Евангелие от Матфея, Глава 13, стих 51. Толкования стиха

Хотел ли Он этим заключением выразить то, что назвал сокровищем, сокрытым в поле, что понимается как Священное Писание, которое заключается под именем двух Заветов — Нового и Старого, точно так же у другого Евангелиста, кажется, что он подразумевает под таким заключением обоюдоострый меч (Откр. 1:16); или потому, что Он говорил это в притчах, когда Он спросил у них, поняли ли, они ответили, что они поняли, возможно, этим заключительным уподоблением отцу семейства, выносящему из сокровищницы своей старое и новое, Он хотел показать, что того следует считать наученным в Церкви, кто понял Ветхое Писание, изложенное в притчах, при этом принимая правила веры из Нового Завета. Потому что и это Господь произнёс в притчах, хотя Сам Христос был концом их (притч), то есть, чтобы в Нём то Ветхое исполнилось, словно Он Сам, в Котором всё это исполняется и провозглашается, всё ещё говорит с помощью притчи, покуда Его Страдание не разорвёт завесу, чтобы не оставалось ничего тайного, которое бы не раскрылось. То, что для дарования столь великого спасения так длительно о Нём писалось притчами, как мы знаем, гораздо больше скрывалось. Так как это иудеи восприняли буквально, они не захотели быть наученными в Царствии Небесном (в Церкви) и не захотели прийти ко Христу, чтобы был сорван покров, который закрывает их сердце.

Вот первая беседа Господа о тайнах царствия Божия, объясняющая нам сущность частных наставлений Его Апостолам в притчах! Заключая ее, Господь снова спросил их: все ли они поняли? И получив от них утвердительный ответ, Господь новой притчей дал разуметь, что, зная теперь сокровенное для народа учение о царствии небесном, они стали книжниками, но не теми книжниками, которые знают только одно старое, а книжниками в новом значении сего слова, которым известны и новые тайны Божественные: потому как запасливый хозяин, у которого есть всегда и от прошлого года и от нынешнего¹ для совершения той или другой жертвы и приношения, никогда не затрудняется в исполнении требования закона; так должны поступать и они в своем служении, раскрывая народу в свое время известные ему тайны царствия Божия и объясняя их из старого и из нового учения. Старым, известным слушателю, они могут сближаться с его образом мыслей: новым, неизвестным расширять область его познания; старые, общие начала раскрытия духовной жизни прилагать к новым случаям, к новому служению, к новому царству Божию; из старого извлекать новое и всем пользоваться для царства Божия.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 126++

Окончив беседу с учениками притчами, Иисус спросил их: поняли ли вы все это? И когда из ответа их убедился, что они теперь понимают Его, то назвал их книжниками, но не теми книжниками-иудеями, которые вместе с фарисеями составляли враждебную Ему партию, а книжниками, наученными Царству Небесному. Книжники иудейские знали только старое, ветхозаветное пророчество о пришествии Мессии, да и то не понимали его; а книжник, наученный проповедью Христа, знающий и старое пророчество, и новое учение о Царстве Небесном, будет пользоваться и тем и другим и, как домовитый хозяин выносит из своей сокровищницы не только новое, но и старое, смотря по надобности, так и они, проповедуя, будут пользоваться не только учением Его, но и ветхозаветными пророчествами о Нем.

Евреи ждали Мессию, как непобедимого царя-завоевателя, который покорит им весь мир и будет царствовать вечно. Пришел истинный Мессия – Христос, Сын Божий, – и начал проповедовать Свое учение. Но фарисеи, книжники, первосвященники и вообще главари еврейского народа не хотели и слышать этой проповеди и умышленно закрывали глаза на все дела, совершенные Иисусом. Они не хотели ни слушать, ни видеть того, что доказывало ложность их учения и божественность пришедшего Мессии, Царство Которого не от мира сего; не хотели потому, что огрубели сердца их под влиянием навязчивых мыслей о Мессии-завоевателе.

