Евангелие от Матфея 13 глава 51 стих

Хотел ли Он этим заключением выразить то, что назвал сокровищем, сокрытым в поле, что понимается как Священное Писание, которое заключается под именем двух Заветов — Нового и Старого, точно так же у другого Евангелиста, кажется, что он подразумевает под таким заключением обоюдоострый меч (16 Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей.Откр. 1:16); или потому, что Он говорил это в притчах, когда Он спросил у них, поняли ли, они ответили, что они поняли, возможно, этим заключительным уподоблением отцу семейства, выносящему из сокровищницы своей старое и новое, Он хотел показать, что того следует считать наученным в Церкви, кто понял Ветхое Писание, изложенное в притчах, при этом принимая правила веры из Нового Завета. Потому что и это Господь произнёс в притчах, хотя Сам Христос был концом их (притч), то есть, чтобы в Нём то Ветхое исполнилось, словно Он Сам, в Котором всё это исполняется и провозглашается, всё ещё говорит с помощью притчи, покуда Его Страдание не разорвёт завесу, чтобы не оставалось ничего тайного, которое бы не раскрылось. То, что для дарования столь великого спасения так длительно о Нём писалось притчами, как мы знаем, гораздо больше скрывалось. Так как это иудеи восприняли буквально, они не захотели быть наученными в Царствии Небесном (в Церкви) и не захотели прийти ко Христу, чтобы был сорван покров, который закрывает их сердце.

Вот первая беседа Господа о тайнах царствия Божия, объясняющая нам сущность частных наставлений Его Апостолам в притчах! Заключая ее, Господь снова спросил их: все ли они поняли? И получив от них утвердительный ответ, Господь новой притчей дал разуметь, что, зная теперь сокровенное для народа учение о царствии небесном, они стали книжниками, но не теми книжниками, которые знают только одно старое, а книжниками в новом значении сего слова, которым известны и новые тайны Божественные: потому как запасливый хозяин, у которого есть всегда и от прошлого года и от нынешнего¹ для совершения той или другой жертвы и приношения, никогда не затрудняется в исполнении требования закона; так должны поступать и они в своем служении, раскрывая народу в свое время известные ему тайны царствия Божия и объясняя их из старого и из нового учения. Старым, известным слушателю, они могут сближаться с его образом мыслей: новым, неизвестным расширять область его познания; старые, общие начала раскрытия духовной жизни прилагать к новым случаям, к новому служению, к новому царству Божию; из старого извлекать новое и всем пользоваться для царства Божия.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 126++

