Иов, Глава 9, стих 32. Толкования стиха

Смысл речи Иова не в том, что он не хочет говорить с Богом, а в том, что он не видит выхода. «Я вижу, что нахожусь в тупике. И хотя бы я показался себе живущим правильно и очистил себя чистейшей водой, но Бог силен, чтобы показать мне ту грязь, которая внутри меня скрыта». «Кто бы меня свел с Ним, — говорит Иов, — кто был бы посредником и свел нас вместе, чтобы я смог свидеться с Богом и оправдаться у Него, потому что только в Нем оправдание».

О чем эта просьба? Иов хочет найти того, кто бы свел че-ловека и Бога. Он хочет встречи, чтобы узнать у Бога ответы на вопросы о смысле жизни. Но интересно, что, когда Бог отвечает, он принимает вызов. Когда Он приходит к Иову, чего тот просил так долго, то первое Его предложение было: опояшься, становись, будем разговаривать. Бог как бы говорит: «Ты просил — я пришел», — получается, что Бог принимает условия игры . Он хочет, чтобы человек Его искал, распознавал Его волю. А Иов говорит, что хочет найти выход, хочет, чтобы Бог дал ему возможность оказаться праведным, а не оправдаться, как мы сегодня понимаем это слово.

Смысл слова «оправдаться» сегодня очень исказился. Есть такое выражение: раз ты оправдываешься, значит, виноват. Очень правильное выражение: кто оправдывается? Тот, кто хочет обмануть нас.

Иов соглашается с друзьями своими в том, что он не может оправдаться пред Богом, который показывает свою премудрость и могущество в землетрясениях, бурях и величе­ственном небе, усеянном прекрасными созвездиями (1—10), и который не дает никому отчета в своих действиях (и—из). Посему благоразумнее признать себя неправым пред Ним и не вступать в прю с Богом (11—20). Так именно и хочет поступить Иов, хотя сознает свою невинность: он видит, как праведники часто терпят оскорбления от нечестивых,—сам он безвинно страждет (21—28). Ему остается покориться пе­чальной необходимости, признать себя виновным пред Богом, чего конечно не было бы, если бы между ним и Богом находился посредник, равно могущий судить и человека и Бога, и если бы Бог отвратил от него свою карающую десницу (20—35). 

Поясняя значение речения Иова: Ибо Он не человек, как я, чтоб я мог отвечать Ему и идти вместе с Ним на суд! (Иов. 9:32), – Златоуст пишет: «Эти слова имеют такой смысл: если бы карающий был человеком, он, разумеется, не приговорил бы к наказанию находящегося в несчастье, но я мог бы судиться с ним и доказать, что он несправедлив; но, поскольку Ты – Бог, это невозможно...» Мне остается лишь «терпеть кару и сносить конечный приговор» Там же. 9. 20. S. 314, 316. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 66..

Очень значимыми для святоотеческой экзегезы книги Иова являются слова страдальца о том, что между ним и Богом нет... посредника, который положил бы руку свою на обоих нас (Иов. 9:33). По святителю Григорию Великому, этим Посредником между Богом и человеком будет Христос – Бог и человек одновременно. Именно в этом смысле, обладая двумя совершенными природами – Божественной и человеческой – Спаситель и окажется, по выражению Иова, способен положить руку свою на обоих нас (Иов. 9:33), соединяя в Себе, казалось бы, несоединимое – небесный и земной образ существования. Однако Христа еще очень долго ждать, и потому Иов жалуется, что Его нет. Данные слова Иова понимаются святителем Григорием как ясное пророчество об Искупителе рода человеческого, Который станет Посредником между Богом и человеком – через плоть См.: Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. IX. 61. PL. 75. Col. 893C-894B..

Вместе с тем из этих слов Иова явственно следует, что он еще не познал Христа и что ему пока не открыта истина о роли Сына Божия в деле Искупления человеческого рода. Иов мечтает о Посреднике, но еще Его не видит, он уповает на освобождение от власти греха, но не обладает Богооткровенным ведением о том, как все это случится. Ведь у него еще нет реального опыта пророческой приобщенности к грядущему: той приобщенности, что, возрастая в результате переносимых им страданий, постепенно дарует ему состояние опытной богопросвещенности.

Нынешнее духовное состояние Иова, рисующее и реальность жизни всего падшего грехом человеческого рода, можно было бы описать с помощью знаменитого вопроса и сопровождающего его ответа из книги Пророка Исаии: сторож! сколько ночи?.. приближается утро, но еще ночь (Ис. 21:11-12). Ситуация книги Иова – это действительность жизни падшего людского рода, когда еще ночь; но здесь есть и явственное, все усиливающееся от страницы к странице предощущение наступающего утра – близящегося Христа, тайна Которого в преддверии этого утра (пусть оно и наступит спустя много столетий) все отчетливее открывается Иову.

В дальнейшем мы еще пронаблюдаем этапы этого восхождения Иова к познанию Тайны Христовой, которые можно было бы связать с тремя будущими важнейшими пророческими речениями страдальца, которые он произнесет в последующих обращенных к друзьям речах. От исповедания горькой истины о том, что он не имеет ныне такого Посредника – Спасителя от первородного греха и страданий – Иов взойдет к знанию о том, что терзающий его ныне Бог – это еще и его Свидетель, и Заступник: И ныне вот на небесах Свидетель мой, и Заступник мой в вышних! (Иов. 16:19). Затем ему откроется еще большее: знание о том, что Бог парадоксальным образом имеет намерение Сам заступиться перед Собой за Иова, а в его лице и за все падшее человечество; Иов тогда произнесет следующее: Заступись, поручись Сам за меня пред Собою! иначе кто поручится за меня? (Иов. 17:3). Понимая, что человек сам по себе абсолютно бессилен в деле своего Спасения, Иов познает и то, что поручающийся Сам перед Собой за человека Бог – Сын Божий, заступающийся за нас перед Своим Отцом, – сможет, сумеет избавить людской род от тления, смерти и греха. Однако Иов пока что, как следует из этих его слов, здесь (Иов. 17:3) еще ничего не скажет о самом способе, об образе совершаемого Богом Спасения человечества. Но вскоре вслед за этим страдалец произнесет самое главное и великое: А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его. Истаевает сердце мое в груди моей! (Иов. 19:25-27). В этих словах Иова содержится удивительное по точности, силе и величию пророчество о Христе как об Искупителе, как о Боге, сделавшемся истинным Человеком и потому доступном видению телесными очами. Говорит о Нем здесь Иов и как о Том, Кто воскресит всех умерших для Вечной Жизни.

К чему же в конечном итоге приведет Иова такое его постепенное пророческое восхождение? Как мы увидим, к подлинной и реальной, хотя пока что и являющейся лишь малым залогом грядущей новозаветной полноты, встрече с Тем, о Ком он пророчествовал. Но случится это в самом финале его страданий....

Итак, Иов восходит к ведению тайны Христа постепенно. И здесь, в своей третьей речи, произнеся: Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас (Иов. 9:33), страдалец сделает лишь один из первых шагов к приобщению к опытной вере в грядущего Спасителя. При этом вновь отмечу и то, что Иов не имеет ни Писаний пророков, ни Моисеева Закона для того, чтобы с их помощью разгадать и уразуметь содержащиеся здесь пророчества о Христе. Иов идет к этому ведению через собственные раны, струпья, гной, через потерю близких, тем самым все более сближаясь с будущей мерой страдания Христа. И, однако, он этой меры конечно же не достигает – ибо что может сравниться со страданием и умиранием ставшего Человеком Бога, Который Сам есть Жизнь и Блаженство и для Которого смерть и страдания абсолютно чужды и неестественны, а значит, гораздо более страшны и мучительны, чем для любого живущего на земле.