Евангелие от Матфея, Глава 5, стих 23. Толкования стиха

Аще убо принесеши дар твой ко олтарю и ту помянеши, яко брат твой иматъ нечто на тя, остави ту дар твой пред олтарем и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой. Иудеи придавали жертвоприношениям большое значение. И справедливо, потому что в то время так и должно было быть. Поэтому Спаситель говорит о жертве, даре, но и у нас есть свои жертвы: милостыня, добрые дела, пожертвования на храм, в конце концов, молитва. Что такое жертвоприношение Богу? Это наше участие в богослужении. Неважно, приносим мы в жертву овна или ставим свечу. Но если брат имеет на нас обиду, то мы не должны оставаться спокойными, иначе наша жертва не будет угодна Богу. Конечно, не всегда есть возможность примириться с братом буквально, хотя надо стараться, чтобы по возможности было исполнено и это. Мы сказали человеку мимолетом грубое слово, например: «Ну ты и дурак!» — и забыли об этом, простили его, как говорится, за его дурость. Но тем самым мы нарушили Евангелие. Мы живем дальше своей жизнью, а человек обиделся, у него в душе рана, он имеет нечто против нас. Грубым словом можно уязвить человека на всю жизнь. Недавно мне рассказывали такой случай. Один человек в присутствии жены грубо выразился, нецензурно. Он считал, что в этом нет ничего страшного, а она после этого несколько месяцев просто не могла с ним разговаривать. Еле-еле выдавливала из себя какие-то слова, и все. Нужно понимать, что слово — это совсем не пустяк. Может быть, нас так извратила марксистская, материалистическая идеология, что нам кажется: если что-то можно взять в руки, пощупать, то это действительно существует и имеет какое-то значение, а если что-то просто произносится, то это ничего не значит. Любые наши дела начинаются со слов. Человек может вдохновить людей на битву, может заставить их пожертвовать своей жизнью, как, например, Александр Васильевич Суворов воодушевлял своими речами воинов. Он умел говорить так, что они дрожали от возбуждения и готовы были, ничего не боясь, пойти на смерть. Революционеры повели за собой народ, сумели его убедить. В конечном счете народ они, конечно, обманули, хотя большинство из революционной верхушки искренне было убеждено в правильности своей идеологии. Народ, по крайней мере активная его часть, поверил революционерам больше, чем старой власти, и им удалось захватить великую страну. А началось все со слова. Иной гневливый человек оправдывает себя тем, что он, дескать, хотя и поссорился с ближним, но простил его. Сам уязвил ближнего, нанес ему рану, досадил ему, а потом сам его и простил. Ты-то ему простил, а он-то тебя не простил, он, может, и хочет простить, но не в силах, так и живет с раной в сердце. Люди, много видевшие на своем веку, знают, что между родственниками бывают иногда очень длительные ссоры: кто-то кому-то сказал обидное слово и эта обида простирается на годы, на десятки лет. Старые друзья перестают дружить из-за того, что кто-то из них сказал другому что-то обидное. Мы убиваем людей словом и в самом буквальном смысле. Известны такие примеры: начальник вызвал к себе подчиненного и так его отругал, что с последним случился инсульт или инфаркт. А бывает, что обиженный человек, будучи в расстроенных чувствах, делает какую-нибудь глупость или, скажем, попадает в аварию. Когда мы говорим человеку что-то грубое, то желаем в худшем случае ему досадить, а в лучшем — добиться того, чтобы он сделал по-нашему. Мы своего добились, человек поступил так, как мы считаем правильным, а что потом с ним будет, нас не волнует. Если уж мы Бога не боимся, то у нас должна быть, по крайней мере, жалость к людям. Поэтому Спаситель и говорит, что нужно помнить о последствиях нашего гнева, которые могут быть очень серьезными и которые нужно устранять. Для нас человек, может быть, не представляет никакой цены, но он ценен перед Богом. Мы приносим дар Богу, а душа обиженного нами человека вопиет к Богу. И Бог, вместо того чтобы принять нашу жертву, должен нас наказать, отомстить нам за совершенный грех.

