Книга пророка Исаии, Глава 16, стих 11. Толкования стиха

Итак, чрево Пророка, аки гусли, возглашает на Моава, то есть стройно и мусикийски издает благосличный звук, по причине знания Того, Кто искусно ударяет в струны его. Чревом же называет то, что в другом месте Псалмопевец назвал внутренним, ибо говорит: Благослови, душе моя, Господа, и вся внутренняя моя, имя святое Его (Пс. 102:1). Кто же повелевает внутренним своим благословлять имя Господне, как не повелевающий природе помышлений, исходящих изнутри? А помышлений два рода: одни худые — убийства, прелюбодеяния, татьбы, лжесвидетельства и око лукавое (ср.: Мф. 15:19), другие благопристойные и спасительные — человеколюбие, целомудрие, общительность, благоговение, свидетельства по Богу, око чистое и тому подобное. Посему, у кого все внутреннее доведено до готовности благословлять святое имя Божие, тот прекрасно приемлет также внутреннее расположение благодарить Бога. Так и у Исаии внутреннее было аки стена, юже обнови Бог, ибо так он был предуготован благодатию Слова, которая в нем обновляла внутреннего человека, и помышления его были, как необоримая стена, так что не оставалось никакого входа ни худым помыслам, ни врагам, угрожающим нападением. Посему прекрасно, утвердив сие в уме, и нам возревновать, подобно Пророку, и сказать: чрево мое аки гусли возгласит, и внутренняя моя аки стену обновил еси.

Провозгласит, какое наказание ожидает Моавитян.

Поэтому утроба моя будет звучать к Моаву как цитра и внутренности мои к стене из обожженнаго кирпича. И будет, хотя обнаружится, что Моав до утомления подвизался на высотах своих, и хотя он будет входит в святилища свои для молений, но не будет иметь более силы. Вот то слово, которое изрек Господь с того времени к Моаву. По уничтожении заблуждения Моавитскаго или вернее по превращении радости в печаль и слезы, утроба моя, пророка, которая музыкально устроена подобно цитре и которая, зачиная от страха Божия, произвела многих детей, так что нет ни одной струны, которая не издавала бы звука своего, огласится плачем Моава, приносящаго покаяние. И все внутренности мои к стене из обожженнаго кирпича, вместо чего Феодотион перевел к стене разрушенной. Ибо все укрепления противников на которыя они прежде надеялись, будут разрушены и падут. Внутренности же пророка — это те, о которых и Давид говорил в Псалме: благослови душе моя Господа, и вся внутренняя моя имя святое Его (Пс. 102:1). Ибо как цитра не издает громкаго и стройнаго звука, если лопнет хотя одна струна, так и духовная утроба пророка, если в нем будет недоставать хотя одной струны добродетелей, не будет в состоянии издавать приятное пение и возглашать к кирпичной стене всеми внутренностями. Есть и мнение философов, что добродетели находятся в связи между собою, и по апостолу Иакову у кого не будет доставать одной, у того нет всех добродетелей. Когда же Моав поймет, что он тщетно подвизался в этих учениях, которыя прежде считал высокими, то войдет в святилища свои, не в те, которыя святы сами по себе, но которыя заблуждающий считал святыми, и не будет в состоянии найти помощи. Или, может быть, оставив ложныя заблуждения постарается войти в святилища Церкви чтобы сделать их своими, просить и молиться, но не будет в состоянии. Ибо не тотчас, как захотим, мы можем получить совершенную добродетель. Что же касается слов: вот то слово, которое изрек Господь с того времени к Моаву, то мы должны знать, что это эпилог, повторяющий вступление, в котором сказал: слово против Моава или бремя, так что здесь окончил тем, чем там начал. С того же времени должно понимать так: с котораго начал говорить к нему, так что все, что сказал, есть одно слово Божие, то есть одно определение. Далее по LXX, которые перевели: внутренности пророка, как стена, возобновлены Богом, и он, то есть Моав, будет посрамлен и придет к жертвенникам и к тому, что сделано рукою, мы можем объяснить так, что внутренности пророка всегда обновляются и укрепляются Богом, чтобы противники были посрамлены и поняли, что тщетно то, что сделано рукою человеческою, и нисколько не служит ко спасению.
*** От того утроба моя будет стонать о Моаве как гусли, и внутренности мои о стене из обожженнаго кирпича. Чтобы кто-нибудь не подумал, что плач пророка есть выражение радости, которою он приветствовал бы пленение врагов народа Израильскаго, он говорит, что он с глубокою и искреннею сердечною печалью оплакивает разрушение могущественнейшаго некогда города.
*** И будет, хотя обнаружите что Моав до утомления подвизался на высотах своих, и хотя он будет входить во святилища свои для молений, но ничто не поможет. Это крайнее бедствие, когда не находят помощи у тех, которых всегда чтили с благоговением. Лишившись, говорит, сил своих по умерщвлении воинов своих, ты пойдешь к идолам, будешь молиться в капищах, но не найдешь помощи у тех, коих постигнет одинаковое с тобою опустошение.
*** С какого, ты думаешь, времени? Конечно с того, когда был сотворен Моав и Господь сказал: «Моавитяне и Аммовитяне не войдут в церковь Божию» (Втор. 23:3). Или с того времени мы должны понимать в смысле древняго времени, что Божественный приговор этот определен издавна, не в том смысле, чтобы предведение Божие вызвало причину опустошения, а в том, что будущее опустошение было предведомо величию Божию.