Апостол Павел проповедовал о воскресшем Христе пред ареопагом в Афинах; но когда дошел до самого события Воскресения, одни члены ареопага насмехались над ним, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время (Деян. 17:32). Они не стали слушать проповедника потому, что сердца их огрубели под таким же влиянием навязчивой мысли о невозможности воскресения мертвых.

Так и в наше время: наша интеллигенция (конечно, не вся поголовно), не знающая ни Иисуса Христа, ни Его Евангелия, оставившая в средней школе принесенную туда детскую веру и заменившая ее модным атеизмом, как признаком будто бы высшего умственного развития, не хочет и слышать о Христе Богочеловеке, Сыне Божием. Начитавшись Бюхнера, Ренана, Штрауса, Геккеля, наши интеллигенты так загипнотизировались их лжеучениями, что вывести их из этого гипнотического сна очень и очень трудно. Один неверующий студент, изнемогавший от сознания бесцельности и бессмысленности человеческой жизни, писал мне о своем страстном желании познать смысл жизни; я указал ему на необходимость изучения Евангелия и Личности Иисуса Христа, чтобы познать смысл жизни, а он ответил мне, что сомнения, глубоко внедрившиеся в его душу, положительно препятствуют ему даже развернуть Евангелие. Приведу еще пример. В Ницце мне часто приходилось встречаться с одним знакомым моим, доктором, человеком пожилым. Видимо, и его волновал вопрос: зачем мы живем? Он искал ответа на этот вопрос и взялся за чтение Евангелия. Но тот дух отрицания и сомнения, который овладел им еще на школьной скамье, решительно препятствовал ему заняться изучением Евангелия без предубеждения, и после он писал мне, что завидует людям верующим, но сам верить не может тому, что было почти две тысячи лет назад и о чем можно говорить и писать что угодно, так как нет (?) критерия и фактических доказательств.

Слово дано подразумевает того, кем дано. В данном случае можно подразумевать Бога, Которым одним дано разуметь тайны Царства Небесного, а другим не дано. Но правильно ли приписывать Богу такое неравенство в распределении Его наиважнейших даров – уразумения тайн Царства Небесного? Конечно, нет. Бог создал людей по образу и подобию Своему, и это подобие дает всем людям возможность разуметь те тайны, которые открыл Христос. Тайны эти, для уразумения их, не требуют особенного умственного развития; они очень просты и воспринимаются легко, если не умом, то сердцем. Надо только верить в Того, Кто открыл эти тайны (Ин. 6:28–29). Надо или верить, или убедиться, что Христос был действительно Сын Божий и что поэтому каждое слово Его – истина. Но эта возможность верить или убедиться в божественности Христа дается самими же людьми. Если кто берется за изучение Евангелия без предубеждения, пробудившись от гипнотического сна, навеянного Бюхнерами, Геккелями и т. п., то он сам дает себе возможность уразуметь открытые Господом тайны. Если же ничто не может пробудить его, если он допустил так загипнотизировать себя, что открытые Христом тайны становятся недоступными ему для уразумения, то, конечно, он сам не дает себе возможности уразуметь их.

Вообще, во всякой неудаче надо винить прежде всего самого себя; отыскивая причину неудачи, надо прежде всего задаться вопросом: не виноват ли я сам в том, что такое-то или иное дело мне не дается, из рук валится? И при добросовестном исследовании почти всегда оказывается, что виновник всех неудач сам же неудачник. Таким образом, выражение Господа – вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано – надо, мне кажется, понимать так: вы (то есть Апостолы), отрекшиеся от всего, что связывало вас с миром, отрекшиеся от собственности, семьи и друзей и последовавшие за Мною, – вы приобрели тем возможность уразуметь открытые Мною тайны; вашими же делами вам дано уразуметь их. А им, которые ожесточили сердца свои грубым себялюбием и отуманили ум свой лжеучением книжников и фарисеев, – именно этим себялюбием и затемнением ума не дано уразуметь открытые Мною тайны. Следовательно, дают или не дают уразуметь эти тайны те условия, в которые мы сами себя ставим. И кто поставил себя в благоприятные тому условия, кто имеет, таким образом, все необходимое для познания истины, тому дано будет познать ее, и познание это приумножится; а кто поставил себя в иные условия, не благоприятствующие познанию истины, тот сам у себя отнимает всякую возможность познать ее, отнимает у себя даже врожденное всем людям стремление к Богу и познанию Его, даже и то, что имеет всякий, носящий имя человека.