Одним ли только иереям, или и всем сказано: аще принесеши дар твой ко алтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред алтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (ст. 23-24)? И как может всякий из нас приносить дар к алтарю? Преимущественно и первообразно следовало бы принять сие за сказанное иереям. А поелику написано: вы же свяшенницы Господни наречетеся служителие Богу все (Ис. 61:6), и жертва хвалы прославит мя (Пс. 49:23), и еще; жертва Богу дух сокрушен (Пс. 50:19); да и апостол говорит: представите телеса ваша жертву живу, святу, благоугодну Богови, словесное служение ваше (Рим. 12:1); все же это для всех есть общее, то каждому из нас необходимо ис­полнять сказанное.

Невозможность для гневающегося общения с Богом «Поелику сами мы бьем, когда приходим в гнев, то поражение (Богом) злых представили на вид гнева. Таким же образом изобрели мы зрение, слух, руки; и поелику имеем в них нужду для приведения чего-либо в исполнение, то приписываем их и Богу, когда Он совершает, по нашему представлению, то же. Притом слышишь, что от гнева Божия терпят злые, а не добрые, и терпят по законам правосудия. Но твой гнев не полагает себе меры и всех делает равными. Поэтому не говори, что твоя страсть дана тебе от Бога и свойственна Самому Богу» (Свт. Григорий Богослов. Слово на гневливость). Обращаясь к разрешению вопроса о том, как надо читать текст о гневе, мы должны признать, что всякий гнев, беспричинный или же возникший по уважительной причине, неизбежно сопровождается озлоблением против того, на кого мы гневаемся, и тем нарушает главнейшую заповедь о любви к ближнему и заповедь о кротости, так как где озлобление, негодование, там нет любви, нет кротости; поэтому надо признать, что Христос осудил всякий гнев. Такое мнение подкрепляется дальнейшими словами Иисуса: Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф. 5:23, 24). Если бы Иисус запрещал только напрасный гнев, то Он не отвергал бы, безусловно, дар твой в то время, когда брат твой имеет что-нибудь против тебя, то есть когда считает себя обиженным твоим гневом; отвергая же, безусловно, всякий дар, приносимый при таких обстоятельствах, Он тем самым осудил всякий гнев, следовательно, и ненапрасный. Если ты собираешься молиться Богу и вспоминаешь, что вследствие твоего, хотя бы и не напрасного, гнева или по другим причинам, брат твой имеет что-нибудь против тебя, то подожди молиться! Молитва твоя не будет принята Богом, пока ты не примиришься с братом! Иди же к нему, примирись, и тогда только неси Богу дар чистой души твоей! С другой стороны, если признать безгрешность ненапрасного гнева, то спрашивается: кто же будет решать вопрос о том, напрасно или не напрасно я гневаюсь? Конечно, я сам. Но разве я могу быть беспристрастным судьей своих поступков? Гневаясь, раздражаясь, человек перестает быть рассудительным, теряет душевное спокойствие и всегда находит виновными всех, кроме самого себя. Хотя после, когда гнев пройдет, он и может признать себя виновным, может сознаться, что гневался напрасно, но в пылу гнева он всегда считает себя правым. Ввиду этого следует признать, что Иисус Христос, требуя от Своих последователей всепрощающей любви ко всем, даже врагам, требуя от них кротости и умиротворения враждующих, запретил всякий гнев. Кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной. Слово рака, по объяснению переводчиков Евангелия на славянский и русский языки, означает: пустой человек. Иоанн Златоуст говорит, что слово это «выражает только некоторое презрение или неуважение со стороны того, кто его произносит. Подобно тому, как мы, приказывая что-нибудь слугам и другим низкого состояния людям, говорим: пойди ты туда, скажи ты тому-то; так точно и говорящие сирским языком употребляют слово рака вместо слова ты». Словом безумный называли не только глупого, но и нечестивого, бессовестного человека. Епископ Михаил говорит, что у древних мудрость означала не столько просвещенный ум, сколько благочестивую жизнь; поэтому безумием или глупостью называлось и нечестие, а безумными или глупыми — люди порочные, безнравственные. Геенной огненной называлась долина Генномова, находившаяся близ Иерусалима, к юго-западу от него. Когда евреи предавались идолослужению, то в этой долине совершались отвратительные служения Молоху (4 Цар. 16:3; 2 Пар. 28:3). Этот, сирский идол был медный, с телячьей головой; руки его протянуты были так, как бы готовы были принять кого-либо. Ему приносили в жертву детей: зажигали внутри идола огонь, и когда идол раскалялся, то бросали ему на протянутые руки детей, которые в страшных мучениях умирали. Чтобы заглушить стоны сжигаемых живьем детей, евреи громко кричали и шумели, употребляя при этом и различные инструменты. После плена вавилонского, окончательно отстав от идолопоклонства, евреи получили отвращение и к месту прежнего идолослужения; но, дабы усилить это отвращение, стали свозить туда из Иерусалима нечистоты и трупы остающихся без погребения; там же совершались иногда и смертные казни; воздух в этой долине был так заражен, что для очищения его там постоянно горел огонь; поэтому место это стало страшным и отвратительным; оно прозвано долиной огненной и служило образом вечных мучений грешников. Последствия разных степеней гнева Слова: суд, синедрион и геенна огненная употреблены Иисусом не в буквальном их смысле, но для более удобопонятного обозначения последствий различных степеней гнева. Кто гневается на брата, не высказывая еще ничем своего гнева, тот уже совершает грех, влекущий за собой осуждение, ответственность перед Богом; но кто в гневе своем обнаружит презрение к брату, тот совершает тяжкий грех и подлежит большей ответственности, а кто настолько разгневается, что оскорбит брата своего, тот совершает еще более тяжкий грех и подвергнется за то в будущей жизни такому наказанию, которое можно сравнить с осуждением здесь на постоянное пребывание в долине огненной. Необходимость скорее мириться с обиженным Указав на различные степени гнева, Христос дальнейшими словами Своими пояснил, что даже малейший гнев, малейшая обида, нанесенная брату, делают нас недостойными общения с Богом. Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф. 5:23—24). Он не сказал: «Иди и примирись с братом своим, если сильно оскорбил его». Нет, Он сказал: «Примирись, если брат твой имеет что-нибудь против тебя». «И не сказал (говорит Златоуст): когда ты гневаешься справедливо или несправедливо, но просто; что брат твой имеет что-нибудь против тебя, хотя бы даже гнев твой был справедлив».

