Песнь песней Соломона, Глава 4, стих 14. Толкования стиха

Это означает, что тайна должна пребывать в тебе запечатанной. Да не будет она осквернена делами порочной жизни и потерей чистоты; да не будет она открыта тем, кому не следует; да не будет она распространена среди неверных пустой болтовней. Итак, ты должен усердно хранить свою веру, дабы твоя жизнь и молчание были безукоризненны.

***

80. Научись также запирать свою дверь на ночное время, чтобы всякий не мог свободно открыть ее. Сам Жених желает, чтобы она была заперта даже тогда, когда Он стучит в нее. Дверь наша — это уста наши, которые почти только для одного Христа должны отверзаться: пусть они не открываются раньше, пока не постучит (в них) Божественное Слово. Поэтому и написано: «Запертый сад, сестра моя невеста, запертый сад, запечатанный источник», — (это затем написано), чтобы она не открывала легкомысленно уст своих и не вступала в пустой разговор. Ведь тебе не следует говорить даже о божественных предметах, если только не спрашивает тебя Божественное Слово. Что у тебя общего с прочими? Одному только Христу говори, с Ним только одним беседуй. В самом деле, если написано (1 Кор. 14:34), чтобы женщины молчали в Церкви, то тем более деве неприлично открывать свою дверь, тем более вдовице не пристойно открывать своих врат! Тотчас подкрадется искуситель целомудрия, тотчас похитит он то Слово, Которое ты пожелала произнесть.

81. Если бы у Евы была заперта дверь, то Адам не был бы обольщен, и она не отвечала бы на вопрос змея (Быт. 3:2). Смерть вошла чрез окно (Иер. 9:21), т. е. чрез дверь Евы. Войдет смерть и чрез твою дверь, если ты будешь говорить ложь, или что-нибудь гнусное, или бесстыдное, или, наконец, будешь говорить там, где не следует. Поэтому, пусть будут заперты двери уст твоих, пусть будет закрыта гортань твоя¹, только в том случае ты должна открывать их, когда услышишь голос Божий, когда услышишь Слово Божие.

***

Итак, берегись, чтобы сила твоего ума не размягчилась под влиянием соития с плотской страстью и, охваченная ею, не ослабла и не открыла ее источник, который должен быть закрыт и огражден прилежным вниманием и разумным размышлением: Сад ведь затворен, колодец запечатан. Ведь если сила ума ослаблена, изливаются чувства те­лесного наслаждения – губительные и несущиеся к похоти, веду­щей к тяжкой опасности, – которые пребывали бы в узде, если бы деятельный ум оставшийся на страже и бодрствовал...

Он хвалит не­весту, потому что она – сад, содержащий в себе запах того поля полного, о котором говорит Исаак: Запах от сына моего, как за­пах от поля полного (Быт. 27:27). Вот душа благая благоухает запа­хом праведности¹. И, возможно, поле – это патриарх, сад – душа кого-то, кто ниже, как часть поля, и сад затворенный, чтобы зве­ри не врывались в него, и источник запечатанный – та, которая омыла собственные грехи, не нарушив печати и сохранив веру. Ведь тот, кто понимает под этим Церковь, разумеет, что это гово­рится о благодати девства², потому что, находясь в саду веселья, она без труда получает плоды духовные: души патриархов прино­сят ей свои плоды от некоего сельского труда, чтобы она вкушала вечную сладость. Она по заслугам называется источником запе­чатанным, потому что в ней отпечатывается образ невидимого Бога (Кол. 1:15). Они также хвалят дары души, которые посылаются Жениху, с которыми она идет к Нему. Потому что приданое благочестивой души – это благовония: миро, алоэ и шафран, ими дышит благо­дать садов и уничтожается зловоние грехов.

***

Итак, Христос пасет Церковь Свою теми таинствами, коими укрепляется сущность души человеческой, и когда видит, что обрела она исполнение благодати сей, по справедливости говорит ей: О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! о, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех ароматов! Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана! Запертый сад - сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник (Песн. 4:10-12). Это означает, что таинство должно оставаться в тебе запечатанным, да не будет оно разрушено делами дурной жизни и изменой чистоте, да не будет разглашено тем, кому не следует, да не разнесет его праздная болтовня среди неверных. Итак, да будет верна стража веры твоей, да сохранится неоскверненная целостность жизни и молчания.

