Книга пророка Исаии, Глава 35, стих 10. Толкования стиха

А как же надежда? Будет ли она там? Не будет уже надежды, когда будет сама вещь. Ведь эта надежда необходима для странствия, поскольку она утешает в пути. Ибо путник, когда трудится он, путешествуя, терпит этот труд, поскольку надеется достичь цели. Отними у него надежду достичь, и тотчас ослабеют силы у путешествующего. Итак, та надежда, которая наличествует здесь, относится к праведности нашего странствия. Послушай самого апостола: Ожидая усыновления, - говорит он, - и мы все еще воздыхаем в себе(Рим. 8:23)¹. Где есть воздыхание, нельзя уже говорить о том блаженстве, о котором в Писании сказано: Труд и воздыхание удалятся.

Следовательно, это - Тот, Кто сказал Иеремии: вот, Я сделаю слова Мои в устах твоих огнем(Иер. 5:14). И Давид получил этот огненный язык, чтобы говорить, воспламенившись жаром божественного размышления: Господи, сделай мне известным конец мой. Не о смерти своей он старается узнать, ибо смерть - не конец для того, кому предстоит воскреснуть, но о том конце, о котором сказал апостол, что конец наступит тогда, когда Господь Иисус предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть... И когда последний враг истребится - смерть(1 Кор. 15:24, 26), дабы зла не было, и воцарилось вечное благо. И поэтому сказано: Скорбь, печаль и воздыхание удалятся.

Всеобщее обращение к вере во Христа язычников будет спасительно и для Израильтян. Они не захотят тогда остаться в одиночестве, отложат свое упорство, и уже не единицами, но всенародно соберутся на зов Господа (собраннии Господем), раскаявшись в своем ослеплении и предубеждении против Евангелия, и с раскаянием возвратятся и придут в Сион, т. е. в Церковь Христову, в этот новозаветный Сион, от которого они долгое время убегали. Блуждая вдали от Церкви Христовой, они не знали мира и радости, томясь ожиданием Мессии – земного царя. Они наконец убедятся в бесплодности этого ожидания, в неосуществимости своих чувственных мечтаний, и с радостью, дотоле им незнакомою, примут веру, дотоле ими отвергаемую, и войдут в духовное общение с прочими верующими, с радостью соединятся с ними в единой Церкви. И этой радости никтоже возмет от них: она будет вечною, вечно будет сиять над главою их, увенчанною венцем, знамением славы и веселия (над главою их хвала и веселие). – Радость объимет их, т. е. будет полная и совершенная, – почему? Потому что не будет ничего такого, что могло бы возмутить ее, ибо не будет тогда места болезни, печали и воздыханию. Ясно, что идет речь о радости в царстве небесном, или в Церкви торжествующей на небесах, которая называется Сионом так же, как и земная Церковь, и Иерусалимом небесным (Евр. 12:22). Но предвкушаема будет эта радость еще в Церкви земной. Мир и радость о Дусе Святе, наполняющее верующую душу, суть начатки неизреченного мира и радости, ожидающей ее на небесах. Рассмотренную паримию положено читать в праздник крещения Господня потому, что содержание ее имеет отношение к крещению Господню. В паримии прославляется благодать Божия, излившаяся на язычников и оживившая в них, мертвых грехом, духовную жизнь, подобно тому, как появление воды в сухой и безжизненной пустыне делает ее цветущею и плодоносною. Спасительное действие сей благодати на людей началось со времени крещения Христова. При крещении сошел на Христа в виде голубя Дух Святый и исполнил Его человечество столь обильными дарами Своей благодати, что «от полноты Его все мы приняли благодать на благодать» (Ин. 1:16). Торжественным образом излилась на людей эта благодать в день сошествия Св. Духа на Апостолов, и исполненные ею Апостолы, струями ее напоили все народы; но начатки этой благодати уже вслед за крещением Христовым сообщены были сперва ближайшим ученикам Его, призванным к апостольству, а затем самым язычникам в лице Галилеян. Ибо с того времени Он начал благовествовать Евангелие Царствия Божия, по пророчеству Исаии, именно среди Галилеи языческой, среди народа, седящего во тьме и сени смертной (Мф. 4:14-17). К этим соображениям о целесообразности чтения рассмотренной паримии в праздник Крещения Господня можно присоединить частное замечание, что словами паримии: процветет и возвеселится пустыня Иорданова, по толкованию бл. Иеронима, «указывается на Иоанново крещение покаяния в реке Иордане, которое запечатлел и утвердил Господь Своим омовением».

