Стих 7.
Он пренебрегает людьми города Иов. 39:7.
56. Ибо пренебрегать людьми города – это избегать злых занятий человеческого разговора, то есть больше не получать удовольствия от имитации хороших манер мирскими людьми, коих есть в избытке. Ибо они желают войти с немногими в узкие врата и искать не с многими широкие дороги, которые ведут к разрушению. Ибо за ними внимательно наблюдает Тот, и для чего они были созданы, и те, которые внимательно рассмотрели то изображение, которое они получили, брезгуют следовать за вульгарным стадом. Откуда было сказано голосом Жениха Невесте, в Песне Песней: «Если ты не знаешь саму себя, о, прекраснейшая из женщин, идти вперед и пойди по стопам стад и корми козлят своих»
Песн. 1:7. Ибо она, кто есть прекраснейшая из всех женщин, знает себя, когда каждая душа избранного, даже если она находится среди грешников, помнит, что она была создана по образу и подобию своего Творца, и идет вперед по тому подобию, по которому она была сотворена. Но даже если она не знает себя, она также идет вперед, потому что, изгнанная из тайного места своего сердца, она рассеивается на внешние объекты желаний. Но когда она ушла вперед, она идет по стопам стада, потому что именно оставляя свои внутренние мысли, она ведома к широкой дороге и следует примерам других людей. И она больше не кормит своих козлят-детей, потому что она пытается накормить их не безобидными мыслями ума, а злыми движениями плоти. Потому что затем каждый избранный и целомудренный человек побрезгует идти по стопам стада, и здесь будет правильно сказано: Он пренебрегает людьми города. И также по праву приобщается: Он не слышит крика того, кто требует.
57. Кого мы можем понять под образом того, кто требует, как не дьявола, который однажды в раю предложил человеку монету дьявольского убеждения, и теперь ежедневно стремится взыскать с него уплату этого долга. Слово этого требователя – это начало дьявольского убеждения. Крик этого требователя – это искушение, уже более не нежное, а жестокое. Это кричит требователь, когда он мощно искушает. Не слышать крик этого требователя – это вовсе не дать согласие на проявление насильственных эмоций искушения. Ибо человек услышит, если он будет совершать те деяния, которые предполагает. Но когда он презирает совершение беззакония, здесь правильно было сказано: Он не слышит крика того, кто требует.
58. Но некоторые люди в этом месте пытаются осознать, что же стоит понимать под образом требователя. Ибо он взыскивает с нас, своего рода, долг, потому что он требует даже с природы ежедневные плоды человеческого труда, дабы были потрачены на него. Хотя воздерживающиеся люди – те, кого можно охарактеризовать словом «дикий осел» подавляют аппетит силой желаний, они презирают, так сказать, слова возмущенного требователя. Но так как многие парады добродетелей против бесчисленных пороков выпадают на долю целомудренного человека, почему в разговорах о крике требователь презирается, значит ли это, что он сдерживает свой импульс и нападение; ибо исключением будет тот человек, который получит пальму первенства в духовном состязании, пока он вначале не победит стимулы плоти, которым подвержены похоти живота? Ибо мы не можем противостоять конфликту духовного состязания, пока враг, расположенный внутри, то есть, аппетит обжорства, вначале не будет побежден, потому что, если мы не свергнем те пороки, которые ближе к нам, мы вряд ли сможем атаковать те, которые на расстоянии. Ибо война, которая ведется напрасно на равнине против внешних врагов, если коварный гражданин остается внутри стен города. Разум также сам удерживается от войны тяжким позором растерянности, от участия в духовном состязании, когда он слаб в борьбе с плотью, он ранен в преодолении мечей обжорства. Ибо когда он видит себя пораженным мелочами, ему стыдно воевать с более серьезными опасностями.
59. Но некоторые, которые не знают о порядке состязания, отказываются приручать свой аппетит, и сразу приступают к духовной борьбе. И хотя они иногда выставляют много поступков великой смелости, но грех обжорства управляет ими и поэтому они теряют, из-за увлечения плотью, все, что они смело совершали; и пока живот не будет сдерживаться, все их добродетели будут перегружены сразу похотью плоти. Здесь также написано о победе Навуходоносора: «Главный из поваров уничтожил стены Иерусалима»
4 Цар. 25:8. Ибо, что написано в Писании и выражено стенами Иерусалима, как не благодетель души, которая стремится к видению мира?
