Книга пророка Исаии, Глава 27, стих 1. Толкования стиха

Итак, постараемся избегать всякого непрямого и ухищренного дела; ум же и судилище души исправим в себе, как верное правило, чтобы нам, когда сделаемся правыми, была дозволена похвала Господня. Предначинатель греха называется змеем лукавым, и меч Божий наводится на левиафана, змея изгибающегося, потому что змея при перехождении с места на место делает многие уклонения и извороты… Потому, кто следует змию, у того жизнь оказывается лукавою, неправильною и исполненною противоречий. А кто идет вослед Господа Бога, тот «творит стези правы» (ср.: Ис. 40:3) «и права течения ног своих» (ср.: Притч. 4:26), ибо «прав Господь Бог наш» (Пс. 91:16) «и правоты виде лице Его» (Пс. 10:7).

День страшного суда (той день) будет днем отмщения всем врагам Церкви, наипаче главному врагу ея диаволу, который в рассматриваемом стихе называется драконом змием. Этим именем он назван и в Откровении Иоанна Богослова: «и низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольстившим всю вселенную» (XII, 9). Под именем змия диавол известен со времени обольщения им, под образом змия, первых людей. С тех пор вражда змия-диавола к человеку и борьба с ним никогда не прекращается и не прекратится до скончания века. С свирепостью зверя, рыскающего повсюду для добычи, он бегает по всей земле, «иский кого поглотити» (бежаща). С свирепостью он соединяет лукавство (лукавый), подобное тому, какое он употребил для обольщения первых людей, и как хищная рыба в море (акула), поглощая свои жертвы, не насыщается, так и диавол в обширном, подобно морю великому и пространному, кругу племен и народов уловляет людей в заблуждения и пороки, и чем больше пожирает и губит их, тем ненасытнее бывает. Но в день страшного суда положен будет предел его злодейству. Господь направит на него и на всех врагов Церкви, служащих ему орудием, Свой меч святый, великий и крепкий, и убиет его, – уничтожит его силу. Под этим мечем разумеется всемогущая сила Божия гнева, – святаго, ибо праведного, великаго, соответственно с великостью злодейства, и крепкаго, – такого, против которого никто и ничто устоять не может.

Змей нашел людей, бывших в раю, бессмертными, но, обещав бессмертным божественность, обязался, что он якобы добавит что-то свыше того, чем они были. Но в то время, как он ласково предлагал дать то, чего не имел, хитро отнял и то, что имелось. Поэтому и пророк этого же Левиафана так описывает, говоря: На левиафана, змея бегущего и на левиафана, змея изгибающегося. Разумеется, левиафан этот тем, что он обещал прибавить человеку, закрался в него изгибающимися извивами, потому что в то время как ложно обещал невозможное, по истине и возможное отнял. Кто же именем змеи называется, если не древний враг - и скользкий, и изгибающийся, - который говорил устами змея, обманывая человека, и о котором через пророка говорится: левиафана, змея прямо бегущего и изгибающегося. Кому поэтому предоставлено говорить устами змея, чтобы человек узнал из самого облика его, какой был тот, кто обитал внутри. Разумеется, змей не только изгибающийся, но также и скользкий. Следовательно, поскольку человек не стоял на прямоте истины, он и впустил изгибающееся животное. Потому что, действительно, если он не встречает сопротивления первому внушению его, внезапно проскальзывает весь в глубину сердца, до тех пор, пока не будет узнан. Внушая, он обратил слова к человеку через скользкое животное. Действительно, сердца несправедливых людей были норами этого змея.