The apostle says about this: “We have come to Mount Zion and to the city of the living God, the heavenly Jerusalem.” For this reason the text says: And they shall come to Zion with joy. For then it is not possible to interpret Zion in this context as the same place concerning which it has been said: “A year of recompense for the judgment of Zion, and its ravines shall be turned into pitch,” and the rest. Therefore, one should know that those who speak of Zion do not all use the name in the same way. On the one hand, there is the earthly city to which the threats are addressed, but on the other hand there is the “heavenly” to which it is said that the redeemed and those gathered by the Lord shall come, and concerning which it has also been said: Everlasting joy shall be above their head. For those who are shown to be victors in the great contest will be crowned with a crown of joy, and we see that the divine apostle Paul spoke of this too when he said: “Henceforth there is laid up for me the crown of righteousness.” For this reason the text reads: Everlasting joy shall be above their head, and again: For on their head shall be praise and gladness, and joy shall take hold of them, clearly referring to those who proceed unswervingly along the path of salvation and who through it arrive upon the thrice-blest destination. And those who are rewarded with the crown of eternal life will enjoy their reward in the kingdom of heaven, where pain and sorrow and sighing will have fled away.

 

Отбеже болезнь и печаль и воздыхание; все скорби, постигшие их во время плена, прекратятся в те дни.

Выйдите, не оглядываясь, но запасшись всем необходимым для пути, ибо вам предстоит большая дорога, для которой надо запастись всем, что нужно для достижения нетленного царства. Ибо в вечности есть два отделения, имеющие много мест. Одно отделение Господь уготовал любящим и исполняющим заповеди Его, оно исполнено всяких благ; удостоенные этого отделения живут вечно, наслаждаясь бессмертием; они чужды горя, печали и плача. Второе же отделение, исполненное мрака, горя и печали, уготовано дьяволу и ангелам его, в него будут низвергнуты все, заслужившие того своими дурными делами, променявшие вечное, нетленное на временное, и этим сами себя сделавшие пищей вечного огня.

