Книга пророка Даниила, Глава 5, стих 2. Толкования стиха

Сейчас мы будем с вами изучать историю о том, как рухнуло Вавилонское царство, когда закончился плен, в который были взяты евреи за свои преступления. Пророк Иеремия сказал, что плен будет длиться семьдесят лет, так и произошло. С тех пор как Навуходоносор первый раз захватил Иерусалим, взял в плен царя Иехонию, и до падения Вавилона прошло ровно семьдесят лет. Плен заканчивается тем, что Вавилон берется штурмом персидским царем Киром, чье имя было предсказано еще за 125 лет до его рождения пророком Исаией. Пророк по имени назвал царя, сказал, что из плена евреев освободит царь Кир. Поэтому некоторые либерально ученые стали утверждать, что эта часть книги пророка Исаии написана позже, уже после вавилонского плена, так как невозможно человеку предсказывать имя царя, который родится спустя 125 лет после этого события. Однако после компьютерного анализа книги пророка Исаии, который используется для определения подлинности текста, стало ясно, что книга является единым целым и действительно была написана во времена пророка Исаии, в VII в. до Р. Х. Перед завоеванием Вавилона произошло некое событие, которое было духовной причиной гибели этого государства. Об этом и говорит пятая глава книги пророка Даниила. Пир Валтасара «Валтасар царь сделал большое пиршество для тысячи вельмож своих и перед глазами тысячи пил вино. Вкусив вина, Валтасар приказал принести золотые и серебряные сосуды, которые Навуходоносор, отец его, вынес из храма Иерусалимского, чтобы пить из них царю, вельможам его, женам его и наложницам его. Тогда принесли золотые сосуды, которые взяты были из святилища дома Божия в Иерусалиме; и пили из них царь и вельможи его, жены его и наложницы его. Пили вино, и славили богов золотых и серебряных, медных, железных, деревянных и каменных» (Дан. 5:1–4). Итак, к власти после смерти Навуходоносора и после смерти двух его приемников приходит царь Набонид, который повредился умом. И вместо него стал править его соправитель царь Валтасар, который был потомком царя Навуходоносора. Он был, по одним сведениям, младшим сыном Навуходоносора, усыновленного Набонидом, а по другим сведениям, был сыном дочери Навуходоносора, поэтому он приходился внуком царю Навуходоносору. К тому времени он и стал реальным правителем Вавилонского царства. Он был еще молодой человек и решил закатить пир во время осады города, который был уже осажден медианами и персами, но Валтасар считал (как впрочем, и сам Кир), что город взять практически невозможно. Историк Геродот в своем труде упоминает, как и пророк Даниил, что вавилоняне праздновали большой праздник в тот день, когда город был взят персами. Валтасар полагался на мощность стен, он решил пировать, хотел показать, что он на самом деле самый сильный и самый могущественный владыка во вселенной и ему никто не страшен, он решил храбро пить вино перед лицом своих вельмож. Вино потом привело к выявлению того, что скрывалось в его сердце. Валтасар был очень гордым человеком. Напившись вина, он стал действительно показывать свою гордыню и высокомерие. Он сказал: «Никто мне не страшен, ничего мне не страшно, и я даже не боюсь Бога. Я не боюсь Бога — господина Неба, которому был построен Храм в Иерусалиме. Бог еврейский мне не страшен». И для того, чтобы поглумиться над Богом евреев, он приказал для вина принести сосуды, которые были взяты во время штурма Иерусалима его отцом или дедом — Навуходоносором. Эти сосуды использовались для того, чтобы в них собирать кровь жертв и вино для возлияния, эти сосуды были посвящены Богу, это были особые, священные, сосуды. Навуходоносор, хотя и почитал ложных богов, хотя и кланялся идолам, но в знак уважения к Богу евреев эти сосуды поставил в святилище своего бога — в капище Мардука. Он таким образом хотел выразить свое почтение еврейскому Богу. А Валтасар сказал: «Я лучше Бога, я сильнее Бога». Он сказал, что ему никто не страшен. И он сам пил из этих сосудов и пили все вельможи его, и жены его, и наложницы его. Дело в том, что в Вавилоне, как и во всем древнем мире, идолы считались реальными богами. Например, главное божество Вавилона — бог Мардук — был огромной истукан, высотой почти с храм. Считалось, что, пока он находится в святилище Таминаки (в башне, которая стояла в центре города), Вавилон является царским. А если божество увозят (а его несколько раз увозили из Вавилона), значит, город перестает быть царским городом, вообще перестает быть городом. И подобных богов было много. Были разные изображения, которые и сами считались богами. Сами деревяшки, золото, стекло являются уже как бы божеством, в буквальном смысле30. Валтасар вместе со своими слугами славил этих ложных богов и таким образом глумился над Богом-Творцом, говорил, что «Бог Небесный мне не страшен». Он знал, что есть Бог Небесный, понимаете, он не по невежеству это делал. Он знал, что есть Творец, который наказал в свое время Навуходоносора. Он знал, что этот Бог управляет миром, но он говорил: я сильнее. Есть много людей, которые говорят: мне неважно, что там Бог обо мне думает — я сам для себя бог. Вот так же и сделал Валтасар, он решил, что он сам веритель своей судьбы, сам для себя решает, что хорошо, что плохо; сам для себя определяет — правильно это или неправильно. И поэтому он будет поклоняться тем богам, которых он себе сделал, которые ему сподручны, которыми можно управлять. И наказание Божие не замедлило ждать.

