Толкование К Римлянам послание ап. Павла, Глава 14: Ориген

Итак, апостол велит немощного в вере принимать, а не отталкивать, и не считать за неверующего. Ибо одно дело - быть неверующим, а другое - немощным в вере. Ибо «неверующим» называется тот, кто не имеет веры, а «немощным в вере» - тот, кто сомневается в какой-либо части веры.

Видимо, Павел вкладывает в эти слова более глубокий смысл. Ведь даже если взять уверовавших из числа обрезанных, закон не дает никаких предписаний относительно вкушения овощей, в соответствии с которым, по словам апостола, немощный ест овощи. Отсюда явствует, что здесь он говорит о пище слова Писания и называет «немощным в вере» того, кто не настолько совершенен чувством, чтобы воспринять всякую пищу слова Божиего, согласно сказанному самим апостолом в другом месте: Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла... (Евр. 5:14; Ср. 1 Кор. 3:2). И потому он говорит: если кто немощен чувствами и не настолько совершенен в вере, чтобы постигнуть слово Божие, вещающее о больших тайнах, не следует смущать его тем, чего он понять не в силах. Иной уверен, говорит Павел, что можно есть все. Тем самым он не призывает учеников есть все и не выступает учителем обжорства и чревоугодия, но говорит, несомненно, о тех, чья вера совершенна и не смущается никакими противоречиями в слове Божием... Итак, он сам есть тот, о котором говорит: Иной уверен, что можно есть все... Это «все» и есть пища, которую вкушает тот, кто по совершенству веры и по благодати Святого Духа способен воспринять Слово тайн.

Для того чтобы в Церкви воцарилось согласие совершенных и несовершенных, как в теле - согласие неблагородных и благородных членов, и чтобы не было между ними никакого разногласия, апостол говорит: Кто ест, не уничижай того, кто не ест, и кто не ест, не осуждай того, кто ест.

Ранее мы нашли смысл апостольского речения более глубоким, нежели простое рассуждение о плотской пище. Так и теперь, при духовном рассмотрении речения о том, что иной отличает день от дня, а иной судит о всяком дне равно, мы можем заключить, что в божественных Писаниях днем называется всякое положение, в котором содержится догма благочестия и веры. Ведь день есть то, что просветляет ум и изгоняет мрак невежества и в чем живет солнце праведности - Христос. Итак, кто прилагает столько старания и усердия к изучению божественного Писания, что всякий день разбирает и обсуждает смысл всякого речения, так что от него не ускользает ни одной йоты и ни одного ударения, тот судит о всяком дне равно. Тот же, кто не обладает подобным разумением, отличает день ото дня, то есть усваивает из множества смыслов лишь некоторые, которых, может быть, недостаточно для полноты знания, но довольно для выражения существа веры. Итак, и тот и другой, по мнению апостола, должны благодарить Бога: и тот, кто судит о всяком дне равно и ест всякую пищу, то есть кто знает и понимает все; и тот, кто хотя и не все ест и не все разумеет, однако спасается кратким исповеданием веры.

Всякий человек не сам для себя умирает, но усваивает пример Христа, Который один был мертв для греха, чтобы, подражая Христу, и самому отрешиться и умереть для греха. Но и пример жизни мы имеем не от самих себя, а получаем его от воскресения Христова (Ср. Гал. 2:20).

Апостол говорит о той смерти, которою, как было сказано, мы умерли для греха, будучи погребены со Христом и крещены в смерть Его; и о той жизни, от которой мы были отрешены миром сим (См. Гал. 2:20; Кол. 3:3).

Нет сомнения, говорит Павел, что Христос умер через принятие страстей, а ожил через таинство воскресения. Тем самым Он и нам дает пример: сначала - умерщвления страстей, а затем - воскресения и новой жизни. Но, может быть, кого-то смущают слова апостола о том, что Христос умер и ожил, дабы владычествовать над мертвыми и живыми? Как если бы апостол хотел дать понять, что Христос не владычествовал бы над мертвыми, если бы не умер, и не был бы владыкой живых, если бы не ожил после смерти. На это, полагаю, надлежит ответить следующим образом: во всякой твари владычество Христа осуществляется двумя способами. Первый способ тот, согласно которому Он есть Творец всего и владыка мира, и Его величию и неодолимому могуществу подчинено все. Таким образом, Он владычествует не только над благими и святыми душами и духами, но и над негодными, над оступившимися и над теми, кого божественное Писание именует злыми ангелами (Лк. 8:2). Поэтому Он именуется Вседержителем и Всемогущим, как говорит Иоанн в Апокалипсисе: Я есмь начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель. (Откр. 1:18). Таков первый способ, каким Христос владычествует надо всем. Другой же способ тот, согласно которому Он, добрый Сын доброго Отца, не хочет силою приводить разумные души к повиновению закону, но ожидает, пока они добровольно покорятся и охотно, а не по принуждению, возлюбят благо (Втор. 30:19; Ис. 1:19-20; Иер. 11:8; Мф. 23:37; 2 Кор. 5:20). Он не столько повелевает им, сколько учит их; не столько принуждает, сколько убеждает. Наконец, Он соблаговолил умереть, чтобы дать пример повиновения и образ смерти тем, кто хочет умереть для греха и пороков. Поэтому в данном месте апостол говорит, что Христос умер и ожил, чтобы владычествовать над мертвым и над живыми. Над живыми- то есть над теми, кто по примеру Его воскресения взыскует новой, небесной жизни на земле; над мертвыми - то есть над теми, кто возвещает смерть Христову в своем теле (2 Кор. 4:10) и умерщвляет свои члены, пребывая на земле (Кол. 3:5).

Правильно апостол заклеймил и тот и другой порок в сказанном: что ты унижаешь? или что ты осуждаешь? Ибо те, кто самую малость преуспел в науке, имеют обыкновение презирать и унижать менее способных к высшему разумению; те же, кто неучен и непонятлив, осуждают - то есть обвиняют и проклинают - исследующих более высокие и глубокие предметы, нежели они сами могут охватить и постигнуть. И потому апостол, желая пресечь неправоту обеих сторон, предписывает одним не унижать и не презирать низших, а другим не осуждать высших, ибо не имеют знания, чтобы судить... Разбирая причины неправоты тех, кто осуждает братьев, апостол указывает на истинный и справедливый образ правосудия, говоря: Все мы предстанем на суд Христов. Отсюда судящий брата узнает, что он совершает преступление превышения полномочий, принимая на себя суд Божий и опережая приговор Единородного. Рассмотрим, что же означает этот суд, именуемый у апостола «судом Божиим», и каким образом его следует понимать. Павел упоминает о нем не только здесь, но и в Послании к Коринфянам, где говорит: Ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными; ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5:10).

Хотя апостол учит, что для Господа ничто не следует считать по природе вредным или нечистым, и предоставляет всем верующим абсолютную свободу в отношении пищи, ради укрепления братской любви он эту свободу ограничивает.

Я спрашиваю: каким образом может хулиться наше доброе? Доброе - это духовное понимание закона и избегание, словно нечистой и скверной пищи, нечестивых и вздорных учений еретиков или лжефилософов. Вот что устанавливается духовным законом. Но если кто-нибудь, например из иудеев или из тех, кого называют энкратитами¹, уверует во Христа, он может тем не менее думать, что немаловажно соблюдать воздержание или избегать пищи, которую запрещает закон или которую многие, ссылаясь на авторитет Писания, считают нечистой. Если такого человека ты принуждаешь к обычной пище и говоришь ему, что он не может спастись или прийти к благодати веры Христовой иначе, кроме как принимая отвергаемое им, тогда то доброе, что есть в духовном законе, хулится. Ибо тот, кого таким образом принуждают, начинает думать, будто наша вера такова, что мы считаем спасенным лишь вкушающего свиное мясо или какую-либо иную пищу, которая в действительности является обычной и безразличной для спасения.

Как ни женятся и ни выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божии, так не едят и не пьют, но пребывают как Ангелы Божии (Мф. 22:30). Итак, совершенным учением и прямым апостольским утверждением установлено, что в Царстве Божием нет места ни телесной пище, ни питию, но есть праведность и мир во Святом Духе. И потому апостол побуждает нас упражняться именно в них, стремиться стяжать именно эти блага и обладать тем богатством, которое может перейти вместе с нами в Царство Небесное. Итак, мир и праведность и все прочее того же рода, что стяжается Святым Духом, будут для нас в Царстве Божием пищей и питьем. Тем самым апостол учит нас заботиться не о телесной пище, которой вовсе не будет в будущем, а о добродетелях, которые пребывают с нами и в нынешней жизни, и в Царстве Божием.

То, что по природе не является нечистым, может стать худым и нечистым по той причине, что некто считает его таковым и так воспринимает его, словно оно нечисто. Вследствие этого именно для того, кто так считает, оно становится худым или нечистым. Отсюда апостол делает тот очевидный вывод, что нечистота и скверна заключены не в самих вещах или видах пищи, но в неправедных поступках и помыслах.

Апостол учит, что вкушение или невкушение мяса и питие или непитие вина само по себе ни хорошо и ни плохо, но срединно и безразлично. Ибо и дурной, и далекий от веры человек может не есть мяса и не пить вина, как часто и поступают многие ради идолослужения. Иногда такое правило соблюдается даже ради низких целей. Известно, что и у еретиков многие придерживаются такого обычая. И потому мы не говорим неизменно: хорошо тем, кто не ест мяса и не пьет вина. Но когда апостол далее велит не есть мяса и не пить вина, если брат твой претыкается, это уже не срединно и безразлично, а поистине хорошо. Ибо хорошо не побуждать брата претыкаться и не вводить его в соблазн.

Здесь апостол говорит о той вере, которою верит вкушающий все, как и выше сказано: Иной уверен, что можно есть все. Таков тот, кто верит, что ни одно творение Божие не является худым и нечистым. Но довольно с тебя, говорит апостол, что ты сам имеешь пред Богом такую веру; однако не следует принуждать есть все и другого, кто еще не уверовал, что можно есть все... Итак, поистине велик тот, кто имеет изрядную веру пред Богом... Ибо многие, считающие нечто благим, - например, слышавшие о достоинстве целомудрия, - решают жить целомудренно; однако с течением времени, впав в небрежение или уступив вожделению, они пятнают и разрушают то, что решились соблюдать. Поистине, тот несчастен, кто сам считает себя побежденным в том, что постановил должным соблюдать, и осуждает себя за это. Но блажен пребывающий столь твердым и неколебимым в своем решении, что ни в чем себя не осуждает и ни за что не порицает.

Павел указывает две причины, по которым укрепляющиеся в евангельской вере становятся сильнее: первая состоит в том, что они знакомятся с проповедью Павла, которая есть также Христова проповедь; вторая - в том, что им открывается таинство, от века пребывавшее в молчании, а ныне, по пришествии Христа, явившееся в телесном, зримом присутствии - и не лишенное соответствующих свидетельств, но возвещенное в писаниях и обетованиях пророков.

Благовествование Павла и проповедь Христа обращены ко всем народам, но откровение таинства, от века пребывавшего в молчании, доступно не многим, а лишь малому числу избранных, которые способны вместить божественную мудрость и знание и о которых сказано: Много званных, а мало избранных? (Мф. 22:14).
*** Христиане не бесчестят, как вы говорите, написанное в законе, но воздают ему большую честь, показывая, какая глубина мудрых и тайных речей есть в этих Писаниях, которые иудеи не разглядели, читая их поверхностно и словно баснословие.

Слова Павла «Единому премудрому Богу» следует понимать не в том смысле, что премудрый Бог мудр благодаря мудрости, как это бывает у людей. Ибо у людей мудрым называется тот, кто причастен мудрости, Бог же именуется «мудрым» не потому, что причастен мудрости, но потому, что Он сам есть Творец и Родитель мудрости.