Книга пророка Исаии, Глава 16, стих 6. Толкования стиха

Сие должно читать, начиная вновь, как не имеющее связи с предыдущим. Писание же нередко, между тем как ободряет слушателя обещанием благ и дает видеть благость Божию и сообразный с ней конец, для обращения нашего возвращается к угрозам и к слову о наказаниях. Ибо большая часть из нас имеем нужду в последних, да не, вознерадев о богатстве благости и долготерпении, по жестокости своей и непокаянному сердцу, соберем себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия (ср.: Рим. 2:4, 5). Подобное нечто находим и у Псалмопевца: Благ Господь всяческим. И многое сказав о благости, что утверждает низпадающия, что дает пищу во благовремении, не ограничился он сим, но присовокупляет: Хранит Господь вся любящия Его, и вся грешники потребит (ср.: Пс. 144:9, 14, 15, 20). И здесь, поскольку сказанное выше выразило великую благость к обратившимся, с началом новой речи опять изображается скорбное. Слышахом укоризну Моавлю. Сие сказано против князя мира сего, который первый измыслил отступничество, возгордился пред Творцом, нанес обиду людям и попрал их своим презорством и гордостью. Ибо он ругается над принадлежащими к Церкви, как над невольниками и ничем не различествующими от невольников по неведению. Он внушает каждому укоризны; он возбуждает начальников иных ересей неправду в высоту глаголати (ср.: Пс. 72:8), а если когда соглашаются на исследование, учит их не основания доискиваться, но оскорблять того, кто в состоянии обличить нелепость его учений. Посему, врачуя его, Господь говорит: гордыню его отъях. Ибо отъятие лукавой страсти кичения есть как бы отъятие болезни, но и укоризна его, сказано, и гнев его. Сии недуги составляют собственность Моава. Моав — обладатель худых стяжаний: укоризны, вымышляемой к бесчестию ближнего, и гнева, то есть постоянного и продолжительного раздражения. Потом Пророк присовокупляет: не тако волхвование твое, не тако. Укоряет Моава за древний замысел, потому что волхвование Валаамово ничего не могло сделать Израилю, так как Господь Бог обратил уста его от клятвы к благословению. Не тако, — говорит Пророк, — волхвование твое, не тако. Ибо Валак, сын Сепфоров, царь Моавский, послал Валаама-волхва, у которого волхвования были в руках, и сказал: "Прокляни ми людей сих". Но не так вышло волхвование, потому что сам Валаам отвечал: что проклену, егоже не кленет Господь? Или что зло реку, егоже не злословит Бог? (Чис. 23:8).

Symmachus makes the meaning of these things very clear and renders it in this way: We heard of the arrogance of Moab, in his vanity and arrogance he is exceedingly arrogant. And his wrath and his arms are not thus. Because of this Moab shall wail, and concerning Moab all shall wail; wounds were found among those who rejoiced in the earthen wall. The branches of Hesebon were stripped bare, the vine of Sebama. The lords of the Gentiles cut off her offshoots. She was touched as far as Iazer; they were led into the desert. Her emissaries failed to cross the sea. Because of this I will weep with the weeping of Iazer for the vine of Sebama. I will make you drunk with my tears, O Hesebon and Eleale, because he fell on your fruit and on your trampled harvest. And joy and cheer were taken away from your Mount Carmel, and they will not be glad in the vineyards, neither will they drink wine. The one treading will not tread for the vats, for I stopped the movements of the treaders. Therefore my belly will resound like a harp to Moab, and my inward parts will be like an earthen wall. And it will be that when he appears Moab will toil and enter into the high places and pray for her sanctification, but she will not be able to do it. This is the word which the Lord spoke concerning Moab. And now he said: “In three years, as a hired worker counts them, the glory of Moab will be dishonored with all its great population. It will be a very short while from now and not much longer.”

16:6 The power of the Moabites was great at the time when these things were prophesied, as had already been established in witness of the voice of the prophet Jeremiah. When he spoke out in opposition to Jerusalem, the Moabites disparaged Israel and laughed as not deserving any thought at all, for they were very proud of their idols. And the prophecy presents this when it says: We have heard of the pride of Moab: exceedingly proud he is; you have removed his arrogance. But according to Symmachus, the text reads: We heard of the arrogance of Moab, in his vanity 111 and in his arrogance he is exceedingly arrogant. But he also says: And his wrath and his arms are not thus. But in the Septuagint, the words describing his arrogant deeds are different: Your divination is not thus, no not thus. For since they were proud of their own God and their divinations, he says that it will be not thus. The demon among them divined such things, and even though nothing in the oracles that it proclaimed to those who attended came true, they still thought that the demon was God. And thus their lying spirit will be disgraced at the present time. It is for this reason that he adds at the conclusion of the prophecy: “And it will be for your shame, because Moab has become weary at the altars, and it will enter the works of its hands in order to pray but will not be able to deliver him.”

