Далее следует
: и животные течаху, и обращахуся, яко видение везеково (блистания).
Когда впереди сказано:
идяху, и не обращахуся; то как же теперь говорится:
животныя течаху, и обращахуся? Это кажется чрезвычайным противоречием:
идяху, и не обращахуся, и течаху, и обращахуся. Но как это надобно разуметь, мы скоро узнаем, если тщательно различаем две жизни, именно, деятельную и созерцательную. Ибо держась первой, мы можем быть постоянными, но в другой никак не можем держать напряженной души. Ибо, оставляя свое нерадение, и возбуждая самих себя к ревности доброй деятельности, куда мы идем, если не к деятельной жизни? — От этой жизни мы после никак не должны возвращаться назад; потому что тот, кто, после оной возвращается к цепенению нерадения, к делам нечестия, которые оставил, без сомнения не умеет быть небесным животным. Но когда мы от деятельной жизни возвышаемся к созерцательной: то, поелику ум не может долго стоят в созерцании, но все, что он видит в вечности чрез зеркало и загадочно, видит это украдкою и мимоходом, сам дух, отраженный своею слабостью и беспредельностью толикой высоты, возвращается в самого себя. И по необходимости возвращается к жизни деятельной, чтобы не отказаться от возможных добрых дел, когда ум не имеет силы возвышаться к созерцанию небесного. И таким образом бывает, что сей, получив помощь от самых своих добрых дел, опять чрез созерцание воспаряет к горнему, и приемлет питание любви от пищи созерцательной истины. Но поелику самая слабость повреждения не может долго держатся в этом состоянии; то он опять возвращаясь к добрым делам, услаждается памятью о сладости Божией, и внешними делами благочестия, а внутренне питается святыми желаниями. Поэтому-то о совершенных мужах, возвращающихся в себя после созерцания, говорится:
память множества благости твоей отрыгнут(
Пс. 144:7). Потому что они, предвкушая сладость внутренней приятности чрез соприкосновение к ней, где только могут, стараются всегда возобновлять памятование о ней, и отрыгать в собеседовании. Поэтому и Псалмопевец справедливо увещевает нас, говоря:
свет возсия праведнику, и правым сердцем веселие. Веселитеся праведнии о Господе, и исповедайте память святыни Его(
Пс. 96:11, 12). Он же еще говорит:
коль многое множество благости Твоея, Господи (
Пс. 30:20)! Этой именно благости, сколь она велика, никак нельзя было бы дознать, если бы он (Псалмопевец) по временам не вкушал ее созерцанием. Поэтому он еще говорит:
аз рех во исступлении моем: отвержен есмь от лица очию Твоею (
Пс. 30:23). Ибо, если б он, возвышенный в восторге души, не знал сладости вечной жизни; то, ниспустившись опять в этот мир, не стал бы разбирать, как далеко лежал он отверженным.
Итак означенные животные идут, и не обращаются, и — идут, и обращаются; потому что святые мужи от деятельной жизни, на которую решились, не обращаются к нечестию, а от созерцательной, которой по тяжести выносить не могут, возвращаются к деятельной. Ибо, как сказано, они, будучи побеждаемы самою тяжестью своей слабости, отраженные возвращаются в самих себя, чтоб идя научались, чего желать должны, а возвращаясь знали, где они лежат. Идя должны разумевать, где их нет еще, а возвращаясь должны понимать, что они.
Но как эти святые животные возвращаются, показывается далее, когда присовокупляется:
на подобие блистающей молнии. Благоговейные животные хорошо сравниваются с блистающею молнией; потому что святые мужи, когда возвышаются к созерцанию горняго, когда палатки своего духа прицепляют любовию к небесному отечеству, но будучи отягчены тяжестью человеческого общения возвращаются в самих себя: тогда они пересказывают братии о небесных благах, которые по крайней мере чрез стекло могли видеть, и располагают души их к любви внутренней славы, которой ни видеть не могут, какова она есть, ни пересказать то, что они видели. Но говоря, они своими словами и поражают сердца слушающих, и воспламеняют их. Следовательно, как блистающая молния возвращаются те, которые, говоря о небесном и сияя пренебесным светом, воспламеняют сердца слушателей к любви небесного отечества. Итак подобно блистающей молнии, они говоря поражают, разбрасывают огнь небесного желания.
