Книга пророка Исаии, Глава 45, стих 7. Толкования стиха

Добро и зло

В большей части подлинных текстов написано: «Я делаю благое и упорядочиваю злое». Ибо «делать» относится к тому, чего не было ранее, а «упорядочивать» же означает приводить в порядок то, что уже так или иначе было, и чтобы оно стало лучше, чем было. И когда Бог говорит: «Я упорядочиваю злое», то Он упорядочивает, то есть приводит в порядок то, что отклоняется, тяготеет к небытию, а не то, что движется по своей стезе. Ибо сказано: «Божественное провидение ничему не позволяет достичь небытия».

...говорят: «Если Бог не виновен в зле, то почему же сказано: «Аз устроивый свет и сотворивый тьму, творяй мир и зиждяй злая» (Ис. 45:7)? И еще говорится: «снидоша злая от Господа на врата Иерусалимля» (Мих. 1:12). И: несть «зло во граде, еже Господь не сотвори» (Ам. 3:6). И в великой песни Моисеевой сказано: «видите, видите, яко Аз есмь, и несть Бог разве Мене: Аз убию и жити сотворю, поражу и Аз исцелю» (Втор. 32:39)». Но для разумеющего смысл Писания ни одно из сих мест не заключает в себе обвинения Богу, что Он виновник и творец зла. Ибо Сказавший: «Аз устроивый свет и творяй тму», объявляет чрез сие, что он Создатель твари, а не творец зла. Творцом же и Художником того, что в твари кажется противоположным, наименовал Он Себя, чтобы ты не подумал, будто бы иной есть виновник света, и иной – виновник тьмы, и чтобы ты не стал искать иного создателя огня, иного – воды, иного – воздуха, иного – земли; потому что стихии сии, по противным своим качествам представляются несколько одна другой противоборствующими; как и действительно случилось с некоторыми, – от чего совратились они в многобожие. «Творит же мир, зиждет злая». Особенно творит мир в тебе, когда добрым учением умиротворяет ум твой и умиряет страсти, восстающие на душу. «Зиждет злая», то есть преобразует зло и ведет к лучшему, чтобы оно, перестав быть злом, приняло в себя свойство добра. «Сердце чисто созижди во мне, Боже» (Пс. 50:12). Не вновь сотвори, но обнови обветшавшее от греха. И: «да оба созиждет... во единаго новаго человека» (Еф. 2:15). «Да... созиждет» не в том смысле, чтобы произвести из небытия, но в том, чтобы преобразовать уже существующих. И: «аще кто во Христе, нова тварь» (2 Кор. 5:17). И еще Моисей говорит: «не сам ли сей отец твой стяжа тя, и сотвори тя, и созда тя?» (Втор. 32:6). Здесь слово «создание», поставленное после слова «сотворение», ясным образом дает нам разуметь о себе, что оно весьма часто употребляется в значении улучшения. Посему «Творяй мир» творит мир чрез созидание зла, то есть чрез образование и приведение зла в лучшее. Сверх того, если под словом «мир» будешь разуметь освобождение от войн, а злом назовешь трудности, сопровождающие воюющих – дальние походы, труды, бдения, беспокойства, пролитие пота, раны, убийства, взятие городов, порабощения, отведение в плен, жалкий вид пленных и вообще все скорбные последствия войн, то утверждаю, что сие бывает по праведному суду Божию; Бог в войнах насылает казни на достойных наказания. Или тебе хотелось бы, чтобы Содом не был сожжен после беззаконных его дел? чтобы Иерусалим не был разрушен и храм опустошен после ужасного неистовства иудеев против Господа? Но как же иначе справедливо было совершиться сему, как не руками римлян, которым предали Господа нашего враги жизни своей иудеи? Поэтому иногда справедливость требует, чтобы зло, порождаемое войною, насылаемо было на достойных того.

Господь говорит: Из самих событий это и узнают, ведь когда Мне было нужно наслать на Мой народ горести с целью наказания и воспитания, Я отдал его врагам, как если бы ввергнул его во тьму и ярость за его кощунства. Когда же оставшаяся часть изменилась и следовало помочь, подобало даровать ему сеет мира и всего благого. Ведь из Меня исходит и свет, и все, что касается мира, и по Моему же суду налагается то, что касается гнева. Поэтому внемли следующему положению обо мне: Я Сам и Творец света, и Создатель мира, в тоже время и тьмы, и присуждаемого горя. На это дурное осуждены многие, чей Творец одновременно по справедливому суду присуждает справедливо про­тивоположное.

