К Римлянам послание ап. Павла, Глава 3, стих 31. Толкования стиха

Кажущееся противоречие в словах апостола Павла: «закон дел» упразднён, и в то же время «закон веры» его утверждает — снимается тем, что благодаря вере ветхозаветный закон наконец-то может быть реализован.

То, для чего закон существовал, теперь наконец-то реализовано. Он существовал для того, чтобы сделать людей праведными. У него не получалось, он не давал силы. Закон показывал, что не надо делать, а силы не давал. Теперь же вошла сила, благодать, праведность Бога, которая оправдывает человека, поэтому закон мы утверждаем. Закон исполнил задачу, для которой он существовал, поэтому он прекрасен и хорош. Его задача закончилась, потому что наконец-то наступило немыслимое вмешательство правды Божией. Дан совершенно новый путь. Помните, что христианин — это человек третьего пути, пути немыслимого. Цените и пользуйтесь.

Бог всяческих сказал богочудному Моисею: Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему; а кто не послушает слов Моих, которые Пророк тот будет говорить Моим именем, с того Я взыщу (Втор. 18:18-19). Как же тогда нам не утверждать закон через веру... ведь пророком по человечеству именуется Еммануил (Ср. Ис. 7:14; Мф. 1:23), посредник между Богом и людьми как бы в чине Моисея. И вновь: закон был в тенях (Ср. Евр. 10:1), но видно, что он нес в себе облик истины. Истина же не отменяет прообразы, но делает их более явными.

***

Ибо закон детоводительствует и хорошо приводит к Христовой тайне (Гал. 3. 24). Заповеданное древним чрез Моисея мы называем первыми начатками провещаний Божиих (Евр. 5:12). Если мы отвергнем детоводителя, кто же приведет нас к тайне Христовой? И если мы откажемся изучать первые начатки провещаний Божиих, то как после этого или откуда мы придем к цели? Ибо по Писанию не есть ли Христос исполнение закона и пророков? (Рим. 10:4.)  

Во Христе живая личность заменяет закон. Теперь уже не писаная заповедь отвратит меня от убийства или прелюбодеяния, но стоящая передо мной личность — Христос, Который говорил, жил, умер таким образом, что все сказанное и прожитое Им стало с тех пор вечным первообразом. Иисус упраздняет Закон и в то же время делает его совершенным. Подобно реке, впадающей в море: каждая капля ее воды слилась с морскими водами, но самой реки как таковой уже нет. Всякий понявший эту замену может особым, именно христианским образом ставить вопросы «во Христе», «в контексте Христа». Когда Павел предостерегает христиан против блуда, он не занимается нравственными увещеваниями о чистоте. Он лишь спрашивает, могут ли члены Христовы быть членами блудницы. Он не рассуждает о бессмертии души, но говорит: если Христос не воскрес, то вера наша тщетна.

Итак, мы уничтожаем закон верою? Павел отвергает закон как средство спасения. Но поскольку закон как нравственное требование был дан грешникам не ради того, чтобы оправдать их (ст. Рим. 3:19, 20), принцип спасения по благодати через веру не может войти в противоречие с законом.

Словом: закон — здесь названо все ветхозаветное Писание, а не одни законоположительные Книги пророка Моисея, предварением коих служит написанное в книге Бытия, а разъяснением — все написанное после Моисеевых Книг. Все ветхозаветное учреждение, изображенное в сих Книгах, представляет Апостол под видом здания и спрашивает: разоряю ли я это здание закона тем, что учу вере? — Закон ли убо разоряем верою? Вопрос сей и сам по себе, и тем паче с ответом: да не будет, — совершенно неожиданный. Ибо вся непосредственно предшествующая речь (см.: Рим. 3:20-30) отнимает у закона всю силу и объявляет его ненужным уже. Как же говорит: не разоряем, и еще так решительно: да не будет, — и притом с таким противоположным утверждением: но закон утверждаем?