В данном отделении ев, Матфей передает 7 притчей: а) о сеятеле и семени (3—9. 18-23), б)о плевелах между пшеницею (24—30. 86—43), в) о зерне горчичном (31—32), г) о закваске (33), д) о скрытом на поле сокровище (44), е) о драгоценной жемчужине (45—46) и ж) о неводе (47— 50). Ев. Марк здесь же передает только три притчи: а) о сеятеле и семени (8—9. 13—20), б) о семени, по действию земли произрастающем и созревающем (26—29), и в)о зерне горчичном (30—32). А ев. Лука передает здесь только одну притчу—о сеятеле и семени (5—8. 11—15). Что в данный раз И. Христос произнес не одну, а несколько притчей, это видно из указания ев. Матфея (3) и Марка (2 и 33), что И. Христос в данном случае учил народ притчами много. Но все-таки можно думать, что ев. Матфей, но обыкновению своему собирать в одном месте однородный исторический материал, и здесь передает некоторыя притчи Господа, произнесенныя Им в другое время; по крайней мере, некоторыя из переданных здесь притчей у ев. Луки находятся в другой связи (13:18—21). После первой притчи, которая имеется у всех трех евангелистов, ученики приступили к Иисусу с вопросом: „для чего притчами говоришь им» (Мф. 10)? „Чтобы значила притча сия" (Лк. 9 ср. Мк. 10)? Из ответа Господа видно, что вопрос учеников касался того и другого, т.-е. и причины, по которой Христос учит народ в притчах, и смысла предложенной притчи. Учеников Христовых не могло удивлять то, что Господь учил народ притчами, которыя составляли обычную форму поучений у раввинов востока; они недоумевают, почему И. Христос говорит притчами, не объясняя их смысла, тогда как п они, ближайшие Его ученики, не понимают Его речи. Этот вопрос ученики предложили Иисусу, по ев. Марку (10), когда около Господа остались только 12 и ближайшие Его последователи; ев. Матфей ие делает такого замечания (10), а потому представляется на первый взгляд, что как-будто, по его изображению, и ответ на вопрос учеников и следующия три притчи И. Христос предложил вслух всего народа; после же 4-й притчи И. Христос, отпустив народ, вошел в дом (36), по просьбе учеников объяснил им притчу о плевелах на поле и наедине предложил им еще три притчи. Первая половина ответа Господа на вопрос учеников, почему Он говорит к народу притчами, показывает, что этот ответь должен был быть сказан вслух только учеников. Поэтому, если и допустить, что в данный раз И. Христос произнес все притчи, переданныя здесь еванг. Матфеем, и именно при той обстановке и в том порядке, какие представляются по изображению этого евангелиста, то нужно дело представлять так, что 12 учеников Христовых п некоторые из ближайших Его последователей были вместе с Ним в лодке, вследствие чего ответь Господа на тот вопрос мог быть высказан так, что он слышен был только учениками, а после того Господь обратился с новыми притчами к народу. После изъяснения притчи о сеятеле и семени, по ев. Марку (21—23) и Луке (16—18), И. Христос предложил приточныя изречения о свече, которую не ставят под сосуд, а на подсвечник, чтобы входящие видели свет, и о том, что нет ничего тайнаго, что не сделалось бы явным (параллельныя изречения у 15 И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.Мф. 5:15, 7, 2. 10, 26. 13, 12. 25, 29). В этих изречениях И. Христос или выражает цель, с которою он говорить в притчах: не для того, чтобы скрыть, но чтобы открыть истину; или же указывает цель, для которой Он вообще просвещает учеников светом Своего слова: для того, конечно, чтобы они после и в слове и в жизни своей открывали миру то, чему теперь научаются от Господа. Так как впоследствии откроется, как кто слушал, то они должны наблюдать за собой, как они слушают (Лк. 16 — 18), и возможно тверже запечатлеть в сердце своем то, что они слушают (Μк. 21—25). После всех притчей о царствии Божием И. Христос, по ев. Матфею (51 — 52), предложил еще притчу о благоразумном книжнике, ученике царствия Божия, который из сокровищницы своей выносит старое и новое. Этою притчею Он дал ученикам наставление, чтобы и они, проповедуя Евангелие, выносили из сокровищницы своих знаний и употребляли в дело и старое, повидимому, ничего не стоющее, всем известное (напр., посев, закваска и пр.), и новое — новыя христианския понятия, для которых то старое служило образом. — Ев. Марк после всех изложенных у него притчей (33—34), а ев. Матфей после четырех притчей, произнесенных вслух всего народа (34—35), делает замечание, что в данное время И. Христос говорил народу притчами и без притчи не говорил им. В этом ев. Матфей видит исполнение слов 2 Открою уста мои в притче и произнесу гадания из древности.Пс. 77:2, принадлежащих Асафу. Асаф в 30 И сказал царь Езекия и князья левитам, чтоб они славили Господа словами Давида и Асафа прозорливца, и они славили с радостью и преклонялись и поклонялись.2 Пар. 29:30, иазывается пророком. Как пророк, он является прообразом Мессии, и слова его о себе евангелист применяет к И. Христу.

