Песнь песней Соломона, Глава 5, стих 16. Толкования стиха

Человек Божий должен так выглядеть и вести себя, что не следует быть такого, кто не желал бы лицезреть его, или кто не хотел бы его слышать, или того, кто видя его, не верил бы, что он - сын Бога. Ибо должны быть исполнены пророческие слова: Уста его - сладость, и весь он - любезность (Песн 5:16).

Гортань его сладость, и весь он желание. Тво­рец всех благ – Бог, и все, что существует, безусловно принадле­жит Ему. Никоим образом там нет зла, и если наш ум пребывает в Нем, зла он не знает. Поэтому та душа, которая не пребывает в Боге, сама для себя является творцом зла и поэтому грешит; а душа, которая грешит, умрет: освободившись от золотых уз доб­родетели¹, она несется сломя голову в пропасть и падает вниз. А блаженна душа, которую никакие телесные нападения не могут завоевать. Эта душа летит, как воробей, когда порвана его ловчая сеть (Пс. 123:7), ведь пищей для зла являются телесные наслаждения². Вся­кий, кто внимает им, душой своей запутывается в сети.

*** В этом и вращается чистая душа, здесь взирает в себя и созерцает Бога, и благами всяческими преизобилует. Потому и говорит: Гортань его - блаженство, и весь он - наслаждение (ср. Песн. 5:16). Ибо Бог есть Виновник всяческих благ и воистину все принадлежит Ему.

Если ты всю силу любви истощила перед Богом, если не два у тебя предмета любви, то есть и скоропреходящее и постоянное, и видимое и невидимое; то уязвлена ли ты столько избранной стрелой, и познала ли красоту Жениха, чтоб могла сказать словами брачного описания и брачной песни: Ты «сладость, и Весь желание».

Но невеста присовокупляет сообразную похвалу и гортани, именуя ее сладостью и желанием. Буквально же читается это так: «гортань Его сладость, и весь желание». А наше о сем разумение таково: часть, лежащую ниже подбородка, обыкновенно называем гортанью. В ней, говорят, зарождается звук, приводимый в движение приражением воздуха из дыхательной жилы. Поелику прекрасные слова суть сот медовый, а орудие слова есть голос, зарождение которого в гортани, то не погрешит, может быть, кто разумеет так, что сим именем означаются те служители и истолкователи слова, в которых глаголет Христос. Ибо и великий Иоанн на вопросы кто он, назвал себя «гласом» (Ин. 1:23), потому что был предтечею Слова. И блаженный Павел представил опыт «глаголющаго» в нем «Христа» (2 Кор. 13:3); у Него заимствовав себе глас, был сладостью, когда говорил Им. И все Пророки, орудия своего голоса предоставив Духу, издававшему ими звуки, соделались «сладостию», из своей гортани источая Божественный мед, которым и цари, и простолюдины пользуются во здравие, и наслаждение им не пресекает пожелания сытостью, но приобщением вожделеваемого еще более питает желание. Посему то невеста всего Его и называет желанием, сим словом, как бы определением каким, описывая красоту Искомого: «весь Он желание», говорит она. Как блаженны те члены, ради которых целое делается «желанием», по причине совершенства во всяком добре, и которые производит своею совокупностию слиянную достолюбезную красоту, так что целое вожделенно не по очам только и рукам, или кудрям, но и по ногам, и рукам, и лыстам, а подобно и по гортани; и ни один из членов не уступает другим в избытке красоты. «Сей, – говорит невеста, – Брат мой, и Сей, – продолжает она, – ближний мой, дщери иерусалимли». В словесном этом изображении представив взорам их все признаки, по которым возможно было открытие искомого, наконец, выражается указательно, говоря: вот искомый. Тот, Который, соделавшись Братом, воссиял нам от Иуды, стал ближним «впадшему в разбойники», исцелил раны елеем, вином и обвязаниями, всадил на своего скота, успокоил в гостиннице, дал два динария, заботясь об его жизни, и обещал при возвращении отдать, что будет прибавлено на это заповеданное дело (Лк. 10:30-35). Без сомнения же явно, к чему клонится каждое из сих действий. Ибо законнику, которому хотелось показать, что он выше других, и который по гордости пренебрегал иметь равную с другими честь, когда искушал он Господа вопросом: «и кто есть ближний мой» (Лк. 10:29), тогда в виде рассказа Слово изложило все человеколюбивое домостроительство, представляя нисхождение человека с горней страны, козни разбойников, совлечение нетленной ризы, греховные язвы, возобладание смерти над половиною естества, потому что бессмертною остается только душа; и безполезное прохождение закона, так как ни священник, ни левит не уврачевали ран впадшего в разбойники; «невозможно бо крови юнчей и козлей отпущати грехи» (Евр. 10:4). А Кто возложил на Себя все человеческое естество в начатке смъшения, в котором была часть каждого народа: иудея и самарянина, и еллина, и решительно всех людей, Тот с телом, то есть с подъяремником, пришедши на место человеческого злострадания, уврачевал язвы, упокоил, всадив его на свой скот, и гостинницу соделал для него местом человеколюбивого смотрения, где упокоиваются все труждающиеся и обремененные. А кто в Нем, тот, без сомнения, принимает в себя Того, в Ком пребывает, ибо так изрекло Слово: «во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин. 6:56). Посему приявший Его в собственном своем помещении дает в себе пристанище Невместимому, приемлет от Него два сребряника, из которых один – любовь к Богу от всего сердца, а другой – любовь к ближнему, как к самому себе, как отвъчал и законник. И как «не слышателие закона праведны пред Богом, но творцы закона оправдятся» (Рим. 2:13), то не принять только надлежит сии два сребряника, разумею веру в Бога и добрую совест к единоплеменникам, но должно и самому привнести нечто делами к исполнению сих заповедей. Потому Господь и говорит гостиннику, что все, сделанное им в услугу злостраждущему, во второе Свое пришествие примет по достоинству рачения. Итак, Кто по таковому человеколюбию стал нашим ближним, как возсиявший нам от Иуды соделался Братом, – Того отроковицам указует слово невесты, Того чистая невеста объявляет дщерям Иерусалимским, когда говорит: «Сей Брат мой, и Сей ближний мой, дщери иерусалимли». По сим объявленным признакам да найдем и да примем Его и мы ко спасению душ наших, по руководству Святаго Духа. Ему слава во веки веков! Аминь.