Иер. 52:12. Оксфордский словарь опускает слово «de» – Родительный падеж – кого? чего?. Или кого следует понимать словами «главный из поваров» как не живот, который поддается наиболее добросовестному уходу поварами? Главный из поваров затем разрушает стены Иерусалима, потому что живот, когда он не может сдержать себя, разрушает стены души. Отсюда получается, что Павел отбирает силу у главного из поваров, когда тот боролся против стен Иерусалима, говоря: «Но я усмирю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным»
1 Кор. 9:27. Поэтому он также дает объяснение, говоря: «И потому я бегу не так, как, наверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух»
1 Кор. 9:26. Потому что, когда мы сдерживаем плоть, мы бьем этими ударами нашего воздержания не воздух, а нечистых духов; и когда мы атакуем то, что внутри нас, мы наносим удары
«pugnos» – боевой противникам извне. Итак, когда царь Вавилонский хочет, чтобы печь воспламенилась, он приказывает принести ворох того, что горит, веревки и ветки и сложить все это в яму. Но, все же, он не сжигает в этом огне аскетическую поросль;
Дан. 4:27, потому что, несмотря на то, что древний враг представляет нашему взору бесчисленные желания лакомств, дабы увеличить огонь похоти, но благодать Святого Духа теплится в святых умах для того, чтобы они могли остаться неповрежденными в огне плотской похоти: так что, хотя огонь может гореть так, чтобы соблазнить сердце, этот соблазн без нашего согласия не достигнет цели.
60. Также нам следует знать, что чревоугодие может искушать нас пятью способами. Ибо, иногда оно предугадывает время желания, а иногда нет, и ищет съестные лакомства. Иногда оно ищет то, что можно взять и приготовить более тщательно, а иногда оно без разбору соглашается и с качеством, и со временем принятия пищи, но превышает то количество, которое может быть съедено для умеренного насыщения. Но иногда оно даже жаждет пищи более низкого качества, но, все же, грешит более смертельно из-за пыла неограниченного желания. Ибо, по правде, Ионафан заслуживал смертельный приговор из уст своего отца, потому что, поставив мед, он предугадал время, положенное для принятия пищи
1 Цар. 14:44. И люди, которых привели из Египта, погибли в пустыне, потому что они презирали манну, ибо искали плотскую пищу, считая ее более вкусной. И первая вина сыновей Илии полагала в том, что слуга, по их желанию, не будет получать приготовленное мясо для священника по древней традиции, а будет искать сырое мясо, чтобы служить с большей изысканностью
1 Цар. 2:15. И когда было сказано Иерусалиму: «Это было беззаконие сестры твоей Содомии, гордости, полноты хлеба и изобилия»
Иез. 16:49, и было явно показано, что она лишилась спасения, потому что грехом гордыни она превысила меру умеренного потребления. И Исав потерял славу перворождения, потому что он желал скудной пищи, а именно чечевицы, с большим рвением; и даже когда он предпочел это, даже продаже его перворождения, он показал с каким стремлением он задыхался после этого
Быт. 25:34. Ибо это не еда, а желание есть виной. Откуда мы также часто берем вкусную плату без обвинений, а также берем вкус более скудной пищи без зазрений совести. Ибо этот Исав, о котором мы говорили, по правде потерял его право первородства из-за чечевицы, а Илайя сохранил благодетель своего тела, поедая плоть в пустыне. Отсюда же и древний враг, потому что он знает, что это не пища, а желание пищи, что является причиной проклятия, и как первый человек поддался искушению, но не плотью, а яблоком; и соблазн второго человека, но не плотью, а хлебом. Таким образом, это совершается грех Адама, даже когда потребляется скудная и бесполезная пища. Ибо не один Адам получил повеление воздержаться от запрещенного плода. Ибо когда Господь указывает на яства, которые могут нанести вред нашему здоровью, Он, посредством приговора, запрещает нам вкушать их. Ибо, пока мы желаем вкусить вредной пищи, что же по правде мы делаем, как не вкушаем то, что запрещено?
