К Евреям послание ап. Павла, Глава 11, стих 12. Толкования стиха

Поэтому да ожидают времени, которое необходимо продолжится соразмерно приращению человеческого рода. Ибо Авраам и другие патриархи имели желание видеть блага и не переставали искать Небесного Отечества, как говорит апостол, однако же пребывают еще только в надежде благодати, по слову Павла, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства (Евр. 11:40). Поэтому если иные терпят это замедление издалече только верою и надеждою, как свидетельствует апостол, видевшие и целовавшие блага, несомненность наслаждения уповаемым поставляя в том, чтобы обетованное признавать верным, что надлежит делать многим из нас, у которых, судя по жизни, нет, может быть, и надежды на лучшее? Изнемогала от вожделения душа у пророка, и в песнопении исповедует он эту до страсти пламенеющую любовь, говоря, что истомилась душа моя, желая во дворы Господни (Пс. 83:3), хотя бы должно было там быть у порога (дома Божьего) (Пс. 83:11) в числе последних, потому что выше и предпочтительнее быть там последним, нежели первенствовать в шатрах нечестия этой жизни. Однако же переносил он замедление и, ублажая пребывание там, кратковременное участие в тех благах предпочитая тысячам лет: Ибо один день во дворах Твоих лучше тысячи, — не огорчался необходимым смотрением о существующем и признавал достаточным для ублажения иметь людям блага в уповании. Почему в конце псалма говорит: Господи сил, блажен человек, уповающий на Тебя (Пс. 83:12).

За то, что Авраам и Сарра понерили, „от одинаго“ Авраама, „да еще умерщвленнаго“ относительно способности к деторождению по старости, „родишася“ потомки в таком большом числе, „яко же звезды небесныя и яко песок вскрай моря безчисленный“; ибо Бог сказал Аврааму: „умножая умножу семя твое, яко звезды небесныя и яко песок вскрай моря“ (Быт. 22:17). и в другом месте: „аще кто может исчести песок земный, то и семя твое изочтет“ (Быт. 13:16). Это сказано гиперболически, или же в виду постоянно рождаемых.

«И потому, – говорит, – от одного, и притом омертвелого, родилось так много». Здесь он выражает не только то, что она родила, но и то, что она сделалась матерью такого множе­ства, какого не имеют и плодоносные утробы. «Как много звезд на небе», – говорит. Почему же (в Писании) они часто исчисляются, между тем сказано: как никто не может исчислить звёзд небесных, так и семени вашего (Быт. 13:16)? (Писание) говорит это или преувеличенно, или имея в виду тех, которые по­стоянно рождаются вновь. Предков одного семейства можно исчислить, как произошёл этот от такого-то, а тот от та­кого-то, но тех, чей род сравнивается с множеством звёзд, (исчислить) невозможно. Таковы обетования Божии, так удобоисполнимо обещанное Им! Если же обещанное Им в виде приложения так удивительно, так чудно, так блистательно, то каково то, чего оно составляет дополнение, чему оно служить избытком? Сле­довательно, кто блаженнее получающих эти блага и кто несчастнее теряющих? Если все жалеют человека, изгнанного из отечества, если считают жалким потерявшего наследство, то какими слезами должно оплакивать того, кто лишается неба и уготованных там благ? Но не оплакивать его только нужно: оплакивают того, кто подвергся какому-либо несчастию не по своей вине; но кто по собственной воле предаётся порокам, тот достоин не слёз, а рыданий, или лучше и он достоин скорби, потому что Господь наш Иисус Христос скорбел и плакал о Иерусалиме, который был нечестив. Подлинно, мы достойны бесчисленных стенаний, бесчисленных рыданий! Если бы вся вселенная возвысила голос, – и камни, и дерева, и кустарники, и звери, и птицы, и рыбы, – словом, вся вселенная, – если бы, возвысив голос, она стала оплакивать наше лишение этих благ, то и этого плача и рыдания было бы недостаточно. Какое слово, какой ум может представить то блаженство, то добро, удовольствие, славу, радость, веселее, светлость, «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9)? Не сказано просто, что (эти блага) превосходны, но что никто никогда не может и представить себе того, «что приготовил Бог любящим Его». В самом деле, каковы должны быть те блага, которые приготовил и устроил сам Бог? Если, сотворивши нас, Он тотчас, когда мы ещё ничего не сделали, столько даровал нам – и рай, и общение с Ним самим, обещал бессмертие, жизнь блаженную и свободную от забот, то чего Он не дарует тем, которые столько делали, трудились и терпели для Него? Единородного Он не пощадил для нас, истинного Сына своего предал за нас на смерть. Если же Он удостоил нас таких (благ), когда мы были Его врагами, то чего не удостоит, когда мы сделаемся Его друзьями? Чего не дарует, прими­ривши с Собою? Он беспредельно богат и безгранично желает и старается сделать нас своими друзьями; но мы ни­сколько не стараемся об этом, возлюбленные. Что я говорю: не стараемся? Не хотим даже принять благ Его так, как Он хочет. А что Он хочет этого более (нас), Он доказал делами своими. Мы для собственной нашей пользы едва ли пожертвуем малою частью золота; а Он за нас отдал Сына своего. Будем же употреблять, как должно, любовь Божию, возлюбленные; Будем пользоваться дружеским Его расположением: «Вы друзья Мои, – сказал Он, – если исполняете то, что Я заповедую вам» (Ин. 15:14). Увы! Врагов, которые беспредельно были далеки от Него, которых Он несравненно превосходит во всём, Он сделал и называет друзьями своими! Чего же не следовало бы потерпеть для такой дружбы? Но мы, по дружбе с людьми, часто подвергаемся опасностям, а для (дружбы) с Богом не хотим даже истратить денег. Поистине, мы достойны сожаления, скорби, слёз, воплей, великого плача и сетования. Мы уклонились от надежды нашей, пали с вы­соты нашей, оказались недостойными чести Божией, неблагодар­ными и бесполезными после благодеяний; диавол лишил нас всех благ; удостоившись быть сынами, братьями и сонаслед­никами (Божиими), мы ничем не отличаемся от врагов Его, оскорбляющих Его. Какое после этого будет нам утешение? Он призвал нас на небо, а мы сами себя ввергли в геенну. Клятва и ложь, воровство и прелюбодеяние распространились на земле; одни смешивают кровь с кровью, другие совершают дела хуже кровопролития. Многие из обижаемых, многие из жертв любостяжания лучше желают испытать тысячи смертей, нежели переносить это, и если бы они не боялись Бога, то сами наложили бы на себя руку, – так они желают себе смерти! А это не хуже ли кровопролития? «О горе мне!, – говорил плакавший пророк, – ...не стало милосердых на земле, нет правдивых между людьми» (Мих. 7:1–2). Будем плакать те­перь и мы прежде всего о себе самих; а вы примите участие в плаче моём. Но, может быть, некоторым это противно и они смеются. Поэтому ещё более нужно усилить плачь; мы так безумны и бесчувственны, что не понимаем своего безумия и смеёмся тому, о чём следует рыдать. «Ибо открывается, – человече, – гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков» (Рим. 1:18). «...