Видишь ли, Он не допускает никакого иного творца. Подобно тому говорится и в ином месте кто делает немым, или глухим (Исх. 4:11)? И произвожу бедствия: здесь говорится о войнах, так как Бог Сам по Себе не творит зла и не будет творить. Он называет злом некоторое возмездие или мщение. А то, что в Нем Самом нет никакого зла, ясно из того, что иногда мщение и наказание изменяются в утешение. *** 1. Немного слов, но сладкий в них источник меда, – меда, который не производит пресыщения. Мед вещественный доставляет удовольствие только языку и портится; а мед учения проникает в совесть, доставляя постоянную радость и руководя нас к бессмертию. Тот собирается с растений, а этот составляется из божественных Писаний. Этим сегодня насытил вас говоривший прекрасно, получивший в награду послушание и показавший силу любви и благородство веры¹. А теперь и мы опять предложим вам обычную трапезу с великим усердием; мы весьма радуемся, что, тогда как на конском ристалище происходят блистательные упражнения, сюда стеклось такое множество, презрев тамошнее препровождение времени. Потому и мы ставим чашу, наполненную с великим изобилием, чашу, производящую не опьянение, но доставляющую целомудрие. Таково вино Писаний, таковы яства этой трапезы; они не утучняют плоти. Впрочем, мы говорим это, не унижая естества плоти, но предпочитая ей благородство души, не отвергая употребления, но обуздывая неумеренность. Когда мы любомудрствуем, то надобно любомудрствовать так, чтобы не подать повода устам еретиков. Это тело, хотя ниже души, но оно не противно душе; и душа, хотя и проста, но она служит потребностям тела. Превосходный Художник – Бог составил эту вселенную не из одного, двух или трех веществ, но вложил в нее различные и разнообразные сущности, показывая в разнообразии тварей обилие Своей премудрости. Он создал не небо только, но и землю; не землю только, но и солнце; не солнце только, но и луну; не луну только, но и звезды; не звезды только, но и воздух; не воздух только, но и облака; не облака только, но и эфир; не эфир только, но и озера, источники, реки, горы, рощи, холмы, луга, сады, семена, растения, разные роды трав, различные виды, различные силы и различные сущности, которые каждый может видеть везде, обозревая мир; и когда он пробежит мыслью состав вселенной, то скажет вместе с пророком: «как величественны дела Твои, Господи! Все премудростью Ты сотворил» (Пс. 103:24). Так, если ты хочешь видеть зрелище, то, оставив тамошнее сатанинское, приходи на это духовное; если хочешь слушать лиру, то, оставив тамошнее пение и напрягши силу своего ума, приходи слушать это, пробуждающее твои мысли, укрепляющее твой ум. Посмотри, как различные звуки и отдельные струны со всех сторон возносят одно и совершенно согласное пение превосходному Художнику – Богу. Как некоторый духовный звук, состоящий из различных звуков, издает одно стройное пение, славословие Создателю, так и эти струны звучат и сами по себе, звучат и одна с другой вместе. А чтобы тебе узнать, как звучат они сами по себе, ударь мыслью в струну неба, и ты услышишь, как она издает великие звуки и воссылает славу Богу. Это уразумел пророк и сказал: «небеса поведают о славе Божией, и о творении рук Его возвещает твердь» (Пс. 18:2). От этой струны перейди к струне дня и ночи, и ты увидишь, как и они издают звуки приятнее всякой лиры и гуслей, особенно тогда, когда будет ударять в эти струны кто-нибудь умеющий. Но как, скажешь, они издают звук? Небо не имеет ни уст, ни языка, ни неба во рту, ни зубов, ни губ; как же оно издает звуки? Как говорит и день? Здесь нет органов, произносящих звуки, но течение солнца и луны, день и ночь, смена времени. Чтобы кто-нибудь из людей, более грубых, слыша это, не усомнился и не смутился, послушай, как пророк сам старается объяснить сказанное. Сказав, что «небеса поведают о славе Божией», и что «день дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание» (Пс. 18:3), он не остановился на этом, но прибавил: «нет наречий и языков, где не слышны были бы голоса их» (Пс. 18:4). Смысл слов его следующий: день и ночь и небо не только имеют голос, но и такой голос, который звучнее, яснее и сильнее голоса человеческого. Как и каким образом? Послушай сам слова его: «нет наречий и языков, где не слышны были бы голоса их». Что же это такое? Одобрение голоса, похвала звука. Мой голос понятен для говорящего на одном со мною языке, а для говорящего на другом языке – нет; напр.: когда я говорю на греческом языке, тогда, кто знает этот язык, поймет меня; а скиф, фракиянин, мавр, индиец – нет, потому что различие языка не позволяет моей речи быть для него понятною. 2. Также, когда говорит скиф или фракиянин, я не могу понимать его, а другой – языка другого. У неба же, дня и ночи – не то, но голос их таков, что он слышен, понятен и ясен для всякого языка, всякого наречия, всякого народа. Потому пророк, сказав, что «день дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание», прибавил: «нет наречий и языков, где не слышны были бы голоса их». Смысл этих слов следующий: такое имеют наречие, такой имеют голос день, ночь, небо и все твари, что всем языкам, всем народам понятен голос их. «Нет наречий», говорит, т.е. нет народа, нет языка, где бы не слышен был голос неба; но и скиф, и фракиянин, и мавр, и индиец, и савромат, и всякое наречие, всякий язык, всякий народ может понимать этот голос. Как и каким образом? Теперь выслушай это, чтобы тебе узнать, как небо говорит молча. Когда ты увидишь эту красоту, величие, положение, постоянство, блеск, и, размыслив о всем этом в самом себе, прославишь Создателя, восхвалишь Творца, тогда небо издало голос и вознесло славу Богу посредством твоего языка. Таков смысл слов: «небеса поведают о славе Божией». Как и каким образом? Располагая зрителя красотою своего блеска – удивляться Создателю. Когда ты, увидев такое создание, скажешь: слава Тебе, Боже, какое великое тело Ты создал и поставил в средине! – тогда небеса воздали эту славу, пользуясь твоим языком и возбуждая удивление посредством зрения. Так они молча возносят славу Богу и этот голос слышат все. Так как не посредством слуха можно познавать это, а посредством зрения и созерцания, зрение же у всех одно, хотя язык и различный, то и варвар, и скифы, и фракияне, и мавры, и индийцы слышат этот голос, т.е., взирая на такое чудо, поражаясь красотою, блеском, величием и всем прочим, что есть на небе, возносят славу Создателю, если они здраво мыслят. Тоже надобно сказать и о дне и о ночи. Как небо, возбуждая в зрителе удивление своею красотою, положением, величием, блеском, постоянством времени, пользою, деятельностью и всем прочим, располагает его прославлять Спасителя, так и ночь и день. Когда ты заметишь стройный порядок этих времен, как день, исполнив свою меру, не усиливается изгнать ночь из собственных ее пределов, не показывает никакого любостяжания и, хотя он светлее ее, не старается занять все время, но отступает; равным образом и ночь, совершив свое течение, уступает место дню, и это совершается в продолжение столь многих лет, без всякого смешения и смятения, и последняя не прогнала первого и первый не отнял ничего у последней, хотя один светлее, другая темнее, – тогда опять, удивляясь стройному порядку, не воздашь ли ты славы Богу? Как сестры, любящие одна другую, разделяя отцовское наследство мерою и весом, ни малейшей части не отнимают одна от другой, – так точно ночь и день, разделив между собою все время, соблюдают такое равенство, не отнимая друг от друга ни малейшей части, как вы знаете по самому опыту. Пусть выслушают это любостяжатели и лишающие братьев наследства; пусть они постыдятся стройного порядка времен, согласия ночи и дня, и исцелятся от своей болезни. Таким образом «день дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание», не издавая голоса, но своим порядком, стройностью, равенством и беспрепятственною соразмерностью громче трубы возвещая Создателя не в одном каком-нибудь углу вселенной, но везде, где только солнце освещает землю. Эти звуки раздаются по всей вселенной, так как везде небо, везде день, везде ночь; и наставление свое простирают они по земле и по морю. Потому пророк не сказал просто: небеса возвещают славу Божию, но: «поведают», т.е. научают и других, имеют учениками своими род человеческий и распростерты на виду, как величайшее училище, вместо книг и букв предлагая и простым и мудрым и всем созерцать красоту их природы, преподавая заключающееся в них самих, как бы в книге, учение о премудрости и силе Божией. Так и люди не только словами, но и молча прославляют Бога чрез других: потому и Христос говорил: «так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:16). Как кто-нибудь, видя светлую жизнь другого, хотя бы сам живущий и молчал, воздает славу Богу, так точно и взирая на красоту неба прославляют Творца. Потому пророк и сказал: «небеса поведают о славе Божией, и о творении рук Его возвещает твердь. День дню изливает слово, и ночь ночи возвещает знание» (Пс. 18:2-3). Какое «знание»? Разумение о св. Творце. Как день выводит человека на дела, так последующая ночь доставляет ему отдых от множества трудов, избавляет от забот и, успокаивая утомленные вежди и сжимая ресницы, приготовляет его опять встретить солнечные лучи с свежими силами. Так и ночь доставляет человеку не малую, но весьма великую пользу. Если бы она не доставляла человеку отдыха от множества трудов, преемствуя дню, то не доставлял бы ему никакой пользы и день, который выводит его на дела, – потому что, при изнеможении естества его от постоянного труда, это живое существо заболело бы и погибло бы, и не было бы ему никакой пользы от солнечных лучей. Потому, делая день полезным для человека, она своим служением особенно и руководит пользующегося ее течением к познанию Бога. Таким образом, когда кто размыслит, какая польза от дня и какая – от ночи, как они сменяют друг друга, чередуясь, как бы в хороводе, и попеременно сохраняют род наш, тогда, хотя бы он был тупейшим из всех людей, может собственным размышлением познать премудрость превосходного Художника-Бога, которую Он явил посредством дня и ночи, назначив нам первый для деятельности, а последнюю для отдыха от трудов. 3. О всем этом мы стали говорить с самого начала; но так как, может быть, нечто из читанного нам сегодня смущает многих из невнимательных и неопытных в Писаниях, то теперь с великою поспешностью обратимся и к этому. Читано было о кровоточивой жене, которая прикосновением (к одежде Христовой) остановила потоки крови и силою веры похитила такое сокровище. Подлинно, действие ее было похищением, но похищением похвальным, и похитившая после обличения была одобрена; сам Иисус, у которого было похищено, похвалил эту жену (Мф. 9:20-22). Также читано было о страданиях Павла, о ранах, темницах, преданиях на суд, кораблекрушениях, узах, цепях, разнообразных и постоянных кознях против него, ежедневных смертельных опасностях, голоде, жажде, наготе, заговорах на него ежедневных. Но что я делаю? Нужно бежать с великою поспешностью, чтобы опять Павел не задержал и не отклонил меня от предмета. Вы знаете, как часто меня, идущего и обратившегося в другую сторону, он удерживал среди речи, и удерживал так, что я принужден был оканчивать на нем свою беседу. Потому, чтобы и сегодня не случилось с нами того же, с великою поспешностью набросим как бы узду на увлекаемое туда слово, и таким образом отвлечем его и приведем к пророческому изречению. Какое же это изречение? «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия». Видите, как не напрасно и не без причины мы обратились к этому месту и, оставив все другое, стремились придти сюда. Эти слова могут произвести великое смущение в человеке невнимательном. Пробудитесь же, напрягайте слух и, оставив все житейские заботы, внимайте словам моим. Сегодня я хочу вознаградить вас за ваше присутствие здесь, и отпустить, насытив духовною пищею, так чтобы отсутствовавшие на самом деле узнали, какую понесли они потерю; а узнают они тогда, когда вы, со вниманием приняв сказанное, будете в состоянии передать и им. «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия». Я постоянно повторяю одно и тоже, чтобы напечатлеть это в вашем уме и потом предложить разрешение. Не один этот пророк говорит так, но и другой, выражаясь согласно с ним, сказал: «бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы?» (Ам. 3:6). Что же значат эти слова? На все подобные места нужно предложить одно разрешение. Какое же разрешение? Мы получим его, если вникнем в силу этих изречений. Но слушайте со вниманием; мы не напрасно и не без причины постоянно напоминаем вам об этом, но потому, что наконец приближаемся к глубоким мыслям. Из всех предметов одни – добро, другие – зло, а третьи – нечто среднее; из них некоторые многим кажутся злом, а на самом деле не таковы, но только так называются и считаются. Впрочем, чтобы яснее представить то, о чем я говорю, объясним сказанное примерами. Бедность для многих кажется злом, но на самом деле она не такова, а напротив, если кто внимателен и любомудр, она служит даже к истреблению зла. Богатство для многих кажется добром, но на самом деле оно не прямо добро, если кто не будет пользоваться им, как должно. Если бы богатство было прямо добром, то и владеющие им должны бы быть добрыми; но если не все богатые добродетельны, а только те, которые хорошо пользуются богатством, то очевидно, что богатство само по себе есть не прямо добро, но некоторое средство к добродетели, занимающее среднее место. Посмотри: в теле бывают свойства, по которым и называются те, кто имеет их; например, белизна есть не сущность, но свойство и случайная принадлежность сущности; и кому она принадлежит, того мы называем белым. Также болезнь есть некоторое свойство и случайная принадлежность; и кому принадлежит она, того мы называем больным. Потому, если бы и богатство было добродетелью, то владеющий богатством должен бы быть и называться добродетельным; если же богатый не всегда бывает добродетельным, то и богатство не есть добродетель или прямо добро, а бывает таким по душевному настроению того, кто пользуется им. Также, если бы бедность была злом, то все бедные должны бы быть злыми; если же многие из бедных достигли небес, то следовательно бедность – не зло. 4. А что, скажет иной, если многие богохульствуют от бедности? Не от бедности, но от собственного безумия и малодушия они делают это. Доказательством тому служит блаженный Иов, который, находясь в крайней бедности, будучи низвержен в самую пропасть бедности, не только не богохульствовал, но продолжал благословлять Бога и говорил: «Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1:21). Но ради богатства, скажешь, многие делаются хищниками и любостяжателями? Не ради богатства, а ради собственного безумия; и свидетелем этому служит тот же муж, который при таком богатстве не только не похищал чужого, но и свое раздавал, и сделал у себя пристанище для странников: «двери мои, – говорил он, – я отворял прохожему» (Иов. 31:32). И Авраам, имея такое богатство, не жалел ничего для приходящих; и ни этого ни того богатство не сделало корыстолюбцем, равно как и бедность не сделала ни Иова, ни Лазаря богохульником; но оба, они, не имея даже необходимого пропитания, так прославились, что один получил свидетельство от Бога, верно знающего откровенное, а другой несен был отсюда предшествующими ангелами, сделался сожителем праотца и удостоился таких же благ, как и он. Следовательно, к предметам средним принадлежат бедность и богатство, здоровье и болезнь, жизнь и смерть, слава и честь, рабство и свобода, и тому подобное. Нет нужды перечислять все, чтобы слишком не распространить беседы, но, подав вам повод к собственному размышлению, следует перейти к нужнейшему. «Дай наставление мудрому, – говорит Писание, – и он будет еще мудрее» (Притч. 9:9). Итак все эти предметы суть средние, так что пользующиеся могут употреблять их и на добро и на зло. А что они действительно средние, как напр., богатство, это доказал Авраам, который пользовался им по надлежащему; доказал и живший при Лазаре богач, который расточал свое имение на погибель своей головы. Таким образом, богатство прямо не есть ни добро, ни зло. Если бы оно было прямо добром, а не чем-либо средним, то живший при Лазаре богач не был бы так наказан; если бы оно было злом, то Авраам не прославился бы так, бывши богатым. Нечто подобное есть и болезнь. Если бы болезнь была злом, то следовало бы и имеющему ее быть злым; следовало бы поэтому быть злым и Тимофею, который страдал тяжкою болезнью: «употребляй немного вина, – говорил ему апостол, – ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1 Тим. 5:23). Если же он не только не был от этого злым, но и сделал болезнь свою средством к увеличению своей награды, мужественно перенося ее, то очевидно, что болезнь – не зло. И другой пророк постоянно был болен глазами, и однако от этого не был злым, но и пророчествовал, и предвидел будущее, и болезнь не служила ни малейшим препятствием к добродетели. И здоровье не есть прямое добро, если кто употребляет его не по надлежащему, а на худые дела, или на безумное действие, что тоже не безвинно. Потому и Павел говорил: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3:10). Все это – среднее, и, смотря по людям пользующимся бывает, иногда тем, а иногда другим. Но для чего говорить о здоровье и болезни, богатстве и бедности? Даже то самое, что для многих представляется главою благ и верхом зол, именно, жизнь и смерть, и они не прямо таковы; но также принадлежат к предметам средним, которые могут быть и тем и другим по душевному настроению пользующихся ими. Например, жизнь – добро, когда пользующийся ею употребляет ее по надлежащему, а когда он употребляет ее на грехи и беззакония, то она уже не добро, но лучше такому умереть. И наоборот то, чего по мнению многих нужно избегать, может доставить бесчисленные блага, когда будет к тому надлежащая причина. Это доказывают мученики, которые за смерть сделались блаженнее всех. Потому и Павел желал не просто жить со Христом, но потому, что это было для него «плодом дела. Не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое, – говорил он, – имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Флп. 1:22-24). Потому и пророк говорит: «честна пред Господом смерть преподобных Его» (Пс. 115:6), не просто смерть, но такая именно смерть; и в другом месте: «смерть грешников люта» (Пс. 33:22). Видишь ли, что и это есть нечто среднее, не прямо добро и не прямо зло, а смотря по настроению испытывающих это. Потому и премудрый Соломон, считая полезным среднее между тем и другим, любомудрствуя об них и показывая, что не прямо первая есть добро, а последняя зло, но и она бывает добром в надлежащее время, хотя и кажется тяжкою, когда бывает не в надлежащее время, говорит: «время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное» (Еккл. 3:2). И радоваться не всегда полезно, но иногда бывает вредно; и скорбеть не всегда хорошо, а бывает иногда смертоносно и гибельно. Доказывая это самое, опять Павел говорит: «печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть» (2 Кор. 7:10). 5. Видишь ли, что и это принадлежит к предметам средним? Следовательно и противоположное этому принадлежит к предметам средним, т.