Оттого внутренность моя стонет о Моаве, как гусли, и сердце мое — о Кирхарешете. Подобно тому говорит и Иеремия: слово Господне было в устах моих, как огонь, и пылало в костях моих (ср. Иер. 5:14), и Михей: аз исполнен силы Духа Господня (Мих. 3:8). Они сами поспешали прежде всего всем объявить, что сердца пророков вдохновлены благодатию Св. Духа.

Ст. 11. Сего ради чрево мое на Моава аки гусли возгласит, и внутренняя моя аки стену, которую обновил еси¹. После отъятия, говорит, веселия и радости от виноградов твоих и после того как в них никто не будет радоваться, а напротив, случится то и то, внутренняя моя будут как бы гуслями, песнею и мелодией в отношении к тебе. Ибо я возвещаю о твоих страданиях, известным для всех делаю наведенное на тебя несчастие; как бы какая стройная лира я буду возглашать, так ударю по струнам и сделаю слышною для всех песнь, аки стену, которую обновил еси. В начале видения блаженный пророк сказал, что нощию погибнет Моавитска земля, нощию бо погибнет стена Моавитская (Ис. 15:1). Истолковывая же значение сих слов, мы говорили, что так как сделалось землетрясение, то стена Моавитская раскололась и прежде нападения неприятелей почти до основания разрушилась, чрез что произвела как бы некоторый гром на всю землю Моавитскую. Ее, правда, обновили, но совершенно бесполезный употребив на сие труд; потому что без труда взяли всю землю Ассирияне и Вавилоняне. Итак возгласят внутренняя моя, говорит, о несчастиях твоих аки гусли, и таким образом всем известным сделаю страдание твое, подобно тому как, без сомнения, снесена (разрушена) была стена твоя, которую ты обновил, но только отнюдь не на пользу. Ибо так как стена пала сама собою, то ни от кого из живущих во всей земле Моавитской или даже и находящихся в других городах и странах не утаилось случившиеся.

внутренность моя стонет. Исайя говорит о глубочайшей скорби, объявшей его (ст. 9; 21,3.4; ср. Иер. 48,36; см. ком. к 15,5).

Пророк, слыша, что – это дело праведного гнева Божия против моавитян, еще более жалеет их, потому что сознает, как тяжко подпасть под гнев Всевышнего. «Внутренность... стонет» – плач у пророка рождается как бы внутри, выходит из глубины сердца. Это – истинное горе (ср. Иов. 30:27).