Евангелие от Матфея, Глава 28, стих 14. Толкования стиха

В то же время достигла весть о воскресении Иисуса и до ушей врагов Иисусовых чрез стражу. Другое неверие, неверие, всем вооруженное против истины – встретила эта весть у Иудеев. Что ранее явления Самого Господа стражи удалились, это видно из того, что Мария как скоро увидела Ангелов, то стала спрашивать у них о теле Господа. Если бы здесь были еще и стражи, то конечно к ним она отнеслась бы с тем же вопросом.

Чудныя события воскресения Христова привели в такой трепет стражей, что они стали как мертвые. Опомнившись же, они поспешно побежали в город к первосвященникам разсказать им о всем бывшем. Эти последние подкупают стражу сказать, что ученики унесли тело своего Учителя ночью во время сна стражи. А чтобы воины не боялись ответственности за свою нестрогую бдительность пред правителем, первосвященники обещают им подкупить и правителя.

Первосвященники тотчас же сообразили, что если воины начнут всем и каждому рассказывать об этом ночном происшествии, то народ несомненно поверит, поверит, что Иисус воскрес, что Он Мессия, Царь Израилев, и тогда... тогда не сдобровать им, первосвященникам, и всему синедриону. Надо было поскорее что-нибудь придумать для своего спасения; надо склонить этих воинов, этих опасных очевидцев, на свою сторону, но как? И собрали они старейшин, и на совещании с ними порешили привлечь воинов на свою сторону путем подкупа.

После совещания со старейшинами первосвященники просили воинов рассказать, что ученики Иисуса, пришедши ночью, украли тело Его в то время, когда они, воины, спали; причем первосвященники обнадежили их, что если Пилат узнает об этом, то они сами заступятся за них. Покончив на этом, первосвященники довольно денег дали воинам (Мф. 28:12), чтобы окончательно склонить их на свою сторону.

Воины, взяв деньги, поступили, как научены были. И разнесся слух об этом среди евреев и держался упорно до сего дня, то есть до времени составления Евангелия Апостолом Матфеем

Подробнее см. в толковании Мф. 27:65.

Этот рассказ о свидетельстве и подкупе надгробной стражи содержит только Евангелие от Матфея. Его нет у прочих евангелистов. Но в принципиальной исторической достоверности этого сообщения Матфея не может быть никаких сомнений. Для врагов Иисуса было (и остается) важным путем всяческих предположений и слухов поставить под сомнение Его Воскресение. Евангелист Матфей решительно подчеркивает ложность всех этих инсинуаций о якобы обмане и Самого Иисуса, и Его учеников. Вспомним, что уже «на другой день, который следует за пятницею, собрались первосвященники и фарисеи к Пилату и говорили: “Господин! Мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: после трех дней воскресну; итак прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, придя ночью, не украли Его и не сказали народу: воскрес из мертвых; и будет последний обман хуже первого”» ( Мф. 27:62-64). Нет, утверждает Матфей: истина в том, что Распятый Иисус Воскрес! Об этом возвестил Ангел, отваливший камень от входа в гробницу: «Его нет здесь – Он воскрес, как сказал»; Воскресший явился женщинам, приветствуя их: «Радуйтесь!» (Мф. 28:6.9).

Сами стражники, несмотря на то, что они во время явления Ангела у опустевшей гробницы «пришли в трепет и стали, как мертвые» (Мф. 28:3), то есть пребывали в полуобморочном состоянии от страха, были невольными свидетелями происшедшего и честно «объявили первосвященникам о всем бывшем». Их сообщение не могло не взволновать иудейских начальников. Они, несмотря ни на что, не желают слышать о Воскресении. Они хотели бы заткнуть себе уши. – Если раньше они издевательски говорили Распятому Иисусу: «Пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него» (Мф. 27:42), то теперь, когда они услышали свидетельство стражников о Воскресении, они не только не уверовали, но, собравши совещание, решились на обман. Как недавно они заплатили Иуде за предательство, так и теперь они подкупают стражников, дают им «довольно денег» за обман. «В тексте много иронии: те самые люди, которые просили у Пилата стражу, чтобы ученики не украли тело, теперь просят ту же стражу сказать, что ученики действительно украли тело» В. Н. Кузнецова. Евангелие от Матфея. Комментарий. – М. 2003, с. 558.: «Скажите, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали». Подкупают первосвященники солдат не только деньгами, но и обещанием заступиться за них перед Пилатом. Ведь часовым, уснувшим на посту, грозило наказание вплоть до смертной казни. Поэтому стражникам говорят: «Если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его, и вас от неприятности избавим». Стражники остались довольны: и наказания избежали, и деньги «заработали». Поэтому они, «взяв деньги, поступили, как научены были; и пронеслось слово сие между иудеями до сего дня». Довольны стражники, довольны иудейские начальники. Иначе говоря, начала действовать антихристианская иудейская пропаганда, которая особенно интенсивной была именно во второй половине I века, когда Матфей писал свое Евангелие, и когда особенно обострились отношения между Церковью и синагогой.

Конечно, одно лишь утверждения факта Воскресения Распятого Иисуса не могло удовлетворить евангелиста. Ему было важно обратить внимание читателей на те следствия, которые вытекали из Воскресения Иисуса для Его учеников и для всего мира. Ведь Воскресение было не просто неким частным событием, отражающим отношения между Сыном и Богом, Его Отцом. Ибо, когда Бог воскресил Иисуса из мертвых, исполнились слова Псалма:

«Сказал Господь Господу моему:

         седи одесную Меня,

доколе положу врагов Твоих

         в подножие ног Твоих» (Пс. 109:1).

Но ведь это означает ничто иное, как то, что отныне Иисус поставлен Господом Богом как Господин всего мира. Некогда Он начал свое поучение на горе со слов: «Говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5:20). На протяжение всей Своей публичной земной деятельности Он учил людей этой лучшей праведности. И теперь, после Воскресения, Он не оставил Своей заботы о людях, которые были «как овцы, не имеющие пастыря» (Мф. 9:36). Он послал им Своих ближайших учеников с Благой Вестью: «Приблизилось Царство Небесное», Оно уже здесь! (Мф. 10:1.7).

Об этом – последний отрывок нашего Евангелия.

Мы убедим (утолим) его (игемона, правителя Пилата) и вас от неприятности избавим (безпечальны сотворил). Синедрион обещал это потому, что надеялся на возможность подкупить и Пилата, или на то, что после праздника Пилат возвратится в свое обычное местопребывание, — в город Кесарию и там не обратит внимания на слух о воскресении Христовом, если бы этот слух и дошел до него, не обратит тем более, что как язычник, он не склонен был верить воскресению и скорее всего поверил бы, что распятый Иисус точно украден учениками ночью (Мих.).

Часовые, заснувшие на посту, могли быть приговорены к смерти, но священники убеждают их, что им ничего не будет грозить. Они обещают уладить дело ко взаимному удовольствию.

Совершилось величайшее чудо, все обстоятельства которого с неотразимою силою свидетельствовали о его истинности. Но никакое чудо не могло сломить закоснелого неверия вождей иудейских. Получив страшную весть, они немедленно собрались на совещание, как лучше уничтожить самый слух о чуде и не дать ему распространиться в народе. Что же они могли предпринять? Правдивыми средствами нельзя было бороться с исти­ной, и вот они прибегли ко лживым. Как при тайном допросе в ночь на великую пятницу, так и теперь они прежде всего схватились за подкуп, по-видимому не раз уже сослуживший им добрую службу. Они «довольно денег дали воинам и сказали: скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его, когда мы спали. И если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его, и вас от неприятности избавим». Воины взяли деньги и поступили, как были научены. Золото восторжествовало над совестью. Воины стали распространять лживое внушение, и «пронеслось слово сие между иудеями даже до сего дня», замечает евангелист.

Не трудно было распространиться ложному внушению. Весть, что Христос действительно воскрес, такая великая, такая бла­годатная, радостная весть, что можно даже от радости не поверить ей, как и было с некоторыми учениками. И все-таки невозможно отрицать истинность ее, не становясь в вопиющее противоречие со всей историей, не восставая против убедительнейших доказательств, не отказываясь от здравого человеческого смысла и не заглушая в себе вообще последних остатков чутья исторической правды. Если достоверно, что жил никогда римский император Тиверий, или существовал еврейский народ, который, после того как он пригвоздил Христа ко кресту, как прах рассеялся по всему лицу земли, или что пред благовестием рыбаков, мытарей и плотников поверглись с своих алтарей властительные и изящные боги Греции и Рима; то еще достовернее и выше всякого сомнения то, что каждый год, каж­дую неделю торжественно прославляет теперь лучшая часть человечества, именно чудо воскресения Христова.

Самое явное и неоспоримое свидетельство не действует на тех, кто предпочел неверие. История об "украденном теле" ходила еще во времена Иустина Мученика: так пытались иудейские старейшины объяснить, почему могила оказалась пустой.

Для вернейшего достижения своей цели они обратились к знакомому средству и, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «купив кровь Христа, когда он был жив, по распятии и воскресении Его опять деньгами же старались подорвать истину воскресения». Дав воинам довольно денег и обнадежив полной безнаказанностью, члены синедриона просили их распространить заведомо ложное известие: рцыте, яко ученицы Его нощию пришедше украдоша Его, нам спящим, и аще сие услышано будет у игемона, мы утолим его и вас безпечальны сотворим. Вымысел врагов Христовых, подсказанный ими воинам, с первого раза давал понять свою внутреннюю несостоятельность. «смотри, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – как они уловляются со всех сторон своими собственными поступками! Если бы они не приходили к Пилату, если бы не просили стражи, то еще могли бы таким образом клеветать; теперь же, напротив, они все так делали, как будто стараясь заградить свои уста». Как могли ученики отважиться на похищение тела Христова, охраняемого стражей, когда для самого мужественного из них был страшен голос служанки (Мф. 26:69–72) и когда все они при виде вооруженной толпы, незадолго перед сим, бежали (Мк. 14:50)? возможно ли также, чтобы они похитили тело Христово тайно, ночью, во время сна стражи? как они могли приблизиться к гробу, разломать печать, отвалить огромный камень от дверей пещеры, войти туда и взять тело, не разбудив стражей, если не всех, то хотя бы одного воина? Если бы даже им удалось совершить невозможное – войти в погребальную пещеру незаметно и неощутимо для воинов, находившихся у входа, разве стали бы они медлить там, и вместо того, чтобы поспешно унести тело, снимать с него плотно прилипшие пелены и платок с головы и укладывать эти вещи в известном порядке (Ин. 20:6, 7)? наконец, если стражи спали, то могли ли они знать и свидетельствовать о том, чего не видели? Эти несообразности, очевидные сами по себе, вызывали ряд новых недоумений. Стражи обязаны были бодрствовать и стеречь тело, а, допустив похищение и выказав крайнюю оплошность, подлежали строгому наказанию: отчего же, вместо наказания, их оставили в покое и даже наградили? Да и сами похитители должны были бы подлежать еще большему наказанию: отчего же молчат о них, отчего не отыскали их, не судили, не наказали? так враги Христовы, вместо того чтобы беспристрастным исследованием обнаружить истину, в ослеплении злобы и ожесточении неверия старались затмить дело Божие грубым соплетением лжи и обмана.