Цель притчей Христовых заключается, прежде всего, в том, чтобы посредством образа, взятаго из видимой природы или круга человеческих действий, яснее и живее изобразить истину; отвлеченная духовная истина чрез притчу делается как бы созерцаемою чувственными глазами и доступною осязанию; плотяный ум человеческий, постоянно привязанный к этому дольнему миру и чрез то неспособный вдруг возвыситься до чисто-духовной области, постепенно ведется к миру горнему по образам притчи, как бы по ступеням знакомой лестницы. Но притчи Христовы имеют и другую цель, которая достигается одновременно и которая совершенно противоположна первой, именно: скрыть истину от недостойных и неспособных, оценить и воспринять ее. Обе эти цели своих притчей показал нам Сам Христос. На вопрос учеников: для чего Он говорит к народу прнтчами, 1. Христос отвечал: „вам дано знать тайны царства небеснаго, а им не дано (Мф. 11), им, внешним, все бывает в притчах» (Мк. 11. ср. Лк. 10). Разъясняя потом, почему же ученикам дано знать тайны царствия Божия, а народу не дано, И. Христос говорить: „ибо кто имеет, тому дано будет я преумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет (Мф. 12), что ои думает иметь» (Лк. 18), т. е. кто имеет искреннее желание, стремление я оттого способность понимать и усвоять тайны царства Божия, тому уже притчи откроют эти тайны (дано будет), а потом ов удостоится и прямого, неприкровеннаго научения, разъяснения этой притчи (« преумножится); а кто не имеет этого желания и стремления, кто слушает Христа из простаго любопытства, или даже с злостною целию найти в учении Его что-либо, удобное для перетолкования и осуждения, у того отнимется и то, что ов думает иметь: прослушавши, наир., речь о сеятеле и семени, он думает, что он все тут понял; но так как духовнаго смысла этой речи он не понимает, то его знание должно пройти безследно и для его ума и для сердца, ибо приточный покров сам по себе не имеет никакого значения. Так как для выражения сих мыслей И. Христос употребил предисловие, имеющее свое ближайшее отношение к положению богача и бедняка, то теперь Он из этого присловия делает применение к Своим слушателям: „потому говорю им притчами, что они, видя, не видят» я пр. (Мф. 13), т. е. причина, вследствие которой И. Христос говорит к народной толпе прикровенно, в притчах, заключается в ней самой, в духовном ослеплении людей, вследствие котораго они не видят дел и учения И. Христа в их настоящем свете. Приводя далее (15 Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи.Мф. 14:15) пророчество Исаии (6:9. 10. по LXX), И. Христос, с одной стороны, показывает, что это пророчество, в известной мере справедливое и по отношению к современникам пророка, вполне совершенно исполнилось (άναπληροδτα в отличие от просто κληρούχοι) теперь в духовном ослеплении Его современников; с другой, — что эти последние сами виноваты в своем ослеплении, добровольно замкнули очи свои, чтобы не видеть около себя дел Божиих. В противоположность этим духовным слепцам, И. Христос блаженными называет учеников, которые своими разумными очами видят и правильно разумеют совершающееся вокруг них (Мф. 16—17).

Предмет притчей Христовых есть царствие Божие, царство Мессии. В 7-ми притчах, изложенных в разсматриваемом отделении у ев. Матфея, с различных сторон изображается это царство, но так, что первая притча говорит об его начале, основании проповедию или словом И. Христа, а последняя— о конечном, решительном суде над миром. Вторая притча показывает, что пока царство Божие или церковь Христова воинствуют здесь на земле, в ней всегда будут не одни только праведные, истинные сыны этого царства, но и грешные, сыны лукаваго. Третья и четвертая притчи выражают одну и ту же мысль, — что церковь Христова, начавшись небольшим, почти незаметным для мира числом членов, имеет разростись и распространиться так, что все народы мира прийдут под ея покров. Различие же между ними состоит в том, что притча о зерне горчичном изображает внешнее, повсюдное распространение церкви Христовой на земле, а притча о закваске показывает в христианстве нравственную мировую силу, имеющую преобразовать и усовершить все человеческия стремления деятельности и отношения. Пятая и шестая притчи представляют царство Божие и Его блага таким неоцененным сокровищем, ради котораго человек должен пренебречь всеми благами мира, лишь бы приобрести Его. Различие между ними заключается в том, что в притче о скрытом на поле сокровище изображается человек, нечаянно нашедший сокровище истины во Христе и Его церкви, а притча о драгоценной жемчужине изображает человека, нашедшаго это сокровище после более или менее продолжительнаго искания истины. Содержание последней притчи сходно с содержанием второй: в том и другом случае проходят две мысли: а) с самаго начала царства Божия и до конца его земнаго существования в нем без видимаго различия будут пребывать и праведные и грешные; б) разделение добрых от злых произойдет только при кончине мира. Но как видно из эпилога притчи о неводе (ст. 49 и 50), в ней говорится главным образом о конечном суде над миром; первая мысль предваряет эту главную для полноты и цельности изображения. Во второй же притче мысль о суде есть второстепенная, входящая в притчу для законченности целаго; главная же мысль—о появлении в церкви Христовой, вскоре после ея основания, неистинных членов, порождений невидимо действующаго в мире злаго духа. В Евангелии Марка притчу о зерне горчичном предваряет притча о семени, произрастающем и созревающем по действию земли, без ведома сеятеля; эта притча имеет целию поселить в учениках, пред которыми она была произнесена, уверенность, что семя слова Божия, раз брошенное в сердца человеческия, не погибнет и не заглохнет, но будет постепенно растя и развиваться и несомненно достигнет полной зрелости, когда и последует жатва.

Окончив беседу с учениками притчами, Иисус спросил их: поняли ли вы все это? И когда из ответа их убедился, что они теперь понимают Его, то назвал их книжниками, но не теми книжниками-иудеями, которые вместе с фарисеями составляли враждебную Ему партию, а книжниками, наученными Царству Небесному. Книжники иудейские знали только старое, ветхозаветное пророчество о пришествии Мессии, да и то не понимали его; а книжник, наученный проповедью Христа, знающий и старое пророчество, и новое учение о Царстве Небесном, будет пользоваться и тем и другим и, как домовитый хозяин выносит из своей сокровищницы не только новое, но и старое, смотря по надобности, так и они, проповедуя, будут пользоваться не только учением Его, но и ветхозаветными пророчествами о Нем.

Евреи ждали Мессию, как непобедимого царя-завоевателя, который покорит им весь мир и будет царствовать вечно. Пришел истинный Мессия – Христос, Сын Божий, – и начал проповедовать Свое учение. Но фарисеи, книжники, первосвященники и вообще главари еврейского народа не хотели и слышать этой проповеди и умышленно закрывали глаза на все дела, совершенные Иисусом. Они не хотели ни слушать, ни видеть того, что доказывало ложность их учения и божественность пришедшего Мессии, Царство Которого не от мира сего; не хотели потому, что огрубели сердца их под влиянием навязчивых мыслей о Мессии-завоевателе.

Апостол Павел проповедовал о воскресшем Христе пред ареопагом в Афинах; но когда дошел до самого события Воскресения, одни члены ареопага насмехались над ним, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время (Деян. 17:32). Они не стали слушать проповедника потому, что сердца их огрубели под таким же влиянием навязчивой мысли о невозможности воскресения мертвых.

