Библия - Послание ап. Иакова Стих 15

Кто побеждается искушением, тот впадает в грех. Апостол Иаков говорит: «Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех». Чтобы не быть тебе увлеченным похотью, не соглашайся с нею. Ей неоткуда зачать, как от тебя. Согласился: тоже что – поспал с нею в сердце своем. Восстала похоть: откажи ей в себе, не следуй ей. Она непотребна, растленна, срамна, от Бога тебя отчуждает. Не давай ей объятий согласия, чтобы не оплакивать порождение от того: ибо если согласишься, то есть, примешь ее в объятия, она зачнет. Но «похоть же, зачав, рождает грех». Не боишься этого? «Сделанный грех рождает смерть». Хоть смерти побойся. Если не боишься греха, побойся того, куда приводит грех. Сладок грех, но горька смерть. Она – крайнее бедствие людей, для чего грешат они, то, умирая, оставляют здесь, а самые грехи берут с собою. Грешишь из-за денег: здесь оставишь их. Грешишь из-за других стяжаний: здесь оставишь их. Грешишь из-за жены: здесь оставишь ее. И что бы то ни было, из-за чего грешишь, все то, смыкая очи на смерть, здесь оставишь, а с собою возьмешь только самые грехи, учиненные тобою из-за того.

 Искушение происходит трояким образом: посредством внушения, услаждения и согласия. Через внушение — от врага, а через услаждение и согласие — от нашей немощи. Поэтому, если при вражеском наущении мы не хотим наслаждаться грехом или не соглашаемся с ним, то само искушение благоприятствует нам к победе, которой мы заслуживаем венец жизни. Если же под действием вражеского наущения мы мало-помалу отклоняемся от доброго намерения и начинаем обольщаться пороком, то хотя мы и погрешаем услаждением, однако ещё не совершаем смертного падения. Но если вслед за услаждением от зачатого в сердце преступления следует ещё рождение злодеяния, то враг с победой отходит от нас, уже повинных смерти.    Покажем это на примерах. Иосифа искушали слова его госпожи, но, поскольку он не имел сладострастной похоти, то мог быть искушаем только внушением, а не услаждением и согласием, и потому стал победителем врага. Давида искушал вид чужой жены, а, поскольку он ещё не победил плотское вожделение, то увлёкся и обольстился собственною похотью. А как только совершил зачатое в сердце преступление, то, осуждённый даже собственными устами, стал повинен смерти, которую, впрочем, избежал покаянием. Иуду искушало сребролюбие, а, так как он был жаден, то, будучи увлечён и обольщён собственной похотью, через согласие пал к погибели. Иов был искушаем различными способами, но, поскольку ни имущество, ни здоровье тела он не предпочёл Божественной любви, то мог быть искушаем только вражеским наущением, никоим образом при этом не желая ни соглашаться с грехом, ни хотя бы наслаждаться им. Совершённый грех порождает смерть. Сказанное здесь противоположно тому, что было сказано выше о человеке, который переносит искушение, потому что, став испытанным, он получит венец жизни. Ибо если побеждающий в искушении заслуживает награду жизни, то обольщённого собственными похотями побеждает искушение, и он справедливо терпит поражение к смерти.

Бог никого не искушает на зло, хотя попускает искушение. Так, Он попустил искушение первозданных людей; но не Он был виновником их падения. Он дал им известную заповедь единственно для того, чтобы они, упражняясь в исполнении ея, навыкли безусловному послушанию Ему и утвердились в добре. Ближайшим виновником их падения был искуситель диавол; но диавол ничего не мог бы сделать, если бы не нашел в наших прародителях предрасположения ко греху. Прежде чем он приступил с своими кознями к Еве, в ней самой уже началось искушение от собственной её похоти. Успех его действования объясняется совпадением его злых внушений с происходившею в душе ее борьбою между покорностью воле Божией и своеволием. В ней возникло недовольство заповедью Божиею, зародилось противное воле Божией желание поступить вопреки заповеди. Хитрый дух злобы, зорко наблюдавший за нею, подметил в ней это богоборное желание и своими внушениями усилил его. Плод от запрещеннаго древа, под влиянием льстивых речей дьявола, обощавшаго прародителям равночестие с Богом и независимость от Него, обратился в приманку, на которую Ева бросилась с жадностью птицы, увидевшей приманку и не заметившей под нею сеть, ее погубившую. Ева вкусила этот плод «от своея похоти влекома и прельщаема», и таким образом грех, сначала таившийся в душе, совершился делом. За грехом последовал смертный приговор. Похоть зачала в душе грех. Совершение греха делом соответствовало рождению на свете зачатаго младенца. Совершённый грех породилъ смерть. - Эта история прародительского греха повторяется в жизни каждого грешника. «Кийждо искушается на грех от своея похоти», или неразумнаго, противного воле Божией, желания. Корнем этого желания сначала бывает представление греха. Представление греха называется прилогот, или приражением, которое само по себе невменяемо, доколе не возникло сочувствие к греху в сердце, так называемое сочетание с грехом, прельщение грехом. Если это сочувствие не прекращено в самом начале и глубоко пустило корни в сердце, это значит, что душа зачала грех. Зачатый грех, как свойственно всякому зародышу, растет и стремится дать плод, обратиться в греховное дело. Неудержимость этого стремления называется пленением. Это значит, что душа довела себя до рабства греху, до потери свободы сопротивляться ему. Затем греховная похоть разрыдается греховным делом, которое, в свою очередь, рождает смерть, - сначала духовную, состоящую в том, что душа становится нечувствительною к голосу благодати Божией, зовущей ко спасению, заживо умирает для жизни духовной. Затем следует смерть вечная, т. е. вечная погибель.

