Екклезиастик (Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова), Глава 32, стих 18. Толкования стиха

О начальниках пира премудрость говорит, что они должны наблюдать порядок в усаживаньи за трапезу, благоразумие в ведении речи и умеренность в продолжении пира (32 гл. 1 -15 Ал. и Ват, 35, 1—13). Впрочем, эти правила будут приняты и исполняемы боящимися Господа и благоразумными (16— 25=Ал. и—24), которые, потому, не подвергнутся никакому злу: тогда как не слушающий советов премудрости подобен кораблю в бурном море (33:1-2,=Ал. 36, 1—2).

Боящиися Господа обрящут суд, и оправдания, яко свет, возжгут. Сир. 32:18. 
Избрание искало судей, и обрело их: теперь избранным судиям надлежит искать суда, и – о, если бы они «обрели суд, и оправдания, яко свет, возжгли»! О, если бы нашли они для себя, и употребили для общества, такое искусство судить, чтобы оправдание невиннаго, и обвинение виновнаго, ясно было, как свет; чтобы верное познание истины возжигало в них самих живую ревность к порядку и благу общественному, и распространяло сей священный огнь во всем круге их действования!
Народ ищет суда у поставленных судей: где же поставленным судиям искать суда, так чтобы он был у них готов для всякаго человека, для всякаго дела, для всякаго случая? Не в законах ли? Без сомнения, всего ближе искать онаго там. Ибо для чего и написаны законы, если не для того, чтобы судии обретали в них готовый суд, который бы оставалось им только прилагать к известным лицам, делам и случаям?
Но мне кажется, что искание суда в близком, по видимому, хранилище, каковы суть книги законов, не без затруднения для судии новопоставленнаго. Чтобы обретать суд в законах, надлежит изучить их; но вероятно, что не каждый новоизбранный судия изучил законы предварительно, так как не каждый предназначал себя к званию судии: как же скоро кто избран в сие звание, он должен тотчас вступить, не в училище судей, а в самое судилище; а судилище не позволяет судить сперва, как случится, доколе научатся судить, как должно. Кроме сего, разнообразное множество законов не редко затрудняет и сведущих и опытных в законоискусстве; а ежедневно раждающиеся новые законы, в изъяснение и дополнение прежних, показывают, что разнообразие дел и случаев, простираясь гораздо далее разнообразия законов, ежедневно представляет, и будет представлять, новыя дела и случаи, на которые готоваго суда в законах не находится.
Где же поставленным судиям искать более готоваго суда? Не в здравом ли разуме? Подлинно, разум судил людей, когда ни одного закона не было еще написано; потом разум же написал законы для суда; и наконец в тех, которые обязаны судить по законам писанным, живет еще тот же человеческий разум, который произвел все человеческие законы.
Но мне кажется, и в разуме, хотя каждый носит с собою сию сокровищницу истины, – и в собственном разуме найти готовый суд не без затруднения. В самом деле, если бы удобно было каждому судии обретать суд в собственном разуме: то не для чего было бы писать законы. Пoелику же найдено нужным написать законы: то сие показывает, что найдено неудобным почерпать суд из одного собственнаго разума: так как сей источник у иных не открыт, у иных безводен, у иных наполнен брением, или засыпан прахом, то есть, иным недостает образования, иным способности, у иных предразсудки или страсти заглушают здравый смысл и естественное чувство справедливости. Закон есть опытом утвержденный разум не одного человека, но правительства, целаго народа, многих поколений: как может сравниться с ним личный разум одного какого либо человека? Закон тем чище видит умственно, тем вернее показывает отрешенную истину суда, что он не развлекается видом чувственной личности подсудимых и прикосновенных к суду; для него нет По Евреин. сборн.: Закон тем чище видит, тем вернее показывает духовную истину суда, что совершенно слеп он для чувственной личности подсудимых и прикосновенных к суду и для разных околичностей; не видит он...  ни лица сильнаго, ни врага, ни друга, ни даров: напротив того личный разум судии тем удобнее ослепляется духовно, чем более видит чувственно; при виде сильнаго возмущается страхом, для друга смягчается, и, думая снисходить, впадает в слабость; на врага раздражается, и строгость простирает до жестокости; дарами прельщается, и, преследуя воздаяние, неприметно теряет из вида правосудие.
Где же и легко, и верно, найдут судии суд законный, при обыкновенных неудобствах со стороны законов, благоразумный при обыкновенных несовершенствах человеческаго разума? Кто постигнет сию тайну суда? Кто, подобно Высочайшему и Совершеннейшему Судии Богу, «изведет, яко свет, правду» (Пс. 36:6), которую затьмевать между человеками соединяются искусство и неведение, сила и немощь, живущая в судии страсть и мертвый разум законов? Да не оскорбятся законоведцы и мудрецы; но паче да вразумятся; не их собственно званию поверяет Верховный Судия великую тайну суда; есть другое, более действительное звание, тайных Его советников, звание боящихся Господа. «Боящиися Господа обрящут суд, и оправдания, яко свет, возжгут».
Боящийся Господа имеет закон, в котором все множество законов заключается, все разнообразие законов согласуется. Ибо если цель всех законов есть правда, порядок, благо: и если всеобщее основание всякаго блага, порядка, правды лежит во благой, премудрой и святой воле Божией: то всеобщее основание и корень законов есть не делать и не попускать ничего противнаго воле Божией, а сие-то и есть бояться Господа.
Боящийся Господа находится у самаго источника разума и премудрости: пoелику «начало премудрости страх Господень» (Притч1:7).
Боящийся Господа в суде не страшится сильнаго: ибо страшен ли стук колесницы во время грома? И старший между рабами велик ли в присутствии царевом?
Боящийся Господа не повредит суда по любви к другу или по ненависти к врагу: пoелику он никого не любит паче Бога, и по любви к Нему хранит суд; а врагов он не имеет, потому что, боясь Бога, боится и закона Божия, повелевающаго любить врагов.
Боящийся Господа в суде не прельстится дарами: пoелику он боится потерять благодать Божию и Царство небесное; где же найти такое сокровище, для котораго бы он мог решиться на такую потерю?
Так важен для праваго суда и правосуднаго начальствования страх Господень. Посему-то, приявшие жребии общественных служений судебных и начальственных, посему-то и поспешают вас оградить страхом Господним, чрез священную клятву пред Словом Господа, пред крестным изображением Господа, пред олтарем Господа, пред лицем невидимаго, но видящаго сердца и помышления Господа.
Со страхом Божиим приступите к клятве: с усугубленным клятвою страхом Божиим отыдите на служения ваши. Страх Господень да вспомоществует вам «обретать суд, и оправдания возжигать, яко свет». Аминь.