Притчи Соломона, Глава 30, стих 11. Толкования стиха

Кто же не осудит легкомыслия сообщников Евдоксия и Акакия, которые из усердия и расположения к арианам жертвуют честью Отцов своих? Ибо какое обеспечение тому, что сделано ими, если нарушается сделанное Отцами? Или, почему именуют их Отцами, а себя их преемниками, если сами порицают решение их? Особливо же, что скажет Акакий учителю своему Евсевию, который не только подписался на Соборе Никейском, но и посланием к пастве своей объявил, что та вера есть истинная, которая исповедана на Никейском Соборе? Ибо, хотя он и оправдывался в послании своем, сколько хотел, однако же не отвергал речений, а осуждал ариан за то, что утверждая, будто бы не было Сына, пока не рожден, не признают бытия Его прежде Марии. Чему же будут учить народ, наученный Отцами? Тому ли, что Отцы погрешали? И как поверят им те, кого учат – не слушаться учителей? Какими очами взирать будут на гробницы Отцов, которых теперь именуют еретиками? Почему охуждают последователей Валентина, еретиков фригийских и манихеев, а тех, которые по собственному их предположению, говорят подобное сему, называют святыми? И как уже сами они могут быть епископами, если поставлены теми, которые, по их же обвинению, еретики? Если поставившие вас не право мудрствовали, и тем, что написали, ввели в заблуждение вселенную; то да прекратится, наконец, и память их. И если отметаются их писания, то пойдите, извергните останки их из усыпальниц; пусть всякий узнает, что они обманщики, а вы отцеубийцы.

 Блаженный Апостол хвалит Коринфян, говоря: «яко вся моя помните, и якоже предах вам предания тако держите" (1 Кор. 11:2); они же, так думая о своих предшественниках, конечно, и народу сказать осмелятся вопреки Апостолу: «не хвалим вас, что помните Отцов, но скорее одобрим вас, когда не держите их преданий». И пусть уже похулят свой род, и скажут: «не от благочестивых, но от еретиков произошли мы». Ибо так прилично говорить тем, которые, как сказал я, честью Отцов и спасением своим жертвуют арианской ереси, и не боятся услышать и того, что написано в божественной притче: «чадо зло кленет отца», и той угрозы, какая на таковых изречена в Законе.

Посему, если кто своею добродетелию соделал себя чадом Божиим, прияв право на сие благородство, то он познал время доброго рождения, и справедливо по Евангелию радуется, «яко родися человек в мир» (Ин. 16:21). Но соделавшийся «чадом гнева» (Еф. 2:3), «сыном погибели» (2 Фес. 2:3), исчадием тмы, рождением ехидным (Мф. 3:7), порождением злым, и всем другим, что только порицается, как рождение лукавое, не познал порождающего в жизнь времени. Ибо одно, а не много, времен рождающих в жизнь. Кто погрешил в оном неблаговременностию рождения, тот родил себя на погибель, и повил душу на смерть.

 Агур в ужасе говорит, что есть страшные люди. Зло их начинается с того, что они проклинают своих отцов, не благословляют матерей. Неслучайно первое, что делает дьявол, это приучает человека ругать родителей. Он знает, что за это постигает особое наказание Божие. Мне много раз приходилось говорить, что нельзя никоим образом ругать своих родителей, даже если они неправы. Причем Агур пишет о роде, то есть целом поколении таких людей. Зачем Агур перечисляет их? Для того чтобы научить распознавать их, максимально ограждаться от них. Это злодеи, от которых надо бежать.

Давши совет не доводить раба до крайности—клеветать на господина и проклинать предавшаго его в руки господина (10),  Агур обращается к роду, проклинающему своих родителей, нечистому, хотя и считающему себя чистым, высокомерному и кровожадному (11—14), и предлагает им притчу о кровожадной ненасытности (евр. халдука, греч., лат. и слав. пиявица), которая с своими двумя (слав. тремя) дочерьми никогда не насыщается, и с которою по ненасытности могут сравниться— ад, безплодная утроба, ненапоенпая водою земля и огонь (15 16).