действии – разнообразное стечение благоприятствующих и неблагоприятствующих обстоятельств, пособий и препятствий. Попавши в этот круговорот, мечется он, сам себя не понимая, что и почему делает. Вот это и есть суета суетствий, сознать которую дается, однако ж, только тому, кто вышел из нее.

«Паче злата и топазия» будут вообще означать – более всех других предметов, коими удовлетворяются другие потребности. Сердце отклонилось от них, испытав на деле, что они не насыщают, а только разжигают алчбу и жажду. Испытав, напротив того, делом, что хождение в заповедях успокоительно действует на все естество, сердце предается им и прилепляется к ним любовию, паче всяких других привязанностей. Нельзя обойтись и без таких предметов, как пища, одежда, кров, для иных – семья, книги, картины, связи; но все это не занимает настолько сердца, чтобы слишком настойчиво заботиться о стяжании или скорбеть много о лишении их. И сами они, и забота о них – приделок, а не главное дело. И им уделяется время и силы, но в мере их цены пред тем единым, которое занимает все сердце.

Отчего бывает время, когда являются лица, недовольные своим состоянием? – Оттого, что потеряли единое; переиспытав же все прочее, убедились, что оно не дает удовлетворения, – и стали посреди: от того отстали, а это стало, как трава, – вкус притупился. Отсюда туга и самоубийства.

См. ст. Пс. 118:128