И однако ж, это совершенно истинно. Апостол здесь не разъясняет этого подробно, предоставляя нам самим делать объяснительные на это наведения. Закон имел две стороны: внешнюю, — все видимые учреждения, и внутреннюю, — то, к чему он руководил, что предуказывал и что обетовал в будущем. Это последнее составляло душу его, а то — тело. Внешнее закона точно разорено, а внутреннее высвобождено из-под внешнего, приведено въявь и поставлено пред очами всех — пришествием Господа, благовестием и верою в Него. Отвлекая мысль от того разоренного и останавливая внимание на сем явленном и поставленном пред очи всех, Апостол и мог сказать: не разоряем, но утверждаем. Тут то же произошло, что бывает, когда прорастает посеянное семя. На вид оно портится и раскисает, — то же, что разоряется; а между тем живая скрытая в нем сила, получив свободу, чрез это самое дает сначала стебль, потом колос, а далее и зерно. Смотря на раскисшее зерно, всякий сказал бы: что же это, — природа разрушает семя? И по видимости так будто есть; по существу же дела надо сказать: нет, не разрушает, а созидает.

Вот частные положения, вытекающие из сего общего! Учреждения подзаконные прообразовали Христа Господа со всем делом спасения, Им совершенным, а пророчества пред описывали все это. Когда пришел Господь и, устроив спасение, всех призывать стал к вере чрез Апостольское благовестие; то вера, таким образом получившая господство, исполняла то, что составляло содержание закона, или закон утверждала. Второе, — закон дан для того, чтоб его исполняли и, исполняя, соделывались праведными. Но как он не давал сил, то, по немощи нашей, оставался неисполняемым, и цель его не достигалась. Только и плода от него было, что познание греха; но чрез это обременялась лишь совесть и разгоралось желание лучшего устроения пути к праведности. И вот вера пришла, как дождь на землю жаждущую. Она омывает грехи в крови Христовой и в благодати дает силу всякому стать святым и непорочным. Вера, следовательно, дает то, что имел в виду закон, но что не было достигаемо при одном его руководстве, и таким образом она закон утверждает, — ставит его в свой чин.

Так рассуждают все наши толковники. Блаженный Феодорит пишет: «издавна и закон, и Пророки предвозвещали о вере. Посему, приемля веру, утверждаем закон». Амвросиаст дополняет сие, приводя слова Господа: «и Сам Господь сказал: не приидох разорити закон или пророки, но исполнити (ср.: Мф. 5:17)». Полнее изъясняет все святой Златоуст: «доказывает здесь святой Павел, что вера не только не вредит закону, но и помогает ему, равно как и закон пролагает путь вере. Как закон, предваряя веру, о ней свидетельствовал, — ибо Павел называет ее свидетельствуемою от закона и Пророков; так вера восстановила изнемогающий закон. Как же восстановила, спросишь? Смотри, какая была цель закона, к чему клонились все его действия? К тому, чтобы сделать человека праведным. Закон же не мог достигнуть сего: вcи бо, сказано, согрешиша. Когда же явилась вера, она успела в том. Итак, вера восстановила желание закона и привела в исполнение то, для чего он трудился. Посему вера не уничтожила, а завершила закон. Как иудеев всего более смущало то, что вера казалась противоборствующею закону, то Апостол, даже более, нежели сколько мог желать иудей, доказывает, что она не только не противоборствует, но еще способствует и содействует закону; а о сем-то и желали особенно слышать иудеи».

Итак, вера спасает не тем одним, что омывает грехи кающихся кровию Христовой, но тем особенно, что, благодать привлекая, дает силу исполнить закон. Неотложное условие спасения — исполнение закона. К сему направлена вся новозаветная экономия (домостроительство). Приняв благодатные средства, — стань и пребудь чист и непорочен, — и спасешься, ибо в Царствие Божие не войдет ничто нечистое. Дверь в него — чистота, не вменяемая, а существенная, чистота, чрез все естество человека проходящая и тело и душу проникающая и характеризующая.