Псалтирь, Глава 118, стих 103. Толкования стиха

Мем 97) Как возлюбил я закон Твой, Господи! Во весь день он поучение мне есть. 98) Паче врагов моих Ты умудрил меня заповедию Твоею; ибо она вечно моя есть. 99) Паче всех учителей моих я стал сведущ, потому что свидения Твои для меня поучение. 100) Паче старцев я стал сведущ, потому что заповеди Твои взыскал я. 101) От всякого пути дурного посторонил я ноги мои, чтобы сохранить слова Твои. 102) От судеб Твоих не уклонился; ибо Ты законом наставил меня. 103) Как сладки гортани моей слова Твои! Лучше меда устам моим. 104) Заповеди Твои вразумили меня; посему я возненавидел всякий путь неправдыТринадцатое восьмистишие. Закон Твой составляет для меня предмет самой горячей любви и всегдашнего размышления (ст.97); чрез него я стал мудрее моих врагов, которых часто оставляет их плотская мудрость, между тем как Твой закон и его мудрость, как неизменная, всегда подле меня (ст.98); мудрее тех, которые хотят учить меня своей плотской мудрости, считают меня недальновидным и потому показывают себя моими просветителями (ст.90); мудрее наконец самых опытных стариков, которые приобрели опытность только в мирских делах (ст.100). Моя мудрость – из привязанности к закону Твоему – избегать зла (ст.101–102); практическая мудрость учит меня (ст.104), как бесконечно должен быть дорог для меня закон Твой (ст.103).. 

От всякаго пути лукава, который уклоняется от Закона Твоего, я возбранял ногам моим, или — удерживал их, чтобы не идти но нему (Пс. 1:1), иначе — не только не делал я ничего такого, что противно Твоей воле, но и не склонялся к тому, именно — ни к чему суетному, как лихоимство и т. п. (ст. 36-37), так — дабы сохранить слава Твои — заповеди. — От судов, как определений Твоей воли, я не уклонялся, ибо Ты мне положил закон, от котораго я и не должен уклоняться на пут лукавый... О, как сладки гортани моей слова Твои, — для моих уст они сладче меда! — несравненно приятнее принимать их в сердце и повторять устами, поучаться в них и передавать их другим даже воспевать их (ст. 13 43. 46. 54): и если тело услаждается медом, то несравненно более утешается душа святыми слонами заповедей Божиих, ибо все они суть истина божественная, вечная (ст. 86. 89-90). — От заповедей Твоих разумех, — я вразумлен заповедями Твоего Закона, как учением вернаго наставника — (ст. 98-100); а потому не только удерживаю ноги мои, чтобы не ходить на путь лукавый или неправый но и ненавижу такой путь лжи...

И посмотрите, какое это значительное выражение: мед любят младенцы, по крайней мере, люди в отроческом возрасте или вообще люди, сохранившие простоту жизни; так точно и в духовном отношении — чтобы почувствовать сладость словес Божиих, должно привести себя в младенческое состояние по духу. Отложите, — говорит апостол Петр, — всяку злобу и всяку лесть, и лицемерие, и зависть, и вся клеветы, яко новорожденный младенцы, словесное и не лестное млеко возлюбите, яко да о нем возрастете во спасение (1 Пет. 2:1, 2);

Остается еще отогреть сердце, хладное ко всему святому и Божественному. Человек создан по образу Божию; стало быть, все Божественное должно находить в нем теплое чувство. Но когда человек ниспал от своего чина и вкусил от благ чувственных, – вкус к духовному закрылся, и область та стала для него землею неведомою; совсем забыл он, что это за блага духовные и божественные. Как слепой не понимает, что такое цветы, о красоте которых ему рассказывают, как глухой смотрит даже на инструменты, гармонические звуки которых чаруют всех, и ничего не может понять, что такое деется вокруг него, так и тот, у кого закрылось чувство к духовному, видя, не видит его, и слыша, не слышит, ибо «одебеле сердце» (Деян. 28:27) его.

Кому неизвестна эта дебелость, огрубение и нечувствие сердца? Знают его и все боящиеся Бога и путем заповедей Его идущие. Но это временами лишь находящее замирание сердца; а где в силе страсти и разные пристрастия, там нечувствие и холодность к Божественному есть уже постоянное состояние. Тут душа мертва; воскресение ее начинается оживлением чувства духовного.

Первые удары в это чувство бывают очень болезненны. Оно поражается страхом смерти, суда и мук вечных. Отсюда обычным путем рождается страх Божий, который оживляет совесть и вместе с нею доводит до покаяния и решимости – оставить путь злой и прилепиться к Господу угождением Ему чрез исполнение заповедей Его. Но и тут полагается только начало оживлению духовного чувства. Больной встал, но он еще не имеет ни к чему аппетита: ест и пьет по убеждению, что надо есть и пить, чтоб не умереть. Таков и тот, кто вступил на путь Божий покаянием: нудит себя на добро и противится злу, но вкуса еще не находит в делах своих, делает по убеждению, что нельзя иначе, по обету и решимости делать все по заповедям.

Постоянство в самопринудительном делании начинает потом понемножку оживлять и чувство. Душа начинает, ощущать приятность и сладость в том, в чем прежде не находила вкуса. И молитва начинает услаждать, и селения Божий (храмы) становятся возлюбленными, и милостыня доставлять утешение, и всякое воздержание радовать. Тут бывает то же, что при окостенелости холерной: трут больного без жалости и мало-помалу возвращают теплоту в охлажденные члены его. И в душе, пораженной холерою греха, делается то же: начинает тереть себя человек самопринужденным доброделанием – милостынями, постами, молитвами, – и понемножку оттирает свое замершее духовное чувство. Отсюда выходит наконец то, что он только и удовольствия находит, что в делах, угодных Богу; туда только его и тянет, на чем есть печать воли БожиеЙ; там только ему и приятно, где может он быть с Богом и в делах Божиих. Кто достиг сего, в том чувство духовное, значит, ожило. Вот это-то состояние и выражает пророк словами: «коль сладка гортани моему словеса Твоя, паче меда устом моим». Словеса означают заповеди Божий. Не такую, говорит, сладость оставляет в гортани мед, какую в душе – исполнение заповедей.