Хотя некоторые полагали, что все это исполнилось во время возвращения из плена, однако тогда не могло быть, чтобы не было больше скорби, и печали, и воздыхания, – чтобы они отбежали; во время же Христово все это исполнилось. Потому апостол сказал: радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь, и во всякой молитве пре­бывайте (Флп. 4:4), так как Церковь более не рождает своих сыновей со скорбью, и не умножается печаль и воздыхание, а печаль и воздыхание удалятся.
* * * Представь состояние той жизни, насколько возможно представить его себе: ибо вполне изобразить ее по достоинству не в состоянии никакое слово, но из того, что мы слышим, как бы из каких-нибудь загадок, мы можем получить некоторое неясное о ней представление. "Удалятся", говорит (Писание), "болезнь, печаль и воздыхание" (Ис. 35:10). Что же может быть блаженнее такой жизни? Не нужно там бояться ни бедности, ни болезни; не видно ни обижающего, ни обижаемого, ни раздражающего, ни раздражаемого, ни гневающегося, ни завидующего, ни распаляемого непристойною похотью, ни заботящегося о приобретении необходимого для жизни, ни мучимого желанием власти и господства: ибо вся буря наших страстей, затихнув, прекратится, и все будет в мире, веселии и радости, все тихо и спокойно, все день, и ясность, и свет, - свет не этот нынешний, но другой, который настолько светлее этого, насколько этот блистательнее светильничного. Свет там не помрачается ни ночью, ни от сгущения облаков; не жжет и не палит тел, потому что нет там ни ночи, ни вечера, ни холода, ни жара, ни другой какой перемены времен, но иное какое-то состояние, которое познают одни достойные; нет там ни старости, ни бедствий старости, но все тленное отброшено, так как повсюду господствует слава нетленная. А что всего важнее, это - непрерывное наслаждение общением со Христом, вместе с ангелами, с архангелами, с горними силами. Посмотри теперь на небо, и перейди мыслию к тому, что выше неба, представь преображение всей твари: она уже не останется такою, но будет гораздо прекраснее и светлее, и насколько золото блестящее олова, настолько тогдашнее устройство будет лучше настоящего, как и блаженный Павел говорит: "что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению" (Рим. 8:21). Ныне она, как причастная тлению, терпит многое, что свойственно терпеть таким телам; но тогда, совлекшись всего этого, она представит нам нетленное благолепие. Так как она должна принять нетленные тела, то и сама преобразиться в лучшее состояние. Нигде не будет тогда раздора и борьбы, потому что велико согласие в лике святых, при всегдашнем единомыслии всех друг с другом. Не нужно там бояться ни диавола и демонских козней, ни грозы геенской, ни смерти - ни этой нынешней, ни той, которая гораздо тяжелее этой; но всякий такой страх уничтожен. Подобно тому, как царский сын, первоначально воспитываемый в уничиженном виде, под страхом и угрозами, дабы от послабления он не испортился и не сделался недостойным отцовского наследия, по достижении царского достоинства вдруг переменяет все прежнее, и в порфире и диадеме, среди множества копьеносцев, председательствует с великим дерзновением, отринув от души всякое уничижение и смирение и вместо того восприняв другое: так будет тогда и со всеми святыми. А чтобы эти слова не показались простым красноречием, взойдем мыслию на гору, где преобразился Христос; взглянем на Него блистающего, как Он воссиял, хотя и тогда Он показал нам не все еще сияние будущего века; из самых слов евангелиста видно, что явленное тогда было только снисхождением, а не точным представлением предмета. Ибо что говорит он? "Просияет как солнце" (Мф. 17:2). Слава нетленных тел являет не такой свет, какой это тленное тело, и не такой, какой доступен и смертным очам, но такой, для созерцания которого нужны нетленные и бессмертные очи. А тогда на горе Он открыл лишь столько, сколько возможно было видеть без вреда очам видевших; и при всем этом они не вынесли, но пали на лице свое. Скажи мне, если бы кто, приведя тебя на какое-либо светлое место, где все сидели бы облеченные в золотые одежды, и посреди этого собрания показал бы еще одного человека, имеющего одежды и венец на голове из одних драгоценных камней, потом обещал бы и тебя ввести в это общество, то не употреблял ли бы ты всех усилий, чтобы получить обещанное? Открой же теперь умственные очи и посмотри на то зрелище, состоящее не из простых мужей, но из тех, которые драгоценнее и золота, и дорогих камней, и лучей солнечных, и всякого видимого блеска, и не только из людей, но и из гораздо достойнейших, нежели они, - из ангелов, архангелов, престолов, господств, начал, властей? А о Царе и сказать нельзя, каков Он; так не доступна никакому слову и уму эта красота, доброта, светлость, слава, величие, великолепие. Таких ли благ лишить нам себя, скажи мне, для избежания маловременных тягостей? Если бы надлежало каждый день претерпевать множество смертей, даже - самую геенну, для того, чтобы увидеть Христа, грядущего во славе Своей, и быть причисленным к лику святых, то не надлежало ли бы претерпеть все это? Послушай, что говорит блаженный Петр: "хорошо нам здесь быть" (Мф. 17:4). Если же он, увидев только неясный некоторый образ будущего, тотчас излил все из души вследствие наслаждения, происшедшего в душе его от этого зрелища, то что сказать, когда явится самая истина вещей, когда отверзнутся царские чертоги и можно будет созерцать самого Царя уже не в гадании и не в зерцале, но лицом к лицу, уже не верою, но видением?

И точно, если возвышенным взглядом ума будем рассматривать то состояние, в котором живут небесные, горние силы, которые истинно пребывают в Царствии Божием, то должны будем признать, что это состояние не иное какое, как вечная и непрестанная радость. Ибо что столь свойственно и пристойно истинному блаженству, как не постоянное спокойствие и вечная радость? ...oни найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся.
*** Этими признаками различаются Царство Божие и царство дьявола. И точно, если возвышенным взглядом ума будем рассматривать то состояние, в котором живут небесные, горние силы, которые истинно пребывают в Царствии Божием, то должны будем признать, что это состояние - не иное какое, как вечная и непрестанная радость. Ибо что столь свойственно и пристойно истинному блаженству, как не постоянное спокойствие и вечная радость? А что это так, как мы говорим, это вернее подтверждается не моею догадкою, а свидетельством Самого Бога, Который качество и состояние этого Царства ясно изображает так: Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце. А вы будете веселиться и радоваться вовеки о том, что Я творю(Ис. 65:17-18). Опять: Радость и веселие будет в нем, славословие и песнопение (Ис. 51:3): Тогда из месяца в месяц и из субботы в субботу (Ис. 66:23), и еще: Они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся. И если еще яснее хотите узнать о пребывании в городе святых, то слушайте, что Господь говорит к самому Иерусалиму: И поставлю правителем твоим мир и надзирателями твоими - правду. Не слышно будет более насилия в земле твоей, опустошения и разорения - в пределах твоих; и будешь называть стены твои спасением и ворота твои - славою.

