Библия - К Римлянам послание ап. Павла Глава 15 Стих 4

Все прежде бывшие писания Ветхого Завета и Нового Завета написаны для нас, чтобы через утешения писаний и терпение мы имели надежду. В Писании мы находим примеры терпения? Находим огромное количество примеров терпения и смирения. Зачем все это дано? Чтобы мы взглянули на эти примеры и через них получили надежду на Бога, надежду на спасение от грехов наших. Все Писание нужно читать именно так, а то у нас читают просто из любопытства, чтобы узнать, какой тогда была жизнь. Действительно, это интересно, но правильный образец чтения Писания дает апостол Павел. В Великом каноне мы проходим по всей Библии и видим: Давид согрешил и покаялся, а я согрешил и не каюсь, значит, поступаю по-свински. Великий канон учит, что нужно подражать доброму, а от злого уклоняться. Именно поэтому Писание совершенно честно описывает и доброе и злое, чтобы мы получали надежду через терпение и утешение писаний. Что такое «утешение писаний»? Иногда бывают ситуации, когда нам кажется: «Ну все, такого ни с кем никогда не было. У меня полный тупик. Такая ситуация, что невыносимо». Раскрываешь Писание и видишь, что такое уже бывало. И сразу же говоришь: «Раз тогда Бог вытащил, неужели не вытащит меня?» Так через чтение писаний мы получаем надежду на милосердие Божие.

все, что писано было прежде - Речь идет (а) о цитате из Пс. 68:10, приведенной в предыдущем стихе; (б) обо всех цитатах и аллюзиях из ВЗ-ных Писаний в этом послании; (в) о ВЗ в целом. В этом случае, по мысли апостола, именно Писание помогает христианам в укреплении их веры.

«Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать», — так начинается сегодняшнее апостольское чтение. Кто эти «сильные», к которым обращается Апостол Павел? Почему он причисляет себя к ним? Кто такие «бессильные»?

Апостол пишет христианам в Риме, где существовали две группы христиан, которые практически почти не общались друг с другом. «Сильными» Апостол называет тех христиан, — к ним он причисляет и себя, — которые сильны, разумеется, не собственной силой, но силою Божией. Это те верующие, которые обрели свободу от Закона Моисея, ту свободу в благодати, которая дается Воскресшим Господом. И они живут в этой свободе. Называя их «сильными», Апостол отличает их от «бессильных», «немощных в вере» христиан (Рим. 14:1), которые все еще не в состоянии отрешиться от власти ветхого Закона и продолжают жить по правилам иудейского благочестия. Они различают чистое и нечистое: это есть можно, то нельзя; до этого дотрагиваться можно, до того нельзя; это оскверняет, то не оскверняет. В конкретном случае Апостол пишет о якобы чистой и нечистой пище. Иной, — пишет он, — уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи (Рим. 14:2). Дело в том, что мясная пища в античном языческом обществе поступала от жертвенных приношений языческим божествам, а следовательно, с точки зрения иудейского религиозного сознания, была нечистой.

«Пища, — как сказано у Апостола, — не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1 Кор. 8:8). Так называемые «бессильные», о которых он пишет, так бы никогда не сказали. Они были уверены в том, что соблюдение диетических предписаний как таковое приблжает нас к Богу. А несоблюдение оскверняет и удаляет от Бога. Господь же учит, что удаляет нас от Бога та скверна, которая гнездится в человеческом сердце, а не то, что лежит на тарелке или находится в желудке. Разумеется, пища здесь лишь пример, лишь частный случай религиозного поведения вообще.

