Книга пророка Исаии, Глава 51, стих 18. Толкования стиха

Therefore, this passage is about Jerusalem, and he teaches about the people who live in the city. He says that no one from among its sons who live in the city was found who was able to comfort it and deliver it from its diseases. And this was fulfilled precisely at the time when, after the suffering of our Savior, there was neither prophet nor priest nor any God-loving person found in the city, since they had driven away from their midst the disciples of our Savior and apostles and evangelists. On the one hand they killed them, and on the other they abused them with beatings and chased them as far away from them as possible. For during the times of the Babylonians, when the city was besieged and the people were taken captive, still there remained among them just people and prophets who were able to comfort them. But now, the prophecy says: There was no one who comforted you from among your children whom you have borne. 

Воспряни воспряни возстань, Иерусалим, выпивший из руки Господа чашу гнева Его: выпивший до дна чаши опьянения и осушивший до подонков. Некому поддержать его из всех сыновей, которых он родил, и некому взять его за руку из всех сыновей, которых он воспитал. Два встретили тебя: кто будет скорбеть о тебе? Опустошение и истребление, и голод и меч: кто утешит тебя? Я часто учил, что Иерусалим и Сион есть город, имеющий два названия (δυώνομον), из которых Сионом, означающим возвышенное место, называется крепость, потому что находится на горе: остальная же часть города именуется Иерусалимом, называвшимся прежде Иевусом и Салимом, который Пророк теперь увещавает, чтобы он, падший прежде чрез отречение, говоря при страдании Господа: возми, возми, распни Его: не имамы царя, токмо Кесаря (Ин. 19:15), возстал, и иринес покаяние, и чрез бедствия плена почувствовал, чем он оскорбил своего Творца. Врачи чувствующему тошноту в желудке обыкновенно дают горчайшее противоядие, от вкуса получившее название, для того, чтобы он изблевал вредныя мокроты и мог принимать в желудок печеныя и вареныя яства, которым множество мокрот препятствовало перевариваться. Посему и Иерусалим, пивший из чаши ярости Господа и из фиала (χονδο) Его, из чаши, которую Симмах перевел сосудом для растворения вина (craterem), и которую, по книге Бытия, Иосиф приказал скрыть в мешке брата Вениамина (Быт. 44), получает повеление возстать от опьянения, потому что он выпил, и опорожнил, и осушил оную до подонков, что три переводчика показали одним словом: εξεστράγγισας (выцедил все до капли). Это есть та чаша, о которой в Псалмах читаем: чаша в руце Господни вина нерастворена исполнь растворения, и уклоны от сея в сию: обаче дрождие его не истощися, испиют вси грешныи земли (Пс. 74:9). О ней и у Иеремии Бог говорит: возми чашу вина нераствореннаго от руки Моея, да напоиши вся языки, к нимже Аз послю тя. И испиют, и изблюют, и обуяют от лица меча, егоже Аз послю среде их (Иер. 25:15-16). И сказав о поднесении оной другим народам и Иерусалиму, и городам иудейским, пророк присовокупляет: тако рече Господь сил, Бог Израилев: пийте и упейтеся, и изблюйте, и падите, и не востаните от лица меча, егоже Аз послю среди вас (Иер. 25:27). И должно заметить, что эта чаша ярости Господа есть меч Его, посылаемый среди грешников. При этом рождается вопрос: каким образом после питья, опьянения, и блевания, и падения, у Иеремии говорится, что Иерусалим не может возстать, а теперь чрез Исаию говоритъ ему: воспряни, воспряни, возстань, Иерусалим. Это разрешается так: доколе кто либо пьет чашу, и опьяневает, и обуевает, и блюет, и падает, он не может возстать, ибо еще не выпил чаши Господней, и не дошел до подонков, чтобы осушить оную до дна. Теперь же говорит Иерусалиму о прошедшем времени: выпивший из руки Господа чашу ярости Его, а не пьющий. И вместе с этим должно обратить внимание на то, что в Иудее с того времени не было ни пророка, ни апостола, который утешил бы его, и взял бы его за руку и поднял бы его лежащаго. Из сего видно, что это говорится после последняго плена: в противном случае он, как повествует история, в Вавилоне и после Вавилона имел Иезекииля и других пророков. Что же касается того, что он говорит: два встретили тебя, или два эти противны тебе: кто будет скорбеть о тебе, и вместо двух приводит четыре: опустошение и истребление, голод и меч, то подобное этому поется в Псалтири: единою глагола Бог, двоя сия слышал: зане держава Божья, и Твоя, Господи, милость: яко Ты воздать комуждо по делом его (Пс. 61:12-13). Ибо и там однажды говорит Бог, что Он всемогущ, а два слышит Пророк,— что всемогущество Его превозмогает в той и другой части, так что Он и кающимся оказывает милосердие, и пребывающих во грех подвергает заслуженным наказаниям. Сообразно этому и в другом месте Иерусалим встретили двое, из коих каждое имеет пару. Ибо за падением или опустошением следует истребление: за голодом и мечем— погибель. Можем это сообразно таинственному смыслу разуметь и о душе-грешнице, которая, не желая пить чашу ярости Господней, говорит в псалме: Господи, да не яростью Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене (Пс. 6:2). Но если бы она выпила оную, то хорошо для нея почувствовать свои наказания и услышать Господа, говорящаго: когда гнев ярости Моей пройдет, опять исцелю (Ис. 7:4). И в другом месте: сия глаголет Господь: еда падаяй не востает (Иер. 8:4)?

Но чтобы показать, что никто не мог помочь ему (Иерусалиму), пророк говорит: некому было вести его из всех сыновей, рожденных им, и некому было поддержать его за руку из всех сыновей, которых он возрастил. Он напоминает им о великих и горьких наказаниях, говоря, что они не только подверглись скорби, но так измучились от несчастия, что в их бедствиях не нашлось утешителя. Говоря: некому было поддержать, пророк не обвиняет сынов его, но этим старается научить, что наказания произошли с неба, так что даже и самые сыны не желали утешить своей матери. Почему ты бежишь к чужим, когда даже среди твоих домашних не было тебе никакой надежды? Когда наказывает Бог, то не должно полагать надежды ни в обилии войск, ни в крепости городов.

Чаша спасения

О, как прекрасно вино твое опьяняющее. Как прекрасен дар Крови Господней, который тем опьяняет, что исцеляет ум, защищает от ошибочных и греховных мыслей, не допускает беззаконий. Это винопитие пристало трезвенникам, а усердие в нем избавит их от зол. И вечно будет алкать тот, кто не утоляет жажду сполна от этой чаши. <...> О той чаше говорится в Евангелии: a кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин 4:14).

Обращает свою речь к синагоге Иудейской, как к падшей и еще лежащей, и как бы простирая к ней руку помощи и как Бог оказывая к ней сострадание, повелевает ой встать. Мы говорим, что здесь разумеется не телесное восстание, потому что не такое следует разуметь и падение, напротив духовное, состоящее в неверии. Посему и благо восстания, упоминаемого здесь, заключается в вере. В погибель впали они, без сомнения, от того, что не приняли евангельской спасительной проповеди, напротив привязаны были к учениям и заповедям человеческим, хотя Бог ясно говорил устами Исаии: людие мои, блажащии вас льстят вы, и стези ног ваших возмущают (Ис. 3:12): ибо начальники их, постоянно говоря им о данном чрез Моисея законе и часто произнося следующие слова: блажени есми Исраилю, яко угодная Богу нам разумна суть (Вар. 4:3), отвлекали ум подвластных им от любви ко Христу и, убеждая пренебрежительно относиться к благодати Его, ввели их в заблуждение и затрудняли путь ног их, не позволяя им поступать правильно или идти прямым путем к оправданию в вере, хотя закон сам по себе не приносит никакой пользы. Итак восстани, говорит. Очевидно, это тоже, что сказано устами Павла: востани, спяй, и воскресни от мертвых, и осветит тя Христос (Еф. 5:14). И к этому присовокупляет следующее: темже ослабленныя руки и ослабленная колена исправите и стези правы сотворите ногами вашими (Евр. 12:12, 13). А что те, которые неистовствовали против Христа и, насколько от них зависело, дерзнули предать смерти Начальника жизни, навлекли на себя достойное и вполне соответственное их нечестию наказание, это показывает, говоря: испивый чашу ярости от руки Господни: чашу бо падения, фиал ярости испил и истощил еси. Фиалом же называет осуждение. Выражение же: истощил еси означает не вылил, но испил все до дна, то есть, ты подвергся полной ярости Божией и перенес гнев, равносильный преступлениям; ибо злые зле погибли, отчасти уже тогда, когда была опустошена вся страна их и вместе с Иерусалимом сожжен был и их знаменитый храм и сверх того лишились надежды на Бога и исключены из сонма святых. И в то время, как все это, говорит, случилось с тобою и когда он (Иерусалим) был как бы пьян от полнейшей ярости (Божией), не было никого из твоих чад, не было поддерживающего тебя за руку, не было утешающего. Правда, очень много было у них левитов и жрецов, книжников и фарисеев, наслаждавшихся это всех почестями, поставленных высоко над прочими преимуществом и превосходством. Но никто из всех их не избавил Иудеи от бедствия, постигшего ее вследствие божественного гнева: не было ни одного такого, который бы мог подать хотя малое утешение подвергшейся невыносимым страданиям. Итак те, которые отвлекали их от любви к Богу и убеждали не иметь веры в Него, причинили им вред и, впадши в бездну погибели, не оказали никакой помощи.

Сыновья, проявляющие заботу о престарелых родителях. В Месопотамии, как и в Израиле, старший сын получал большую долю наследства, чем остальные дети, поскольку на него возлагалась обязанность заботиться о престарелых родителях. Здесь Иерусалим изображается как мать, о которой некому будет позаботиться в старости, ибо она лишилась детей.

«Ты... выпил чашу ярости Его... некому было вести его... из всех сыновей, которых он возрастил.» Под чашей гнева Божия, которую до конца испил Иерусалим, разумеется чаша бедствий и страданий, которые попущены Богом за грехи его обитателей и для вразумления их (ср. Пс. 74:9). Под чадами Иерусалима, не оказавшими ему в критическую минуту никакой поддержки, святой Кирилл Александрийский разумеет ответственных вождей еврейского народа - его священников, левитов и книжников, - которые, по словам Спасителя, "взяли ключ разумения закона", но ни сами не спасаются, ни других не спасают (Мф. 23 гл.). В особенности это полное бессилие народных вождей сказалось во время последнего разрушения Иерусалима римлянами, когда междоусобная борьба и интриги, так называемых "зилотов", больше, чем римская осада, содействовали падению города и развитию в нем ужасных бедствий (Иосиф Флавий).