После предложенных ученикам и народу нескольких притчей, Господь И. Христос спросил учеников: разумеете ли сия вся (поняли ли все это)? и, получив ответ: ей (так, да) Господи, предложил им еще притчу, — притчу о том, чтобы они прилагали познанное и понятое ими к делу своей собственной проповеди о царствии небесном. Всяк книжник, т. е. не такой книжник, какими были фарисеи, с ложным направлением (чит. Мф. 23:34.), научився (наученный) царствию небесному, т. е. человек, наученный христианской вере, христианский проповедник, каковыми сделались апостолы, а после них имели быть их преемники, пастыри и учители церкви. Такой человек подобен, говорит Господь, человеку домовиту (хозяину), иже износит (выносит) от (из) сокровища своею, т. е. из своих запасных хранилищ, смотря потому, когда что нужно, новая и ветхая (новое и старое), — старые, прошлогодние плоды и новые, или вещи, вновь или прежде приобретенныя. Новое и старое, т. е. или теперь только познанное, напр., новозаветное учение, или прежде познанное и уже известное — ветхозаветное учение (Злат.). Так ветхозаветныя пророчества, заповеди закона, образы, употребленные в притчах, составляют старое; а исполнение пророчеств, дух и полнота заповедей закона, учение, заключенное под образами притчей — новое.

В заключение беседы Господь, не желая ничего оставить непонятным для учеников, спросил их: разумеете ли сия вся? и на утвердительный ответ: ей, Господи! – высказал им опять в краткой притче, что они должны пользоваться в своем служении приобретенным знанием о Царстве Божием, уподобляясь домовитому хозяину, у которого, при случае, все идет в дело – и старое, и новое: всяк книжник, научився царствию небесному, подобен есть человеку домовиту, иже износит от сокровища своего новая и ветхая. научаясь тайнам Царства Божия, апостолы делались книжниками в новом, лучшем смысле, в сравнении с книжниками Иудейскими, и могли раскрывать народу учение Христово, «износя, по выражению блаженного Феофилакта, и от ветхого, и от нового закона»: старым подтверждая новое и новым и дополняя и объясняя старое, они должны были все направлять к одной цели – распространению и утверждению на земле благодатного Царства Христова.

В конце приточного учения Господь рассказал еще одну притчу, которая дает ключ к пониманию учения о Царстве: «Он же сказал им: поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое» (Мф. 13:52). Ученики сравниваются с книжником, то есть человеком, сведущим в Писаниях, который по мере необходимости берет из сокровищницы слова Божия и старое сокровище, то есть уже известное ему ветхозаветное учение и обетования пророков, и новое учение – то, что получил во Христе. «Видишь ли, что Христос не исключает Ветхий Завет, но хвалит и превозносит, называя его сокровищем? Итак, несведующие в божественных писаниях не могут быть названы людьми домовитыми: они и сами у себя ничего не имеют, и от других не заимствуются, но, томясь голодом, нерадят о себе. Впрочем, не они только, но и еретики лишены этого блаженства, потому что из сокровища своего не выносят ни старого, ни нового. У них даже нет старого, а потому нет и нового. Равно не имеющие нового не имеют и старого, но лишены и того и другого, потому что новое и старое соединено и связано между собою. Итак, все мы, нерадящие о чтении писаний, послушаем, какой терпим от этого вред и какую скудность» Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие от Матфея. 47. 3..