А чтобы это смогли понять все, я подробнее разъясню это вашей милости. Добрые и злые люди - это как будто два сосуда: в одном из них - отбросы, а в другом драгоценные - благовония. Сосуд с благовониями источает приятный запах, а сосуд с нечистотами - невыносимое зловоние. Хорошие и дурные терпят бедствия вместе, но высший Божий суд их разделяет. Каждый раз, когда мир постигает новое испытание, добрые люди словно приносят священные сосуды славословия Богу, Который счел их достойными наказания, а гордые, расточительные и жадные ропщут на Бога и хулят Его: «О Боже, что за великое злодеяние мы совершили, чтобы столько претерпеть?» Потому и получается, что, если добрые люди и покидают этот мир среди несчастий, то, окончив земную жизнь, полную трудов и горя, они наследуют жизнь вечную, в которой не будет печали и скорби. Неверующие не желают этому верить: плененные любовью к земной жизни, они и эту жизнь удержать не могут, и той по неверию своему лишаются.

См. ст. 9 Итак искупленные (избавленнии) Христом и собранные верою во единомыслие пойдут по этому чистому пути, и оставив древнюю стезю, обратятся и приидут в Сион, то есть, в Церковь, имея радость непрестанную и на земле и на небесах. Будут они славословить спасшего их Бога, веселие и радость и всякий вид услаждения во Христе приимет я, не вкусят они никакой печали и воздыхания. Ибо призванные к столь светлым надеждам, будущие наследники жизни вечной, долженствующие обогатиться украшениями вышней славы и ожидающие соцарствования¹ самому Христу: какой печали будут причастны они? или какое приимут воздыхание? когда все злые звери будут истреблены и уничтожены Богом всяческих. Напротив, они будут наслаждаться полною радостью, как причастники всякого блага.

возвратятся... придут. Спасенным праведникам предстоит войти в обиталище Самого Бога.

Претерпевший же до конца спасется (Мф. 10:22). С указанием на это следует: И по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева - для исцеления народов. И ничего уже не будет проклятого (Откр. 22:2-3). Под двенадцатью месяцами он подразумевает все время и указывает на цельную вечность. Поэтому там, где вечная зелень, недопустимо подразумевать никакой засухи; где совершенное и неизменное здравие, решительно никакой немощи не вкраплено, что предвещал пророк, говоря: Они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся. Дерево это есть то, которое, по нашему чтению, посажено возле схождения вод, о котором и Иеремия говорит, что пускает корни свои у потока (Иер. 17:8), то есть надежду и упование в Господе полагает. Иначе говоря, река воды живой, и последующее, подразумевают непосредственно самый источник жизни, Господа Иисуса Христа, о чем читаем: Ибо у Тебя источник жизни; во свете Твоем мы видим свет (Пс. 35:10).

Радость вечная, - говорит Исаия, - будет над головою их. Ничего нет вечного, кроме того, что будет после воскресения. Печаль и воздыхание, - продолжает он, - удалятся от них. Также ангел Иоанну говорит: И отрет Бог всякую слезу с очей их(Откр. 7:17). Конечно, с тех самых очей, которые прежде плакали и которые после могли бы плакать, если бы Божественное милосердие не осушило всего слезного дождя. И опять: И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже (Откр. 21:4). Следовательно, не будет и тления. Оно так же уничтожится нетлением, как и смерть - бессмертием.

Здесь также пророк, вероятнее всего, имеет в виду ту радость, какою будут радоваться праведники в славном царстве Христовом, потому что только по отношению к этой фазе жизни людей может быть употреблено выражение: вечная радость (святой Иоанн Златоуст). Последняя фраза указывает на обычай древних в знак веселья и радости украшать свои головы венками (над головою их).

После поглощения смерти победою на нею (1 Кор. 15:54) не будет более ни духовного, ни телесного тления, ибо всякая наша греховность будет устранена и не останется никакой немощи. Об этом и говорит Исаия: Они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся.