Иов, Глава 9, стих 11. Толкования стиха

Иов соглашается с друзьями своими в том, что он не может оправдаться пред Богом, который показывает свою премудрость и могущество в землетрясениях, бурях и величе­ственном небе, усеянном прекрасными созвездиями (1—10), и который не дает никому отчета в своих действиях (и—из). Посему благоразумнее признать себя неправым пред Ним и не вступать в прю с Богом (11—20). Так именно и хочет поступить Иов, хотя сознает свою невинность: он видит, как праведники часто терпят оскорбления от нечестивых,—сам он безвинно страждет (21—28). Ему остается покориться пе­чальной необходимости, признать себя виновным пред Богом, чего конечно не было бы, если бы между ним и Богом находился посредник, равно могущий судить и человека и Бога, и если бы Бог отвратил от него свою карающую десницу (20—35). 

По мысли святителя Григория Великого, произнося это, Иов вновь и вновь свидетельствует о непознаваемости для человека как самого бытия Божия, так и смысла Господних промыслительных действий – в отношении каждой ли отдельной человеческой судьбы, в отношении ли всего мира в целом. При этом, по убеждению Двоеслова, все сказанное здесь страдальцем точно рисует нам нынешнее состояние духовной слепоты и рабства греху человеческого рода. Как пишет об этом святитель Григорий, в соответствии с речением Иова, «род человеческий, закрывшись от внутренней радости богообщения в результате греха, утратил очи разума, так что перестал понимать, куда направляется разум шагами заслуженных наказаний. Часто он принимает за гнев то, что является благодатным даром, часто принимает за благодать суровый гнев Божий» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. IX. 20. PL. 75. Col. 870В. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 61.. Человек зачастую оказывается попросту не способен различить смысл Божественного Промысла в отношении себя самого.

Именно поэтому святитель Григорий Великий убеждает нас признать немощность людского разума при любой его попытке рационального постижения неведомого Творца. Мы призваны смиренно умолкнуть перед Его таинственным Ликом, подобно тому как в конце концов перед Лицом непостижимого Богоявления умолкнет и Иов. Обратим внимание: страдалец решится в будущем замолчать перед лицом Создателя (см.: Иов. 39) именно в ответ на Его Богоявление и Его слова о Собственной непознаваемости (см.: Иов. 38:1-39:32). После такого своего согласия сомкнуть уста Иов заговорит на страницах Библии еще лишь однажды: ради того, чтобы выразить свое покаянное чувство перед Богом (см.: Иов. 42:1-6). Но именно здесь, при реальном, фактическом завершении своего диалога с Господом, Иов и произнесет свое последнее, окончательное слово, ставящее точку в его споре с Богом, подводящее итог всем его недоумениям и упрекам в адрес Творца: вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои. Однажды я говорил, – теперь отвечать не буду, даже дважды, но более не буду (Иов. 39:34-35). Именно здесь, пользуясь формулировкой святителя Григория, мы и можем увидеть, что умудренный Богом человек наконец-то решительно отказывается от своих прежних попыток «проникнуть в тайны величия Божия». Страдалец усваивает один из наиважнейших принципов отношений человека с Богом: «кто в деяниях Божьих» отказывается пытаться увидеть, рационально отыскивать их «причины, понимая свою немощность», тот эти причины на самом деле «уже видит... хотя и не видит их» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. IX. 22. PL. 75. Col. 871С. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 61.. Именно в этих словах святителя – один из важнейших святоотеческих выводов, сделанных древними церковными экзегетами при истолковании ими библейской книги Иова. Вывод этот в следующем: лишь смиренный отказ от попытки рационального постижения Божественной тайны может опыт совершенного богопознания, привести его к встрече с Творцом.

Замечу: говорящий к Иову Бог в диалоге со страдальцем будет свидетельствовать о величии Его замысла о мире, но ничего не скажет ему напрямую о подлинном и сокровенном предназначении описываемых Им созданий (см.: Иов. 38:1-39:32). И лишь только тогда, когда Иов, отказавшись от каких-либо попыток рационального осмысления причин своих несчастий и возможных путей их преодоления, смиренно признает собственное поражение перед Богом, Господь и откроет ему их таинственный смысл, зримо явит страдальцу судьбу и высшее предназначение вселенной. Однако откроет Он этот ее смысл уже не в пространной речи, но в молчаливом свидетельстве. Суть этой молчаливой тайны будет явлена Иову парадоксальным образом именно как подлинное Божие Слово – как открывающийся Ему Логос – Сын Божий, грядущий в мир, чтобы его искупить и чтобы возглавить в Себе все творение. Вот здесь-то для человека и оказалось так необходимо – после его, обращенного к Богу, многоглаголания прежних призывов, терзаний и сомнений – наконец умолкнуть: ради того, чтобы воспринять в подлинной и абсолютной мистической тишине, свободной от каких-либо звуков и слов, то единственное Слово, что Одно лишь имеет во всем мире Свое совершенное и неизменное значение и высочайший смысл. И Слово это – Христос.

Мы видим: такое знание конечно же не могло быть для Иова ведением в обыденном смысле этого слова – как знанием рациональным. Оно оказалось мистической реальностью того богооткровенного ведения, что уже не словесно формулируется или логически доказуется, но духовно показуется праведнику Самим Богом, выступающим из собственной сокровенности и в то же время по-прежнему остающимся Тайной для ограниченных способностей человеческой тварной природы. Такое состояние можно было бы уподобить вот чему: человек может стать духовно зрячим лишь смежив, закрыв свои физические глаза – то есть отказавшись от попыток увидеть земным зрением то, что при помощи этой не просвещенной Божественной благодатью нашей природной способности постичь попросту невозможно. И лишь отказываясь от каких бы то ни было попыток постижения сокровенных причин Промысла и восходя к открывающейся ему Божественной Простоте, ищущий Бога находит Его Самого как единственную и истинную Причину всего, в Которой нет и не может быть никакого рационального зерна, а есть только Его целостная, премудрая и непостижимая воля о Спасении Своего создания, а также – желание соединения со Своим творением посредством низводимых на вселенную потоков Божественных энергий.