 

Слышахом гордыню Моавлю, он горд зело. Пророк показывает, что причиной всех бедствий, постигших Моавитян, была гордость. Высокомерие, гордость и раздражительность его. Причиной этого были и твердыни (стены) Моавитян, из-за чего и считали они себя в безопасности. Но твердыни разрушены, и прорицатели не возвестили Моавитянам о том, что постигнет их.

Мы слышали о гордости Моава: он горд чрезмерно. Гордость его, превозношение его и неистовство его более чем сила его. Поэтому возрыдает Моав о Моаве, весь он будет рыдать; тем, кои радуются о стене (или о стенах) из обожженнаго кирпича, скажите о ранах его (или своихъ), ибо подгородныя поля Есевона опустошены, виноградник Савамский. Семьдесят: мы слышали о несправедливости Моава: он чрезмерно дерзок; гордость его, и несправедливость его и неистовство не таковы, как гадание твое: не так будет рыдать Моав: поелику в Моаве все будут рыдать: но об обитателях Дезефа будешь помышлять и не будешь посрамлен: поля Есевона будут оплакивать виноградник Савамский. Какою темнотою покрыто это место у LXX толковников, видно из того, что едва можно читать его. Поэтому будем говорить по еврейскому тексту. Писаниям обычно, подняв из отчаяния дух человеческий радостною вестью, снова устрашать угрозою небрежных и нехотящих принести покаяние, чтобы благость Божия не ожесточала сердца нашего. Представим только один пример этого. В сто сорок четвертом Псалме читаем: благ Господь всяческим, и щедроты Его на всех делех Его (Пс. 144:9), и немного спустя: утверждает Господь вся низпадающыя, и возставляет вся низверженныя. Очи всех на Тя уповают, Господи, и Ты даеши им пищу во благовремении (Пс. 144:14-15). Но сказавши прежде: хранит Господ вся любящыя Его, псалмопевец присоединил: и вся грешники потребит (Пс. 144:20), чтобы не сделать слушателя небрежным. Итак поелику предсказал, что по истреблении антихриста и отца его, диавола, который будет попирать всю землю, будет уготован престол в милосердии и имеющий возседать в скинии Давидовой; то от лица святых, спасшихся из Моава и по своему опыту узнавших о гордости его, пророк говорит: мы слышали о гордости Моава, или о несправедливости, как перевели LXX. Ибо какой еретик не горд? Презирая церковную простоту, он смотрит на людей, принадлежащих к Церкви, как на неразумных животных, и настолько превозносится высокомерием гордости и несправедливости, что против самого Творца вооружает уста свои, злословя пророков Его как бы на основании евангельскаго свидетельства, в котором Спаситель говорит: вси елико их прииде прежде Мене, татие суть и разбойницы (Ин. 10:8), так что даже Моисея, слугу Божия, называет человекоубийцею, Иисуса сына Навина, который обладал такою святостию, что велением слова его остановились солнце и луна, поносит как человека кровожаднаго, и называет Давида, от семени котораго произошел Христос (Мф. 1), человекоубийцею и прелюбодеем, не взирая на его покаяние и кротость, по которой он сравнивается с милосердием Божиим. Но хотя он горд и надменен и предается неистовому ликованию, однако он более смел, чем сколько позволяет сила его. Поэтому Моав возрыдает к Моаву, то есть друг к другу, именно все разнаго рода еретики и мудрые века сего будут вопить один против другаго, когда будут преданы мукам. Поэтому вы, учители Церкви или спасенные от заблуждения Моава, возвестите о ранах своих, полученных от стрел еретиков, тем, которые имеют стены построенныя не из квадратных камней из которых построен храм, и так обтесанных, что молот и топор не были слышны в доме Божием. Ибо все замыслы их, что означает Есевон, не относятся к обитанию града Господня, о котором написано: речная устремления веселят град Божий (Пс. 45:5); но суть предградия, так что только кажутся относящимися к граду Божию: эти предградия лишены защиты Божией или сожжены божественным огнем, в особенности же виноградник Савамы, что означает возносящий высоту, потому что поднимается в высоту и старается воздвигнуть башню своей гордости до неба. Поставленнаго же у LXX обитателям Дезефа в еврейском нет; но вместо этого читается ares, что означает черепицу или обожженный кирпич.
*** Слышали мы о гордости Моава, он горд чрезмерно; гордость его и превозношение его и неистовство его более чем сила его. Поэтому возрыдает Моав о Моаве, весь будет рыдать; тем кои радуются о стенах из жженнаго кирпича говорите о поражении его. Опять возвращается к настоящему и обличает Моава в гордости, что он стал надменен гораздо более, чем сколько позволяла ему сила его и что за эту гордость будет рыдать Моав о Моаве, т. е. народ о городе и столица об области, и по всей земле будут раздаваться рыдания над стенами из жженнаго кирпича, рыдания, о которых Иеремия сказал: «посему буду рыдать над Моавом, и возопию ко всему Моаву, к мужам стены глиняной плачущим» (Иер. 48:31). Этим показывает и величие прежняго благоденствия, и тяжесть неожиданно постигшаго опустошения.
*** Ибо подгородныя поля Есевона опустошены, также и виноградник Савамский. Между Есевоном и Савамою лишь пятьсот шагов разстояния, и метафорою виноградника обозначает опустошение всей области. Властители народов вырубили лозы его. Удерживает начатую метафору, показывая, что цари народов, опустошавшие Моава, опустошили все селения и укрепленныя места его. Они дошли до Иазера, блуждали по пустыне; побеги его оставлены, перешли за море. Под лозами и побегами разумей народ и беглецов его, а под переходом за море — отведение в плен в Вавилон, о котором будем читать ниже: бремя пустыни приморской.