Борьбу с такого рода благочестием начал еще Господь Иисус Христос, когда в ответ на упреки фарисеев, говорил: Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека (Мф. 15:11). Сейчас это понятно всем без особых дополнительных комментариев. Но в те далекие времена подобные заявления иудеям и многим христианам, перешедшим из иудейства, казались странными и неприемлемыми. Не внешнего благочестия, а внутреннего изменения сердца искал в людях Господь, а вслед за Ним Апостол Павел. Измениться же внутренне можно лишь при условии, если средоточием жизни для человека является Бог и единственной целью всех его жизненных стремлений — единение с Ним. Но как часто эта цель в людях подменяется другими целями, имеющими лишь религиозную видимость. При этом поведение человека может облекаться в благочестивые по видимости слова и жесты, к истинной вере никакого отношения не имеющие. Бога очень легко заменить всяческими кумирами. И часто такими кумирами становятся религиозные по внешности обряды и действия.

Во–первых, эти якобы религиозные действия могут превращаться в бессмысленную привычку, вырождаясь в некий «ритуальный тик». Примеры такого поведения на уровне чистого невроза мы нередко наблюдаем в храме, когда, скажем, люди часто и бессмысленно налагают на себя крестное знамение.

Во–вторых, ритуалы могут осознаваться как некая жертва. Ведь известно, сколь длительны во времени наши православные службы, молитвенные правила и посты. Но Господь неоднократно говорил, что никакие жертвы Ему не нужны: «Милости хочу, а не жертвы».

В–третьих, выставляемое на вид благочестие может служить цели фарисейского тщеславия, стремления к похвале и одобрению.

В–четвертых, посты и молитвы могут пониматься как способ выслужиться перед Богом и таким образом получить какую–то награду. — Как если бы человек мог иметь какие–то заслуги перед своим Создателем!

Наконец, в–пятых, люди частенько ходят на богослужения с единственной целью получить наслаждение от прекрасного ритуала, от хорового пения, от созерцания замечательных икон, пышной религиозной живописи и так далее. Но все перечисленное не имеет никакого отношения к Евангелию Христову.

Но, разумеется, не для обличения «бессильных» Апостол Павел написал римским христианам. Он был озабочен расколом, грозящим Церкви. «Сильные», чтобы не допустить такового, «должны сносить немощи бессильных». Это трудно, ибо опыт свидетельствует, что фанатически настроенные «бессильные», нетерпимые приверженцы строгих правил и ритуалов, деления людей на чистых и нечистых, бывают довольно агрессивными. Но Апостол настаивает на терпимости по отношению к таковым. Это действительно трудно, и подчас достижение единства — не в силах людей. Посему Апостол прибегает к молитве, взывая к Богу терпения и утешения, дабы Он даровал христианам единомыслие. И в этом великий апостольский урок нам, живущим в христианской среде, раздираемой противоречиями и нетерпимостью. Да даст нам Господь Свое терпение, а вместе с ним и утешение, и силу, которая будет прославлять Его в нашей немощи.

То есть, чтобы мы не отпали. Существуют различные подвиги – внутренние и внешние, чтобы мы, почерпая укрепление и утешение из Писаний, оказывали терпение и чтобы, живя в терпении, пребывали в надежде. Из них одно располагает к другому – терпение к надежде, надежда к терпению, но оба они почерпаются из Писания. Потом (апостол) опять обращает речь свою в молитву, говоря: Рим. 15:5. Бог же терпения и утешения да даст вам тожде мудрствовати друг ко другу о Христе Иисусе.

Да будет в душах наших столько же ревности против диавола и его приставников, сколько имели Маккавеи, и святые пророки, и апостолы, и мученики, и преподобные, и праведные, которые установили Божественные законы и заповеди Духа в местах страшных, при искушениях самых трудных, и мир и тело повергли позади себя, и устояли в правде своей, не уступив над собою победы опасностям, которые вместе с их душами окружали и тела, но победив их мужественно. Имена их написаны в книге жизни даже до Пришествия Христова, и учение их, по Божию повелению, соблюдается для нашего наставления и укрепления, как свидетельствует апостол (см. Рим. 15, 4), чтобы мы стали мудрыми, и познали пути Божии, и имели у себя пред очами сказания о них и жития их. Как одушевленные и живые образы, их брали себе за образец, шествовали их путем и им уподоблялись. О, как сладостны Божественные словеса душе благосмысленной! Они то же для души, что для тела пища, подкрепляющая его. Сказания же о праведных столь же вожделенны слуху кротких, сколь и постоянное орошение недавно посаженному растению.

όσα пот. pl. от όσος который; здесь: так же много, как много, столько же. προεγράφη aor. ind. pass, от προγράφω писать заранее. Предлог в знач. "раньше" противопоставляется понятию "сегодня" (SH). διδασκαλία учение; здесь относится к акту обучения (BAGD). έγράφη aor. ind. pass, от γράφω писать. παράκλησις утешение, ободрение (TDNT). έχωμεν praes. conj. act. от εχω иметь, приобретать. Conj. с ϊνα выражает цель.

Павел может сказать, что Слово Божье было «написано нам в назидание», поскольку он верит, как и его иудейские современники, что Писание остается актуальным и в любых новых ситуациях. Это утверждение не означает, что он считал Писания актуальными только для своего поколения, как полагает ряд исследователей, которые опираются на аналогичные толкования комментария к Писаниям, представленного в Свитках Мертвого моря; в самом деле, выражение «нам в наставление» можно легко соотнести со словами Моисея в Исх. 24:12. Еврейский народ находил утешение в учении Писания (2 Мак. 15:9).

Наконец, самая справедливость требует того, чтобы сильные приноровлялись к немощным, а не наоборот (Рим. 15:1–13). «Мы сильные (т. е. понимающие истинное значение пищи и пития) должны сносить немощи бессильных (т. е. не возвысившихся до такого понимания), и не себе угождать… Ибо и Христос не себе угождал». А посему христиане из иудеев, еще немощствующие привязанностью к ветхозаветной обрядности, и христиане из язычников, свободные от сей привязанности «дабы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа», – должны принимать друг друга (т. е. не чуждаться, а иметь общение между собой), «как и Христос принял (тех и других) в славу Божию. Разумею то, – присовокупляет Апостол, – что Иисус Христос сделался служителем для обрезанных, ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам, а для язычников из милости, чтобы славили Бога», – как о том предсказывали пророки. Сам Апостол Павел подавал в себе живой пример, как должно сносить немощи бессильных, ибо, как примечает Святой Златоуст, «он сам обрезывал, стриг волосы, приносил иудейскую жертву и проч.»; или, как сам о себе говорит Апостол, – «всем бых вся (конечно, в вещах безразличных), да всяко некия спасу» (1 Кор. 9:22).

Продолжая речь за немощных, т.е. за неусовершившихся в Христианской жизни и не достигших высшего сознания духа и силы Христианской веры, не только во взгляде на различие в пище, но и в других предметах, Ап. Навел опять убеждает Христиан ко взаимной снисходительности и терпению, хотя бы это было и тяжело, потому что долг Христиан быть самоотверженными, по примеру Иисуса Христа, пострадавшего не за Себя, о чем сказано и в Писании (Пс. 68:10), а Писание должно служить нам к укреплению в надежде на лучшее будущее. Изъясняя слова: не себе угождати, преосв. Феофан пишет: «двинувшись от себя, кого мы встречаем? Бога и братий. Бог благоугождается внутренним настроением – верою, страхом Божиим, преданностию Богу, сердечным к Нему прилеплением и упованием. Внешняя же деятельность вся почти у нас идет в соприкосновении с братиями, и тут-то главное; не себе угождать, не своих си искать, – чего бы это ни касалось. Казалось бы, что от этого разоришься, или подавлен будешь, а на деле бывает так, что этим только прочно и зиждется благо каждого и всех. Откуда сила на это? От любви, которая все братнее считает своим, ибо любит их как себя. Противоположно ей самоугодие, источник всего недоброго и всех нестроений между нами, больших и малых. Как только потянулся кто к угождению себе – тотчас ущерб другому, от него неприятность, а далее и раздор. Апостол упомянул о подавлении самоугодия, потому что у него речь о воздержании от яств, чтобы не соблазнить брата... Отвернувшись же от себя, на ближняго обращай взор, как говорит в другом месте: не своих си кийждо, но и дружних смотряйте (Флп. 2:4), или: никтоже своего си да ищет, но еже и ближняго своего (1 Кор. 10:24). Апостол и сам всегда так действовал, почему и предлагал себя в пример: якоже и аз во всем всем угождаю, не иский своея пользы, но многих, да спасутся (1 Кор. 10:33)». «Итак, заключает святой Иоанн Златоуст, богат ли ты, облечен ли властию, не себе угождай, но бедному и имеющему нужду. Чрез это ты и приобретешь истинную славу, и принесешь много пользы. Житейская слава скоро пролетает; а слава духовная пребывает постоянно, если будешь это делать к созиданию... Сам Христос поступал таким образом: не себе угоди». Объясняя потом слова 4 стиха, святой Иоанн Златоуст говорит: «много предлежит нам подвигов внутренних и внешних (неизбежность этого предписана), дабы мы, почерпая укрепление и утешение из писаний, оказывали терпение и дабы, живя в терпении, пребывали в надежде. Одно располагает к другому, терпение к надежде, надежда к терпению, терпение же и надежда почерпаются в Писании...»

Я привел, говорит, слова Пророка и Царя Давида, которыми он предсказал о поношениях, учиненных Христу, потому что все, что писано в Священном Писании прежде, нежели совершилось, предписано для нашего научения и наставления: предписано для того, дабы мы, видя в Священном Писании предсказанные от Пророков поношения, каковые Христос претерпел по любви Своей к нам, переносили также великодушно всякую скорбь и поношение из любви к Нему и ближнему, и будучи утешаемы словами Божественного Писания, возлагали всю свою надежду на Иисуса Христа, Спасителя мира.

написано нам в наставление. Ветхий Завет был написан по провидению Божию для назидания христиан. См. 1 Пет. 1:10-12; 1 Кор. 10:11; 2 Тим. 3:15-17.

Эти слова подобны тому, что Павел говорит в другом месте: Описано в наставление нам, достигшим последних веков... (1 Кор. 10:11). Ибо утешение из Писаний обретает не тот, кто не верит и не разумеет, но тот, кто и верит, и разумеет.

Итак, ничто не написано без причины: ведь и заслуги, и соблазны праведников способствуют нашему воздвижению, ибо они очевидным образом жили для Бога. Чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду. Благодаря утешению из Писаний, мы с величайшим терпением ожидаем будущей надежды, согласно написанному: Велик мир у любящих закон Твой, и нет им преткновения (Пс. 118:165). Иначе говоря, кто обретает утешение от закона, тот не поддается искушениям. Итак, по примеру терпения и утешения из Писаний будем надеяться на утешение и в нынешних соблазнах, и, подобно Елеазару, в будущем. Ибо утешение наше велико оттого, что мы знаем: претерпеваемое нами претерпевали прежде и Господь наш, и Его святые.

Чем больше мы проявляем терпения или стойкости в самоограничении на пользу братьев своих по вере, тем крепче становится наша надежда на то, что таким путем мы достигнем своей заветной цели — будущего величия в царстве славы. Писания Ветхого Завета в этом случае являются для нас утешением: в них находится немало сказаний о том, как Господь увенчивал терпение страдальцев.

О нашей пользе промышляя, Бог сообщил нам Писанию преданное учение и в письменах соблюл сказания о святых.