...Она с великим энтузиазмом дает описание, ст. 10–16, несравненной красоты ее друга, причем «это описание, как и описание невесты, представляет нарочитый подбор штрихов и картин природы, заслоняющих черты человеческого образа, который, однако ж, нужен был и здесь для того, чтобы отдельным штрихам сообщить единство впечатления и чтобы образовать соответствие другому человеческому образу. И здесь человеческие черты стоят так близко к штрихам природы, что даже частица сравнения (как) между ними считается излишнею» (проф. Олесницкий, с. 357–358). Вообще образ Жениха рисуется здесь особенно смелыми сравнениями в чисто восточном духе (голова его – чистое золото; кудри его – виноградные ветви; глаза – голуби… щеки – цветник ароматный, губы – лилии, голени – мраморные столбы)… Но именно эта гиперболичность изображения Возлюбленного дает основание для перспективного изъяснения этого образа. «По мере того, как мы всматриваемся в эти, залитые светом, картины, человеческий образ жениха все более и более тускнеет и наконец превращается в святозарный образ солнца» (проф. Олесницкий, с. 358). «Но эта благодетельная сила есть не одна только стихийная сила или видимое солнце, но и сила политическая, которую библейские писатели олицетворяли в образе солнца (Иер. 15:9) и представителем которой во время написания Песни Песней был царь Соломон, шестикратно названный по имени в нашей священной пиесе» (с. 360). «Указанным сочетанием царя и солнца уже образовался в мысли поэта такой высокий идеальный образ, что к нему весьма удобно было, без всякого нарушения единства картины, присоединить штрихи, определяющие благодеющую стране божественную силу. В солнце и лазури возвышающийся над землею царь Соломон, как благодетельный гений страны, сам собою вызывал в мысли поэта образ прославленного Мессии, имеющего явиться в облаках славы и завершить все высшие премирные благодеяния народу» (с. 362).

«Гортань Его – сладость». Что, в самом деле, сладостнее Божественных вещаний? Блаженный Давид чувствовал сладость сию и говорил: «судбы Господни истинны, оправданны вкупе, вожделенны паче злата и камене честна многа, и слаждшя паче меда и сота.» (Пс. 18:10–11) «Гортань Его – сладость». Ибо «николиже тако есть глаголал человек, яко сей Человек.» (Ин. 7:46) «Гортань Его сладость, и весь желание:» Невеста, истощившись в похвалах и не зная, как лучше описать Его, заключает, наконец, сей единой чертой, как бы так говоря: что я стараюсь описывать подробно лепоту Его? Он «весь желание,» всех заставляет любить Себя, не только видящих Его, но и слышащих о Нем пленяет, привлекает к Себе. «Весь желание.» Сие сказавши, обращается к отроковицам: «сей Брат мой и сей Ближний мой, дщери Иерусалимли.» Когда вы Его не знаете и спрашиваете меня, кто Брат моя, а я вам показываю Его: «сей Брат мой и сей Ближний мой.» Итак, обязанные клятвой, не презрите клятвы, но найдите Брата моего и возвестите Ему любовь мою к Нему. Но они, узнав отличительные черты Жениха, вопрошают паки ее, куда Он отошел, куда уклонился: