К Римлянам послание ап. Павла, Глава 3, стих 29. Толкования стиха

Бог не является собственностью иудеев и не принадлежит лишь им одним. «Если действительно Бог един», то Его власть распространяется на весь мир.

Павел пишет: «Что ты, иудей, удивляешься? Бог для всех народов. Он — Бог иудеев, но Бог и язычников, так как сотворил и тот и другой народ. Поэтому Он одинаково спасет и иудеев, и язычников». А нам сейчас нужно доказывать, что Он спасает и иудеев тоже. Бог — Творец вселенной, поэтому Он Бог всех. Он спасает и иудеев, и язычников, если они верят в Иисуса Христа, принимают крещение, живут в Его Церкви, пьют Его Кровь, едят Его Тело, получают жизнь внутрь себя, живут праведностью Бога, по Евангелию. Через это люди спасаются. Спасение вошло внутрь человека, даром, оправданием Иисуса Христа.

Что новый способ оправдания (туне – верой в Обетованного Искупителя) раньше или позже непременно должен был устроиться, к сему доводить Апостол в конце главы тем соображением, что Бог есть Бог не иудеев только «но и язычников».

«Неужели Бог есть Бог иудеев только, а не и язычников? – вопрошает Апостол. – Конечно и язычников!» (Рим. 3:29). Желающие унизить язычников, – говорит Св. Златоуст по поводу слов Апостольских, ­­– яко бы об них и не стоило много заботиться, унижают тем славу Божию, не дозволяли Богу быть Богом всех. «Потому что один Бог, Который оправдывает обрезанных по вере, и необрезанных чрез веру» (Рим. 3:30). Если и отличал Бог на время, для особых целей промышления, народ иудейский, давши ему лучший закон и изъяв его из среды других народов печатью обрезания, то когда настало время прийти в мир тому, кто был чаянием всех языков, Он, как общий Отец и промыслитель, уравнял всех одним общим и даровым способом оправдания, – именно одной только искренней и живой верой в Обетованного Искупителя.

Из раскрытого Апостолом основного Христианского учения об оправдании очевидно, что Евреи в Христианстве не имеют никакого преимущества, потому что дело спасения здесь совершается помимо ветхого закона, верою, одинаково доступною и возможною как для Иудея, так и для язычника, и подается оно от Бога, одинаково оправдывающего язычников и Иудеев.

Изъясняя, как и почему нет между людьми разнствия в усвоении оправдания, наш отечественный толковник (преосвящ. Феофан) пишет: «Искренняя вера сглаживает все разности и всем равно открывает вход во двор правды Божией... Когда нет веры, кто-б ты ни был, ничего не получишь; а когда есть вера, кто бы ни был, ничем заделен не будешь. Принеси веру и купишь одежду правды и облечешься в нее и светло прославиться в ней, как бы ни было прежде низко состояние твое» (стр. 211). В выкуп за нас – неоплатных должников Божиих – Иисус Христос дал Кровь Свою, чтобы очевидно было, что Бог милует и оправдывает нас не по произволу, а по правде, в силу которой Он в Ветхом Завете как бы пропускал грехи, взирая на имеющую принестись за нас достаточную жертву правды, а в Новом – не карал за грехи верующих потому, что жертва эта принесена была. Таким образом соблюдена была и праведность Божия и святость Его и не было никакого противоречия или несогласия между ветхозаветным законом и новозаветною верою и духом благодати. Но если оправдание подается помимо закона, чрез веру, то естественно спросить: какой же смысл имел закон и не похулится ли он? Нет, говорит Апостол, и далее показывает, что вера была важнейшим спасительным средством еще до закона, который дан только чрез Моисея и на время, в течение коего он имел свое благотворное значение.

Но возникает вопрос: если оправдывает только вера, то не отменяется ли вообще закон, который тоже дан был от Бога? Этот вопрос ставит сам ап. Павел (Рим. 3:31) и отвечает: «Никак, но закон утверждаем верою». Как же утверждаем? Так, что вера отменяет только внешность закона, его мертвую букву, а внутреннюю, духовную его сторону, т. е. то, к чему он был призван – исправлять грешника, – утверждает. Так прорастающее зерно, с одной стороны, упраздняем свое тело, но с другой – утверждает его, ибо освобождает скрытую в нем силу, способную плодоносить. Закон стремился сделать человека праведным, но не мог. Это сделала вера и тем самым исполнила желание закона. Вера привлекает благодать для исполнения закона, и благодатью от веры, при делах веры, человек спасается.

Слова ап. Павла, в которых он подчеркивает приоритет веры перед законом в деле оправдания грешника, давали иногда повод к различным неверным толкованиям (2 Пет. 3:16). «Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим. 3:28). Иногда считают это место противоречащим учению ап. Иакова о вере: «Что пользы, братия моя, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его»? (Иак. 2:14), и далее: «вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2:18).

Противоречия здесь никакого нет. Ап. Павел говорит о «делах закона», которые, действительно, без веры не дают спасения, не усвояют благодати – все это дает вера во Христа.

По ап. Павлу человек веры – это личность, пребывающая в совершенно новом состоянии, ибо он во Христа крестился и во Христа облекся, он «новая тварь». Жизнь верующего – это жизнь, одушевленная Духом Божиим, жизнь уже не по своей, а по Божией воле. У такого верующего дела вытекают из его веры. Поэтому оправдание дается не по причине дел, которые следуют за верой, а по причине веры, которая делам предшествует. Вера вменяется человеку в великий нравственный и жизненно-практический подвиг, способный оправдать его перед Богом.

Веру, о которой говорит ап. Иаков, «веру без дел», следует понимать как убеждение, как суждение ума. Такая религиозная, но умозрительная вера сама по себе не может спасти человека. Вера спасает тогда, когда она ведет человека к отречению от греха, т. е. к покаянию и сочетанию со Христом, не нравственно только, но онтологически! Такая вера, которая «действует любовью» (Гал. 5:6), является оправдывающей, а вера без дел любви мертва. Таким образом, нужно не противопоставлять изречения о вере ап. Павла и ап. Иакова, а понять их в единстве, как разные состояния, уровни или качества веры.

Апостол будто издали видит, как иудеи, привыкшие присвоять себе особые преимущества пред Богом, прочитав предыдущее слово, смутились от возродившихся в сердцах их помышлений: как это можно, как это допустить? Почему спешит укротить сие волнение, говоря как бы: «не смущайся этим, иудей, будто какою нелепостию» (блаженный Феофилакт). Или Иудеев Бог токмо? «Ужели Бог есть частный какой Бог? Из сего видно, что желающие унизить язычников унижают тем славу Божию, не дозволяя Богу быть Богом всех. Если же Он есть Бог всех, то о всех промышляет. А если о всех промышляет, то всех равно спасает чрез веру» (святой Златоуст). Обращается Апостол к общему верованию, у всех в сердце напечатленному, и тем иудею заграждает уста, а язычника воодушевляет. И доселе Бог не несвидетельствована Себе оставлял и язычникам, хотя, точно, очевиднее руководил одних иудеев. Так следовало быть до времени; когда же время то прошло, теперь общее всем руководство ко спасению предлагает. Смысл слов: или Иудеев только Бог — будет посему такой: чтобы Бог и навсегда только об одних иудеях особое являл попечение, этому быть нельзя. Бог — всех есть Бог. До времени это нужно было; а теперь Бог благоволит ко всем являть то, что доселе являл одним иудеям.