After these things have been accomplished, then one will be able to say: “The last enemy to be destroyed is death.” For this reason, at the conclusion of everything and after all else, the Word affirms: On that day, that is, during that time, God will bring his holy and great and strong dagger. But instead of holy, all the other Greek translations say hard. Therefore, he will deal out this judgment from afar and let loose against no one else, but he will bring it on this one only, for whom also it was reserved in proportion to his evil. And who else could this be but the one who in the beginning supplanted the first man in the paradise of God and caused him to fall from his position before God? This was the one who was aptly called the crooked snake and the dragon, since he was dragged down to the earth and slithers about and lurks at people’s feet, hoping to bite someone and drive his toxic venom into him and thus to cause him to fall from his upright journey that leads to God. Therefore, indeed, the rod of God is straight and is used for instruction, as we read: “Your royal scepter is a scepter of equity.” It has been reserved for those who have committed curable sins, and it was brought on them for their instruction and betterment and for the profit of their soul. But the one who never did anything upright or straight but was always completely and continually bent and crooked lies on his abdomen on the earth and crawls on his belly, lurking around the feet of all in order to supplant them and cause them to fall after the ungodly. He will be delivered over to a hard and great and strong dagger, for the great judge has dealt out a sentence only for him. And what could this dagger be—which the Septuagint said was holy and great and strong—except “the word of God, which is living and active, sharper than any two-edged sword.”
Here he calls the action of judgment a dagger, but he also says that it is holy. He consoles them in their fear of the threatened judgment, and at the same time he points out that those who are punished will not be subjected to destruction and that the reason for their holiness is that they repented. For God does not wish to destroy those he chastises, but to cleanse and to sanctify those whom he reforms. But then, when he attacks his rival and opponent, the dragon that has had so many victories against him, he will kill him. And he will remove his very being from the realm of what exists, so that he will no longer be, nor will he be counted among what exists. It is for this reason that he was not even deemed worthy of the wrath of God. For this wrath was instructive and reformatory, as he teaches when he avers: “O Lord, rebuke me not in your anger, nor chasten me in your wrath.” This is spoken on the one hand about an anger that possesses a reproving power and, on the other hand, about a wrath that has an instructive power. Therefore, he pursued those who have committed sins that are lesser in degree and brought reproaches on them and chastened them, but the dragon was worthy of neither reproaches nor training but only of absolute annihilation. Because of this, God will first bring his holy 173 and great and strong dagger against him. And the one who sees the dagger will surrender himself in flight, but he will do this thoughtlessly and frantically, since it is rightly said: “Where can I go from your Spirit, and where can I flee from your presence?”  But, except he endeavor to flee, the holy and great and strong dagger of God will apprehend him and kill this crooked one and will take away all his essence from existence. And just as one flees away into the innermost room of the house in order to hide himself, so he attempted to do so in that which was called the sea. Concerning this sea it has been said: “This great and wide sea; there are creeping things without number, living things small and great,” and “this is the dragon that you formed to play in it.” And in Job, the one who identifies himself as the Lord taught about this when he said: “And will you draw out a dragon with a fish hook, and put a halter around its nose? Or will you fasten a ring in its nostril?”
Concerning these things, he adds: “He is the first of the Lord’s creation, made to be mocked by his angels,” and again he says: “He is king over everything that lives in the water.” And in these things, the Word teaches that he is released on all sides because he has given up his life “to be mocked by the saints of God,” who are exercised in battling with him, at one time casting “fishhooks” around him, and at another time fettering him by “putting a halter around his nose” and at another time piercing him with a “ring.” This is why it has been said: “Made to be mocked by his angels.” But after this hunt and contest, he confronted the athletes of God, and those who train exhibited a proof of their own prowess against him and through their contest with him. And the “dragon” himself continued to be “mocked” when the contest had come to an end, and “the righteous judgment of God” then presented rewards to those who contended until the consummation of the universe.
After the judgment against the ungodly, God will bring his holy and great and strong dagger against the dragon, a fleeing snake, against the dragon, a crooked snake. But according to Symmachus, the text reads: Against Leviathan, the crooked snake, and in that day he will slay the dragon in the sea; and Aquila says: On Leviathan, a snake who has become dried out and dispersed, and in that day he will slay him with the sea monster in the sea; and Theodotion says: On the dragon, the strong snake, and on the dragon, the crooked snake, and he will slay the dragon in that day in the sea. And the snake and dragon is also called Leviathan, and this name was given to him from the Lord. And this was indeed the “great sea monster,” although we read that the Lord “subdued” him: “He who is about to subdue the great sea monster.” And in this context he is called Leviathan, as well as in the psalm which says: “This is the dragon that you formed to play with it,” 174 for according to the Hebrew text he is called Leviathan. And likewise in the verse in Job which says: “And will you draw out a dragon with a fish hook?” again he is called Leviathan in the Hebrew. In the same way, this many-headed and many-named dragon is at once called a snake and the devil and Satan and a “great sea monster” and Leviathan, and in other contexts also a “lion” and a “serpent.”
In that day—that is, in the time of the consummation of the age—God, the judge of the universe, will kill the dragon with his dagger, and in that day he will deeply wound this one. And in his first coming to humanity, the Christ of God did not assail him as with a dagger, and he did not kill him but rather only stepped on him and trampled his powers. For this reason it has been said to his face: “You will tread on the asp and the serpent, and you will trample the lion and the dragon.” And now, indeed, “he has trampled down” and still even now “he treads down,” for he has given “authority to tread on snakes and scorpions, and over all the power of the enemy” to his disciples. And at the indicated time of the consummation after everything, the dagger of God will apprehend the ungodly and seize him who flees, and he will take him away from existence so that he will no longer exist. Here also the Word of God continues to delineate the universal judgment, as he had been doing beginning with the verse: “Look, the Lord is ruining the world and will make it desolate.” Now that the prophecy has brought a conclusion to this theme, it commences a new and different one.