Уже опьянев, он приказал принесть золотые и серебряные сосуды, которые Навуходоносор, отец его, вынес из храма, бывшего в Иерусалиме, чтобы пить из них царю и проч. Евреи передают такого рода басню: до семидесятого года, в который, по словам Иеремии, должно последовать освобождение народа иудейского из плена, о чем и Захария в начале книги своей говорит, Валтасар, считая обетование Божие недействительным и обещанное ложным, обрадовался и устроил большой пир, издеваясь некоторым образом над надеждою иудеев и над сосудами храма; но тотчас последовало отмщение. Что же касается того, что Навуходоносор называется отцом Валтасара, то это ее может ввести в заблуждение тех, которые знают, что в Священном Писании обыкновенно все прадеды и предки называются отцами. Также на то нужно обратить внимание, что (Валтасар) делает это не в трезвом виде, но тогда, когда он опьянел и позабыл о наказании, постигшем прадеда его, Навуходоносора.

Далее повествуется, как Валтасар, опьянев во время пиршества, повелевает принести сосуды (храма), как бы хвалясь победою отца, или – вернее – безумствуя от опьянения; а может быть и потому, что иудеи были зрите­лями происходившего, чтобы искоренить в них благоговение, какое они имели к Богу. Это происходило от гордости и пьянства. Будем же остерегаться пьянства, возлюбленные. От него происходит много безрассудного. Пьянство властвует и над великими людьми; ведь Валтасар повелел это, на­пившись вина. Отец его, вывезши сосуды, пощадил их, и, взявши город, не дерзнул употребить их на человеческое служение; а этот не только сам употреблял, но отдал их для употребления и вельможам своим и наложницам и возлежавшим вместе с ним.

Это было не что иное, как пренебрежение к славе Божией и превозношение пред Тем, Кто управлял Израильтянами, как будто Он не может сделать ничего полезного своему народу.

Сосуды из Иерусалима. См. коммент. к 1:2. В Древнем мире все без исключения осознавали особую ценность священных сосудов. Тот факт, что они не были переплавлены, означает, что они сохранились в силу своего священного характера. Поскольку бог Вавилона рассматривался как победитель, предметы утвари, принадлежавшие «побежденным» богам, были захвачены в качестве трофеев для храма Мардука. Возможно, использование этих сосудов было призвано напоминать о прежних победах бога (см. коммент. к 5:4). Родственная связь Валтасара с Навуходоносором. Валтасар известен как сын Набонида, последнего царя Вавилона, соправителем которого он был. Родственная связь Набонида с Навуходоносором не совсем ясна. Еще у Геродота (V в. до н. э., см. статью в коммент. к Есф. 1) Навуходоносор и Набонид упоминаются под одним и тем же именем (Лабинет), а потому иногда их путали. Кроме того, в Древнем мире последующие монархи часто отождествлялись со своими предшественниками, даже если не были связаны с ними генеалогически. Так, например, на «Черном обелиске» Салманасара III Ииуй, царь Израиля, называется «сыном Амврия», несмотря на то что именно он уничтожил династию Амврия и не был его родственником (факт, вероятно, хорошо известный ассирийцам).