е. радость. Поэтому апостол и заповедал непросто радоваться, но радоваться «о Господе» (Флп. 4:4). Впрочем уже довольно мы объяснили предметы средние, если только слушатели были внимательны; теперь нужно перейти не к средним, но к добрым, которые не могут быть злыми, и к злым, которые не могут быть добрыми. Все вышесказанные предметы бывают иногда тем, а иногда другим, как напр., богатство бывает иногда злом, когда служит к любостяжанию, а иногда добром, когда употребляется на милостыню, и все прочее таким же образом. Но есть предметы, которые иногда не могут быть злом, а противоположные им всегда бывают злом, и никогда не могут быть добром; таковы: нечестие, богохульство, разврат, жестокость, бесчеловечие, чревоугодие, и тому подобное. Я говорю не то, будто человек злой никогда не может сделаться добрым, и добрый никогда не может сделаться злым, – но то, что самые эти предметы не могут быть таковыми. Они всегда остаются одинаковыми, одни добрыми, другие злыми; а человек, когда избирает первые, то бывает добрым а когда – противоположные им, то – злым. Итак, предметы троякого рода: одни – добро и не могут быть злом, как напр., целомудрие, милостыня и тому подобное; другие – зло и никогда не могут быть добром, как напр., разврат, бесчеловечие, жестокость; третьи бывают иногда тем, иногда другим, смотря по настроению пользующихся ими. Богатство иногда служит к любостяжанию, иногда употребляется на милостыню; но это зависит от настроения пользующегося им. Бедность бывает поводом иногда к богохульству, иногда к славословию и любомудрию. Потому и надобно теперь же приступить к разрешению, так как многие из безрассудных называют злом не только действительное зло, которое никогда не может быть добром, но и некоторые из средних предметов, напр., бедность, плен, рабство, которые составляют, как мы показали, не зло, а нечто среднее; так как многие, как я выше сказал, называют это злом, тогда как оно не есть зло, то пророк и говорит об этих предметах, которые многими считаются и называются злом, но на самом деле не зло, – о плене, о рабстве, о голоде и тому подобном. А что они действительно не зло, но еще служат к истреблению зла, мы наперед представим голод, который для всех кажется страшным и ужасным. Узнай же, как он не есть зло, и научись любомудрствовать. Когда еврейский народ дошел до крайней степени нечестия, тогда Илия, поистине великий и достойный небес, желая истребить болезнь нерадения и излечить ее, сказал: «жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою! в сии годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову» (3 Цар. 17:1), – и тот, кто имел одну только милоть, заключил небо: такое он имел дерзновение пред Богом! Видишь ли, что бедность не зло? Иначе беднейший из всех людей, живя на земле, не имел бы дерзновения – показывать такую силу одним только словом. Сказав это, он ибо навел голод, как превосходного учителя и истребителя бывших зол; и подобно тому как бывает с телом, подвергшимся сильной горячке, самые жилы земли высохли, источники и растения оскудели, и недра земли сделались бесплодными. Тогда народ получил немалую пользу: был удержан от стремления к беззаконию, был обуздан и стал более послушным и покорным пророку. Те, которые прибегали к идолам и детей своих закалали в жертву бесам, при избиении столь многих жрецов вааловых не негодовали и не роптали, но переносили бывшее в молчании и страхе, сделавшись лучшими от голода. 6. Видишь ли, что голод не только не есть зло, но еще истребляет зло, исцеляя болезни подобно лекарству? Если хочешь видеть, что и сам плен не есть зло, то представь, каковы были иудеи прежде плена, и какими были во время плена, и узнаешь, что ни свобода не есть прямо добро, ни плен – зло; когда они пользовались свободою и имели собственное отечество, то делали такие дела, что пророки каждый день обличали их за преступление законов, за поклонение идолам, за нарушение заповедей Божиих; а когда они были отведены в чужую землю и жили в стране иноплеменников, тогда смирились, сделались лучшими и соблюдали закон, как можно видеть из псалма, который необходимо теперь привести, чтобы вы узнали плоды плена. Какой же этот псалом? «На реках Вавилонских, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе. На вербах среди него мы повесили органы наши. Ибо там спрашивали нас пленившие нас о словах песней и уведшие нас о пении: «воспойте нам (что-либо) из песней сионских!» Как запоем песнь Господню на земле чужой?» (Пс. 136:1-4). Видишь ли, как плен смирил их? До него они не слушались и пророков, внушавших не преступать закона; а после него, не смотря на требование иноплеменников, на побуждение и принуждение властителей – преступить закон, они не соглашались, но говорили: «как запоем песнь Господню на земле чужой», когда закон не позволяет этого. Посмотри и на трех отроков: они не только не потерпели никакого вреда от плена, но еще сделались от него более славными, равно как и Даниил. А Иосиф? Какое потерпел он зло, сделавшись странником, рабом и узником? Не поэтому ли только он возвысился и прославился? А та иноплеменная жена, жившая в богатстве, великолепии и свободе, какую получила от этого пользу? Не была ли она несчастнее всех потому, что не хотела пользоваться этим, как должно? Итак, мы ясно показали, что – добро, что – зло, и что – среднее между ними; также объяснили, что пророк говорит о предметах средних, которые – не действительно зло, а только кажутся таким для многих, о плене, рабстве, ссылке. А для чего это сказано, нужно показать. Человеколюбивый Бог, скорый на милость и медленный на наказание и мучение, чтобы не предавать иудеев наказаниям, посылал к ним пророков, устрашая их словами, дабы не наказывать самим делом, как Он поступил и с ниневитянами. Там Он угрожал тогда истребить город не для того, чтобы истребить его, но чтобы не истребить его, как действительно и случилось. Тоже Он делал тогда и с иудеями, посылал пророков, угрожая нашествием иноплеменников, войнами, пленом, рабством, ссылкою, жизнью в чужой земле. Как чадолюбивый отец, имеющий упрямого и нерадивого сына, желая вразумить его, ищет ремней, грозит веревками, говоря: свяжу, высеку, убью, и бывает страшным на словах, чтобы таким образом обуздать пороки юноши, так точно и Бог постоянно угрожал, желая страхом сделать иудеев лучшими. Диавол, видя это и желая воспрепятствовать исправлению, происходившему от такой угрозы, посылал лжепророков, и тогда как пророки угрожали пленом, рабством, голодом, те предсказывали противное, мир, плодородие, наслаждение бесчисленными благами. Потому, осуждая их, пророки говорили: «"мир! мир!», а мира нет» (Иер. 6:14). Кто занимается Священным Писанием, тот знает, как происходило все, что было у пророков с лжепророками, ослаблявшими усердие народа. Когда таким образом они расслабляли и развращали народ, то Бог говорил чрез пророков: «делаю мир и произвожу бедствия (ц-сл. злая); Я, Господь, делаю все это». Какое же зло? То, о котором выше сказано: плен, рабство, и тому подобное, а не прелюбодеяние, распутство, любостяжание и что-нибудь подобное. Потому и другой пророк, когда говорит: «бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы» (Ам. 3:6), разумеет такое же зло, голод, болезни, посылаемые от Бога раны. Так и Христос, когда говорит: «довольно для каждого дня своей заботы», разумеет труды, утомление, изнурение (Мф. 6:34). 7. Итак, пророк говорит следующее: пусть не развращают вас лжепророки; Бог может даровать вам мир и отдать вас в плен. Это и значит: «делаю мир и произвожу бедствия». Но дабы ты убедился, что это справедливо, рассмотрим обстоятельно сами выражения. Сказав выше: «Я образую свет и творю тьму», Он потом прибавил: «делаю мир и произвожу бедствия» . И выше Он представил два противоположные предмета, и затем – два противоположные предмета, дабы ты знал, что Он говорит не о прелюбодеянии, но о несчастьях. Что противоположно миру? Очевидно – плен, а не распутство, не прелюбодеяние, не любостяжание. Как выше он представил два противоположные предмета, так точно и здесь; а миру противоположны не прелюбодеяние, не блуд, не распутство и прочие пороки, а плен и рабство. Но на людей какое впечатление производят стихии, такое же и обстоятельства. Например: Бог сотворил как свет, так и тьму; и, однако, для многих свет кажется приятным, а тьма неприятною, и они порицают ночь, как нечто дурное; так точно поступают они и с обстоятельствами. Между тем не должно порицать ни ночи, ни тьмы, ни рабства одного, ни плена. Скажи мне, что худого заключает в себе тьма? Не доставляет ли она отдыха от трудов, успокоения от забот, утоления печали, восстановления сил? Если бы не было тьмы и ночи, то наслаждались ли бы мы когда-нибудь светом? Не расстроилось ли бы и не погибло ли бы это живое существо – человек? И как тьма для неразумных кажется злом, и, однако, не есть зло но доставляет нам пользу относительно самого дня, делая нас более способными после отдыха к дневным трудам, так не есть зло и плен, о котором пророк говорит в словах: «делаю мир и произвожу бедствия», но он весьма полезен для тех, кто пользуется им, как должно; он делает их более благоразумными и послушными, истребляя гордость. Добродетель не подвергается рабству и ничто не может преодолеть ее, ни рабство, ни плен, ни бедность, ни болезнь, ни сама смерть, которая сильнее всего. Доказательством служат все те, которые перенесли все это и сделались от того более славными. Какой вред потерпел Иосиф от рабства (ничто не препятствует опять указать на того же мужа), какой от заключения, какой от уз, какой от клеветы, какой от козней, какой от жизни в чужой земле? Какой вред потерпел Иов от истребления волов и стад, от насильственной и преждевременной смерти детей, от поражения тела, от скопища червей, от невыносимой скорби, от сидения на гноище, от наветов жены, от укоризн друзей, от порицания рабов? Какой вред потерпел Лазарь от того, что лежал при воротах, был облизываем языками собак, от постоянного голода, от презрения богача, от ран, от невыносимой боли, от недостатка покровителей, от презрения со стороны тех, которые могли бы подать ему помощь? Или какой вред потерпел Павел от множества темниц, истязаний, смертей, потоплений и прочих искушений, которых невозможно исчислить словом? Размышляя обо всем этом, будем избегать порока и следовать добродетели; будем молиться, чтобы нам не впасть в искушение; а если когда впадем, то не будем падать духом и унывать, потому что это – оружие добродетели для тех, которые пользуются им, как должно, и мы будем в состоянии чрез все прославиться, если будем внимательны, и достигнем вечных благ, которых да сподобимся все мы о Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава во веки веков. Аминь.

Ничего в мире не происходит вопреки воли Божьей, или без Его попущения. Случай (фортуна) благоприятный или печальный не есть нечто реальное, но одно мечтание язычников, вымысливших некую богиню Фортуну, имеющую будто бы власть и силу распоряжаться счастьям или несчастьем отдельных людей и целых народов. Блаженный Августин спрашивал язычников: "Что за причина, что богиня ваша Фортуна иногда бывает добра, а иногда зла? Быть может, когда она злится, то перестает уже быть богиней и превращается в злобного демона?" Христианская мудрость совершенно отвергает такое божество: добро и зло, жизнь и смерть, нищета и богатство зависят от Господа. Эта истина подробно раскрывается в Священном Писании. 

 Для нашего вразумления Господь попускает даже зло и беды
 
 Все в мире, даже по виду злое (кроме греха), происходит по воле Божьей. Богословы объясняют это таким способом. Начало зла (в собственном значении) есть грех. В каждом грехе заключается: 1) причина, его производящая, и 2) ее неизбежные последствия — исправление в начале угрозой, затем наказанием и, наконец, казнью. 
 Причиной греха является лживость, или своеволие грешника. Наказания же вообще (как исправительные, так и казни), будучи горькими последствиями причины, происходят по воле Божьей, как причине не греха, но исправления или уничтожения его. Итак, если мы из понятия греха отбросим его причину, то не будет ни одного из горьких или злых его последствий, которое бы не происходило по воле Божьей, или было бы ему неугодно. 
 Как горести греховные (частного человека), так и мирские, обыкновенно называемые естественными, бедствия, как то: голодовки, засухи, моровые поветрия и тому подобные, часто не имеющие непосредственного отношения ко греху (частного лица), происходят по воле Божьей. А потому все человеческие бедствия и горечи положительно происходят по воле Божьей ради достижения праведных целей промысла Божьего. Один только грех противен Богу (подобно тому, как зло противно добру, или ложь противна истине), но попускается Богом ради не нарушения личной человеческой воли или его свободы. 
 А потому эта попускающая (грех) воля Божья называется еще домостроительством, или Промыслом Божьим. 
 Все же то, что мы называем в обыкновенном значении злом (кроме греха-зла в точном значении), происходит по воле Божьей по смыслу Богословия. Это основное положение следует твердо содержать в уме, ибо весьма благоразумно, полезно и благочестиво рассуждать, что всякое зло, беда или несчастье есть для нас спасительное наказание, посылаемое на нас Богом. Но не Бог есть причина нашего греха. 
 Отсюда вытекает следующее заключение: так как все в мире совершается по Божьему мановению и повелению, то наш долг все принимать без ропота от Божьей десницы и совершенно покоряться Ему, или Его святой воле, и тем самым будем мы сообразовать нашу волю с Его Божественной волей, не приписывая ничего в мире (во вселенной), подобно древним язычникам, слепому случаю. Они, омраченные тьмой многобожия, приписывали человеческое благополучие или особенным божествам, или слепому случаю или, наконец, небрежности и злому человеческому умыслу, как первоначальной причине своего счастья или несчастья. Эти чудовищные представления древних (в подлиннике щуды)весьма неприличны христианам и должны быть ими отвергаемы. Сожаления, подобные следующим — это или то приключилось мне потому, что тот или какой-то возненавидел меня, или же повредил мне оговорами, клеветой; все было бы иначе, если бы такой-то был ко мне благорасположен, похлопотал бы об этом деле, не жалея трудов — совершенно тщетны, неразумны и бесполезны! Напротив умнее, правильнее и благочестивее думать и говорить обо всем происшедшем: "Господь это попустил;" ибо все доброе и недоброе, как замечено нами выше, происходит по воле Божьей. 
 
 
 
 По нашим грехам и несчастья наши
 
 Многие обманываются, по своему крайнему невежеству думая, что только зло, проистекающее от естественных причин (именно: наводнения, землетрясения, неурожаи, земные провалья, дороговизна на предметы продовольствия, неблагоприятные атмосферные явления, повальные болезни и внезапная смерть) происходит не по воле Божьей, ибо по большей части такие несчастья не имеют прямого отношения ко грехам. Думают также они и что все злостные деяния, происходящие от противозаконного человеческого умысла, от неправды (каковы: ругательные слова, насмешки, обманы и подлоги, хищения, обиды действием, грабежи, разбои, смертоубийства и т.  п. ), приключаются без попущения воли Божьей и Его Промысла, но единственно по человеческой злобе и развращенной людской воле, которая сама причиняет и наносит ближним своим всякое зло. А потому не только в минувшее, давно прошедшее время, но и в настоящие времена нередко слышны жалобы: "оскудение в пропитании и необходимых средствах для жизни произошло не от Бога, а лихоимцев. " Жалобы эти — жалобы людей, неведущих и не боящихся Бога, эти жалобы недостойны христианина. 
 Предмет, о котором сейчас мы говорили, поясним примером. 
 Некто, вознамерившийся лишить ближнего всего его имущества, и желая в тайне исполнить свое злое намерение, прокрадывается в дом его никем не замеченный, подкладывает зажженные горючие вещества под строение и также незаметно выходит из дома. Вскоре затем начался пожар; пламя увеличивается, огонь перебрасывается ветром на другие строения. Люди отовсюду сбегаются гасить огонь и защищать от пожара смежные дома. Поджигатель бежит тоже с другими людьми как бы для гашения пожара, но он имеет другое намерение: он, пользуясь пожарной суматохой, уносит из горящего помещения вещи будто бы для спасения от огня, на самом же деле похищает их в свою пользу и прячет их. 
 Все эти действия поджигателя, хотя они служат непосредственной причиной понесенного хозяином дома разорения и лишения всего имущества, но рассматриваемые исключительно в себе самих — то есть без отношения их к злому умыслу — не будут ничем отличаться от так называемых физических бедствий. Они от попущения Божьего, подобно тому, как, например, гром убивает человека, молния зажигает дом или растущее дерево, ураган разносит скошенное сено — словом, как все бедственные перемены, производимые силой Божьей, заключенной в неизменных законах вещественной, неразумной природы. Так и поджигатель: он не может ни войти в дом, ни выйти из него, ни огонь подложить — без попущения Божьего. Да и сами эти действия безразличны (ни злы, ни добры), потому что могут послужить как ко злу, так равно и к добру; но зла воля, лукаво намерение, которыми руководился поджигатель, и причиной которых не является уже Бог, а свободная воля поджигателя. Это его грех, хотя ему Бог и попустил выполнить на деле свой злой умысел, ибо мог бы и препятствовать Бог совершению его, если бы то было ему угодно. Не возбранил же Господь совершения злого умысла, но попустил выполнить его по праведному своему суду. О причинах такого попущения сказано будет впоследствии. 
 
 
 
 Иногда праведные исправляются злыми
 
 В погрешностях другого рода (нечаянных физических повреждениях) причина, их производящая, есть та же, что и в наружном совершении умышленных преступлений, т.  е. Божье попущение, как увидим из примера. 
 Некто, получив, или сам себе причинив нечаянно повреждение ноги, не может правильно ходить; он, хотя старается прямо ступать, но с трудом, и все-таки не так прямо ходит, как здоровый. Причина движения ноги заключается в естественном побуждении ходить; причина же хромоты в самом повреждении, но не в желании причинить повреждение, ибо оно было неожиданным. Но сравнение нечаянных проступков с умышленными преступлениями дальше этого не простирается: существенное между теми и другими различие в том, что нечаянный проступок происходит единственно от Божьего попущения, а умышленное преступление есть уже дело не Божественной воли, ибо оно есть произведение извращенного своеволия падшего разумного существа, только допущенное Богом. Бог не возбраняет только наружного греховного деяния, но ни в коей мере не способствует Он ни заблуждениям нашей воли, ни удалению ее от пути правого, от закона. 
 Если же Бог не есть начало нравственного нашего падения (которое одно и есть истинное зло) и быть им не может — "чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь" (Авв. 1:13); и "возлюбил правду и возненавидел беззаконие" (Пс. 44:8) — то вполне истинно, что всякие бедствия, проистекающие от вторичных причин, разумных или разума неимущих, каким бы образом ни произошли, происходят по воле Божьей, ниспосылаются Его крепкой десницей, по Его усмотрению и промыслу. 
 Возлюбленный! Бог направил руку на ударение тебя; Бог подвинул язык обижающего или клеветника на поругание или оклеветание тебя; Бог дал нечестивому силу на твое низложение — сам Бог устами пророка Исаии подтверждает это, говоря: "Я Господь, и нет иного; нет Бога кроме Меня; Я препоясал тебя, хотя ты не знал Меня… Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это" (Ис. 45:5, 7). Яснее подтверждает это пророк Амос: "Бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы" (Ам. 3:6), как бы говоря: нет ни одного бедствия, которое было бы не по воле Божьей, которая злой умысел попускает, а к приведению его в исполнение указывает способ и подает силу. 
 Так Бог, имея желание наказать царя Давида за грех прелюбодеяния его с женой Урии и за убийство самого Урии, грехом кровосмешения собственного его сына с его женой, говорит Давиду через пророка Нафана: "Вот Я воздвигну на тебя зло из твоего дому, и возьму жен твоих пред глазами твоими, и отдам ближнему твоему (Авессалому) и будет он спать с женами твоими пред этим солнцем. Ты сделал тайно (т.  е. прелюбодеяние и убийство), а Я сделаю это (т.  е. Авессаломово кровосмешение) пред всем Израилем и пред солнцем" (2 Цар. 12:11. 12). 
 Весьма хорошо выразил эту мысль блаженный Августин, говоря: "таким образом Бог исправляет добрых людей через злых. " Также нередко Божье правосудие употребляет нечестивых царей и злых князей в значении своих орудий, для научения праведных терпению, и для наказания негодяев за их преступления и проступки. Много видим тому примеров в древности, что Бог обнаруживает Свою благую волю в злых стремлениях и делах людей нечестивых с тем именно, чтоб их неправдою совершить праведный Свой суд над виновными перед Ним. И как чадолюбивый отец наказывает детей лозой за их проступки, но потом, видя их исправление, оказывает им свои ласки, и бросает лозу в огонь, так поступает и Бог с людьми, растлевающими свою нравственность порочными поступками и неправдами. Вот примеры:
 Бог, через пророка Исаию, угрожает развращенному народу Израильскому погублением его и опустошением Палестины Ассириянами, говоря: "О, Ассур, жезл гнева Моего! и бич в руке его — Мое негодование! Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева Моего, дам ему повеление ограбить грабежом и добыть добычу и попирать его, как грязь на улицах. Но он не так подумает и не так помыслит сердце его; у него будет на сердце — разорить и истребить немало народов" (Ис. 10:5-7). Здесь ясно показывает Бог, что не воля царя ассирийского, но Его святая воля исполняется Ассириянами. Он называет их орудием гнева и бичом негодования Своего на беззакония Израильтян и следовательно себе самому приписывает их наказание: "Я послал их," говорит Он, "взять у них добычу и усмирить непокорных Мне и сильно надмевающихся в уме своем," ибо они отвергли веру в Единого Бога, и почтили идолов языческих безумными и жестокими обрядами и жертвами. Сам же царь Ассирийский (приводя в исполнение волю Божью) иначе будет думать, а именно, что совершает это он по собственной своей воле, и не образумится, но устремится на убийство и конечное истребление народов, однако же послужит он Моей воле. Когда же войной Ассириян накажу я людей Моих, исправлю их — о! Тогда горе жезлу тому, горе Ассириянам, всех их, как ненужное орудие брошу в огонь на сожжение. Равным образом смотреть следует и на другие праведные наказания, попускаемые на нас от Бога за наши неправды. 
 Римский император Тит, при осаде Иерусалима, сам, лично обходя его стены и видя рвы, наполненные трупами мертвых людей, льющуюся кровь изувеченных и растерзанных тел, тяжко вздохнул и, возведши глаза и руки к небу, сказал: "Боже милостивый! Не мое это дело"!
 
 
 
 Восставать на причину бедствия — не значит мешать Божьей воле
 
 Спросит нас кто-либо: если верно, что все бедствия постигают нас по воле Божьей, не напрасно нам противиться Его святой воле?
 Тщетно употреблять лекарства в болезнях, зачем вести вооруженные полки против нападающего неприятеля, почему добровольно не подносим ему ключей от крепостей наших, и не пускаем его охотно в нашу отчину для нашей погибели, почему не подражаем блаженнейшему архиерею Луппу, который приветствовал Аттилу такими словами: "Приветствую тебя, Аттила, бич Божий"! Отвечаю спрашивающим меня об этом словами Апостола Павла: "не мудрствовать (о таких предметах) паче, еже подобает мудрствовать, но мудрствовать в целомудрии (т.  е. не по понятиям мира сего, но по смиренному разумению и рассмотрению высшего порядка Промысла"; Рим. 12:3). В духе то этого целомудрия постараемся разрешать наши недоразумения и мнимые противоречия. 
 Что разорительные войны и прочие беды происходят не без воли Божьей, дело ясное. Но отсюда не следует еще, что не следует вооружаться против врагов, считая это противодействием воле Божьей. Богословы-схоластики различали две стороны воли Божьей: 1) воля знамения, 2) воля благоволения. 
 О воле знамения не стану распространяться; достаточно нам и того, что уже сказано о ней выше. 
 Совершенно иначе нужно думать о воле благоволения Божьего: пока продолжается сам факт ее, мы не можем знать подлинного намерения Божьего о нас, а узнаем уже впоследствии о нем. 
 Объясним это на примере болезни. По какой бы причине ни началась она, нет никакого сомнения, что на то была воля Божья. Однако же больному неизвестно намерение Божье о времени продолжения его болезни, а потому не воспрещается больному прибегать к различным средствам исцеления себя от болезни. Когда же он, после употребления многих врачующих средств, не получит выздоровления, то может быть уверенным, что на то есть воля Божья, чтобы ему терпеть продолжительную и тяжкую болезнь. 
 Так смиренно рассуждай каждый болеющий брат, что Богу еще угодно продержать тебя в болезни. Но так как ты не знаешь, имеет ли Бог намерение, чтобы ты страдал до смерти, то безгрешно можешь прибегать к средствам врачевания для получения здоровья или хотя бы для получения облегчения. Безгрешность врачевания доказывается и тем еще, что если Богу неугодно возвратить тебе здоровье, то Он может лишить всякое средство врачебной его силы. 
 Таким же образом следует рассуждать о врагах и войнах. Бог многократно попускал неприятелям покорять израильский народ своему гнету с тем, чтобы народ этот не бесчинствовал, не забывал бы о Боге своем, и израильтяне, пока не сознавали на то воли Божьей, сопротивлялись своим врагам. Но иначе они поступили, когда пророк Иеремия возвестил им волю Божью покориться Навуходоносору-царю. Равным образом, начавшийся пожар, если он при всем старании народа и пожарной команды не мог быть погашен, явно свидетельствует, что суд Божий решил, чтобы дом не только был подожжен, но и сгорел совершенно для испытания терпения друзей Божьих и в наказание врагов. Подобным образом следует рассуждать о воле Божьего благоволения и во всех других приключениях с нами. 
 С другой стороны безгрешность самосохранения доказывается и примерами мирской опытности. Отец, желая узнать успехи своего сына в изучении фехтования, дает ему деревянную рапиру и велит ему сражаться с собой — здесь не сын восстает против отца, но ратник противостоит своему противнику. Подобным образом тот, кто старается погасить пожар, победить своего врага, уврачевать болезнь — тот сопротивляется не воле Божественной, наказывающей нас за неправды наши, но противопоставляет себя той причине (вине), которая преследует его, и которую ненавидит сам Бог. Дом подожжен по злобе или ненависти, корыстолюбию — все эти побуждения к поджогу виновны и грешны, но сопротивляться им не возбранено всякому. Кто врачует болезнь, тот не воле Божьей сопротивляется, но человеческому страданию, ибо едва ли приключается какая-либо болезнь, которая бы не была последствием нарушения правил гигиены (обжорство, невоздержание, неопрятность и т.  п. ), следовательно сопротивляется болезнетворным причинам. Так же: кто оружием сопротивляется врагу, сопротивляется не Богу, но тому, кто несправедливо начинает войну. 
 Во всех подобных происшествиях защищать себя и все свое не запрещено и даже обязательно, если не откроется, что по особенным причинам, такая защита неугодна Богу. 
 
 

***

 В этом отношении множество людей сильно заблуждаются, смешивая попущение Божье с попущением человеческим. 
 Первое неизмеримо разнится от последнего по причинам своего происхождения — человеческое попущение происходит от бездеятельности попустителя, которая и служит непосредственной причиной появления множества физических и моральных зол при всей возможности попустителю предупредить или пресечь их в самом начале. Иногда, впрочем, происходит это попущение от того, что попуститель не имел возможности предотвратить какое либо зло. При таком нашем воззрении и на попущение Божье — в случаях, когда мы друг на друга нападаем, считая своего противника злодеем и виновником наших злоключений, и терзаем друг друга не только языком, словами, но и руками — рождается в душе нашей мысль, будто бы всеведущий Бог не смотрит на нас и, имея возможность возбранить, попускает наносить нам тяжкие обиды. 
 Для исправления этой преступной мысли необходимо нам рассмотреть попущение воли Божьей в трояком отношении:
 а) со стороны желания Божьего попустить что-либо;
 б) со стороны причины Божьего попущения;
 в) со стороны содействия воли Божьей в совершении попускаемого дела или вещи. 
 Для лучшего уразумения указанных сторон попущения Божьего необходимо различать два рода попускаемых зол. 
 Первый род зол включает в себя разные огорчения, тяготы, болезни, нанесение обид, или бесчестия, как то: приведение в нищенство (оскудение), заключение в тюрьме, недуги, изгнание (ссылка), смерть — все это не может быть даже названо в тесном смысле злом, а только горьким лекарством, посылаемым нам от Бога для душевного врачевания нас. 
 Второй род зол, называемый в собственном смысле злом — это наши грехи (преступления Божьих заповедей). 
 Первого рода зло попускает Бог по желанию своему или как казнь для нечестивых безбожников, или как меру исправления для сынов (и дщерей). О зле второго рода, то есть о грехах, нельзя сказать, что Бог желает их совершения, он их только попускает. Все, что действительно существует в мире, пребывает в нем по желанию и слову Божьему, по воле Которого "все… начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть" (Ин. 1:3). 
 Но грех не есть нечто жизненное (реальное), а есть только призрачная противоположность действительности, ее призрак, тень, ничто. Грех существует по одному именованию несовершенства лжи и лукавства неповинующихся Богу сотворенных Им разумно свободных существ. Потому грех и произошел первоначально и ныне происходит против желания Божьего, не от Бога, по Его, однако, попущению. Причина попущения греха скрывается до времени в тайне совершенства и непогрешимости Божьего управления миром или Его Промысла. Богу совершенно известно все будущее, и Он может легко не допустить ненавидимого Им греха, но допускает его, желая из зла произвести доброе, из неправого правое для вразумления и исправления людей, дабы они видели, какие последствия влечет грех и по отношению к согрешившему и по отношению к его ближним (к обществу). 
 В этом состоит отличие попущения Божьего от попущения человеческого, по которому зло или не могло быть предупреждено и пресечено в начале человеческими мерами, или, по крайней мере, было нежелательно совершение допущенного. Напротив в Боге видим и могущество Его не допустить, пресечь исполнение злого намерения, и вместе с тем волю попускающую совершиться тому или другому из зол. 
 При этом рождается вопрос: почему благоволит Бог попускать совершение греха, какая побудительная причина у Бога к попущению людей на грех?
 

Непрестанное с теплым неким желанием, полным сладости, и радования, призывание Иисуса производит то, что воздух сердца от крайнего внимания исполняется отрадной тишины. Того же, чтобы сердце совершенно очистилось, виновником бывает Иисус Христос Сын Божий и Бог, всего доброго виновник и Творец. Ибо Он Сам говорит: «Аз Господь Бог, творяй мiр» (Ис. 45:7).

См. ст. 1 Итак Аз есмь Господь Бог, устроивый свет, и сотворивый тму, то есть, день и ночь, или свет для искупленных, тьму же для погибших. Те радовались, как избавляемые от уз, а сии были в неотвратимых несчастиях. Я есмь творяй мир, и зиждяй злая. И это принимай в том же смысле, как сейчас сказанное, именно: мир, — для искупленных, злое же, то есть, бедственное или производящее всякое мучение — для свирепых и диких людей, напавших на Израиля. Что это оскорбляло Бога, сие могло стать ясным, когда Он сказал устами Ангела пророку Захарии: ревновах по Иерусалиму и Сиону рвением великим, и гневом велиим Аз гневаюся на языки иападающия: зане Аз убо прогневахся мало, они же налегоша в злая (Зах. 1:14, 15). Равно также и о самих Вавилонянах: Аз вдах я в руку твою, ты же не дала им милости (Ис. 47:6). А что по изволению Божию за наглость Вавилонян напал на них Кир, храбрый и могущественный, и пользовавшийся приличествовавшею самим терпевшим (его нападение) жестокостью, это мы можем узнать из слов Его же самого, сказанных устами Иеремии как бы к Киру: с жестокостью взыди на нее, и наживущих в ней, отмсти мечем, и убий, глаголет Господь, и сотвори вся, елика заповедаю тебе (Иер. 50:21). И к сему еще: отверзе Господь сокровища своя и изнесе сосуды гнева своего, яко дело есть Господу вседержителю в земли Халдейстей: яко приидоша времена его: отверзите хранилища его и испытайте и, аки вертеп, и погубите его, да не будет останка его. Изсушите вся плоды его, и да снидут в заклание: горе им, яко прииде день их и час отмщения их (Иер. 50:25—27). Сказал также в одном месте и сам пророк Исаия, как бы от лица Бога, Вавилонянам: Се Аз возбуждаю на вы Мидов, иже сребра не вменлют, ниже злата требуют. Стреляния юношеская сокрушат, и чад ваших не помилуют, ниже пощадит чад твоих очи их (Ис. 13:17, 18), очевидно Мидян.

Причина света и тьмы

Он, все время желая стать нам бо­лее ведомым и побуждая наши души к поклонению ему, сказал:

Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму (Ис 45:6-7), дабы мы не подумали, что это кто-то неиз­вестный - творец их смены, через которую регулируются день и ночь, а скорее признали бы Бога, что и верно, Создателем.

Подобным же образом мы объ­ясняем выражение: Я делаю мир и произвожу злое (Ис 45:7), ибо Он производит телесное или внешнее зло, очищая и упражняя тех, кто не научился бы словом или здра­вым учением. Таков наш ответ на вопрос: как Бог сотворил зло?

Дабы узнали от восхода солнца и от запада… что… Я — Господь делаю все это. Третий и последний мотив призвания Кира — чтобы все народы, объединенные под его державной рукою в один политический союз, могли легче и удобнее познакомиться с истинным богопознанием через пленных иудеев и их освободителя Кира. Таким образом, Кир своей замечательной судьбой, своими удивительными завоеваниями, своими высокими личными качествами и особенно своим исключительно покровительственным отношением к иудеям — заставлял говорить о себе и о Боге Израилеве, Которому он приписывал свои успехи, через что он и являлся избранным орудием богопознания в древнем языческом мире (1 Езд. 1:2). «Я – Господь, и нет иного, нет Бога, кроме Меня... Я — Господь, и нет иного... Я Господь делаю все это». Усиленное повторение здесь данной мысли направлено, очевидно, против языческого многобожия и, в частности, против персидского дуализма, официальной религии Кира. Некоторый намек на последний видят в словах 7 ст., где идет противопоставление двух начал – света и тьмы, мира и бедствий (The pulp. Comment. Orelli и др.). См. так же Толкование на Ис. 45:5

Чудно и странно! Бог благий, и самосущая благость, Сам о Себе свидетельствует, что Он «сотворил тьму», что Он «зиждет злая». Но вникающий в дела Провидения не смутится сим. Например, надобно было, чтобы Бог затмил глаза сирийских воинов, дабы не погиб от них Елиссей, почти единственный в свое время Пророк и защитник веры в истинного Бога. Надобно было, чтобы в потопе погибло развращенное племя первого мира, чтобы от всеобщей заразы зла не погибли малые останки доброго племени, и чтобы земля не превратилась в ад. Если же Провидение Божие управляет и карательными силами, действующими на род человеческий: то тем несомненнее, что оно управляет силами благотворными. Если Бог попускает войну: тем несомненнее, что Он «творит мир». Человеческими ли только силами и средствами устроен и нынешний мир? Правда, воевавшие с нами понесли сугубое бремя и самой войны, и бедствий, посланных вышнею судьбою: но они продолжали опираться на свою многочисленность; и сделанные ими пред самым миром обширные приготовления к войне еще показывали и силу и браннолюбивую мысль. Однако мир нам предложен; и шум и вопли врагов мира не могли заглушить тихого гласа мира. Кто же и там утишил сердца, воспламененные к брани? Не будем тупы очами ума и сердца. Узрим над видимыми действователями тайное мановение невидимого Творца мира. Да мимоидет война, Божие наказание народов: примем с благодарностию мир, как дар Бога, «творящаго мир». Как же скоро признаем, что мир есть дар Божий: то с сим вместе должны мы признать и внутренно восчувствовать нашу обязанность не только достойным образом принять, но и достойным образом употребить сей дар Божий. Всякий дар Божий есть талант, который должен быть употреблен в дело и в пользу, сообразно с намерением Дателя. Евангельская притча учит, что благоупотребившие дарованные им таланты приемлют умножение даров свыше заслуги и ожидания, а неблагоупотребившие лишаются и того, что прежде даровано.

 Чудно и странно! Бог благий, и самосущая благость, Сам о Себе свидетельствует, что Он «сотворил тму», что Он «зиждет злая». Но вникающий в дела Провидения не смутится сим. Например, надобно было, чтобы Бог затмил глаза сирийских воинов, дабы не погиб от них Елиссей, почти единственный в свое время Пророк и защитник веры в истинного Бога. Надобно было, чтобы в потопе погибло развращенное племя первого мира, чтобы от всеобщей заразы зла не погибли малые останки доброго племени, и чтобы земля не превратилась в ад. Если же Провидение Божие управляет и карательными силами, действующими на род человеческий: то тем несомненнее, что оно управляет силами благотворными. Если Бог попускает войну: тем несомненнее, что Он «творит мир». Человеческими ли только силами и средствами устроен и нынешний мир? Правда, воевавшие с нами понесли сугубое бремя и самой войны, и бедствий, посланных вышнею судьбою: но они продолжали опираться на свою многочисленность; и сделанные ими пред самым миром обширные приготовления к войне еще показывали и силу и браннолюбивую мысль. Однако мир нам предложен; и шум и вопли врагов мира не могли заглушить тихого гласа мира. Кто же и там утишил сердца, воспламененные к брани? Не будем тупы очами ума и сердца. Узрим над видимыми действователями тайное мановение невидимого Творца мира. Да мимоидет война, Божие наказание народов: примем с благодарностию мир, как дар Бога, «творящаго мир».
Как же скоро признаем, что мир есть дар Божий: то с сим вместе должны мы признать и внутренно восчувствовать нашу обязанность не только достойным образом принять, но и достойным образом употребить сей дар Божий. Всякий дар Божий есть талант, который должен быть употреблен в дело и в пользу, сообразно с намерением Дателя. Евангельская притча учит, что благоупотребившие дарованные им таланты приемлют умножение даров свыше заслуги и ожидания, а неблагоупотребившие лишаются и того, что прежде даровано.
Что скажу вам о благоупотреблении мира? Посоветую ли употребить оный на восстановление потрясенного войною вещественного благосостояния? Но надобно ли советовать? Это присоветует вам ваша нужда и польза; и принятием к исполнению сего совета еще не много будет сделано, так как напротив это было бы отсутствие не только духовной мудрости, но и житейского благоразумия, если бы мы свободное время мира употребили на беспечность и праздность, на увеселения и расточительность, а не на полезную деятельность.
Потрудимся преимущественно, в преимущественном обилии, приобрести и сохранить стяжания духовные – Божию благодать, веру, правду, добродетель: они созиждут и утвердят наш мир внутренний, внешний возвысят и упрочат.