61. Поэтому, мы должны принимать то, что необходимость природы требует, а не то, что желает обжорство. Но это большие усилия усмотрения – дать этому требователю что-то, и, все же, отказать ему в чем-то: и усмирить обжорство, и, давая, поддержать природу необходимости. И, возможно, имеется в виду это усмотрение, когда сказано: И он не слышит крика того, кто требует. Ибо слова этого требователя – это необходимое требование природы. Поэтому этот дикий осел слышит слово требователя, но не слышит его крик; потому что человек, который осмотрительный и воздерживается и удовлетворяет свой живот настолько, дабы умерить необходимость, и сдерживает его от удовольствия.
62. Но, также должно быть известно, что удовольствие маскируется под необходимостью, так, что даже совершенный человек может не разглядеть его. Ибо пока необходимость просит оплатить долг, удовольствие тайно требует удовлетворить свои желания; оно тем более бесстрашно продвигает свой аппетит, чем больше он прячет его под верным представлением открытия необходимости. Но очень часто удовольствие прячется за самим процессом принятия пищи, хотя иногда даже нагло стремится идти впереди него. Но очень легко обнаружить, когда удовольствие предугадывает свою необходимость, притом, что очень трудно различить, когда оно тайно соединяет себя с той пищей, которая действительно необходима. Ибо, потому что оно следует за естественным аппетитом, который идет первым, кажется, как это было, он продвигается медленно позади. Ибо в то время, когда требование необходимости выплачивается, потому что удовольствие в процессе принятия пищи смешивается с необходимостью, становится неизвестно, что необходимость требует сама по себе, и что (как было уже сказано) тайно требует удовольствие. Но мы часто и определяем их, и, все же, зная, что они взаимно соединены вместе, получаем удовольствие, когда, спеша вне собственных рамок, в которых мы добровольно обмануты; и пока разум обольщает себя якобы необходимостью, он обманывается удовольствием. Ибо написано: «Не делай запасов для плоти в желаниях их»
Рим. 13:14. Поэтому все, что запрещено делать в желании, собирается в необходимости.
63. Но очень часто, пока мы осторожно снисходим к необходимости, мы порабощаемся желаниями. А иногда, когда мы стремимся противостоять нашим желаниям слишком неумеренно, мы увеличиваем несчастья необходимости. Ибо это необходимо для человека – поддерживать цитадель воздержания, как уничтожать – но не плоть, а пороки плоти. Ибо часто, если плоть слишком сдерживается, она становится слабой даже для совершения добрых деяний, с тем, чтобы даже не равняться молитве или проповеди, пока она спешит потушить стимулы пороков в себе. Ибо каждый этот человек, которого мы слышим внешне, и есть помощником нашего внутреннего намерения, и в нем соединены и действия разврата, и обилие праведных деяний. Но часто, пока мы атакуем нашего врага, мы убиваем и того человека, которого мы любим; и часто, пока мы жалеем того, кого мы любим, мы подпитываем нашего врага к бою. Ибо наши пороки становятся гордостью на той же пище, которой наши добродетели питаются и живут. И когда наша благодетель подпитывается, сила наших пороков часто увеличивается. Но, когда неограниченное воздержание ослабляет силу пороков, наша добродетель также лишается чувств и задыхается. Отсюда и необходимо то, дабы наш внутренний человек управлял, как беспристрастный судья между собой и тем, кого он слышит извне; для того, чтобы этот человек извне мог бы и служить своему назначенному правителю, и никогда бы не противостоял этому гордо с несдерживаемой шеей; и не передвигался бы, когда слышит шепот с каким-либо предложением, при условии, что его всегда попирают пяткой власти с печатью на ней. И, таким образом, пока мы позволяем нашим порокам, проверяя, бороться против нас, и, в то же время, запрещая им взаимодействовать с нами на равных, получается, что ни наши пороки не одолевают наши добродетели, ни наша добродетель не поселяется на месте наших вымерших пороков. Таким путем одна наша гордость
или «гордость одна» является совершенно потушенной, потому что, хотя это может послужить для победы, все же для нас еще остается продолжительная битва, дабы выдавить гордость из наших мыслей. И поэтому, потому что каждый воздерживающийся человек и соответствует требованиям необходимости, и, все же, противостоит насильственному удовольствию, в этом месте также было правильно сказано голосом Господа: Он не слышит крика того, кто требует. Но так как сдержанный человек поднимается тем больше к пониманию высших вещей, чем больше он подавляет в себе стимулы плоти; после презрения крика требователя, здесь по праву приобщается:
...