***

Запертый сад - ибо ограждена она отовсюду стеной чистоты; запечатанный источник - ибо девство есть источник и начало стыдливости, который блюдут нерушимые печати непорочности, и в источнике этом отражается образ Божий, ибо с непорочностью тела соседствует чистота простоты.

***

Итак, берегись, да не размягчится бодрость духа твоего, искаженная неким наитием телесного наслаждения, и не будет разрушена вся ограда его, и да не откроет он источника своего, который должен быть закрыт и огражден напряжением делания и осмотрительностью разума. Заключенный колодезь, запечатанный источник. Ибо когда бодрость духа ослабла, чувства наполняются наслаждением телесным - чувства весьма губительные и в тяжкую опасность влекущие, которые можно было бы держать в узде, если бы пребывала на своем месте осмотрительная стража бодрого духа.

***

В садах этого рода с отпечатленным в них в виде знаков образом Божиим блещет волна чистого источника.

Это затем, чтобы и те потоки вод, которые рассеяны по тинным логовищам духовных зверей, не могли замутиться грязью. Вот здесь-то и заключено целомудрие, огражденное духовной стеной, дабы не быть доступным похищению. Итак, подобно тому, как сад, недоступный для воров, издает запах виноградной лозы, благоухает масличным деревом, блистает розами - так и в духовном саду да произрастет вместо лозы благочестие, вместо масличного дерева - мир, вместо розы - целомудрие освященного девства.

***

128. Это плодоносные сады разнообразных добродетелей, как сказано в Писании: Сад затворенный — сестра моя невеста, сад затворенный, источник запечатанный . Там целомудрие, чистота, почитание Бога, верное хранение тайн См. у Вергилия: Аеп. 3:112. , светлость ангелов, там фиалки исповедников, лилии дев, розы мучеников.

*** Что касается таинств, то у нас остается колодец, который мы обретаем в Песни Песней, когда Писание говорит: Садовый источник - колодезь живых вод и потоки с Ливана (Песн. 4:13). Ибо, если исследуешь высоту таинств, то узришь колодец, как будто бы тайная мудрость находится на глубине; если же захочешь черпать от источника благодати, которая выше и изобильнее, нежели вера и надежда, то узришь источник. Ибо изобилует благодать, так что можешь и черпать от нее, стоя возле нее, и орошать потоком ее сад твой, изобильный плодами духовными.

Но благовоние нарда дознали мы в сказанном выше; остается изобразить в слове загадочное значение шафрана. Наблюдавшие над силою этого цвета говорят, что он занимает средину между холодностию и горячностию и избегает неумеренности в том и другом, так что сим, может быть, загадочно преподается нам любомудрое учение о добродетели, потому что всякая добродетель есть средина между двух зол – недостатка и чрезмерности в добре. Например, о мужестве и о свободе говорят, что одно усматривается в середине между трусостию и дерзостию, а другая – между связанностию мелочами и самовольством. И утверждают, что к числу пороков принадлежат трусость и связанность мелочами по недостатку в надлежащем, а самовольство и дерзость по излишку и преступлению меры; средину же между чрезмерностию в том и другом называют добродетелию. Посему, если слово о шафран имеет какое-либо отношение к добродетели, то, сообразно с мерностию силы, объясняй себе этим неимеющее недостатка и излишества добродетельное состояние. А я рассуждаю, хотя сказанное мною будет и не так учено, что загадочное значение шафрана может быть понято гораздо ближе к учению веры. Ибо цветок воспитывается в тройной чашечке, да и самая чашечка есть цветок воздушного цвета. Когда же развернется оболочка чашечек, непременно оказываются три, сокрытые в чашечках, благоуханные и имеющие целебную силу цветка, которые величиною, красотою, благоуханием и свойством силы один другому равны, и все три показывают одно во всем и в доброцветности, как сказано, и в благоухании, и в качестве силы. Вместе с ними появляются другие три цветка, на вид желтые, но не имеющие качества служить сколько-нибудь к восстановлению здравия. Ими вводятся в ошибку неопытные, по доброцветности вместо действительного срывая негодное. Тоже делают и ныне погрешающие в вере, вместо здравых догматов избирая ухищренные лжеучения. Да изберет же суждение слушателя из того и другого объяснения, что ему угодно, или одно из двух, или то и другое. Ибо некоторым образом одно есть и то, и другое, то есть стяжание и совершенной добродетели, и Божества, так как добродетель не вне Божества. Но перейдем к обозрению прочих ароматов, по порядку упомянутых в слове. Сказано: «трость и киннамон», и яблоки. Яблоки – тот плод, какой приносится шипками сада у невесты, напротив того, «трость», как говорят, все прочее превосходить благоуханием, почему берется по закону и в священный фимиам (Исх. 30:23). А «киннамон» по естественной некоей силе обещает много разного вида действий, из которых многие, по-видимому, выше и вероятия. Ибо говорят, когда кипит в котле вода, если коснется ее только сей аромат, вода тотчас остывает; если внесен он в жарко натопленную баню, жар в воздухе претворяет в прохладу и имеет свойство уничтожать зараждающихся от гнилости животных. Рассказывают о нем и иное сему подобное, что, кажется, превышает веру слышащих. Ибо утверждают, что, если положен в рот сонному, ничто не препятствует человеку и во время сна отвечать на предлагаемые вопросы; напротив того, спрашиваемый пребывает во сне и дает на предлагаемые вопросы бодрствующему приличные и раздельно произносимые ответы. Утверждать, что сие действительно так, не дознав опытом истины рассказываемого о растении, было бы опрометчиво и неосмотрительно. По крайней мере, поелику на каком-то таинственном основании аромат сей включен в список яблоков, не потому что на самом деле произрастают они из шипков (ибо не в такой мере чувственные сады производят из себя уста невесты), но чтобы служить ему знаком одного из понятий, входящих в похвалу невесты, то не почитаю справедливым пройти молчанием тех баснословных сказаний о киннамоне, которые теперь изложены в слове, а также, если и иное что после сего вздумается сообщить повествующим о сем аромате. Только бы сказуемым присовокуплялось нечто к похвале добродетели, потому что каждая часть повествования значительно служит к показанию совершенства жизни добродетельной. Ибо в душе обученных и рассудительных можно находить сей «киннамон», когда кто или пламенея похотением, или будучи одержим гневом угашает страсти сии рассудком. Или кто во время житейского сна имеет в устах этот трезвенный «киннамон» помысла и, подобно неусыпным и бодрственным Ангелам, обнаруживает в себе непогрешительное и невозмутимое понимание сказуемого, а в истине учения подражает неусыпающему естеству Ангелов, которых никакая необходимость какого-либо представления не отвлекает от истины; о том можно сказать, что из уст его источается «киннамон», при котором угашаются и воспламенение похоти, и воскипение в сердце гнева, и разум бывает чист от всякого в жизни сей сонного мечтания и смешения понятий. И никто, имея в виду невероятность рассказываемого о киннамоне, да не осуждает слова за то, что не от истины заимствует похвалу невесте. Ибо Святому Писанию нередко обычно и некоторые басни заимствовать у внешних в содействие своей цели, и без стыда из баснословного сказания упоминать некоторые имена к яснейшему указанию предлагаемой мысли. Так Писание, выражая удивление к красоте дочерей Иова, чрезмерность удивления к оной показало самыми именами, говоря, что одну «нарече» Иов «день», другую – «Кассию», третию же – «Амалфеев рог» (Иов. 42:14). Всякому же известно, что еллинское баснословие изобрело рассказ об Амалфие, – этой козе, которая, по баснословию, сделалась кормилицею оного Критянина (Зевеса), и у которой, когда отпал один рог, из пустоты его, как сложило баснословие, изливалось все в обилии. Посему ужели Святое Писание верило басне, рассказываемой об Амалфие? – Сие невозможно. Напротив того, свидетельствуя об изобилии Иовлевой дочери благами добродетели, оно дает о том знать сим именем, так чтобы рассудительно слушающий Писание по имени уразумел только цель похвалы, без внимания оставив в стороне баснословные рассказы, как и слыша о «кассии» и о «дне», из сих имен не ароматное какое вещество и не течение солнца над землею дознали мы, но утверждаем, что в именах содержится указание на добродетельную жизнь так наименованных, и «кассиа» означает чистоту и благоухание, а «день» – благообразие предначинаний, как говорит Апостол, что живущие в чистоте именуются «чадами света» (Еф. 5:8) и «сынами дня» (1 Фес. 5:5). Посему и здесь также не без пользы, как служащее в похвалу невесте, включено в содержание похвал рассказываемое о «киннамоне», только в переносном значении. Но кто таковым уже соделался и до сей высоты похвал достиг жизнию, тот во всем показывает в себе черты Божественного образа. Сие дает видеть сказавший: со всех дерев ливанских. Ибо наблюдатели подобных вещей говорят, что ливанское дерево, из которого сочится ладон, не одного рода, но есть в деревах сих некоторая разность, с наружностию дерева изменяющая и вид аромата. Посему, кто всеми предначинаниями жизни выражает в себе Богоподобие, тот показывает в себе красоту всех дерев ливанских, которыми означаются отличительные черты Божественного образа. Но никто не делается причастником славы Божией, не став прежде сообразным «подобию смерти» (Рим. 6:5). Почему похвала в списке ароматов говорит и то, что яблоки шипков суть и прочие ароматы, перечисленные в слове, и между ними «смирна, алой и первыя мира». Ибо ими, смирною и алоем, указывается на участие во гробе, как говорит высокое Евангелие, потому что с ними совершено погребение Вкусившего за нас смерть (Ин. 19:39). А «первыми мирами» указывает Слово на чистоту и отсутствие всякого корчемнического подлога, как и Амос к услаждающимся этим обращается с подобною речью, говоря: «пиющии процеженное вино, и первыми вонями мажущиися» (Ам. 6:6); тогда как прежде сего сказал: «ядущии козлища от паств, и тельцы млеком питаеми от среды стад: плещущии ко гласу пищалей» (Ам. 6:4-5), так что ни вина не возмутили подонки, ни в мир не испортила чистоты благоухания какая-либо примесь. Но там, конечно, надлежит полагать, что пророчество укоряет Израильтян, которые, упиваясь чистым учением Писания, процеженным от всяких подонков, и имея у себя неподдельное благоухание мир, и всячески наслаждаясь духовным пиршеством, ни мало не воспользовались таковыми сладостями, потому что злое произволение их и прозрачность вина претворило в мутную бродящую жидкость, и чистоту первых мир повредило примесью лукавых понятий. А здесь слово плодоношением «первых мир» свидетельствует невесте о неповрежденности и чистоте ее догматов. И на сем не остановились и невеста, простирающаяся к высшему, и Слово, ей содействующее к восхождению. Ибо та, из уст у которой исходят «леторасли шипков» и «сады» ароматов, сама делается теперь источником, орошающим произросшие из нее сады, и не как знаем о Павле и Аполлосе, что один насадил, а другой напоил (1 Кор. 3:6), напротив того, одна совершает два дела вместе, насаждая и напоевая сады. Или, может быть, похвала сия содержит в себе и высшую некую мысль. Ибо Слово говорит, что она – источник не какой-либо изливающейся влаги, но вертоградов, источает и изливает не какие-либо потоки вод, но самые вертограды. Так божественный Апостол источил одушевленные вертограды тем, у кого был, учением насаждая сад Церкви. *** Возвысив невесту восхождениями на такую высоту, Слово ведет ее еще выше, говоря, что одеяние ее издает благовоние, подобное благоуханию ладана, чем свидетельствует, что облеклась она во Христа - потому что концом всякого доблестного жития делается приобщение Богу, а ладаном указывается Божество. И на этом не останавливается душа, всегда руководимая Словом к высшему. Напротив того, уподобившись благовонию ладана, она делается садом наподобие рая; но не таким садом, какой был у первых людей, - распущенным и неохраняемым, но отовсюду огражденным памятованием заповеди.
*** Потому, чтобы узнать нам и род растений, которые насаждаются Словом в душах верующих, песнь называет гранатами деревья, которые взращивает посылаемое из уст невесты слово. А гранат непокорен вору, выпуская колючие иглы, под неким жестким и горьким на вкус покровом содержа и воспитывая плод, который в свое время, когда он созреет и оболочка распадется, оказывается внутри приятным и красивым на вид, а также подобным меду, непротивным для вкуса, даже услаждает его чувствилище похожим на вино соком. Потому, кажется мне, что слово, посылаемое из уст невесты, в душах слушающих создает сады гранатов, чтобы мы из сказанного научились не изнеживать себя в настоящей жизни какою- либо вольностью и роскошью, но избирать жизнь, изможденную воздержанием. Ибо в таком случае недоступен будет для воров плод добродетели, будучи огражден твердою корою воздержания, честным и суровым состоянием, как бы некими иглами терний язвя приближающихся с недоброй целью.

Добродетели обозначаются через ароматы. А благовонные дерева - это пророки. Мирра и алой означают, что погребенный Христос соединился со святыми, которые предшествовали Ему. Ибо Он, сойдя в ад, вывел их.

Сад был местом погребения. Что же будет говорить погребаемый в саду? Набрал мирры моей с ароматами моими (Песн. 5:1), и потом: ...мирра и алой со всякими лучшими ароматами (Песн. 4:14). Вещи эти суть признаки погребения; и в Евангелии сказано: ...неся приготовленные ароматы, пришли они ко гробу (Лк. 24:1). И Никодим принес состав из смирны и алоя (Ин. 19:39).
*** Что же это за источник запечатленный? И что значит: ...колодезь живых вод (Песн. 4:15)? Это сам Спаситель, о Котором написано: ...у Тебя источник жизни (Пс. 35:10).

Вместе с тем, как показывают дальнейшие стихи, 13–15, выражения эти (ст. 12) обозначают и вообще плодородие (ср. Ис. 58:11), в духовном смысле – обилие добродетелей невесты. В ст. 13 сад в подлинном тексте назван пардес, словом, всего 3 раза встречающимся в Ветхом Завете (еще Еккл. 2:5; Неем. 2:8). Это слово происходит, вероятно, от санскритского pairidaeza, сохранившегося в греч. παραδεισος, рай; собственно; огражденное место, парк и т. п.

Я полагаю, что под гранатовым яблоком (Песн. 4:13) образно обозначена любовь, поскольку под единой скорлупой у него тысячи зерен, и друг к другу они примыкают, и друг друга не сдавливают и не повреждают, оставаясь свежими, если только не начнет какое-нибудь в сердцевине загнивать. И из того, что в нем есть серединные перегородки, следует находить другое понимание, ибо и среди спасаемых мы наблюдаем многие чины: один чин у девственников, другой - у тех, кто принял подвиг воздержания, и у тех, кто влачит узы супружества, и у тех, кто окружен богатствами, и у тех, кто проводит жизнь в бедности. Иной чин у рабов, возлюбивших благочестие, иной - у властителей, правящих по закону. Стало быть, и гранатовое яблоко обладает своего рода перегородками, разделяющими зерна на группы; поэтому он уподобляет рассадники невесты саду с гранатовыми яблоками.
*** Этот сад содержит также и колодец живых вод и потоки с Ливана (Песн. 4:15). Ибо содержит не только еван-гельское учение, открыто изливающееся, но и колодец закона, каковой именно и есть колодец живых вод, у которого есть и скрытые течения, бурлящие, создающие отголоски и истекающие из Ливана; ведь в Иерусалиме достиг совершенства путь жизни, что согласна с законом, который и назван образно Ливаном; но этот колодец перешел в принадлежность к невесте Господа - Церкви, и, будучи сокровенным, он все же изливается бурно и сад Церкви орошает.