И другим еще образом святые животные
идут и возвращаются. Ибо идут, когда посылаются на проповедь для внушения благодати небесного дара, и для привлечения к вере, творят дивные дела пред неверующими; но возвращаются, потому что, приписывая это силе всемогущего Бога, не приписывают самим себе того, что совершили. Ибо, когда они совершают чудеса, тогда бывают молнией, потому что потрясают сердца зрителей, устрашают, освещают и воспламеняют. Поэтому написано:
во свете стрелы твоя пойдут, в блистании молний оружий твоих (
Авв. 3:11). Стрелы Господни суть слова святых, которые поражают сердца грешников. Но эти стрелы имеют оружия. Ибо вы, братие, знаете, что ратные мужи стрелы бросают, а оружием защищаются. Итак, когда они (святые мужи) к словам присовокупляют чудеса, тогда как бы оружием защищаются, чтобы самим не быть пораженными:
во свете стрелы твоя пойдут , потому что слова Божии делаются явными. Но поелику учение святых учителей должно сопровождаться чудесами; то справедливо присовокупляется:
в блистании молний оружий твоих ; потому что, когда присовокупишь к ним (словам) оружие чудес, тогда умы преследователей осияваются так, что они не решаются преследовать их (Проповедников). Итак те животные идут и возвращаются, наподобие блистающей молнии; потому что после того, как святые совершают чудеса среди людей, после того, как распространяемым светом просвещают сердца слушающих, они возвращаются к прославлению своего Виновника, чтобы воздать хвалу Тому, чрез Кого они могли совершить такие дела.
Так Петр, когда исцелением человека, хромого от утробы матерней, совершил чудо, которому все знающие весьма удивлялись, сказал:
что чудитеся о сем? или на ны что взираете, яко своею ли силою или благочестием сотворихом его ходити? Бог Авраамов и Исааков и Иаковль, Бог отец наших, прослави отрока своего Ииcyса (
Деян. 3:12, 13). И несколько после:
о вере имене Его сего, егоже видите и знаете, утверди имя Его (
Деян. 3:16). Потому что совершением чуда, он светом его поразил взоры видевших, но сохраняя смирение, и воздавая хвалу Виновнику, он как бы возвращается туда, откуда пришел, потому что свет молнии показывает, откуда она произошла. Итак святые животные, когда идут на совершение чудес, и когда возвращаются в себя самих для отдачи славы своему Виновнику, суть молния; потому что, как явлением чудес, так и представлением примеров смирения, поражают души видящих и воспламеняют.
Во всем, что они делают, всегда возвращаются к прославлению Творца для того, чтобы навсегда устоять в той силе, которую получают. Ибо, если бы они приписали что-либо самим себе, то не могли бы устоять в том, что получили. Поэтому хорошо еще чрез Соломона говорится:
на место, аможе потоцы идут, тамо тии возвращаются ити (
Еккл. 1:7). Ибо как по добродетелям, так и по учению, что суть святые мужи, как не потоки, которые увлаживают сухую землю сердца плотских людей? Но они скоро пересохли бы, если бы, как по делам, которые совершают, или по учению, не возвращались тщательным и непрестаемым вниманием сердца к тому месту, из которого вытекают. Ибо, если они не возвращаются внутрь к сердцу, и не привязывают себя узами желаний к любви Создателя; то и рука их бывает слаба для того, что совершала, и язык делается сухим для того, что говорил. Но они всегда любовию возвращаются внутрь себя, и то, что основывают публично делами и словами, втайне черпают из источника любви. Ибо они любовью научаются тому, что произносят в учении. Итак потоки возвращаются к тому месту, из которого вытекают, дабы опять продолжать течение; потому что они всегда почерпают воду премудрости оттуда, откуда течет она, дабы от безвозвратного течения не изсохнут. Итак чрез все, что мы делаем, со тщанием будем возвращаться к источнику истинного света. Воздадим Создателю нашему благодарение за те блага, которые получаем, и в простоте сердца скажем с пророком Иcaиeю:
вся воздал ecи нaм (
Ис. 26:12). Ибо наши добрые дела суть дела Того, для любви Коего не достаточно возбудить нас, если Он и Сам не снизойдет к нам. Ибо, если бы совечный Отцу Бог прежде веков не соделался человеком во времени, то когда человек временный стал бы мудрствовать о вечном? Итак снисхождение истины соделалось возвышением нашего смирения. Дадим славу, дадим хвалу Тому, Кто живет со Отцем в единении Святаго Духа Бог, чрез все веки веков. Аминь.