Какую смерть? – Вечную, которая выражается в разлучении души от Бога, вызванная грехом, за которой ныне последовала от Адама вплоть до конца мира и телесная смерть; тогда же, в будущем веке, последует для не покаявшихся здесь невыносимое и нескончаемое мучение души и тела, справедливо осужденных посредством могущего и душу и тело погубить в геенне. Такого искушения будем бежать, братие, как только можем: потому что бежать от него находится в нашей власти. Относительно него будем скорбеть, когда увидим себя впавшими в него. Если относительно него будем скорбеть, как это должно, то сотворим верное покаяние, ведущее ко спасению. И я – здесь для того, чтобы снимать с вас этот род искушения, причиняющий вред и ущерб не во временном, но – в вечном. Ибо Господь наш Иисус Христос, благодатью Которого мы – служители, является Архиереем будущих, а не временных, благ, и Своею Кровию вошел воистину во Святая, не привременное, но вечное наше искупление обретый; сие вечное освобождение и мы имели целью, заботясь, поверьте мне, о душевных, а не о телесных, напастях; потому что и оружие наше не плотское, как говорит Апостол, но – силы от Бога для уничтожения твердынь, не чувственных (материальных), но построенных против нас духовным врагом. Но вы, как мне видится, и не разумеете и не ищете сего освобождения от душевных искушений; потому что особенно скорбите относительно тех искушений (невзгод), относительно которых надлежало бы радоваться, как о доставителях, если только пожелаем, вечного нам освобождения; и от меня вы весьма ищете сего освобождения от материальных напастей, и я пришел сюда к вам, чтобы сострадать вам, хотя сему освобождению от чувственных невзгод придаю меньшее значение. Но если мы будем скорбеть о своих грехах больше чем о находящих на нас бедствиях, нам не только прибавится спасение души и вечное искупление, но и – освобождение от временных искушений. Ибо почему у нас жизнь стала мучительной и многогорестной, исполненной борьбы и бедствий? – Не от того ли, что, вследствие преступления заповеди, мы ввергли себя в запретное искушение, имею в виду – грех? Если же теперь мы очистим себя от всякого греха путем покаяния, то и здесь будем иметь нужду в более легких искушениях, и в свое время внидем в беспечальную и легкую жизнь. Обратившись же к сей спасительной мысли, будем печалиться и волноваться не о плотских невзгодах и уронах, но – о душевных ущербах, – которые истинно – искушения, и достойны – печали, – дабы и говорить Богу так, как Сам Он нас научил: «Не введи нас во искушение», искушение запретное и всецело подвергающее ответственности, – «но избави нас от лукаваго. Яко Твое есть царствие и сила и слава во веки веков. Аминь. (Мф. 6:13)

При совершении греха, опьяненные удовольствием, мы не чувствуем этого. А когда произойдет и кончится, особенно когда погаснет удовольствие, горькое чувство овладевает сердцем. Иначе бывает у рождающих женщин. У них прежде родов большое напряжете и острые боли служат причиною страданий, а после родов — успокоение, так как новорожденное дитя вытесняет боль. А здесь не так: пока мы думаем и заняты порочными мыслями, веселы и радуемся; а когда родим алое дитя, грех, тогда, видя позор рожденного, мучимся, тогда терзаемся более тяжко, чем рождающие жены. Поэтому убеждаю не принимать, особенно вначале, испорченного пожелания; а если и приняли, нужно уничтожить семя внутри. А если будем нерадивы до этого, то совершенный грех нужно загладить посредством исповеди, слез и самообличения; ничто не бывает столь гибельно для греха, как сознание и осуждение.

