Евангелие от Матфея, Глава 27, стих 24. Толкования стиха

Потерпев неудачу в своих попытках освободить Христа, Пилат решает наконец уступить желанию иудейских начальников и «предает Его им на распятие». Св. Матфей сообщает, что перед этим Пилат умыл руки: «Пилат, видя, что ни что не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки пред народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы». У иудеев был обычай умывать руки в доказательство того, что умывающий невиновен в пролитии крови найденного убитым человека (Втор. 21:6-8). Пилат воспользовался этим обычаем в знак того, что он снимает с себя ответственность за казнь Иисуса, Которого он считал невинным и Праведником. «Смотрите вы» - вы сами будете отвечать за последствия этого несправедливого убийства.

Взяв воды и умыв руки, Пилат заявил перед всеми: «Невиновен я в крови этого Праведника, смотрите вы». У иудеев существовал обычай умывать руки в знак того, что умывающий считает себя невинным в пролитии крови обвиняемого (Втор. 21:6-8). Пилат воспользовался этим обычаем, чтобы подчеркнуть перед всеми, что он снимает с себя ответственность за казнь Иисуса, Которого он считал невинным и Праведником. «Смотрите вы,» – то есть вы сами будете отвечать за последствия этого несправедливого убийства. Умыв руки, Пилат, конечно, не мог снять с себя ответственности ни перед беспристрастным мнением человечества, ни перед судом Божиим. Выражение «умывать руки» с тех пор вошло в поговорку. Через год с лишним кара Божия постигла Пилата за малодушие и неправедное осуждение Того, Кого он сам назвал Праведником. Он был отправлен в ссылку в Галлию и там через два года изнуренный тоской, терзаемый угрызениями совести и отчаянием, окончил свою жизнь самоубийством. (В 1961-ом году на месте древней Кесарии была найдена плита с именем Пилата, высеченным по латыни: «Cаеsаriаnis Тibеrium Pоntius Pilаtus Prеfеctus Iudаеае dеbit,» то есть: Понтий Пилат, префект Иудеи, подарил жителям Кесарии этот театр имени Тиверия. Пилат назван здесь «префектом,» что значит военный правитель. Титул прокуратор применялся к гражданским правителям. Возможно, Пилат совмещал обе должности. Страстная седмица

Видя невинность Христову, Пилат «умыл руки», как бы последуя ветхозаветному обыкновению, данному Богом, по которому, если найдено будет в городе или на поле тело убитого человека, а убийцы не найдутся, старейшие в городе должны были умывать руки в крови телицы, у которой перерезаны жилы в бедре, и заявить: «Руки наши не проливали крови сей, и очи наши не видели ее» (Втор. 21:7). Не в воде, а в истинной Крови незлобивого Агнца умывает руки беззаконный Пилат. Следовало бы безбожнику сему услышать то. что Бог говорит через пророка Иеремию: «Отмой от лукавства сердце твое, и спасен будешь» (Иер. 4:14). Руки умывает, а сердцем, полным нечистоты, лукавства и злоумышления, Невинного на смерть осуждает! Почему же не восклицаешь, о Христос, истинная невинность, вместе с Псалмопевцем: «Суди Меня, Боже, и рассуди тяжбу Мою; от народа недоброго и от человека неправедного избави Меня!» (Пс. 42:1). Хотя и говорит Пилат: «Не нахожу никакой вины в этом Человеке» (Лк. 23:4), – однако предает Его на смерть. Синагога иудейская стоит на том, чтобы Он был распят, взывая: «Распни, распни Его» (Лк. 23:21). «Ибо поистине собрались в городе сем на Святого Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским» (Деян. 4:27). О осужденный Судья мой! Не осуди меня во тьму кромешную!

Очистил водою руки, показывая, что он чист и не причастен к убийству. У иудеев был обычай, чтобы такое свидетельство представляли не желающие участвовать в убийстве кого-либо. И Давид сказал: умыю в неповинных руце мои (Пс. 25:6).

Пилат взял воду согласно известному пророческому слову: Буду омывать в невинности руки мои (Пс. 25:6); так что в омовении рук его очищаются дела язычников, а нечестию иудеев, вопиявших: Распни Его, он делает нас, язычников, чуждыми, как бы так свидетельствуя и говоря: "Я хотел освободить невинного, но так как начинается возмущение и против Меня выставляется обвинение в измене кесарю, то вот: невиновен Я в крови Праведника Сего. Судья, вынуждаемый произнести приговор против Христа, не осуждает Отданного в его руки, но обличает тех, которые привели Его, тем, что объявляет праведником Того, Который должен подвергнуться распятию. Смотрите вы, говорит он, "я — служитель законов, это по вашему слову проливается кровь".

Зачем же предаешь? Почему не исхитил Его, как Павла сотник? И этот знал также, что он угодил бы иудеям; и из-за Павла было возмущение и смятение; и, однако, он мужественно стал против всего. Но Пилат действует весьма малодушно, слабо. Все провинились: ни Пилат не восстал против черни, ни чернь против иудеев; и никому из них нет ни откуда оправдания: они «еще сильнее кричали», то есть, еще более кричали: «да будет распят». Хотели не только убить, но и убить, как за худое, и когда судья противился, они только упорствовали, крича одно и то же. Видишь ли, сколько сделал Христос для того, чтобы приобрести их? Как Иуду часто отклонял Он от его намерения, так удерживал и этих, и во все время благовествования Своего и во время самого суда. В самом деле, когда они видели, что игемон-судья умывает руки и говорит: «невиновен я в крови Праведника Сего», то и слова и дела убеждали их к раскаянию, равно как и тогда, когда Иуда удавился, и сам Пилат увещевал их взять на казнь другого вместо Иисуса. Когда обвинявший и предавший Его осуждает сам себя, и тот, который должен произносить решение, снимает с себя ответственность, и видение является в ту же ночь, и Пилат просит у них Его, как осужденного, то, как могут они оправдаться? Если они и не хотели объявить Его невинным, то не надлежало, по крайней мере, предпочесть Ему разбойника, разбойника отъявленного и весьма известного.

Вот одна из этих искр: он умывает руки перед народом, говоря: невиновен я в крови праведника сего (стих 24). — Но все же, одно ясно и очевидно: перед римским мерилом правды, перед римским правосознанием, — Иисус — праведник, Иисус невиновен, Иисус не заслуживает смерти. Но что же это такое, ради чего римское правосознание осуждает на смерть Богочеловека, праведника, Бога? — Это помраченность совести, болезненность сердца, расслабленность воли, опоганенность ума у римского человека, и любого человека вообще. Это та греховность и прагреховность рода человеческого, которая осуждает на смерть всякое добро, а прежде всего Верховное Добро, Вседобро = Бога. Она работает, действует в человеческом сознании и совести как что-то самое внутреннее и самое близкое. Это та сила греха, которая непреодолимо действует в каждом человеке, от первого до последнего, от самого великого до самого малого. Действует и тогда, когда разбужденное сознание и совесть этого не желает. Она живет во всем человеческом. В этом отношении апостол Павел говорит всю истину о всех, исповедуется от имени всех людей и каждого человека, когда заявляет: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. А потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Добра, которого хочу, не делаю, а зло, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу; уже не я делаю, но живущий во мне грех» (Рим. 7:15, 17, 19, 20). Пилат мог бы всем существом своим подписаться под этим заявлением, только если бы он по-павловски пробудился для истины о человеке и роде человеческом, и рассмотерл бы ее в ее страшной серъезности. Во всяком случае, Пилат совершает зло, которого не хочет, а не совершает добро, которого хочет. В этом и заключается вся его ответственность, что он сознательно находится в рабстве такой неправде. Поэтому лекарство от этой болезни не в человеке, не в людях, но в Богочеловеке. Ибо только Он имеет для этого и лекарство, и любвовь, и силу. Вожди еврейского народа состязаются с Пилатом в — неправде и преступлении. Перед их грехолюбивой совестью еще раз встает во всей полноте проблема Богочеловека Иисуса. Ставит ее Пилат, вводя в драму Иисусову разбойника Варавву. Дилемма ясна: или Богочеловек, или Варавва? Надо выбрать. И евреи сознательно и решительно выбирают Варавву, разбойника, между тем как Бога осуждают на смерть. Это еще одно свидетельство о бесконечной падшести и пропадшести человеческой природы. Свидетельство, исходящее от «избраннаго народа», а на противоположной стороне свидетелсьтво, исходящее от языческих народов. Их огреховленной совести не нужен Бог; да, греху не нужен Бог, ибо Он ему мешает, Он его уничтожает, ибо Он его убивает; поэтому грех всей силой восстает против Бога через все сознания и совести человеческие, огреховленные и одьяволенные, не хочет Бога: «нет Бога»; а если Он есть, надо Его стереть с лица земли, или убить. В этом вся теология демонизма человеческого, но так же и сатанинского. Бесконечно решительны евреи в своем грехолюбивом богоборчестве: весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших (стих 25). И действительно, куда упала капля Его божественной крови, или тысячная, или миллионная часть одной капли, все души зажглись огнем и опустошились пожаром, ибо кровь Его святая — «огнь поядающiй». Да, Бог и Его пресвятая кровь — это «огнь поядающiй» (Евр. 12:29). И еще: Варавва постоянно идет перед еврейским народом с тех пор, как избранник его. И все так же будет идти до тех пор, пока перед завершением земного мира «остаток Израиля» не спасется (Рим. 9:27).

ωφελεί praes. ind. act. от ώφείλω быть полезным, приносить выгоду, λαβών aor. act. part. (сопутств.) от λαμβάνω брать, άπενίψατο aor. ind. med. от άπονίπτω мыть, омывать. Med. фокусирует действие на Пилате, как будто это символическое деяние могло устранить его реальную вину (GGBB, 421). Обычай умывания рук символизировал очищение от вины (Tasker; Вт. 21:6; SB, 1:1032; Timothy В. Cargal, “‘His Blood be Upon Us and Our Children*: A Matthean Double Entendre?” NTS 37 1991: 104). απέναντι с gen. над, против, перед, κατέναντι как вариант прочтения: “перед лицом”, “в глазах” (BAGD).

«Умывание рук» — типичный для евреев способ (хотя встречающийся и у языч-ников) объявить о чьей-либо невиновности (Втор. 21:6; «Письмо Аристея», 306). Но слова Пилата и его жест освобождают его отвины не больше, чем аналогичная реплика первосвященников (Мф. 27:4) или поведение тех, кто соглашается с несправедливыми требованиями подданных по причине политической целесообразности (напр.: Иер. 38:5).

По какому же закону, иудеи, позволительно желать то, что непозволительно делать? На каком основании не вредит сердцу то, что разлагает тело? Вы боитесь замарать себя пролитием крови Его, которая будет на вас и на детях ваших. И поскольку порочность ваша не позволяет вам взять на себя столь великое злодеяние, то вы заставляете вершить суд правителя. Но, настойчиво принуждая его, вы не позволяете ему уклониться от той цели, от которой вы сами коварно воздерживаетесь. Пилат согрешил, сделав то, чего делать не желал, поддавшись вашим замыслам и вашей ярости. Так вы соблюдали закон, что испугались положить в сокровищницу серебро, которое продавший Христа возвратил вам, опасаясь, как бы кровавые деньги не осквернили священных ларцев. Чье же сердце повинно в таком притворстве? Совесть священников принимает то, что не принимает в себя денежный ящик! Вот так вы прикрываетесь тенью обмана и совершаете сделку с предателем.

Иудейские обвинители отвергают эту сделку; и Пилат (весьма характерная черта в нем), решив уже, по-видимому, послать Его на крест, пробует подействовать на сострадание обвинителей и выгородить себя из дела. Он омывает свои руки и произносит вполне праздные слова: «Не повинен я в крови Праведника сего» .

***

...«у нас нет царя, кроме кесаря. Если отпустишь Его, ты не друг кесарю. Всякий, делающий себя царем, противник кесарю» Такого оборо­та Пилат не ожидал, так как не предполагал, чтобы заведомые ненавистники римского владычества дошли до такого гнусного лицемерия, заявленного так всенародно. И он объят был ужасом, так как из толпы легко могли явиться донос­чики в Рим, и это Пилату могло стоить не только занимаемого места, но и жизни. Тогда он окончательно потерял голову и, заботясь теперь больше о себе и своем положении, чем о пра­восудии, решился уступить крикам ненавистного ему народа, и свое отступление загладил лишь формальными заявлениями своей непричастности к этому делу. Он велел принести воды и, умывая руки, сказал народу: «невиновен я в крови праведника сего; смотрите вы».

Христос побеждает, когда Его судят, поскольку выясняется Его невинность, о чем и Пилат говорит: Невиновен я в крови Праведника Сего. Лучший случай - нет защиты, и все же подтверждается невинность. Совершеннейшая праведность - не поддерживаемая словами, но утверждаемая истиной. И нужно, чтобы язык хранил молчание, когда присутствует сама справедливость. И пусть язык молчит в добром деле - он привык говорить в делах злых. Я не желаю, чтобы справедливость защищалась так, как обыкновенно оправдывается порочность. Победа Христа - не заслуга речей, а добродетели, ибо Спаситель, Который есть Премудрость, умеет побеждать, храня молчание, умеет одолевать, не давая ответа. Потому Он предпочитает установить истину Своего дела, а не говорить о ней. Верно, что заставит Его говорить, если для победы достаточно молчать? Может быть, Его заставит страх потерять жизнь? Но это и было самой причиной Его победы: Он потерял Свою жизнь, чтобы дать жизнь всем; Он предпочел быть побежденным внутри Себя, чтобы стать победителем в каждом человеке.

Жалкое заблуждение человека, который поставлен Богом творить правду на земле, но боится делать это! Он мог бы защитить Невинного: у него были в распоряжении римские легионы. Но он щадил себя и уступил… Варавва был освобожден. Но толпа не успокаивалась; со всех сторон неслись яростные крики, требовавшие смерти Иисуса. Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, чтобы те, которые стояли вдали, могли видеть, что он считает Иисуса невинным, и при этом громко воскликнул: И сказал: невиновен я в крови Праведника сего; смотрите вы! Вы принуждаете меня пролить эту кровь, и отвечаете за нее!... "У иудеев был обычай, обратившийся в закон, что если находили где-либо мертвое тело, то старейшины ближайшего города должны были над головой юницы омывать руки, говоря: руки наши не проливали сей крови, и глаза наши не видел убийства. Пилат знал этот обычай, тем более, что и язычники, в знак своей невиновности и для очищения себя от грехов, также употребляли омовение" (архиепископ Иннокентий). Неужели он думал смыть свою вину? Неужели мог облегчить свою совесть?... "Если знаешь, что Иисус неповинен, то зачем же предаешь? Почему не исхитил Его, как Павла тысячник? Сей также знал, что угодил бы иудеям, и из-за Павла было возмущение и смятение, и однако же мужественно стал против него. Но Пилат действует малодушно и слабо…" (святой Иоанн Златоуст).

«Взял воды и умыл руки»: у евреев был закон умывать руки в доказательство того, что умывающий невинен в пролитии крови найденного убитым человека (Втор. 21:6, ср. Пс. 25:6). Пилат пред иудеями пользуется этим обычаем иудеев, чтобы снять с себя ответственность в смерти признаваемого им невинного Иисуса. Конечно, от исполнения этого обряда он на самом деле не становится безответственным, ибо его обязанность, как судьи, была защитить признаваемого им за невинного; он должен был отпустить Его, несмотря на вопли и угрозы иудеев. Но он «действует малодушно, слабо и — все тоже беззаконствовали. Ибо ни Пилат не восстал против черни, ни чернь против иудеев» (Злат. ). — «Смотрите вы»: вы будете ответственны за насильственную смерть этого невинного Праведника (ср. прим. к ст. Мф. 27:4).

ПИЛАТ, ВИДЯ, ЧТО НИЧТО НЕ ПОМОГАЕТ, НО СМЯТЕНИЕ УВЕЛИЧИВАЕТСЯ, ВЗЯЛ ВОДЫ И УМЫЛ РУКИ ПЕРЕД НАРОДОМ, чтобы и те, которые стояли вдали, могли видеть, что он считает Иисуса невинным, и при этом громко воскликнул, И СКАЗАЛ: НЕВИНОВЕН Я В КРОВИ ПРАВЕДНИКА СЕГО; СМОТРИТЕ ВЫ. Вы принуждаете меня пролить эту кровь, вы и отвечайте за нее!.. "У Иудеев был обычай, обратившийся в закон, что если находили где-либо мертвое тело, то старейшины ближайшего города должны были над головой юницы омывать руки, говоря: "Руки наши не проливали сей крови, и глаза наши не видели убийства". Пилат знал этот обычай, тем более что и язычники, в знак своей невинности и для очищения себя от грехов, также употребляли омовение" (Иннокентий, архиеп. Херсонский). Неужели он думал смыть свою вину? Неужели мог облегчить свою совесть?.. "Если знаешь, - восклицает святитель Златоуст, - что Иисус неповинен, то зачем же предаешь? Почему не исхитил Его, как Павла тысяченачальник? Сей также знал, что угодил бы Иудеям, и из-за Павла было возмущение и смятение, и однако же мужественно стал за него. Но Пилат действует малодушно и слабо"... И вот, его слова заглушаются самыми отвратительными, самыми ужасными криками буйной черни: она хорошо поняла, чего хочет робкий прокуратор, отчего он колеблется осудить Неповинного,

Т.е. смотрите! вы принуждаете меня, — как бы так говорил Пилат, — пролить кровь неповинную: вам должно будет и отвечать за нее. Примечания к 12 Страстным Евангелиям

Рассказа об этом нет у других евангелистов. Причины такого поступка Пилата поэтому не вполне ясны. Вероятнее всего объяснять дело тем, что народные крики заглушали его речь. Тогда он прибегает к наглядному способу объяснения, который был понятен иудеям. Можно предполагать, что когда Пилату подали воды, то в толпе сразу же воцарилось молчание, как это обыкновенно бывает при обращении к наглядным разъяснениям. Толпа не знала, что будет дальше, и на мгновение притихла, так что объяснительные слова Пилата могли быть слышны всем. — Ouden wfelei — подлежащее (не выраженное) он, а ouden винит, падеж. Ср. Ин. 12:19. Поэтому буквальный перевод: он не помогает ничему, т. е. ничего не может достигнуть вследствие народного шума, и его возражения только увеличивают этот шум и смятение. Пилат умывает руки на виду, пред всем народом. «В крови Праведника Сего» — слова Праведника нет в кодексах BDabff², Сиросинайском и у Оригена; но оно встречается во многих других кодексах, между прочим, в Синайском и Пешито, Вероятнее чтение: apo tou aimatoj toutou — т. е. в крови этой. В греческом слово aqwoj... употребляется без предлога apo, и евангельское выражение aqwoj... apo... есть гебраизм, причем apo соответствует еврейскому мин (от). «Смотрите вы» — formula rejiciendi, формула отрицания, отвержения; лучше переводить будущим временем — не «смотрите вы», а «вы увидите» (слав. правильно: «вы узрите»; Вульг. vos videritis; нем. ihr werdet zusehen; но у Лютера повелит. sehet ihr zu). Пилат хочет сказать, что народ увидит его невиновность. — Подлинность этого стиха некоторыми подвергается большим сомнениям. Обычай омовения рук «для очищения от смерти» существовал и у язычников; но у них омовения совершались после смерти. То омовение, которое совершено Пилатом, было чисто иудейским обычаем, который основывался на Втор. 26:6-8, ср. трактат Сота IX:6; Пс. 25:6; Пс. 72:13. Слова Пилата есть почти буквальное повторение 2 Цар. 3:28. «Чтобы римский правитель так сильно усвоил себе иудейский способ выражения и образный язык — это невероятно; и еще невероятнее то, что он так немужественно отклоняет от себя ответственность за произнесенный приговор». Но предполагать, что Пилат совершенно был незнаком ни с какими иудейскими обычаями, также невероятно, — тем более, что жена у него, может быть, была иудеянка или иудействующая (в Ев. Никодима, гл. II, Пилат говорит иудеям: oidate oti h gunhmou qeosebhj estin, kai mallon ioudaizei sun umin. Legusin autw. Nai, oidamen — вы знаете, что жена моя благочестива и много иудействует с вами. Говорят ему: да, знаем). Но если даже не предполагать всего этого, то и в таком случае нельзя утверждать, что Пилат не мог совершить омовения пред народом. Это такой акт, который мог быть совершен всяким. Омовение Пилата не настолько соответствует Втор. 21:6 сл. и 2 Цар. 3:28, чтобы говорить, что Пилат действовал на основании законного предписания или повторял библейские выражения. Самое вероятное предположение то, что он в настоящем случае применился к иудейским обычаям, о которых было ему известно. Что касается «ответственности», то Пилат, по-видимому, о ней пока не думает, потому что крестная смерть Христа, по крайней мере, в глазах Пилата, теперь еще не была окончательно решена.

Умывается, показывая, что он чист от ненависти. Худо размышляет, ибо, называя Иисуса праведником, вместе с тем предал Его убийцам! А те возмездие за убиение Его принимают на себя; каковое возмездие и постигло их, когда римляне истребили их и детей их. Впрочем, и доныне иудеи, будучи чадами тех, — убивших Господа, — имеют на себе кровь Его, ибо за неверие в Господа преследуются от всех, и когда преследуются они, нет им никакого помилования. Пилат бил Иисуса, то есть бичевал, показывая, что и он осудил Его и что иудеи будут распинать уже не невинного человека, но опозоренного. Так и исполнилось: "плечи Мои Я отдал на раны" (Ис. 50:6).

И после того Пилат вместо того, чтобы действовать властию представителя Кесарева в пользу невинности, вместо того, чтобы силою разогнать чернь и обуздать страхом дерзкую несправедливость, продолжает разговаривать с народом. «Он взял воды и умывая руки пред народом, сказал: неповинен я в крови Праведника сего; смотрите вы». Это значило, что он слагает с себя и возлагает на народ ответственность за кровь Праведника, как будто он и не судья, как будто он о не представитель Кесаря, как будто не его дело смирять наглость страстей мечем и защищать невинность от нападков злобы.