В той день наведет Господь мечь Свой твердый, и великий и крепкий, на левиафана змиа упорнаго, и на левиафана змиа лукаваго, и убиет драконта сущаго в мори. Пророк так обозначает царей, гонителей народа Иудейского. Два образа особенно указывают на двух царей: Ассирийского и Вавилонского, которые, как упоминает Исаия, вели долговременную войну с Иудеями. При этом царь Ассирийский уподобляется змию упорному и лукавому по причине великой злобы и хитрости, потому что Ассирияне первыми стали домогаться владычества над целой вселенной. Вавилонский же царь уподоблен дракону, сущему в мори, потому что Вавилон был окружен и укреплен множеством вод. Царь Вавилонский в гордости говорил: «Наслаждаюсь миром; никто не может сделать мне зла; я безопасен, как дракон в море». Подобно этому и по той же причине пророк Иезекииль называет царя Египетского змием великим, покоющимся среде рек (Иез. 29:3). Но вероятно пророк в малых образах изобразил здесь славные таинства и указал на тот день, в который Бог посетил и искупил мир, разрушил дела диавола. А так как дела сатаны многочисленны, то пророк и дает ему различные наименования.

В день тот будем воспета такая песнь в земле Иудиной: Город крепости нашей Спасител; будет поставлена в нем стена и предстние. Когда унижен будет Моав и ниспровержен на землю и в прах, и все враги будут покорены под ноги Христовы, тогда воспета будет такая песнь на земле Иудиной или Иудейской, из коих та и другая означают исповедание, — чтобы как под Сионом и Иерусалимом мы разумеем город небесный, так и под областию этого города мы разумели небесное исповедание. Поэтому и свитые, не желай на земле чужой петь песнь Иудеи, говорят: како воспоем песнь Господню на земли чуждей (Пс. 136:4). Я думаю, что это та песнь, о которой в другом месте повелевается святым: воспойте Господеви песнь нову (Пс. 95:1). Песнь же эта будет такая: Город крепости нашей Спаситель. Какой же это город? Тот, который будучи поставлен на горе, не может укрыться (Мф. 5), о котором и в другом месте написано: речная устремления веселят град Божий (Пс. 45:4), и еще: прекрасная глаголашася о тебе, граде Божий (Пс. 86:2). Строитель этого города есть Тот, о котором говорит Отец: "Он создал город Мой, или лучше: город крепости нашей есть Спаситель, т. е. Иисус. И будет поставлена в нем стена и предстение, — стена добрых дел и предстение правой веры, чтобы он огражден был двойным укреплением. Ибо недостаточно иметь стену веры, если самая вера не будет укрепляться добрыми делами, Эта стена и это предстение или кругостение созидается из живых камней, которые, по пророку, валяются на земле. Вместо предстения, как перевели мы, Симмах перевел укрепления, так что самыя стены окружены укреплениями, — валом, рвом и другими стенами, которыя при постройке укреплений обыкновенно называют турами (loriculas).

Наконец, когда выражает силу и вместе ядовитость диавола, то называет его драконом, говоря: «этот змей, которого Ты создал, чтобы унизить его» (Пс. 103:26). И драконом, змием извивающимся, и аспидом называет его (Писание) везде, – потому что зверь этот хитер, разноцветен, и имеет большую силу; он все приводит в движение, все возмущает, все извращает.

В той день наведет господь меч святый и великий и крепкий на драконта змиа бежаща, на драконта змиа лукаваго, и убиет драконта. Прекрасно изобразив, как обрушится гнев (божественный) на тех, которые поступали нечестиво и были убийцами святых, он говорит, что погибнет и сам сатана вместе с чадами своими, которые, повинуясь его хитростям, боролись против святых и противодействовали их проповеди. Ибо в то время, говорит, когда земля откроет кровь свою. — Отец наведет святой и весьма острый, великий, всесильный и неодолимый меч, то есть Единородное Слово на драконта змия бежаща, на драконта змия лукавого, и убиет драконта. А драконом и змием называют сатану, поелику он язвителен и ядовит, а вместе с тем труслив, так что ему всегда свойственно предаваться бегству. Он страшен и любитель злодейства, потому что извивается как змея; но все же будет уничтожен, приведен наконец в бездействие, а более того — получит возмездие за слова нечестия, подвергнувшись крайне тяжкому наказанию, сделавшись узником во вратах ада и пищей вечного огня и терня бесконечное наказание.

Собирание Израиля Ускользающий и изгибающийся зверь. Такое же описание встречается и в угаритском цикле сказаний о Ваале: «Когда ты убьешь Литана левиафана, убегающего змея, то уничтожишь змея извивающегося, властелина с семью головами». О семи головах см. коммент. к Пс. 73:14. Левиафан. В угаритских и хананейских мифах детально описывается зверь хаоса, представляющий водную стихию в виде многоголового извивающегося змея. Есть большое сходство между описаниями левиафана у Исайи как «изгибающегося» змея и в угаритском эпосе о Ваале, где говорится о том, как бог бури «поразил Литана, извивающегося змея». В обоих случаях создается ощущение, что Бог порядка и плодородия побеждает чудовище хаоса. В ряде других текстов Ветхого Завета встречаются упоминания левиафана, но большинство из них (напр.: Пс. 73:14 и Иов. 40:20–27 — 41:1–26) повествуют о творческом акте Бога, когда Он установил контроль над водным хаосом (олицетворенным морским змеем). В 27:1, однако, эта борьба между порядком и хаосом происходит в конце времен. Создается впечатление, что падение сатаны, который изображается в виде семиглавого дракона в Отк. 12:3—9, также перекликается с угаритским образом Литана, «тирана с семью головами». Чудовище морское. Борьба в природе между морем и землей, так же как и свирепая, казалось, неукротимая энергия дикой морской стихии, легли в основу космологических мифов Ближнего Востока в древности. Вавилонский миф о творении «Энума элиш» описывает, как Мардук победил Тиамат, когда эта богиня водного хаоса была в обличье дракона. Многие истории из цикла сказаний о Ваале включают сцены борьбы Ваала против Йамму, бога моря. Аналогичным образом, в угаритском эпосе утверждается, что и Анат, и Ваал победили Литана, семиглавого дракона, и обрели господство над морями. В Пс. 103:26 говорится, что Яхве играет с левиафаном, а в Иов. 40:20 — 41:3 Бог спрашивает Иова, может ли тот властвовать над левиафаном. Хотя из данного текста неясно, символизирует собой чудовище народ или город, оно может указывать на Египет или Тир — страны, тесно связанные с морем.

левиафана, змея. Левиафан, собственно, название крокодила. Здесь же это слово ассоциируется с огромным змеем. Ветхий Завет использует этот образ для обозначения зла и насилия (30,6 и ком.; 51,9; ср. Иов 3,8; 41,1; Пс. 73,14; Откр. 12,7-10). Победа, одержанная Богом над левиафаном, убеждает праведников в том, что людей, творящих зло, ждет неминуемое поражение. Борьба добра и зла - это сражение Бога с сатаной, толкающим людей на злодеяния (Быт. 3,15; Рим. 16,20; Откр. 12,1-6).

Ис. 27:1-9. Могущественные мировые державы, изображаемые у пророка под видом огромных чудовищ, будут поражены судом Божиим, и в тот день Израиль воспоет песнь, в которой признает, что Господь всегда относился к своему избранному народу гораздо милосерднее, чем к народам языческим. Мало того, если эти враждебные силы снова захотят повредить Израилю, то Бог уничтожит их вовсе, если только они не заключат с Ним смиренно союза. И в будущем Израиль ожидает полное благополучие - в этом нельзя сомневаться уже на основании прежних отношений Бога к Израилю. 1. Враги Израиля в Священном Писании нередко изображаются под видом чудовищ (ср. Пс. 67:31; Пс. 73:13; Дан. 7:3 и сл. Откр. 12:3; Откр. 13:1). Царство Божие изображается в чертах человеческих (Дан. 7:13), а мировая сила, жестокая, бессердечная, под образом животного или зверя. Левиафан (собств. связанный) есть название крокодила (Иов. гл. 40 и 41), но оно здесь, у Исаии, означает, несомненно, большого змея, как это видно из определений, приданных тому и другому левиафану (змей прямой и изгибающийся), неподходящих к понятию о крокодиле. Змей прямо бегущий - это река Тигр, которая текла прямо, как стрела (самое имя его - hadiglath - у ассирийцев означало стрелу), и находившееся близ нее Ассирийское государство. Змей изгибающийся - это р. Евфрат, чрезвычайно изобилующая поворотами и изгибами и потому дающая иллюзию изгибающегося змея. Тут у пророка разумеется, конечно, царство Вавилонское, главный город которого Вавилон стоял на Евфрате. Чудовище морское (по-евр. tonnin) - это, несомненно, Египет, который нередко так называется у Исаии и в других Священных книгах. (Ис. 51:9; Пс. 73:13 и др.).