А что без согласия ничто не благоугодно Богу, об этот лично говорит Истина: аще принесеши дар твой к олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать ничто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой. Вот от немирных (Господь) не хочет принимать жертвы, отказывает в принятии всесожжения. Итак поэтому судите, сколь велико зло в несогласии; из-за него отвергается даже то, чем уменьшается виновность.

Все, что выше сказал, что теперь говорит и что после будет говорить, – все это относится к любви, которую Он часто предлагает и различным образом восхваляет, как это весьма часто будем видеть впереди. Будучи Богом, Он из любви к нам воплотился и претерпел все, чтобы и мы любили Бога и самих себя, были соединены друг с другом любовью и составили одно тело, имея главою Христа. Поэтому, рассекая нервы раздора, уничтожает этим все, что разрывает любовь. И смотри, как велико Его человеколюбие. Он отказывается от собственной чести из любви к брату, и только не говорит: пусть на время прекратится служение Мне, чтобы только ты помирился с братом, потому что жертвою служит также примирение с братом, и без этого условия Я не принимаю ее. Итак, приносишь ли ты хвалу Богу, или молитву (потому что и это также жертва), или что-нибудь другое, не приноси этого не примирившись, зная, что Он ничего не примет, если ты прежде не примиришься. Слова эти безразлично относятся и к тому, кто наносит обиду, и к тому, кто терпит. Если ты обижен кем-либо, то прости ему эту обиду и будь терпелив; если же ты обидел другого, то загладь свою обиду и не опусти ничего, что может послужить к примирению. Этим же научает, что Богу ненавистна вся жизнь того, чья жертва не принимается по причине вражды.