Слышахом укоризну моавлю, укоритель (бысть) зело, гордыню отъях: глаголет Господь, и ненавидение его: моавитяне всегда ненавидели израильтян. Не тако волхвование твое, не тако: с тобой случилось не так, как обольщало тебя твое волхвование, говорившее, что гнев (Господа) не превозможет тебя.

Ст. 6. Слышахом укоризну Моавлю, укоритель (бысть) зело. Весьма мудро предсказав о возвращении Израильтян из плена и о восстановлении в прежнее положение их управления, или царства, теперь опять переходит к Моаву и к ним обращает речь. Сказано же как бы от лица святых пророков: слышихом укоризну Моавлю, укоритель (бысть) зело. Они чрез это как бы одобряют Бога, справедливо наказывающего (Моавитян) и воздавшего должное и приличествующее им отмщение. Слышахом же, говорят они, укоризну Моавлю, прежде всего не не ведая ту древнейшую историю, которую рассказывает Божественный Моисей. Ибо, как мы выше сказали, Валак подкупал Валаама, говоря: прииди проклени мне Израиля (Чис. 22:6); весьма много также и кроме сего сделано по времени от высокомерия Моавитян, в противоборство славе Божией. Гордыню отъях. Между тем как святые пророки весьма ясно исповедали, что они слышали укоризну Моавлю, и знают даже, что Моав укоритель (бысть) зело, Бог как бы ответствует на это и говорит: гордыню отъях, то есть, Я не просто оставил Моава высокомерным, но устроил так, что высокомерие его самым делом уничтожено; ибо Я веду войну с гордыми и борюсь с теми, которые не хотят о себе скромно думать, а напротив, суетно надмеваются, высоко поднимают брови и не сознают немощь естества своего. Написано же, что Господь гордым противится (Притч. 3:34). Потом, научая, что наказует праведно и вообще не напрасно наводит суд, Он обвиняет Моава, как нестерпимо недугующего высокомерием. Не тако волхвование твое, не тако. Отъях, говорит, гордыню твою, то есть, искоренил я Моава; но не это предвозвещали тебе прорицалища твои. Ибо прорицатели лживо обещали, что в воинских-набегах ты будешь сильнее других и легко победишь противников и непобедим будешь для врагов и посмеешься над побежденными. По не тако будет это, совсем нет; напротив, исход дел будет совершенно противоположный и не соответственный надежде твоей. Итак, трудно и по истине вредно внимать словам издевающихся и увлекаться речами волшебников, не сбывающимися согласно надеждам.

Ис. 16:6-12. Советники иудейского царя, по словам пророка, найдут невозможным удовлетворить просьбу этого вероломного моавитского народа. Моавитяне под давлением тяжелых обстоятельств просят о заключении союза с ними, но потом, по миновании опасности, они легко могут изменить своим обещаниям. Оставшийся без помощи Моав после этого будет совершенно обессилен врагами. Пророк видит опустошение самых плодородных местностей Моавитской страны и душа его страдает от этого, хотя моавитяне – давние враги иудеев. Ст. 6 «Слыхали мы о гордости Моава, гордости чрезмерной, о надмен­ности его и высокомерии и неистовстве его: неискрен­на речь его».: Отзыв Исаии о моавитянах, как о народе высокомерном, подтверждает и пророк Иеремия, который говорит, что «Моав от юности... был в покое, сидел на дрожжах своих и не был переливаем из сосуда в сосуд и в плен не ходил; оттого оставался в нем вкус его и запах его не изменился» (Иер. 48:11). Этими словами пророк указывает на сравнительную безопасность, в какой находился Моав по сравнению с евреями, в силу чего он и теперь надеется на благополучный выход из затруднений, в каких он очутился. Поэтому, вероятно, моавитяне хотя и искали союза с иудейским царем, но не придавали этому делу особенно серьезного значения и вовсе не думали об обязательствах, какие они должны были возложить на себя со времени заключения такого союза.