А каждый грех, заметьте, есть смерть для души, потому что он убивает душу, потому что он делает нас рабами диавола-человекоубийцы, и чем больше мы работаем греху, тем труднее наше обращение, тем вернее наша погибель. Убойтесь же всем сердцем всякого греха.

είτα затем. Это слово вводит практический результат искушения похоти (Ropes), συλλαβούσα aor. act. part. (temp.) от συλλαμβάνω (#5/97) беременеть, зачинать. -Если в предыдущем стихе говорится о влечении к блуднице, здесь речь идет уже о последствиях того, что человек поддался ее искушению (Mussner). Aor. обозначает логически предшествующее действие, τίκτει praes. ind. act. от τίκτω производить на свет, вынашивать. Гномический praes. άποτελεσθεΐσα aor. pass. part, от άποτελέω приходить к завершению, достигать зрелости, вырастать полностью. Это слово обозначает полную завершенность и рост, в противоположность рудиментарному или незавершенному состоянию любого рода (Adamson; Ropes), άποκΰει praes. ind. act. от άποκύω прекращать беременность, производить на свет. Это слово часто относится к животным; по отношению к людям это скорее медицинский термин, чем литературное слово (Ropes). Предложное сочетание обозначает прекращение (Mayor; ΜΗ, 298).

Крестившиеся по силе Христовой таинственно получили очищение и освящение, по своему же маловерию каждый подпадает действию греха, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грехрождает смерть (Иак. 1:14 -15).

А сделанный грех рождает смерть: так как смерть есть необходимое следствие греха, как возмездие за него (Рим. 6:23); смерть разумеется не телесная, а духовная, как и под жизнию выше (Иак. 1:12) разумеется духовная жизнь. Таков конец искушаемого от своей похоти, если он, разумеется, не употребит надлежащих, данных Богом средств к препобеждению таковых искушений и восстанию от таковых падений: искуситель (предполагаемый или подразумеваемый только у апостола), обольщение, или увлечение похотию, грех, смерть. Примечательна эта параллель путей, по которым идут впадающие в искушение, переносящие его (Иак. 1:2—4, 12) и искушающиеся своею похотию (Иак. 1:14—15): там плод искушения — терпение, ведущее к нравственному совершенству, а конец — вечная блаженная жизнь; здесь плод искушения — грех, а конец — вечная смерть. Радоваться ли и в этих последнего рода искушениях, которые, конечно, бывают также не без попущения Божия? Они также могут служить к нравственному совершенствованию, если человек, при помощи Божией, с ними борется и, побораемый от них, снова восстает, и в этом случае, конечно, и таковые искушения должно принимать с радостию. Но если человек, не борясь с ними, только увлекается ими, погрязает во грехах и лишается вечной жизни, то плач и стенание должны заменить здесь радость. Апостол здесь не раскрывает, впрочем, сего, ибо цель его здесь только показать и доказать, что не Бог виновник искушения, ведущего к смерти, а сам человек.

Искушение злое происходит главным образом от греховных пожеланий, от которых рождаются грехи, приводящие к смерти телесной и духовной. Так было при первом искушении (Евы и Адама), так бывает и ныне. Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, лжесвидетельства, хуления, — говорит Сам Сердцеведец Христос (Мф. 15:19). Не обманывайтесь, — говорит апостол Иаков, заключая свою защиту правды Божией; а апостол Павел после подобного слова прибавляет: Бог поругаем не бывает (Гал. 6:7).

Поскольку брат Божий выше показал, что Бог ни Сам не искушается, ни других не искушает (по Феофилакту, речь идёт о страстных помыслах смущающих душу, потому что от Бога приходящие помыслы не возмущают душу человека, но более того они её умиротворяют, утверждают и озаряя её просвещают) поскольку, говорю, это показал нам брат Господень, то здесь говорит, что злая похоть человека зачинает сначала грех со сластолюбивым сочетанием и сосложением. Потом рождает грех через исполнение его на деле, как толкует Иоанн Зонара. Грех же совершённый на деле, рождает смерть души.

Возможно, что здесь речь идёт о смертных грехах как блуд, прелюбодеяние, убийство и подобных. Если пребудет только в пожелании то грех простителен, если же будет совершён на деле, то он есть смертный. Так например злая похоть тех еврейских двух старцев, зачала грех прелюбодейства против целомудренной Сосанны, и в итоге принесла им двойную смерть тела и души. Как сказал Даниил одному из них «доброта прельсти тя, и похотение разврати сердце твое» (Дан. 13:56). Так похотения умерщвляют и нерадивых, так что они не делают ничего своими руками, как сказал Соломон «похоти лениваго убивают; не произволяют бо руце его творити что» (Притч. 21:25). Так и пожелание богатства погружает человека во всегубительство и погибель, как сказал Павел «хотящии богатитися впадают в напасти и сеть, и в похоти многи несмысленны и вреждающия, яже погружают человеки во всегубительство и погибель» (1 Тим. 6:9).

