Иов, Глава 41, стих 15. Толкования стиха

Хотя Иов сознался в своем неведении, но Господь снова призывает его выслушать изображение силы и власти Божией (40, 1—2). Чтобы Иов окончательно убедился в безсилии и ни­ чтожестве человека, Бог предлагает ему облечься во все свое величие и сравнить себя с какою нибудь земною тварью, делом рук Божиих (3 — 9). Для примера Он указывает на бегемота (или лучше слона), великана между четвероногими животными, который отличается и огромностью размеров и крепостью членов и неустрашимостью своею, что однакож не мешает ему быть кротким и делаться добычею охотника (10—19). Совсем не таков по характеру другой великан водянаго царства—левиафан, или крокодил: он не может сделаться добычею рыболова (20— 27) и в борьбе страшен (41, 1,2). Устройство его пасти, крепость и плотность покрывающей его чешуи, сила мускулов, быстрота движений—все соединено в нем, чтобы признать его безстраш­нейшим животным и царем вод (3—25).

Господь продолжает рассказывать Иову о левиафане, описывая его сложное и физически предельно прочное телесное устройство:

На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас. Мясистые части тела его сплочены между собою твердо, не дрогнут. Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов (Иов. 41:14-16).

Олимпиодор подчеркивает, что сила сатаны, о которой говорится в этих библейских стихах, огромна. Но эта сила окажется побеждена в грядущем. Причем она парадоксальным образом будет повержена отнюдь не какой-либо подобной же иной – пусть и гораздо большей – силой, но напротив, окажется преодолена совершенной немощью: предельным Само-умалением, «кенозисом» Христа в Его Воплощении. Как пишет Олимпиодор, сатане присуща великая «злая сила; но та немощь, которую воспринял ради меня мой Спаситель и Господь, которая называется немощью Божией, одолела дьявольскую силу» Олимпиодор. Commentarium in Beatum Job. 41. 14–16. PG. 93. Col. 444C. Русский перевод: Библейские комментарии. Книга Иова. С. 257..

По мысли святителя Григория Великого, под Божественным описанием сложного физического устройства левиафана, многообразности и сплоченности членов его тела, следует понимать свидетельство о всех тех грешниках, что пришли с сатаной в столь тесное гибельное духовное единение, что стали с ним абсолютно нераздельны, сделались как бы частью его самого. При этом такое, достигнутое путем преступного богопротивления, единство обреченных на вечную муку с сатаной является абсолютным: это уже полная мистическая неразрывность их существования друг в друге. Подобное состояние духовного единства грешников с диаволом святитель Григорий сравнивает – однако в то же самое время и решительно противопоставляя друг другу обе реальности – с совсем иным, противоположным, образом мистического единения человека: с Телом Христовым, с Телом Церкви, членами, как бы «частями» которой являются все христиане. Ведь и члены Церкви также достигают предельного и совершенного духовного единения с Целью (правда, в отличие от «адептов» диавола – святой и светлой) своей мистической устремленности: с Сыном Божиим. Тем самым, по мысли Двоеслова, диавол здесь оказывается как бы темным и губительным подражателем реальности бытия Церкви, «пародирующим» образ ее существования во Христе и в то же время переворачивающим «вверх дном» и искажающим – в темной причастности себе грешников – «до наоборот» самый смысл ее бытия. Святитель Григорий пишет об этом так: «Тело, «плоть» этого левиафана – все отверженные, которые возвышаются не стремясь при этом к познанию духовного отечества. Но части тела его (Иов. 41:15) – те, кто составляют это сообщество, когда действуют греховно, вступив перед этим на путь беззакония. Как говорит – в противоположном смысле – апостол Павел о Теле Господнем, и вы – тело Христово, а порознь – члены (1 Кор. 12:27). Но, поскольку злобный враг согласен с самим собой в своих порочных делах от начала и до конца, Божественное суждение говорит о частях тела его как о твердо сплоченных между собой» Святитель Григорий Великий. Moralia in Job. XXXIV. 8. PL. 76. Col. 722AB..