Так и в наше время: наша интеллигенция (конечно, не вся поголовно), не знающая ни Иисуса Христа, ни Его Евангелия, оставившая в средней школе принесенную туда детскую веру и заменившая ее модным атеизмом, как признаком будто бы высшего умственного развития, не хочет и слышать о Христе Богочеловеке, Сыне Божием. Начитавшись Бюхнера, Ренана, Штрауса, Геккеля, наши интеллигенты так загипнотизировались их лжеучениями, что вывести их из этого гипнотического сна очень и очень трудно. Один неверующий студент, изнемогавший от сознания бесцельности и бессмысленности человеческой жизни, писал мне о своем страстном желании познать смысл жизни; я указал ему на необходимость изучения Евангелия и Личности Иисуса Христа, чтобы познать смысл жизни, а он ответил мне, что сомнения, глубоко внедрившиеся в его душу, положительно препятствуют ему даже развернуть Евангелие. Приведу еще пример. В Ницце мне часто приходилось встречаться с одним знакомым моим, доктором, человеком пожилым. Видимо, и его волновал вопрос: зачем мы живем? Он искал ответа на этот вопрос и взялся за чтение Евангелия. Но тот дух отрицания и сомнения, который овладел им еще на школьной скамье, решительно препятствовал ему заняться изучением Евангелия без предубеждения, и после он писал мне, что завидует людям верующим, но сам верить не может тому, что было почти две тысячи лет назад и о чем можно говорить и писать что угодно, так как нет (?) критерия и фактических доказательств.

Слово дано подразумевает того, кем дано. В данном случае можно подразумевать Бога, Которым одним дано разуметь тайны Царства Небесного, а другим не дано. Но правильно ли приписывать Богу такое неравенство в распределении Его наиважнейших даров – уразумения тайн Царства Небесного? Конечно, нет. Бог создал людей по образу и подобию Своему, и это подобие дает всем людям возможность разуметь те тайны, которые открыл Христос. Тайны эти, для уразумения их, не требуют особенного умственного развития; они очень просты и воспринимаются легко, если не умом, то сердцем. Надо только верить в Того, Кто открыл эти тайны (Ин. 6:28-29). Надо или верить, или убедиться, что Христос был действительно Сын Божий и что поэтому каждое слово Его – истина. Но эта возможность верить или убедиться в божественности Христа дается самими же людьми. Если кто берется за изучение Евангелия без предубеждения, пробудившись от гипнотического сна, навеянного Бюхнерами, Геккелями и т. п., то он сам дает себе возможность уразуметь открытые Господом тайны. Если же ничто не может пробудить его, если он допустил так загипнотизировать себя, что открытые Христом тайны становятся недоступными ему для уразумения, то, конечно, он сам не дает себе возможности уразуметь их.

Вообще, во всякой неудаче надо винить прежде всего самого себя; отыскивая причину неудачи, надо прежде всего задаться вопросом: не виноват ли я сам в том, что такое-то или иное дело мне не дается, из рук валится? И при добросовестном исследовании почти всегда оказывается, что виновник всех неудач сам же неудачник. Таким образом, выражение Господа – вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано – надо, мне кажется, понимать так: вы (то есть Апостолы), отрекшиеся от всего, что связывало вас с миром, отрекшиеся от собственности, семьи и друзей и последовавшие за Мною, – вы приобрели тем возможность уразуметь открытые Мною тайны; вашими же делами вам дано уразуметь их. А им, которые ожесточили сердца свои грубым себялюбием и отуманили ум свой лжеучением книжников и фарисеев, – именно этим себялюбием и затемнением ума не дано уразуметь открытые Мною тайны. Следовательно, дают или не дают уразуметь эти тайны те условия, в которые мы сами себя ставим. И кто поставил себя в благоприятные тому условия, кто имеет, таким образом, все необходимое для познания истины, тому дано будет познать ее, и познание это приумножится; а кто поставил себя в иные условия, не благоприятствующие познанию истины, тот сам у себя отнимает всякую возможность познать ее, отнимает у себя даже врожденное всем людям стремление к Богу и познанию Его, даже и то, что имеет всякий, носящий имя человека.

т. е. существенное в этих притчах. Конечно, Он знал, как Бог, что они понимали, и потому спросил их об этом, как человек.

Собственно к апостолам обращено это слово; им говорится: Поняли ли вы все это? Господь не хочет, чтобы они, как весь вообще народ, только слушали, но чтобы они и понимали как должные[У пер.: имеющие.] быть наставниками.

Господь говорит не народу, а ученикам и понимающим притчи дает достойное свидетельство. Он сравнивает их с Собою под именем хозяина, потому что они достигли [понимания] Его учения о сокровище нового и старого, и [разумения того], кого Он называет из-за знания книжниками, потому что они поняли, что Он выносит нового и старого, то есть в Евангелиях и в законе, а также что и то, и другое [относится к] одному сокровищу одного и того же хозяина.

После предложенных ученикам и народу нескольких притчей, Господь И. Христос спросил учеников: разумеете ли сия вся (поняли ли все это)? и, получив ответ: ей (так, да) Господи, предложил им еще притчу, — притчу о том, чтобы они прилагали познанное и понятое ими к делу своей собственной проповеди о царствии небесном. Всяк книжник, т. е. не такой книжник, какими были фарисеи, с ложным направлением (чит. 34 Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город;Мф. 23:34.), научився (наученный) царствию небесному, т. е. человек, наученный христианской вере, христианский проповедник, каковыми сделались апостолы, а после них имели быть их преемники, пастыри и учители церкви. Такой человек подобен, говорит Господь, человеку домовиту (хозяину), иже износит (выносит) от (из) сокровища своею, т. е. из своих запасных хранилищ, смотря потому, когда что нужно, новая и ветхая (новое и старое), — старые, прошлогодние плоды и новые, или вещи, вновь или прежде приобретенныя. Новое и старое, т. е. или теперь только познанное, напр., новозаветное учение, или прежде познанное и уже известное — ветхозаветное учение (Злат.). Так ветхозаветныя пророчества, заповеди закона, образы, употребленные в притчах, составляют старое; а исполнение пророчеств, дух и полнота заповедей закона, учение, заключенное под образами притчей — новое.

Остальные притчи Иисус Христос также готов был объяснить ученикам. Но они их понимали если не совершенно, то правильно.

συνήκατε aor. ind. act. от συνίημι, см. ст. 13. λέγουσιν praes. ind. act. от λέγω, hist, praes.

В этом Евангелии чрезвычайно важен упор на понимании. Это конечно не только интеллектуальное понимание, иначе в среде христиан люди, обладающие более высокими умственными способностями, имели бы преимущество. Но Евангелие ни в коей мере не утверждает этого. И все же понимание необходимо. Понимающий человек – это верующий, он способен постичь тайны Царства, сокрытые от тех, кто сам закрывает глаза и затыкает уши, чтобы не услышать чего‑то отличного от его собственных представлений. Все –то есть предыдущие притчи, посредством которых Иисус изложил в простой форме короткого рассказа вещи о Царстве, которые невозможно постигнуть человеческим умом. Ученики отнюдь не мудрецы, и Иисусу приходилось объяснять им притчи, но они обладают главным, а это вера и открытость ума. То, что они ответили «да», говорит о том, что они правильно поняли смысл вопроса, заданного Иисусом.

Книжники Царства Закон и мудрость часто сравнивались с сокровищем (иногда с жемчужиной); "книжники, которые были хорошо знакомы с законом, естественно, имели «старое» сокровище, а весть о Царстве дала им нечто новое. Книжник уподобляется здесь хозяину дома, который расплачивается старыми и новыми монетами, хранимыми в сокровищнице, спрятанной в доме. Некоторые исследователи полагают, что Евангелие от Матфея адресовано главным образом христианским книжникам, которые были призваны привести "язычников к величайшему из учителей - Иисусу (28:19).

И объяснив эту притчу Апостолам, спросил их Иисус: поняли ли вы всё это? Если что непонятно, Я объясню вам. Они говорят Ему: так Господи! Мы поняли всё.

Господь спрашивает учеников: поняли ли они все, что Он в вышеизложенных притчах говорил о царстве Божием и отношение к нему людей, будучи снова готов объяснить непонятное? И когда они сказали, что поняли, Он, дабы побудить их прилагать понятое и познанное ими к делу проповеди о царстве Божием, внушает это им еще новою притчей.