Как было сказано, злое пожелание зачинает грех, поэтому напротив доброе пожелание зачинает добродетель через сосложение и рождает её через делание, добродетель же исполненная рождает жизнь души, как сказал Соломон «древо бо жизни желание доброе» (Притч. 13:12), и ещё «возжеление убо премудрости возводит к царству» (Прем. 6:20). Поэтому-то и Даниил назван Архангелом Гавриилом – мужем желаний (Дан. 9:23) лучше же сказать Духом, по Богослову Григорию (слово к своему Отцу).

Это изречение приводит и божественный Александрийский Кирилл говоря «те, которые терпят идолов в душе своей и допускают в ней присутствие непристойных образов и помыслов, пусть знают, что они будут жилищем нетопырей, то есть нечистых духов.

Кийждо же, говорит, искушается от своея похоти влекомь и прельщаемь и прочее. Итак будем подавлять зародыши страстей и отвергнем новые идолы, посредством помыслов вторгающиеся чувственные вожделения, помня написанное: Аще дух владеющего взыдет на тя, места твоего не остави, яко изцеление утолит грехи велики» (Еккл. 10:4) (Беседа 2 на Исаию, том 2), т.е. исцеление прилогов помыслов, которое воспрепятствует совершению греха на деле, имеются ввиду те прилоги, которые происходят от сочетания и сосложения помыслов. И в другом месте тот же Кирилл, на то же изречение заметил что «видишь, как в похотях совершается первоначальное зарождение порочности и в непристойных удовольствиях зарождаются первоначальные семена греха» (кн. 4 на Иоанна том 4).

Господь посылает людям испытания не для вовлечения их в грех, а для укрепления их силы противостоять греху. И если человек падает в борьбе с искушением, то вина в этом самого человека, потому что каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью (ст. 14). А Господь всегда содействует добру и нравственному совершенствованию человека. Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены (ст. 17).

Похоть это – наша склонность ко греху. Если мы боремся с этою склонностью ко греху, то мы выходим победителями из искушения, а если мы не боремся со склонностью ко греху, поддаемся той или другой похоти, сродняемся с нею в мыслях своих. Это в нас как бы является зачатие греха, зародыш греха, а за тем в дальнейшем несопротивление похоти рождается, совершается самый грех, т. е. то или другое греховное действие, поступок. Совершивши грех, человек нравственно падает, духовно умирает, удаляется от Бога.

По ст. 14–15, подлинный источник и действительное основание искушения заключается «собственная похоть», ιδία επιθομία, человека. «Кто чрез грех и невоздержную жизнь сам изобретает себе искушение и как бы в постоянной буре погружается в опасности, тот, – говорит Апостол, – искушается не от Бога, но от собственной похоти» (блаж. Феофил). Желая показать, каким образом зарождается в душе человека искушение (ст. 14) и какими гибельными следствиями оно оканчивается (ст. 15), Апостол для большей ясности пользуется сравнением этого психического процесса с зачатием и рождением дитяти. Производителями греховного искушения в душе являются, с одной стороны, собственная похоть человека, имеющая основание в первородном, прирожденном человеку, грехе (ср. 1 Ин. 2:16), но возрастающая и укрепляющаяся под влиянием сознательной склонности каждого отдельного человека; с другой же стороны, – свободная воля человека, соизволяющая похоти. Похоть есть фактор более пассивный, однако, на слабую волю действие ее так же сильно и гибельно, как действие блудницы на обольщаемого ею мужчину. Воля же человека, соизволяющая искушению, есть уже активное, оплодотворяющее начало, от преступного соединения которого с похотью происходит зачатие, а затем и рождение столь же преступного дитяти – греха, а грех затем, уже в свою очередь, рождает свое исчадие – смерть, именно вечную духовную смерть. А коль скоро искушения указанного свойства имеют своим плодом грех и смерть, то ясно, что они не могут исходить от Бога, Который есть самая святость и истинная жизнь. Ясно и то, что попытки людей оправдывать свои падения в искушениях ссылкою на Бога не имеют никакой опоры. Но все же в рассмотренных ст. 13–15 эта мысль аргументирована лишь с отрицательной стороны, и потому в следующих ст.

Поелику о Божеской природе доказано, что Бог ни Сам не искушается, ни других не искушает, то здесь искушениями называет помыслы, смущающие душу, ибо искушения от Бога не смущают, но утверждают душу, озаряя ее, почему говорит: всяко даяние благо и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов (Иак. 1:17), тогда как все, происходящее от нас, имеет несовершенство.