По поводу приведения сказанного места из Писания святой Павел выражает общую мысль о назначении и благотворном действии Божественных Писаний. Он как бы говорит: я привел одно место из Писания, но там и все таково, что может быть обращено нам в научение: с этою целию они и написаны. В наше наказание – в научение нас, – христиан. Все христианство там предызображено. Читай или слушай, вникай и размышляй – и учись. "О нашей пользе промышляя, Бог сообщил нам Писанию преданное учение" (блаженный Феодорит). Всякого пункта христианского учения можно найти там предначертание – явное или сокровенное. Может быть, говоря сие, Апостол имел намерение навесть немощного иудея на мысль, что если по духу христианства нет необходимости держаться различения яств, как какого-либо условия спасения, то это учение не есть какая-либо особенность от прежних Писаний; оно и там содержится: поищи и найдешь. Как назначение Писания выражено обще, так и благотворное действие его тоже указывается в общих чертах: да терпением и утешением Писаний упование имамы. Главное тут: да – упование имамы. Это упование есть упование спасения, – непоколебимая уверенность, что, веруя так, как веруем, живя так, как живем, и освящаясь таинствами, как освящаемся, мы несомненно содеваем спасение свое. Опора же сего упования – Господь наш Иисус Христос. Если Сам Сын Божий и Бог пришел, воплотился, пострадал, умер, воскрес, вознесся на небеса и седит одесную Бога Отца, то что может быть ненадежно и непрочно в нашем уповании? При всем том, однако ж, могут приходить помышления, колеблющие упование. Что тогда делать? Обращайся к Писанию, и там найдешь утешение, почерпнешь оттуда удостоверения, которые успокоят восстающее внутри смятение помышлений. Если придет смущающее помышление, – хорошо ли мы сделали, что возуповали на Христа, – смотри в Писание, и там найдешь, что Он есть чаяние языков, что на Него, как сказано, языцы уповати имут, что и видим исполняющимся, – что Он есть Отец будущего (то есть настоящего теперь) века, Бог крепкий. Если придет помышление, хорошо ли делаем, что следуем Его заповедям; смотри, что повелел Моисей: когда придет, послушайте Его. Если придет помышление, не ново ли то, что приемлем чрез таинства благодать Духа Святого; читай Пророков, и найдешь, что давно предсказано: во дни оны излию от Духа Моего (Иоил. 2:29). Так и всякое другое помышление, какое бы ни пришло, может быть развеяно утешением, почерпаемым из Писаний, и оставлять наше упование в покое и силе. Из сказанного явно, как утешение Писаний влияет на твердость упования нашего. Но как к сим проявлениям духовным относится терпение? В тексте оно стоит на одной линии с утешением Писания: все преднаписано в наше научение, чтоб терпением и утешением Писаний имели мы упование, то есть стояли в нем, были тверды и не падали (см.: святой Златоуст). Как утешение Писаний влияет на твердость упования, очевидно: как влияет на это терпение? Поставим раздельно: все преднаписано в наше научение, да терпением упование имамы. Научение из преднаписанного дает терпение, терпением хранится упование. Под терпением не всегда разумеется перенесение прискорбностей, но иногда постоянство в принятых правилах. Можно в этом значении принять его и в настоящем случае. Будет: научение, почерпаемое из преднаписанного, рождает постоянство в правилах веры, жизни и благодатного освящения, а сие постоянство поддерживает упование. Упование действительно слабеет, коль скоро допускается какое опущение или уклонение в вере, жизни или освятительных порядках Церкви. Постоянная же верность всему этому сообщает упованию дерзновение и воодушевление. А как преднаписанным может воспитываться такое постоянство, это не требует объяснений. Но можно принять здесь терпение и в значении перенесения прискорбностей. Прискорбности неразлучны с верою и жизнию по вере. Писание, проповедуя всюду такую неразлучность, и словом научения, и примерами терпения воодушевляет на терпение, а терпение оживляет упование и дает ему твердость. Последнее свидетельствуется повсюдными опытами. Святой Златоуст говорит: "много предлежит нам различных подвигов, и внутренних и внешних (неизбежность этого преднаписана), дабы мы, почерпая укрепление и утешение из Писаний, оказывали терпение и дабы, живя в терпении, пребывали в надежде. Одно располагает к другому, терпение к надежде, надежда к терпению; терпение же и надежда почерпаются в Писании".

Это, говорит, написано было прежде, чтобы мы подражали сему. Здесь же увещевает их и к терпению искушений, говоря, да укрепляемые Писанием терпим, и терпением да покажем в себе все живое и постоянное упование. Ибо кто терпит, тот показывает, что имеет в себе упование на будущие блага, а кто не терпит, тот потерял упование.