Согласно простейшему толкованию, книжник научается Царству Небесному, когда кто-нибудь после иудаизма приемлет церковное учение Иисуса Христа. Согласно же более глубокому толкованию [это происходит], когда кто-нибудь, посредством буквы Писаний усвоив их начальный уровень, восходит к духовному, называемому Царством Небесным. Согласно каждой удачной мысли, понимаемой возвышенно, показанной и доказанной, Царство Неба можно понимать так, что тот, кто преизобилует неложным знанием, оказывается в царстве множества таким образом представленных небес. Подобным образом ты сможешь образно истолковать и слова: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (2 и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.Мф. 3:2), чтобы книжники, то есть те, кто успокаивается на голой букве, раскаиваясь в таком ограниченном понимании, научились [переданному] через Иисуса Христа, одушевленное Слово, духовному учению, называемому Царством Небесным. Поэтому, если в душе не поселяется Иисус Христос — бывший в начале у Бога (1 В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.2 Оно было в начале у Бога.Ин. 1:1-2) Бог Слово, — в ней нет Царства Небесного. Когда же кто-то оказывается близок к тому, чтобы вместить Слово, тогда к нему приближается Царство Небесное. Если же [понятия] «Царство Небесное» и «Царство Божье» тождественны по сути, хотя и не по выражению, то ясно, что тем, кому сказано Царство Божье внутри вас есть (21 и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть.Лк. 17:21), можно было бы сказать и Царство Небесное внутри вас есть, особенно по причине обращения от буквы к духу, ибо когда кто-либо обращается к Господу, тогда покрывало над буквой снимается (16 но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается.2 Кор. 3:16).

В заключение беседы Господь, не желая ничего оставить непонятным для учеников, спросил их: разумеете ли сия вся? и на утвердительный ответ: ей, Господи! – высказал им опять в краткой притче, что они должны пользоваться в своем служении приобретенным знанием о Царстве Божием, уподобляясь домовитому хозяину, у которого, при случае, все идет в дело – и старое, и новое: всяк книжник, научився царствию небесному, подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая. научаясь тайнам Царства Божия, апостолы делались книжниками в новом, лучшем смысле, в сравнении с книжниками Иудейскими, и могли раскрывать народу учение Христово, «износя, по выражению блаженного Феофилакта, и от ветхого, и от нового закона»: старым подтверждая новое и новым и дополняя и объясняя старое, они должны были все направлять к одной цели – распространению и утверждению на земле благодатного Царства Христова.

Остальные притчи Иисус Христос также готов был объяснить ученикам. Но они их понимали если не совершенно, то правильно.

И объявнив эту притчу апостолам, СПРОСИЛ ИХ ИИСУС: ПОНЯЛИ ЛИ ВЫ ВСЕ ЭТО? Если что непонятно, Я объясню вам. ОНИ ГОВОРЯТ ЕМУ: ТАК, ГОСПОДИ! Мы поняли все.

Закончив говорить о Царствии, Иисус спросил Своих учеников, поняли ли они смысл сказанного. И они поняли, по крайней мере, частично.

Видишь, как притчи сделали их более вдумчивыми. Те, которые в других отношениях не понятливы и не научены, поняли сказанное неясно. Хваля их за это, Спаситель говорит: «поэтому всякий книжник» и далее. Называет их книжниками, как наученных закону. Но хотя они и научены закону, однако не пребыли с законом, но научились царству, то есть познанию Христа, и получили возможность износить сокровища и Ветхого, и Нового закона. Хозяин — Христос, как богатый, ибо в Нем сокровища мудрости. Он, уча новому, затем приводил таким образом свидетельства и из Ветхого Завета. Так, Он сказал: "ответишь и за праздное слово"¹ — это новое; потом привел свидетельство: "словами своими будешь оправдан и осужден"² — это ветхое, Ему подобны апостолы, например, Павел, который говорит: "подражайте мне, как я Христу" (16 Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу.1 Кор. 4:16).