Итак, первая антитеза, говорящая о гневе, ненависти и оскорблении, фактически утверждает, что воля Божия – мир между людьми. Причем мир не просто внешний, но коренящийся в душах людей. О том, что мир между людьми существенно важен для Бога и должен быть условием всякого религиозного поклонения Богу, говорит следующее наставление Иисуса:

²³Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что‑нибудь против тебя, 24 оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.

Это изречение непосредственно не связано с антитезой об убийстве и гневе. Но евангелист добавил его из предания по причине родственности содержания. Если в антитезе речь шла о твоем гневе, то здесь – о причине гнева, причем не твоего, а «твоего брата». И эта причина – в тебе, так как «брат твой имеет что‑нибудь против тебя». Вообще, характерная черта многих наставлений Иисуса Христа – указание на бессмысленность культовых действий без внутреннего очищения человека. Так, Он неоднократно говорит: «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9:13; Мф. 12:7). Похожее изречение мы читаем в Евангелии от Марка: «Когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши» (Мк. 11:25). Разумеется, эти высказывания Иисуса не следует понимать так, как если бы обязанность примирения была важнее обязанности богослужения. Речь не об этом, а о том, что Бог не примет твоей жертвы или молитвы без мира в твоей душе, без примирения с братьями. Эта мысль присутствовала и в иудейском предании. Так, в канун Великого Дня Очищения, установленного для очищения от греха всего народа Израиля, иудеи старались примириться друг с другом или хотя бы попросить друг у друга прощения, как принято в Православной Церкви в Прощеное воскресенье. В противном случае обидчик не получит дар примирения с Богом в самый день праздника. Например, считалось совершенно бесполезным приносить жертву за воровство, если предварительно не была возвращена украденная вещь.

Иногда молящиеся ощущают существующий между ними и Богом барьер. Они удивляются и скорбят по поводу того, что их молитвы остаются без ответа. А причина может быть в том, что барьер они воздвигли сами, потому что находятся в ссоре с ближними или причинили кому‑то зло и не сделали ничего для исправления или примирения.

Евангелист Матфей присоединил это наставление о бездейственности жертвенного дара Богу без примирения с братьями с целью помочь членам его церкви воплотить в жизнь высокие, радикально новые требования Иисуса Христа. Слова Иисуса не должны оставаться возвышенными идеалами, которые сияют золотыми буквами. Эти идеалы можно воплощать (пусть и в малой степени) в жизни. Об этом и наставление: примирись, попроси прощения. Уже и этого малого дела достаточно.

Примирение с близкими ставится как необходимое условие успешной молитвы и благоприятной Богу жертвы. Кто примирился с близкими, тот смирил себя, укротил страсть гнева, уничтожил вражду и зависть, проникся сознанием своей виновности и малости перед близкими, возжелал им добра, почувствовал к ним любовь — словом, стал считать близких своими братьями по духу, чадами одного Отца Небеснаго. Отсюда на Земле мир и между людьми взаимное благоволение. Молитва таких людей, которые признают себя детьми Отца Небеснаго и стараются быть достойными Его, очистившись от всего страстнаго, земного, свободно восходит к Небу и, как воздыхание и прошение сына Божия с благоволением приемлется Отцом Небесным. Оттого прежде молитвы и жертвы требуется оставление дара перед алтарём и примирение с близким.

Но не останавливаясь на этом, Господь присовокупляет к сказанному еще новые наставления, из которых видно, сколько Он печется о любви. Прежде Он угрожал сонмищем, судом и геенною, а теперь предлагает новые правила, согласные с прежними. О, благость! О, неизглаголанное человеколюбие! Господь повелевает, чтобы поклонение Ему оставлено было ради любви к ближнему, и тем показывает, что и прежние Его угрозы происходили не от неприязненности или желания наказывать, но от избытка любви. Какая кротость может сравниться с тою, которая выражается в этих словах? Пусть, говорит Он, прервется служение Мне, только бы сохранилась твоя любовь, потому что и то жертва, когда кто примиряется с братом. Потому-то Он не говорит: примирись по принесении, или прежде принесения дара; но посылает примириться с братом, когда дар лежит пред алтарем, и жертвоприношение уже начато. Не велит взять с собою принесенный дар, не говорит: примирись прежде, нежели принесешь его; но повелевает бежать к брату, оставив дар пред алтарем. Для чего повелевает Он так поступить? Как мне кажется, Он имел двоякую цель: во-первых, как я уже сказал, Он хотел показать, что высоко ценит любовь, и почитает ее величайшею жертвою, и без нее не принимает и жертвы вещественной; во-вторых, хотел поставить в необходимую обязанность примирение с ближним. В самом деле, тот, кому велено принести дар не прежде, как примирившись, конечно поспешит придти к оскорбленному и прекратит вражду, если не по любви к ближнему, то по крайней мере для того, чтобы жертвоприношение не осталось напрасным. Для того Господь каждому слову и придает особенную выразительность, устрашая и побуждая приносящего. В самом деле, не сказал Он только: остави дар твой, но присовокупил: пред олтарем, чтобы напоминанием о священном месте привести его в страх; не сказал только: шед, но присовокупил: прежде, и тогда пришед принеси дар твой. Чрез все это Он показывает, что трапеза Господня не допускает к себе враждующих друг против друга. Да слышат это посвященные в таинства, но со враждою приступающие к алтарю; да слышат и непосвященные, потому что и к ним относится это слово! И они ведь приносят дар и жертву, т. е. молитву и милостыню; а что и это есть жертва, послушай, как говорит об этом пророк: жертва хвалы прославит мя; и еще: пожри Богови жертву хвалы (Пс. 49:23, 14); и в другом месте: воздеяние руку моею, жертва вечерняя (Пс. 140:2). Итак, если ты принесешь и молитву с неприязненным расположением, то лучше тебе оставить ее, и пойти примириться с братом, и тогда уже совершить молитву. Для того ведь все и устроено было, для того и Бог соделался человеком, и совершил все дело искупления, чтобы нас собрать во едино. Здесь Христос посылает обидевшего к обиженному, а научая молитве, ведет обиженного к обидевшему, и примиряет их; здесь говорит: аще брат твой имать нечто на тя, иди к нему, а там говорит: отпускайте человекам долги их (Мф. 6:14). Впрочем и здесь, мне кажется, Он посылает обиженного, потому что не говорит: попроси брата твоего, чтобы он примирился с тобою, но просто — примирись. И хотя по-видимому речь здесь обращена к оскорбившему, но все относится к оскорбленному. Если ты, говорит Он, примиришься с ним из любви к нему, то и Я буду к тебе милостив, и ты можешь приносить жертву с полным дерзновением. Если же гнев еще пылает к тебе, то представь, что Я сам охотно соглашаюсь на то, чтобы ты оставил на время жертву, только бы вам сделаться друзьями. Пусть же это укротит гнев твой. Притом Он не сказал: помирись, когда ты сильно обижен; но: сделай это и тогда, когда оскорбление будет маловажно, — аще имать нечто на тя. И не сказал также: когда ты гневаешься справедливо, или несправедливо; но просто: аще имать нечто на тя, — хотя бы даже гнев твой был справедлив, и тогда не должно питать вражды. Так и Христос, не взирая на то, что гнев Его против нас был праведен, предал Себя самого за нас на заклание, не вменяя нам грехов наших. Потому и Павел, другим образом побуждая нас к примирению, сказал: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4:26). Как Христос побуждает нас к примирению, указывая время жертвы, так и Павел увещевает нас к тому же самому, указывая на время дня. Он страшится ночи, опасаясь, чтобы она, застигши в уединении человека, терзаемого гневом, еще более не растравила его раны. В продолжение дня многие могут и отвлекать и отторгать нас от гнева, а ночью, когда человек остается один и вдается в думы, волны вздымаются сильнее и буря свирепствует с большею яростью. Предупреждая это, Павел и хочет, чтобы мы примирившись встречали ночь, чтобы дьявол не воспользовался нашим уединением, и не разжег сильнее пещь гнева. Подобным образом и Христос не терпит ни малейшего отлагательства, чтобы, по совершении жертвы, принесший ее не сделался беспечнее, и не стал бы отлагать примирения со дня на день. Он знал, что эту страсть надобно погашать как можно скорее. Как мудрый врач предлагает не только предохраняющие от болезни средства, но и служащие к ее изменению, так поступает и Христос. Запрещение называть другого безумным есть врачевство, предохраняющее от вражды; а повеление примириться с ближним служит к удалению болезней, возникающих после вражды. Смотри, с какою строгостью Он предписывает исполнять то и другое. Там угрожает геенною; а здесь прежде примирения не хочет принять и дара, и тем показывает, как велик гнев Его против враждующих. Таким образом Он исторгает и корень и плод его. Сперва говорит: не гневайся; а потом — не произноси ругательных слов, поскольку одно усиливается другим — от вражды возрастает ругательство, от ругательства вражда. Потому-то Он сперва истребляет корень, а потом и плод, не дает возникнуть злу в самом начале; если оно уже возрастает и приносит пагубный плод, то сжигает его совершенно. С тою же целью, вслед за упоминанием о суде, сонмище, геенне, и наставлением касательно принесения жертвы, Христос присовокупляет еще следующее: буди увещаваяся с соперником твоим скоро, дондеже еси на пути с ним (Мф. 5:25).