Стих 7.
Он пренебрегает людьми города Иов. 39:7.
69. То есть, Он презирает обычаи человеческого разговора. Ибо, будучи Человеком среди людей, он отказался соблюдать обычаи людей. Ибо поэтому Он был сотворен Человеком среди нас, дабы не только искупить нас пролитием Его крови, но, также, дабы изменить нас, показывая пример. Своим пришествием Он таким образом нашел в нашем разговоре одно, а научил другому Своей жизнью. Ибо все потомства надменного народа Адама стремились искать процветание настоящей жизни, дабы избежать невзгод, дабы убежать от позора, дабы следовать славе. Воплощенный Господь пришел среди них через невзгоды, презирая процветание, получая оскорбления, уходя от славы. Ибо когда Иудеи пожелали сделать Его своим царем, Он отказался быть царем. Но когда они стремились убить Его, Он пришел по Своему согласию на эшафот креста. Таким образом, Он избегал того, что все искали, Он искал то, чего все избегали, Он показал всем чудо, когда Он и Сам воскрес после смерти, и Его смерть воскресила других. Ибо истинно существует две жизни у человека, который живет в теле: одна – до смерти, а вторая – после воскресения; одну знают практически все, а вторую – не знают; и человечество направляло свои мысли только к тому, что оно знало. Господь пришел во плоти, и в то время, как Он взял на себя одно, Он указал на другое. В то время, как Он взял на себя то, что было известно нам, Он указал на то, что было нам неизвестно. Ибо Своей смертью Он прожил ту жизнь, которой мы обладаем, а Своим Воскресением Он показал нам ту жизнь, к которой мы должны стремиться, показывая нам Своим примером, что та жизнь, которую мы проживаем перед нашей смертью, дабы любить не только себя, но быть терпимыми по отношению к другим. Потому что затем, ведя новые разговоры среди людей, Он не следовал традициям Вавилона, о Нем хорошо написано: Он пренебрегает людьми города.
70. Или, безусловно, потому что Он оставил многих, которые бродили вдоль широкого пути, и выбрал нескольких, которые шли через узкие тропинки. Ибо «пренебрегать людьми города» – это отклонить ту часть Его Царства, где часть человечества, которая входит на широкий путь, которой также много из-за обилия неправды. Отсюда следует:
Он не слышит крика того, кто требует Иов. 39:7.
71. Как было сказано ранее, какого требователя мы имеем в виду в этом месте, как не дьявола, который своей безнравственной убедительностью добился надежды бессмертия, но обманом добился дани смерти; кто, своим убеждением, представил грех, своей жестокостью добивается наказания. Слово этого требователя – это его ловкое убеждение человека перед смертью, но его «крик» – это его неистовый захват человека после смерти. Ибо с теми, кого он тайно перехватывает перед смертью, он коварно спешит разделить с ними наказание после смерти. Но, потому что Господь, приближаясь к смерти, боялся не насильственных нападок этого требователя (как Он Сам говорит: «Ибо идет князь мира сего и не имеет ничего в Себе»
Ин. 14:30, то правильно было сказано: Он не слышит крика того, кто требует. Ибо требователь человечества пришел к Нему, потому что он видел в Нем человека. Но Тот, Кого он воспринимал за человека, презирал Его слабость, он чувствовал своей силой, что он выше человека.