грядет Бог наш, и не в безмолвии: пред Ним огонь поядающий, и вокруг Его сильная буря» (Пс. 49:3). «Пред Ним идет огонь и вокруг попаляет врагов Его» (Пс. 96:3). «Ибо вот, придет день, пылающий как печь» (Мал. 4:1). Но никто не думает об этом; хуже басней считают и презирают столь страшные и ужасные вещи; никто не слушает; все смеются и хохочут. Какая же будет нам польза? Откуда мы получим спасение? Мы погибли, истощились, сделались посмешищем врагов наших и предметом поруганий для язычников и демонов. Гордится, надмевается и радуется теперь диавол; ангелы же, которым мы вверены, стыдятся и скорбят. Нет никого, кто бы исправился; все труды наши напрасны, и вам кажется, что мы говорим вздор. Благовременно и ныне воззвать к небу и, так как никто не слушает, призвать во свидетели стихии: «Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит» (Ис. 1:2). Вы, ещё не падшие, подайте помощь, протяните руку падшим от опьянения, крепкие – немощным, здравые умом – неистовствующим, твердо стоящие – колеблющимся; пусть никто, увещеваю вас, не ставит приятность выше спасения ближнего; и уко­ризны, и внушения пусть клонятся к одному – к его пользе. Когда горячка овладевает господами, тогда и слуги управляют ими; когда душа господина находится в жару и расслаблении, тогда из толпы слуг, окружающих его, ни один не исполняет повелений господина ко вреду его. Образумимся, прошу вас; вокруг нас ежедневные войны, потопления, безчисленные несчастия, и гнев Божий со всех сторон окружает нас. А мы остаемся так спокойными, как будто мы делаем угод­ное (Богу); все мы простираем руки на любостяжание, и ни­кто – на вспомоществование (ближним); все – на хищение, и ни­кто – на помощь; каждый старается, как бы увеличить своё состояние, и никто – как бы помочь нуждающемуся; каждый вся­чески заботится, как бы собрать более денег, и никто – как бы спасти свою душу; все боятся одного, как бы не сделаться бедными, а как бы не попасть в геенну, о том никто не безпокоится и не трепещет. Всё это достойно слёз, укоризн и осуждения. Не хотел бы я говорить об этом, но скорбь вынуждает меня; простите: скорбь заставляет меня говорить мно­гое такое, чего бы и не хотел. Я вижу рану тяжкую, несчастие неутешное, постигшие нас бедствия, превышающие всякое утешение, – мы погибли! «О, кто даст голове моей воду и глазам моим – источник слез! я плакал бы день и ночь» (Иер. 9:1)? Будем плакать, возлю­бленные, плакать и рыдать. Может быть, некоторые здесь говорят: всё-то нам он говорит о плаче, все-то о слезах. Не хотел бы я, поверьте мне, не хотел бы (говорить об этом), – напротив, (хотел бы) восхвалять и прославлять; но теперь время слёз. Не плакать тяжело, возлюбленные, но делать то, что достойно слёз; не слёз должно убегать, а тех дел, которые достойны слёз. Не казни сам себя, и я не буду скорбеть; не умирай, и я не буду плакать. Когда лежит мёртвец, тогда ты призываешь всех участвовать в скорби и на­зываешь безжалостными тех, которые не плачут; а когда погибает душа, то почему ты советуешь не плакать? Но я не могу быть отцом, и не плакать; я – нежно любящий отец. По­слушайте, что говорит Павел: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения» (Гал. 4:19). Какая мать во время деторождения издаёт столь горькие вопли, как он? Если бы можно было видеть жар внутри души моей, то ты увидел бы, что я сгораю от него более всякой жены или девы, подвергшейся преждевременному си­ротству. Не столько жена плачет о своём муже или мать о сыне, сколько я, о всех вас вообще. Я не вижу никакого успеха; всё обращается в клевету и осуждение. Никто не ста­рается угождать Богу; мы только злословим то того, то дру­гого, и говорим: такой-то недостоин быть в клире, такой-то живёт нечестиво. Тогда как нам следовало бы оплакивать собственные пороки, мы осуждаем других, между тем как не должны делать этого и в том случае, если бы мы были чисты от грехов: «Ибо кто отличает тебя, – говорит (апостол), – Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1 Кор. 4:7). Как ты осуждаешь брата своего, будучи сам исполнен бесчисленного множества зол? Когда ты скажешь: такой-то человек злой, вредный, порочный, тогда обрати внимание на себя самого, разбери тщательно свои дела, – и ты раскаешься в словах своих. Нет, подлинно нет такого сильного побуждения к добродетели, как воспоминание о своих грехах. Если мы будем постоянно исполнять эти два (правила), то сможем получить обетованные блага, сможем очистить себя самих и омыться; только нам нужно вкоренить это в уме своём, нужно позаботиться об этом, возлюбленные. Предадимся же мысленно скорби здесь, чтобы там не испытать скорби от наказания, но чтобы насладиться вечными благами, где нет болезни, печали и воздыхания, чтобы достигнуть вечных благ, превосходящих ум человеческий, во Христе Иисусе, Которому слава во веки веков. Аминь.