Примирение нас друг с другом всего важнее для Бога Слова. Ибо Тот, Кто примирил небесное с земным, прекращает и наши вражды, не дозволяя им возникнуть и возникшие исторгая с корнем. Он говорит: не гневайся на брата своего всуе (Мф. 5:22). Поскольку же знает поползновенность человеческой немощи, то истребляет корни происшедшей вражды, и терпит, чтобы Ему назначенный дар оставался непринесенным, пока мы не примиримся между собою. Посему в сказанном заключается крайнее человеколюбие, но не лишенное и справедливости. "Ты взыскуешь, - говорит Он, - человеколюбия; а обиженный ищет отмщения. Ты называешь Меня милосердым, а он - праведным; ты просишь снисхождения, а он вопиет, что не оказано ему помощи. Успокой его, справедливо вопиющего, и не будешь лишен Моего благоволения. Примирись с обиженным и тогда умоляй о Моем примирении с тобою. Не продаю за дар справедливо требуемого другим отмщения; не унижаю неподкупного судилища; не оказываю благоволения обидевшему, пока сетует обиженный. Не малый, но крайне высокий и великий даю тебе дар - отлагаю исследование дела, не произношу немедленно решительного приговора; даю тебе время удовлетворить обиженного".

Слова «если ты принесешь дар твой» и далее показывают, что Бог открыл для согрешающих покаяние как способ спасения и избежания наказания, а забота об опечаленном, говорит Он, приведет к уничтожению наказания. Поскольку тот, кто не любит брата своего, не любит Господа, то и Господь по справедливости не принимает его, когда он испытывает печаль брата, поскольку приступает к Нему неистинно.

προσφέρηςpraes. conj. act. от προσφέρω приносить, предлагать приношения и дары. Conj. с έάν используется в cond. 3 типа (см. ст. 20). έπί с асс. на. θυσιαστή ptov жертвенник. О том, что слова, оканчивающиеся на τήριον, означают место, — см. RG, 154; МН, 343. κάκεί = και έκει и там. μνησθής aor. conj. pass, (dep.) от μιμνήσκομαι вспоминать, думать.

«Аще убо принесеши дар твой ко алтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя:» т. е., "если ты вспомнишь, что чем либо оскорбил брата", остави ту дар твой, хотя у иудеев, как и у других народов, начавши жертвоприношение, прервать его - считалось делом преступным, заслуживающим тяжкого наказания от Бога: и шед примирися с братом твоим, испросив прощение у него во грехе твоем. Так Господь показывает одновременно и то, что мир между людьми в очах Божиих ценится выше всякой жертвы, и то, как избежать геены человеку, который повинен ей (Мф. 5:22) за суетный гнев на брата и оскорбление его словом.

Иудаизм настоятельно рекомендует людям мириться между собой; Бог не примет показных даров от человека, который притесняет ближнего или дурно с ним обращается. В Ветхом Завете Бог принимал жертвы только от тех, чье сердце было чистым и перед Богом, и перед ближними (Быт. 4:4-7; Прит. 15:8; Ис. 1:10-15; Иер. 6:20; Ам. 5:21-24).

Принесешь дар. То, что приносится в жертву Богу, или для умилостивления Бога и для испрашивания у Него какой-либо милости, или в благодарность Богу и прочее, по Закону Моисееву. К жертвеннику. Который находился во дворе храма (см. примечание к Мф. 21:12). Священник брал принесенное для жертвы и, возложив приготовленное на жертвенник, молился вместе с приносившим. Имеет что-нибудь против тебя. Будучи оскорблен или огорчен тобою.

ИТАК, ЕСЛИ ТЫ ПРИНЕСЕШЬ ДАР ТВОЙ (жертву твою) К ЖЕРТВЕННИКУ И ТАМ ВСПОМНИШЬ, – и здесь, уже при самом начале жертвоприношения, вдруг вспомнишь, – ЧТО БРАТ ТВОЙ (всякий человек, кто бы то ни был) ИМЕЕТ ЧТО-НИБУДЬ ПРОТИВ ТЕБЯ (справедливо или несправедливо имеет против тебя что-нибудь, хотя бы и неважное, хотя бы ты сам на него и не гневался вовсе),

Обращаясь к слушателям, Спаситель в предыдущем стихе говорил об их собственном гневе, который служит к нарушению мира. Теперь Он говорит о гневе со стороны брата, и этот гнев также должен быть прекращаем. Существование храма и жертв в словах Спасителя необходимо предполагается, т. е. слова были сказаны (а Евангелие написано) до разрушения храма Иерусалимского, иначе такая речь была бы невозможна. Многие приносили в храме различные жертвы, которые были тогда высшим выражением служения Богу и богопочтения.

Бог пренебрегает собственной честью, лишь бы мы любили друг друга. К словам "если брат твой имеет что-нибудь против тебя" не прибавил ничего другого: справедливо ли или не справедливо имеет он, примирись. Он не сказал: "если ты имеешь против него", но говорил: "если он имеет что-либо против тебя, постарайся примирить его с собою". Повелевает же оставить дар для того, чтобы у тебя была необходимость к примирению: пожелав принести дар твой, ты по необходимости должен будешь примириться. Вместе с этим показывает, что любовь есть и истинная жертва.

Бог любви и мира не приемлет и приношений в честь Его от тех, которые чем-либо оскорбили ближняго своего, и не примирились с ним. А по тому заповедует нам, чтобы мы, приступая к Нему в молитвах наших для испрошения у Него милосердия, прежде испытали свою совесть, нет ли оскорбленных нами, которые имеют справедливую причину к жалобе на нас Богу. И когда найдем себя виновными в каком-либо оскорблении, первее должны примириться с оскорбленным братом, и тогда уже приступать к молитве. Иначе мы не найдем в Нем милосердаго к нам Отца, но строгаго Судию.