72. Лаван, несомненно, представлял этого требователя, когда приходя с гневом, он требовал своих идолов, которые были с Иаковом
Быт. 31:30. Ибо Лаван интерпретируется как «отбеливающий». Но дьявола можно интерпретировать отбеливающим, который, несмотря на темноту пустыни, превращает себя в ангела света
2 Кор. 11:14. Ему служил Иаков, то есть, Иудейский народ из части отверженных, с чьей плоти пришел Господь Воплощенный. Но этот мир также может быть представлен Лаваном, который яростно преследует Иакова, потому что стремится угнетать преследованием всех избранных, которые являются членами нашего Искупителя. Иаков унес дочь этого человека, то есть, либо мира, либо дьявола, когда Христос объединил в себе Церковь из мира язычников. Кого он отнимает также из дома ее отца, потому что Он говорит ей словами Пророка: «Забудь народ твой, и дом отца твоего»
Пс. 44:11. Но что обозначают идолы, как не скупость? Когда было сказано Павлом: «И жадность, которая есть идолопоклонством»
Кол. 3:5. Поэтому, когда Лаван пришел, он нашел не идолов у Иакова, потому что когда дьявол показал сокровища мира, он не нашел в нашем Искупителе следов земной похоти
Быт. 31:33. Но те идолы, которых у Иакова не было, сидя, укрыла Рахиль
Быт. 31:34. Ибо образом Рахили, что также обозначает «овца», обозначают Церковь. Ибо сидеть – обозначает поиск смирения покаяния, как написано: «Встань, после того, как ты сел»
Пс. 127:2, и, таким образом, Рахиль укрыла идолов, сидя, потому что Святая Церковь, следуя за Христом, покаянием покрывает пороки земной похоти. Об этом покрытии пороков сказано псалмопевцем: «Блаженны те, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты»
Пс. 31:1. Та Рахиль обозначала нас, покрывающих идолов, сидя на них, если мы осуждаем грехи корысти покаянием. Но эта корысть не привыкла выпадать на долю тех, кто бегут, как люди, по пути Господа, кому было сказано: «Поступайте мужественно, и пусть Он укрепит ваше сердце»
Пс. 30:25, но те, которые идут женственным шагом, как это было, расслаблены уговорами мира. Также в том же месте есть слова этой самой Рахиль: «По обычаю женщин, это сейчас происходит со мной»
Быт. 31:35. Поэтому Лаван и не находит идолов у Иакова, потому что ловкий требователь не нашел ничего, дабы обвинить нашего Искупителя. Об этом требователе сказано нашему Искупителю Пророком, когда Он уводил мир язычников со своих владений: «Ибо ты должен преодолеть иго его ноши, и жезл его плеча, и скипетр его угнетателя, как в день Мадиана»
Ис. 9:4. Ибо Господь, спасая мир язычников, преодолел ярмо его бремени, когда Он, Своим Пришествием, освободил его с этого рабства и тирании дьявола. Он преодолел жезл его плеча, когда Он сдержал удар, который был угнетающе жестким из-за злобы, от искупленного человечества. Он преодолел скипетр угнетателя, когда Он удалил из сердец верующих то царство того дьявола, который, по обыкновению, взыскал должную дань наказаний за роковое совершение грехов.
73. Но давайте послушаем, как это произошло. Здесь сразу же приобщается: Как в день Мадиама. Я думаю, что не будет лишним рассмотреть более подробно эту войну Мадианитов, которые были намеренно представлены Пророком в сравнении с пришествием Господа. Ибо в книге Судей Гедеон описывается, как борец против Мадианитов
Суд. 7:1-22. Когда он вел множество армии на войну, ему было приказано Божественным увещеванием вывести из поля боя всех, кого он увидит, придя к воде, пьющими воду, стоя на коленях. И результат был таков, что остались только триста человек, которые стоя пили воду, держа ее в руках. С этими оставшимися людьми он переходит к бою, но вооружает их не оружием, а трубами, лампадами и кувшинами, и держали они их трубы в правой руке, а кувшины их в левой, и, подходя к врагам своим, они затрубили в трубы, они разбили кувшины, а потом появились лампады: и враги их, с одной стороны, встревоженные звуком труб, а с другой – сиянием лампад, обратились в бегство. Почему же тогда пророк говорит об этой битве, и почему победа в этой битве сравнивается с приходом нашего Искупителя? Хотел ли Пророк указать нам, что эта победная битва под командованием Гедеона сравнима с пришествием нашего Искупителя? Такие поступки, несомненно, показывают, что чем больше они превышают