И потому от одного, и притом омертвелого (старого), родилось так много, как много звезд на небе и как бесчислен песок на берегу морском. Как велико могущество веры: из ничего она может творить дивные вещи! Из бесплодных, обмерших уже от старости ложесн Сарры Бог, за веру Авраама, произвел бесчисленный народ, как звезды небесные! Здесь виден до поразительной ясности Творец мира: там и видишь перст Его, где по человеческим расчетам невозможно ничего сделать. Всякий человек отсюда должен научиться, что если он хочет быть чем-нибудь в очах Божиих, то пусть здесь почитает себя ничем. Тогда сила Божия, в немощи совершающаяся, сделает его чем-нибудь. 

Много можно говорить о вере, так что целого дня недостанет нам для рассуждения о ней. Удовольствуемся еще одним ветхозаветным примером Авраама, так как мы и сынами его посредством веры стали; он не делами только оправдался, но и верой. Много, правда, он и сделал, однако не прежде назван другом Божиим, чем когда уверовал, да и всякое дело его совершено верой. По вере он оставил своих родителей. По вере оставил и отечество, и страну, и дом. Поэтому, как он оправдался, так и ты старайся оправдаться. Уже мертвое имел он для деторождения тело, поскольку и сам был стар, и жена его Сарра была стара, и не оставалось никакой надежды к деторождению. Бог обещает старцу даровать сына. И не изнемог Авраам верою; видел он, что тело его уже мертво, впрочем, не на слабость тела смотрел, но на силу обещающего, и от тел как бы мертвых чудесным образом приобрел сына. После того как приобрел его, когда повелено было ему принести сына в жертву, то он хотя и слышал слова: во Исааке наречется тебе семя (Быт. 21:12), однако же, принес было сына своего единородного Богу, в той уверенности, что Бог силен и из мертвых воскресит его (Евр. 11:19). Связавши сына и возложивши на дрова, своим произволением принес уже его в жертву, но по благости Бога, Который вместо чада дал ему агнца, опять получил живым сына. Будучи верным и в других случаях, Авраам запечатлен был как человек праведный и принял обрезание в запечатление веры, сущей в необрезании (Рим. 4:11), и обетование, что он будет отцом многих народов. Почему же Авраам есть отец многих народов, рассмотрим. Иудеев бесспорно он отец по плотскому преемству. Если же мы будем смотреть на плотское преемство, то принуждены будем изречение Божие признать ложным. Ибо он по плоти никак не отец всем нам, но образ его веры соделывает нас сынами Авраама. Как невероятно для людей то, чтобы кто-нибудь восстал из мертвых, так таким же образом невероятно для них и то, чтобы от старцев, умерщвленных, родились дети. Но мы верим, когда проповедуют о Христе, что Он распят на древе, умер и воскрес. Итак, по подобию веры нашей вере Авраамовой мы делаемся сынами его и тогда с верою принимаем мы, подобно ему, духовное запечатление, будучи обрезываемы Святым Духом в Крещении не обрезанием плоти, но обрезанием сердца, как говорит Иеремия: обрежьте Богу жестокосердие ваше (Иер. 4:4), и как говорит апостол: во обрезании Христове, спогребшеся Ему крещением (Кол. 2:11-12).

διό следовательно, ένός gen. от εις один; тот, кто стоит в начале долгой череды. "Одним" называют Авраама (Michel; Delitzsch). Скромное начало противопоставляется обильному результату (Attridge). έγεννήθησαν aor. ind. pass, от γεννάω носить; pass, быть рожденным. (О варианте прочтения έγενήθησαν aor. ind. pass, (dep.) от γίνομαι быть, становиться см. Delitzsch; Bruce.) νενεκρωμένου perf. pass. part, от νεκρόω умерщвлять, считать мертвым, полагать мертвым: "полезный не больше, чем мертвый" (RWP; Bruce), καθώς подобно тому как. άστρα пот. pl. от άστρον созвездие, звездй. πλήθει dat. sing, от πλήθος количество, число. Dat. является либо 10с. ("числом"), либо dat. ссылки ("относительно количества"), άμμος песок, παρά с асс. вдоль, на. χείλος берег (моря), άναρίθμητος неисчислимый, бесчисленный.

Здесь автор цитирует Быт. 22:17, этот текст часто перекликается с другими в Ветхом Завете.

12-й стих и далее: и потому от одного, — то есть от Авраама, — и притом омертвелого, — то есть очень старого, — ///родилось так много, как много звезд на небе и как бесчислен песок на берегу морском.

 

«Все сии умерли в вере, не получивши обетований…» «Здесь представляются два вопроса: как, сказавши, что Енох «преложен бысть не видети смерти, и не обреташеся», говорит теперь: «по вере умроша сии вси»? И еще: как, сказавши: «не приемше обетований», говорит, что Ной получил в награду спасение своего семейства, Енох был переселен, Авель «еще глаголет», Авраам получил землю?.. «Вси» – говорит он. Здесь не потому, чтобы они решительно все умерли, но потому что, за исключением Еноха, действительно умерли все, кого мы знаем умершими. А слова: «не приемше обетований» – справедливы, так как обетование, данное Ною, не к тому относилось. О каких же обетованиях он говорит?.. То не было обетованием, что Авель сделался предметом удивления, Енох был переселен, Ной спасся от потопа; все это даровано им за добродетель, и было некоторым предвкушением будущего… Очевидно, что здесь нужно разуметь особые будущие обетования, намек на которые делается в дальнейших словах апостола; «издали видели оные и радовались» (ср. Ин. 8:56) и под которыми должно разуметь все, сказанное о будущем, о воскресении, о Царствии Небесном и о прочем, о чем проповедовал Христос, пришедши на землю, – это именно он разумеет под обетованиями, которых патриархи хотя не получили, но окончили жизнь, уповая на них, а уповали по одной вере» (Злат). «Издали видели оные и радовались…» «Так были уверены они в этих обетованиях, что даже приветствовали их, подобно тому, как мореплаватели, издалека увидев города, к которым стремились, прежде нежели войдут в них, обращаются к ним с приветствиями и уже считают их своими» (Злат.). – «Говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле…» «Святые были странниками и пришельцами. Как и каким образом? Где Авраам признает себя странником и пришельцем? Может быть, и он признавал. А что признавал себя таким Давид, это несомненно. (Пс. 38:13). Те, которые жили в шатрах и за деньги приобретали места для погребения, очевидно, были такими странниками, что даже не имели, где хоронить мертвецов своих. Что же? Не называли ли они себя странниками по отношению только к одной земле Палестинской? Нет, по отношению к целой вселенной, и это справедливо: они не видели в ней ничего такого, чего желали, но все было для них странно и чуждо» (Злат.).

«От единаго», то есть от Авраама. Но если под одним разуметь будем и обоих, то не погрешим; ибо сказано: «будета два в плоть едину» (Быт. 2:24). Потом Апостол доказывает, что все они в совокупности верою видели воздаяния за благие труды, в настоящей же жизни не насладились оными. А как скоро сие таким образом показано и Судия вместе с тем признан праведным, то доказана также и будущая жизнь. Ибо очевидно, что прошедшие весь путь добродетели, а в настоящей жизни не приявшие наград за труды, непременно приимут, потому что Судия справедлив. Следовательно, будет некая другая жизнь, в которой провозгласятся имена победивших. Сему же учит Апостол в следующих словах:

Вера совершила не только то, что она родила, но и столько родила, сколько не родят и плодовитые жены. Таким образом, два чуда. В каком же смысле они были бесчисленными? Ведь они часто были исчисляемы. Или это сказано преувеличенно, по обычаю Писания, как например: мы видели города, достигающие даже до неба (ср. Чис. 13:29); или сказал: бесчислен, имея в виду тех, которые постоянно рождаются вновь.