Вкусив вина, Валтасар. Опьяненный Валтасар совершает святотатство, ибо и язычнику следовало почитать священную утварь чуждой ему религии. золотые и серебряные сосуды... из храма Иерусалимского. См. ком. к 1,2. отец его. Навуходоносор назван отцом Валтасара также в ст. 11, 13 и 18, а в ст. 22 сказано, что Валтасар был его сыном. Точно известно, что Валтасар был сыном Набонида, а не Навуходоносора, однако нужно иметь в виду, что в древнем мире словами "отец" и "сын" часто называли как прародителя и потомка, так и предшественника и преемника. Таким образом, по всей видимости, Валтасар приходился Навуходоносору внуком, а мать его, Никотрис, была дочерью Навуходоносора.

Из грехов — одни против людей, другие — против Бога. Например, быть нечестивым, хулить, осквернять храм Божий или преследовать церковь Божию или бесчестить священников: все это — восстание против Бога. А блуд, воровство, обиды — все это обращается против подобных нам рабов. Большая разница между тем, кто грешит против Бога, и кто грешит против людей. Нет ничего хуже нечестия, нет ничего несчастнее беззакония против Бога, нет ничего нечестивее хулы на Бога. Но и такое беззаконие может загладить милостыня, если грешник не продолжает своей хулы, но исправляет свой грех покаянием. Но пусть никто не порицает меня, плохо слушая мои слова: я обращаюсь не к неразумию неразумных, но к вам, верным, воспитанным в истине. Нет ничего ужаснее нечестия, нет ничего тягостнее хулы. Однако и такое зло заглаждается милостыней, если только кто искренно обратится в истине. В качестве примера возьмем древнюю историю Даниила. Валтасар, сын Навуходоносора, некогда поправший божественные установления и осквернивший святыню, осмелился во время общего пира, среди пьянства, нечестия и хулы, привести туда же и те священные сосуды, которые он взял из Иерусалима, и употребил их для пьянства. И принесоша, говорит, сосуды яже из Иерусалима, святыя, и пияху ими он (царь) и жены его, и наложницы его, и возлежащая окрест его. Священным вещам наносилось оскорбление не только употреблением их на обыкновенном пире, но и невоздержанием пирующих. Таково-то зло — и Бог долготерпит, эта глубина незлобия, богатство милости, неисчерпаемое человеколюбие, ожидающее нашего покаяния и отлагающее наказание.

Протекавший обычным порядком, пир Валтасара неожиданно закончился глумлением над Богом, выраженным в превращении посвященных Ему сосудов в пиршественные чаши и в хвалебных песнопениях в честь богов языческих. Первое говорило, что в глазах верующих Бог израильский не заслуживает никакого уважения - Его сосуды взяты для низкого употребления, вторые еще более усиливали и подчеркивали эту мысль, - богохульственно противопоставляли могущество языческих богов бессилию Бога еврейского. Поэтому вполне прав Иосиф Флавий, называя Валтасара "дерзновеннее" Навуходоносора, не посмевшего употреблять сосуды иерусалимского храма для себя и положившего их в храме своего бога.

Тысящи мужем. Пред тысящею же вино, то есть и количестве, достаточном для тысячи, для такого именно числа приготовленном. Пия же Валтасар, говорит Пророк, рече при вкушении вина, еже принести сосуды златы и сребряны, яже изнесе Навуходоносор отец его из храма, иже во Иерусалиме, и да пиют в них царь и вельможи его, и наложницы его, а возлежащыя окрест его. Сим показывает нам Пророк, не только крайнюю меру нечестия, но и вред от неумеренного употребления вина. Ибо говорит: «пия царь рече, при вкушении вина, еже принести сосуды златы и сребряны;» потому что упоение помрачило рассудок, и невоздержание породило безумную мысль оскорбить Бога; те сосуды, посвященные на служение Богу, которые Навуходоносор, отец его, хотя взял, по Божию попущению, но почтил, как ему казалось, и иъзял из употребления для людей, он осмелился употреблять, как обыкновенные. Ибо не только велел принести, но к слову присовокупил и дело.