обычный способ ведения боя, тем дальше они отдалены от тайн пророчества. Ибо кто когда-либо выходил в бой с кувшинами и лампадами? Кто, идя против оружия, отказывается от оружия? Эти вещи казались бы для нас абсурдными, если бы они не были такими страшными для наших врагов. Но мы научились по свидетельству самой победы, не воспринимать эти вещи, как ничтожные. Таким образом, Гедеон, идя в бой, олицетворяет для нас приход нашего Искупителя, о Ком написано: «Поднимите, О, князья, ваши ворота, и поднимитесь, ваши двери вечные, и Царь Славы войдет. Кто есть этот Царь Славы? Господь сильный и всемогущий. Господь всемогущий в брани»
Пс. 23:7-8. Он пророчествовал о нашем Искупителе не только своими деяниями, но и своим именем. Ибо о Гедеоне еще говорят, как об «идущем в утробе». Ибо наш Господь охватывает все силой Его величия, и все же Он пришел, по милости Божьего промысла, предполагающего природу человека в утробе матери Пресвятой Богородицы. Кто же Тот, Кто идет в утробе, кроме Всемогущего Бога, искупая нас Своим собственным устроением, охватывая все Своим Божеством и принимая человеческую природу в утробе? В той утробе, в которой Он был и Воплощенным, и не ограниченным; потому что Он был и внутри утробы по существу Его немощи, и вне мира силой Его величия. Но Мадиан интерпретируется, как «от суда». Ибо то, что Его враги были отвергнуты и уничтожены, было не по причине несовершенства их завоевателя, а от суда Его, Кто судит справедливо. И по этой причине они называются «от суда», потому что, будучи отчужденными от благости Искупителя, они несут, даже в их определении, пустыню справедливого осуждения.
74. Против них Гедеон выходит в бой с тремястами человек. Полнота совершенства обычно воспринимается количеством «сто». Что еще обозначается числом сто, взятым трижды, как не совершенное знание Троицы? Ибо с теми наш Господь разрушает противников веры, с теми сходится в состязании проповеди, кто способен понять Божественную истину, кто знает точно, как понимать Троицу, Кто есть Бог. Но мы должны отметить, что это число триста состоит в букве Тау
«Т» в греческом, но не в иудейском знаке, который имеет сходство с крестом. Ибо если бы добавить поперечную линию на выступающую часть креста, оно бы больше не напоминало крест, а было бы крестом. Потому что затем число триста состоит в букве Тау и буквой Тау, как мы уже ранее сказали, сходство с крестом изложено теми тремястами последователей Гедеона, и эти люди уместно обозначены, кому было сказано: «Если кто хочет идти за Мною, пусть отвергнет себя, и возьмет свой крест, и следует за Мной»
Лк. 9:23. И они верно берут крест, как они следуют за Господом, чем суровее они и смиряют себя, и испытывают сострадание благотворительности по отношению к своим соседям. Где также было сказано пророком Иезекиилем: «Сделай знак (Тау) на челах людей скорбящих и воздыхающих»
Иез. 9:4. Или, безусловно, этими тремястами, которые состоят в букве Тау, выражается то, что меч противника преодолевается деревом креста. И они пришли к реке напиться воды; и тот, кто стоял на коленях и пил воду, был удален с брани войны. Ибо водами обозначается учение мудрости, а несогнутыми коленями – праведное деяние. Таким образом, те, о которых было сказано, кто встали на колени, пока пили воду, ушли от пререканий сражения и были запрещены, потому что Христос идет в бой против врагов веры с теми, кто пьет потоки доктрины, не искажая правоту своих действий. Ибо было сказано, что в то время все пили воду, но не все стояли на несогнутых коленях. И те, кто склонился на колени, пока пил воду, был отклонен, потому что, как свидетельствует Апостол: «Ибо не слушатели закона праведны перед Богом, а исполнители закона будут оправданы»
Рим. 2:13. Ибо разнузданность поведения, как мы уже говорили, олицетворяется согнутыми коленями, и как снова было правильно сказано Павлом: «Поднимите свисающие руки и ослабшие колени и сделайте прямые шаги вашими ногами»
Евр. 12:12-13. Таким образом, они идут, ведомы Христом, как их лидером, в бой, который проявляет в их поведении то, что они исповедуют своими устами, которые духовно пьют потоки доктрины и все же плотски не искажены злыми делами, потому что, как написано: «Хвала не подобает устам грешника»
Сир. 15:9.
75. Таким образом, они идут на битву с трубами, лампадами и кувшинами. Это, как мы уже говорили, был непривычный ход битвы. Они трубили в трубы и держали кувшины в левой руке. Но лампады были поставлены внутрь кувшинов и, когда кувшины разбивались, появлялись лампады, и, их сияющим светом, враги были обращены в бегство. Таким образом, трубы показывают громкий голос проповедников, лампадами – яркость их чудес, а кувшинами – хрупкость их тел. Ибо наш Лидер, ведомый вперед Им, на состязания проповеди, сотворяя свет их телесной безопасности, свергнет своих врагов насмерть, и победит их мечи, но не оружием, не словами, а терпением. Ибо наши Мученики пошли в бой вооруженные, ведомые их Лидером, но вооружены они были трубами, кувшинами и лампадами. И, проповедуя, они трубили в свои трубы; они разбили свои кувшины, когда подставляли свои тела в страданиях под мечи врагов своих; они светили лампами, когда, после смерти тел своих, они вспыхнули чудесами. И их враги тогда пустились в бегство, потому что, когда они увидели тела мертвых Мучеников сияющими чудесами, они были подавлены светом истины и верили, что они сомневались в этом. Таким образом, они трубили в трубы, возвещая, что кувшины могут быть разбиты; кувшины разбивались, возвещая, что лампы могут появиться; лампы появлялись, возвещая, что враги обращаются в бегство. То есть, Мученики проповедовали до тех пор, пока их тела не растворялись в смерти; их тела растворялись в смерти, дабы они могли сиять чудесами; они сияли чудесами, дабы они могли победить своих врагов божественным светом; дабы они больше не могли встать и сопротивляться Богу, а лишь покориться и бояться Его.
76. Также мы должны отметить, что враги твердо стояли перед кувшинами, но бежали пред лампадами, несомненно потому, что преследователи Святой Церкви сопротивлялись проповедникам веры, пока они были в теле, но были обращены в бегство чудесами, которые проявились после смерти тел их, потому что, будучи в ужасе от страха, они прекратили преследование верующих. По правде говоря, они боялись, когда появились лампады чудес, когда кувшины их тел были разбиты, когда проповедовали трубами.
77. Мы также должны отметить в том, что было написано, что они держали их трубы в правой руке, а кувшины – в левой. Ибо сказано, что мы держим в правой руке то, что имеет для нас великую ценность, а в левой – то, что не имеет. Таким образом, в том месте правильно написано, что они держали трубы в правой руке, а кувшины – в левой, потому что Мученики Христовы считают проповедование великой ценностью, а состояние их тела – наименьшей. Но тот, кто думает больше о теле своем, чем о благодати проповеди, держит трубу в левой руке, а кувшин – в правой. Ибо если благодать проповеди поставить на первое место, а потом уже думать о пользе для тела, то, безусловно, трубы держат в правой руке, а кувшины – в левой. Таким образом, Господь говорит в Евангелии: «Также они зажигают свечу и не ставят ее под сосуд, а на подсвечник»
Мф. 5:15. Ибо под сосудом мы понимаем временные преимущества, а свеча обозначает свет проповеди. Таким образом, ставить свет под сосудом – это только ради временной выгоды, дабы скрыть благодать проповеди, что никто из избранных, безусловно, не делает. И здесь правильно добавлено: «А на подсвечник». Ибо подсвечник обозначает положение тела, на которое ставят свечу, когда обязательство проповеди предпочтительнее потребностей тела. Таким образом, правильно было сказано пророком: «Ты преодолел скипетр угнетателя, как в день Мадиама»
Ис. 9:4. Но, так как мы сделали длинный экскурс ради изложения свидетельств пророка, давайте вернемся к обычному порядку нашей работы. Таким образом, после было сказано: Он не слышит крика того, кто требует, потому что именно наш Господь, явившись во плоти, презирал ловушки великого врага. Он справедливо приобщает, что Он далее сделал ради Его избранных, говоря:
