Евангелие от Марка, Глава 16, стих 14. Толкования стиха

Этот способ убеждения в Своем воскресении, в котором сперва раскрыта необходимость прославления только чрез воскресение, потом показано само исполнение этого прославления в лице Иисуса, – совершенно отличен от того, который употреблен для Марии Магдалины и впоследствии для Фомы – от одного чувственного обнаружения Своего прежнего, знакомого им, земного вида.

В то самое время, как эммаусские путники рассказывали апостолам и прочим братиям, с ними находившимся, о явлении Господа и с ними возлежали, Господь Сам входит в их собрание, не смотря на то, что двери были заперты, по опасению от Иудеев. Недоумение, ужас и радость – все смешалось. Господь успокаивает приветствием мира; уверяет в достоверности Своего воскресения знаками на руках, ногах и боку, и вкушением от трапезы. Потом раскрывает необходимость Своих страданий и прославления чрез воскресение – из Писания так же, как эммаусским путникам Отверзе им ум разумети Писания.

Удостоверив таким образом апостолов своих в действительности Своего воскресения, кроме Фомы, Господь оставляет их, но, оставляя, снова повторяет им Свое: мир вам, напоминает им о их призвании. Сам Он уже совершил Свое служение на земле, и передает теперь Свое дело им. Для этого сообщил им часть сил, нужных для будущего их служения, тех именно сил, какие теперь последним Своим подвигом Он в особенности заслужил роду человеческому и каких они сами ни от кого не могли получить, как от Него, Искупителя рода человеческого, и дал им право ими пользоваться с таким же самовластием, с каким бы Сам употреблял их.

Тем заключен был великий день воскресения Христова. Апостолы узнали теперь, что Господь их есть Владыка жизни и смерти, что Его уверения о Себе все несомненны: такого чуда еще не было слыхано никогда доселе, чтобы кто сам воскресал; что следов. не потеряло значения своего и все предшествующее обращение их с Иисусом: они снова апостолы Его. Но когда Воскресший, по явлении Своем, оставил их, не остался с ними, как было прежде, они должны были уразуметь отсюда, что с сего времени они должны находиться в особых отношениях к Нему: да и само явление Его более духовное, нежели плотское (поелику и сама плоть была одухотворена) тоже внушало. Таким образом мало по малу они должны были от прежнего видимого, чувственного обращения с Ним перейти к одному, чисто духовному, невидимому обращению, которое должно было наступить для них со временем Его вознесения. Вероятно в тот же день последовало и явление Иакову (1 Кор. 15:7).

Господь упрекает их за неверие и жестокосердие не потому что хочет отвергнуть их, а потому что хочет напомнить им об ответственности их апостольского служения. Не бесплодные слезы должны они лить над своими якобы обманутыми надеждами, но идти по всему миру с пасхальной радостью. Обратим внимание, что воскресший Христос явился одиннадцати возлежавшим на вечери. Это Евхаристия, место, где ученики всех времен могут восстановить свои силы, исцелиться от уныния и воскреснуть от смерти духовной, которая подстерегает их, когда они удаляются от живого присутствия воскресшего Христа.

Христианство — не идеология, а потрясающая встреча с Богом, восхотевшим разделить с нами нашу человеческую жизнь, чтобы сделать нас причастниками Божественной жизни. Встреча со Христом в сокровенности Причастия подвигает к неотложному свидетельству о победе Божией перед миром.

Явление Воскресшаго двум ученикам на дороге в Еммаус было под вечер перваго дня недели (Лк. 29). В тот же час, как только ученики узнали с собеседнике своем Господа, они возвратились в Иерусалим к апостолам и пересказали им о всем бывшем. Не успели они еще кончить своего разсказа, как Сам Иисус стал посреди них и приветствовал их благословением мира. Так передает ев. Лука, Ев. Иоанн, разсказывает, очевидно, о том же событии, говоря о явлении Воскресшаго ученикам: „в тот же первый день недели вечером», когда двери дома, в котором собрались они, были заперты, из опасения от иудеев. Если ев. замечает, что при этом явлении не было Фомы, тогда как Лука не делает такого замечания, то этим ев. Иоанн, конечно, лишь пополняет сказания первых евангелистов. О том же событии говорит и ев. Марк в конце своего Евангелия, хотя он и не замечает, чтобы описываемое им здесь явление воскресшаго Господа было в тот же первый день недели. Так можно думать на следующих основаниях: во 1-х, ев. Марк, согласно с Лукою, говорит об этом событии после указания на явление двум ученикам на дороге в одно селение, во-2-х, и по нему это событие было в то время, когда одиннадцать апостолов возлежали на вечере, за столом (ανακειμένοις ср. Мф. 9:10); это указывает на разсказ ев. Луки о том, как Христос, для удостоверения Своих учеников в действительности Своего явления им, попросил у них пищи, и они подали Ему часть печеной рыбы я сотоваго меда; в 3-х, и по Марку, как по Луке, Христос, явившись ученикам, упрекал их за неверие и жестокосердие, это показывает, что и по Марку описываемое им явление было первое из явлений апостолам. 

Итак, Христос неоднократно говорил о Своем воскресении. Какое же право имеем мы не доверять Ему и подвергать сомнению Его слова? Разве когда-нибудь Он говорил неправду? Разве какие-нибудь Его обетования не сбылись? Пророчества не исполнились? Напротив: все Его предсказания исполнились буквально. Поэтому и в данном случае мы не вправе сомневаться и должны верить, что Христос воскрес, ибо Он об этом говорил, а слова Его всегда исполнялись.

Далее, мы веруем в Воскресение Христово потому, что после действительной смерти Его видели воскресшим. Если внимательно изучать евангельский текст, то таких видений или явлений Его разным лицам можно насчитать до десяти.

Первое явление было Марии Магдалине (Мк. 16:9; Ин. 20:11–18). Непосредственно затем Господь явился и другим женщинам-мироносицам (Мф. 28:9–10). Третье явление было апостолу Петру (Лк. 24:34; 1 Кор. 15:5); Подробности этого явления совершенно неизвестны. Четвертое было двум ученикам на пути в Эммаус (Лк. 24:13–35). Пятое – десяти ученикам, собранным вместе, причем среди них не было апостола Фомы (Ин. 20:19–23). Шестое – тем же ученикам вместе с Фомою (Ин. 20:26–29). Седьмое – семи апостолам на озере Тивериадском, о чем подробно рассказывает святой Иоанн (Ин. 21:1–23). Восьмое – на горе в Галилее; более, нежели пятистам ученикам и одиннадцати апостолам вместе с ними (Мф. 28:17; 1 Кор. 15:6). Девятое – апостолу Иакову. Об этом явлении нет упоминания в Евангелиях, но о нем говорит апостол Павел (1 Кор. 15:7). Десятое явление было прощальным и закончилось Вознесением Господним (Лк. 24:50–51).

Кроме этих явлений, упомянутых в Евангелии, несомненно, были и другие, о которых подробных сведений не сохранилось, ибо, по свидетельству книги Деяний, Господь после Своего воскресения в продолжение сорока дней являлся ученикам, «говоря им о Царствии Божием» (Деян. 1:3).

Если Господь столько раз являлся в разных местах разным лицам, то как можем мы не верить свидетельству стольких очевидцев? Неужели все они были обманщики или экзальтированные мечтатели, грезящие наяву? Предположение совершенно невероятное, и допустить его в угоду неверующим мы не можем.

Без Воскресения Христова невозможно объяснить и тот перелом, какой произошел в душе апостолов. Ведь апостолы и ученики Христа до последнего Момента не знали, зачем приходил Божественный Учитель, не понимали Его учения, предостерегали Его от ожидающих Его страданий. И все слова Христа толковали в земном, материальном смысле. И вдруг через какие-нибудь три дня, не более, они все поняли, все уразумели, постигли учение Христа так глубоко, как, может быть, никому из наших современников не удавалось постичь. Из слабых, запуганных людей они вдруг становятся смелыми, решительными, убежденными проповедниками нового учения, за торжество которого они почти все отдали свою жизнь. Ясно, что в этот небольшой промежуток времени произошло что-то необыкновенное, что потрясло их до глубины души и наложило неизгладимую печать на их убеждения. Стоит только отвергнуть Воскресение Христа, и этот перелом будет совершенно непонятен и необъясним. С признанием же этого чудесного факта все для нас будет просто, ясно и доступно.

Без факта воскресения не имел бы достаточного основания необычайный энтузиазм апостольской общины, и вообще вся первоначальная история христианства представляла бы собою ряд невозможностей. Воскресение Христово образует исходный пункт для новой жизни в сердцах учеников. Оно превращает их печаль в необычайную радость. Павшим духом внушает мужественную решимость и из бедных рыбарей делает мировых учителей и проповедников. Ни один факт не оставил столь глубоких следов в истории, как этот. Вся история последующих веков представляет развитие и распространение христианских идей, и центральною из них является весть о Воскресении. Без признания этого факта вся история превратилась бы в грубую и нелепую фантасмагорию, понять и объяснить которую невозможно. В самом деле: если весть о Воскресении была не более, как обман или игра воображения, то каким образом все человечество, по крайней мере, человечество культурного мира могло находиться под гипнозом этого обмана целые столетия?

Никто объяснить этого не сумеет.

Нет, что бы ни говорили противники христианства, мы все-таки с твердым убеждением и радостной верой скажем:

«Христос Воскресе!»

В этом факте Воскресения Христова – торжество нашей веры, торжество правды, торжество добродетели, торжество жизни, торжество бессмертия.

Воскресший Христос есть краеугольный камень веры нашей. «Наздани бывше, – говорит апостол Павел, – на основании апостол и пророк сущу краеугольну Самому Иисусу Христу» (Еф. 2:20). Если Христос воскрес, то Он не такой смертный, как мы. Мы можем верить в Его Божественность и в Божественное происхождение веры нашей. Если же Он не воскрес, то Он, конечно, только человек, а не воплощение Божества. Если Он не воскрес, то мы вправе подвергнуть сильнейшему сомнению все Его чудеса, все то, что Он говорил о Самом Себе, все то, что обещал людям. Если же Он воскрес, то это есть чудо из чудес, пред которым бледнеют все другие евангельские чудеса, к принятию которых не представится уже тогда никаких затруднений. Без Воскресения Христова невозможна была бы и проповедь апостолов, основанная на вере в Воскресшего Господа и распространившая эту веру по всему миру. Не все ли апостолы усомнились в том, что Христос есть Мессия, пока они не уверились в Его Воскресении? Не все ли они, как предрек Спаситель, рассеялись, как «овцы, не имущие пастыря»? Даже по Воскресении Господа как трудно было уверить некоторых из них, что Он действительно воскрес. А без этой уверенности разве вышли бы они на всемирную проповедь? И разве обратился бы мир, погруженный во тьму язычества, к вере христианской без этой проповеди? И что бы они начали проповедовать? Как бы они сказали: «верующий в Сына Божия имеет жизнь вечную» (1 Ин. 5:13), когда Сам Сын Божий оставался бы мертвым? Как бы они сказали: «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13:8), когда бы всякий знал, что Он был жив, а потом мертв?

Таким образом, без Воскресения Иисуса Христа гроб Его был бы вместе и гробом веры христианской: потому что все, прежде веровавшие в Него, перестали бы верить; потому что никто не принял бы на себя труда проповедовать веру в Него; потому, наконец, что эта проповедь сама по себе не стоила бы доверия. Но теперь гроб Иисуса Христа стал святилищем, ибо в нем совершилось торжество веры христианской.

Воскресение Христово есть торжество не только веры нашей, но и правды вообще.

Если Христос не воскрес, то мы вынуждены признать нечто ужасное, невероятное, именно, что фарисеи, книжники и первосвященники иудейские были правы, Сын же Человеческий был не прав. Почему? Потому что, удостоверяя Свое Божественное достоинство, Христос указывал то, что Он воскреснет в третий день. «Род лукавый и прелюбодейный, – говорил Он фарисеям, требовавшим знамения, – ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо Как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф. 12:39–40).

Этими словами Господь вполне определенно указывает на Свое Воскресение как на знамение Своего Божественного посланничества, и, следовательно, если Он воскрес, то свидетельство Его истинно, предсказание оправдалось, – мы можем верить в Него и в Его учение. Если же Он не воскрес, то, значит, в Своем ответе фарисеям Он сказал неправду; значит, Он Сам заблуждался, и правы первосвященники, признававшие Его простым человеком и распявшие Его как обманщика за то, что, «будучи человек, делал Себя Богом» (Ин. 10:33).

Стоит только отвергнуть воскресение, – нужно будет отвергнуть и Праведного, Святого Бога, нельзя более верить в победу правды и добра, если Иисус Христос погиб позорною смертью, погиб так же, как Иуда, как хулящий разбойник.

Какая может быть речь о победе вообще над злом, над неправдою, когда Христос не воскрес?

Если эта всесовершенная нравственная личность без всякого пятна и порока, чистая, бесконечно великая и сильная по Своей бескорыстной любви побеждена ненавистью, подавлена грешными и недостойными людьми, потерпела самую жалкую неудачу в Своих идеальных стремлениях; если это чистейшее Существо, находившееся в таком искреннем общении с Владыкою мира как Сын со Своим Отцом и Ему одному служившее, осудили неправедным судом, замучили, опозорили, распяли и умертвили на кресте, и Бог, не обнаружил никакого сострадания к Нему, допустил бесславно погибнуть и не прославил Его в торжестве Воскресения, то, значит, нет правды на земле, нет ничего чистого и святого в этом грешном, грязном и пошлом нашем мире.

Если победили Каиафа и Иуда, то уничтожен самый принцип правды. Тогда добро бессильно и никогда не сможет одолеть неправду. Тогда зло – законный царь жизни. Тогда на кресте совершилось нечто ужасное: зло восторжествовало над воплощенным добром, ложь над Истиною, пошлость над Величием, низость над Чистотою, самолюбие и ненависть над Любовию и Бескорыстием. Кто же после всего этого может еще искренно верить в последнюю победу добра и правды?

Но если Христос воскрес, то это значит, что правда и добро оказались могущественнее зла. Тогда Его Воскресение есть твердое ручательство за возможность спасения каждой нравственной личности и за окончательную победу правды на земле. Тогда можно верить, что есть правосудный Бог, есть правда, есть добро. Более того: можно верить, что «приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего... и тoгда, воздаст каждому по делам его» (Мф. 16:27).

Воскресение Христово есть, наконец, торжество бессмертия. Здесь жизнь восторжествовала над смертью, и мы вместе с апостолом можем сказать: 

«Смерть, где твое жало? ад, где твоя победа?» (1 Кор. 15:55). Если Христос не воскрес, то мы могли бы утверждать, что закон смерти непобедим, и что смерть никогда никого в конечном итоге не выпустит из своих челюстей. У нас не было бы ни одного примера полной победы над смертью, ибо, если мы и знаем случаи воскресения, например, Лазаря, сына Наинской вдовы и другие, то эта победа была лишь временная: смерть только на время уступила свои жертвы, но потом снова поглотила их. Без Воскресения Христова мысль о бессмертии, таким образом, оставалась бы всегда под большим сомнением. Но если один Сын Человеческий воскрес и не поглощен смертью, то, значит, бессмертие не мечта, не праздная фантазия; значит, оно возможно в вечности как действительный факт, и в этом мы имеем несомненное ручательство и нашего бессмертия, – бессмертия всех сынов человеческих. Мы можем верить, что и мы воскреснем вслед за Христом, почему апостол Павел и утверждает: «Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1 Кор. 15:20, 22–23).

Отсюда должно сделать и дальнейший вывод, имеющий для нас громадное значение: если существует бессмертие, то вся жизнь приобретает глубокий смысл как подготовительный период к будущей вечности. Если же бессмертия нет, то жизнь – не что иное, как странная непонятная бессмыслица, нелепость. "Для чего, – скажем словами апостола, – и мы ежечасно подвергаемся бедствиям?.. Станем есть и пить, ибо завтра умрем!» (1 Кор. 15:30, 32).

Понятной становится мрачная фантазия одного неверующего писателя, упершегося в этот роковой вопрос: «для чего?»

«Я – в гробу, – пишет он, – черви гложут мое тело, а крот тихо роет свой тоннель над моей могилой. Странная, бессмысленная тишина...

Стоило ли столько лет мыкаться по белу свету для того, чтобы в конце концов попасть в это ужасное место? Стоило ли испытывать то огромное количество нравственных и физических мук, которые пришлось переиспытать мне на протяжении моей жизни, чтобы в результате попасть в беспощадные руки Смерти – этого единственного реального божества, – которая злорадно опустила меня в беспросветную тьму могилы? Какую непонятную нам цель преследует природа в этом диком процессе разложения? Для чего я и многие другие смертные старались скоплять в своем мозгу на протяжении всей своей жизни этот запас сведений, это богатство знаний? Я изучил десять языков, я прошел высшую школу, я работал над многими вопросами человеческого знания, затративши на все это массу нервной энергии. Теперь мой труп в гробу. Куда же делась и во что обратилась вся эта масса затраченного мною труда? Она пропала, безвозвратно погибла.

Громадный червяк вполз в мою левую ноздрю и, с трудом пробираясь сквозь набухшую, разложившуюся слизистую ткань, достиг нервного вещества головного мозга. Достиг и начал все глубже и глубже внедряться в него, выедая постепенно и те божественные участки моего мозга, в которых хранились драгоценности накопленного мною при жизни знания...

Стоит ли рождаться на свет, стоит ли жить, стоит ли работать после всего этого?»

Конечно, не стоит, если нет воскресения, нет бессмертия.

И для неверующих в будущую жизнь на все мучительные вопросы – «для чего? зачем?» – ответа нет.

Только мрак, уныние, ужас...

Но Христос воскрес, и для нас все становится ясно, прозрачно, понятно. В Его воскресении разрешаются все вопросы о целях и задачах жизни. Жизнь – уже не «дар напрасный, дар случайный», не «пустая и глупая шутка», а великий дар Творца человеку, данный для того, чтобы он мог достигнуть вечного, высшего блаженства. Наша деятельность, наше служение ближним – не работа Данаид, наполняющих бездонную бочку, не пустые труды без всякой надежды сделать человека действительно счастливым, а соучастие в работе Христовой, которая должна окончиться в царстве любви и славы Божией. Самые страдания, которыми полна жизнь, уже не смущают нас, ибо мы начинаем понимать, что эти страдания готовят нас и ближних наших к блаженной жизни с Богом, что будущее не только заставит страдальцев забыть прошедшее, но и заставит их благословлять это прошедшее как путь к радости и счастью. Даже смерть не страшна, ибо для нас это – только переход в другую жизнь, более светлую, более радостную, если, конечно, мы будем того достойны.

Христос воскрес, и для нас открылись врата Царства, наглухо закрытые для человека после его грехопадения.

Христос воскрес и «вошел... в самое, небо, чтобы, предстать ныне за нас пред лице Божие» (Евр. 9:24). Нам остается только следовать за Ним.

Христос воскрес и дал нам новую жизнь полную благодатных сил. Наше дело – пользоваться этими силами.

Вот почему для нас так много глубокого, таинственного, радостного смысла в тропаре святой Пасхи, который никогда мы не перестанем повторять:

«Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». 

В эпилоге Евангелия от Марка, где тоже рассказывается о явлениях Иисуса, ключевыми становятся слова «явился» и «не поверили». «Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине… Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим. Но они, услышав, что Он жив и она видела Его, не поверили. После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение. И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили. Наконец явился самим одиннадцати, возлежавшим на вечери, и упрекал их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его воскресшего не поверили» (Мк. 16:9—14). Как видим, рассказ евангелиста Марка строится на этих двух ключевых словах. В Евангелии от Иоанна описано пять явлений Воскресшего, но, если иметь в виду свидетельство апостола Павла в Первом послании к Коринфянам, этих явлений было значительно больше.

Явление Иисуса десяти апостолам

В тот же самый день, вечером, когда Фома ушел, а остальные Апостолы, опасаясь преследований со стороны врагов Иисуса, заперли двери, вдруг Сам Иисус мгновенно явился, стал посреди них и сказал Свое обычное приветствие: мир вам!

Забыв все сказанное прежде Иисусом о Его Воскресении, не веруя даже в возможность воскресения умершего Учителя своего; не поверив ни Марии Магдалине, ни прочим женам-мироносицам, ни даже двум ученикам, только что возвестившим о Воскресении Его, — Апостолы смутились и испугались, когда увидели теперь Его сами. Они так тщательно заперли входные в их комнату двери, что никто не мог войти к ним; и если они видят теперь Иисуса, то, по их мнению, это тень Его, Дух, но это не Он.

Видя смущение и ужас Своих учеников, Иисус сказал: «Что смущаетесь, почему думаете, что это не Я, а только Дух Мой? и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня, если не верите словам Моим, и рассмотрите Меня; может быть это разгонит ваши сомнения, ибо вы знаете, что дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня».

И, сказав это, показал им руки и ноги, а по сказанию Евангелиста Иоанна, даже и ребра Свои (Ин. 20:20). Тогда Апостолы, все еще не уверовавшие, приступили к Иисусу, стали дотрагиваться до Него и осязанием Его тела и костей убеждаться, что это не Дух, а Сам Господь Иисус Христос. Что они действительно осязали Его, в этом убеждает нас Апостол и Евангелист Иоанн, так говорящий об этом в своем первом послании: О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши (1 Ин. 1:1).

Рассматривали, осязали и все-таки не вполне поверили, а только обрадовались и удивлялись. Тогда, чтобы дать им новое доказательство, что перед ними стоит не Дух, Иисус спрашивает их: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними.

Значение маловерия апостолов

Как велико было неверие Апостолов в возможность воскресения, и каких обидно-осязательных доказательств они потребовали, чтобы рассеять свое неверие и всякое сомнение! И после этого неверующие решаются говорить, что Апостолы так слепо верили что их Учитель воскреснет, так страстно желали видеть Его воскресшим, что довели свое воображение до болезненного состояния и потому видели не воскресшего Иисуса, а лишь призрак, созданный их мечтами! Возможно ли приписывать Апостолам болезненность воображения, когда они не верили ни словам женщин и двух учеников, видевших воскресшего Иисуса, ни даже своим собственным глазам, а убедились в действительности Его Воскресения только осязанием Его тела, костей и ран собственными руками, а также и тем, что явившийся им Иисус, в их же присутствии, ел рыбу и мед? Это неверие, это обидное требование осязательных доказательств указывает на проявление во всем этом воли Божией. Богу угодно было, чтобы Апостолы постепенно дошли до сознательной веры в Иисуса Христа как Сына Божий; им надлежало идти в мир и проповедовать Его учение, и они должны были обладать для этого верой, не допускающей никаких сомнений, и веру эту должен был принять от них и их последователей весь мир. Слепая вера возможна теперь у христиан, когда все сомнения опровергнуты и истинность Богочеловечества Иисуса доказана; но тогда, когда самое слово крест было соблазном и для иудеев, и для эллинов, с одной слепой верой Апостолы не могли бы совершить такого подвига, какой совершили. Да, им нужна была такая сознательная вера, вера не только сердцем, но и рассудком, до какой они дошли через свое прежнее неверие и постоянные сомнения.

Здесь нам необходимо сказать, что самые древние рукописи заканчиваются вот так необычно, стихом 16,8: «никому ничего не сказали, потому что боялись»). И всё! Но такой конец Евангелия уже в древности казался загадочным, чем-то недосказанным, неподходящим. Поэтому возникла потребность завершить Евангелие чем-то более подходящим, более понятным и приемлемым. Так появились различные дописывания Евангелия от Марка. Например, то, которое мы видим в нашем Синодальном переводе, которое в науке называется «средней концовкой» (Мк. 16:9–20). Существуют также рукописи с «краткой концовкой», состоящей только из одного стиха. Есть и одна древняя рукопись с довольно длинным концом Евангелия. Есть рукописи с разными комбинациями концовок. Но... разбираться во всём этом оставим ученым текстологам. Мы же обратимся к принятой у нас приписке, стихам 16, 9–20, к так называемой средней или канонической концовке Евангелия. Это заключение Евангелия от Марка представляет собой собрание разрозненных стихов, не объединенных одним стилем или одной идеей. Эти стихи частью заимствованы из других канонических Евангелий, а частью предельно кратко обобщают то, о чем в других Евангелиях рассказано подробно.

О явлении Марии Магдалине подробно рассказано в Евангелии от Иоанна (Ин. 20:1, 11–18). Мы выше уже цитировали это место. А Евангелие от Луки всё рассказывает иначе. В нем говорится, что все женщины, а не только Мария Магдалина рассказали о случившемся апостолам. Но... «показались им слова их пустыми, и не поверили им» (Лк. 24:10–11:24). Это неверие апостолов упоминается и у Марка. Только здесь речь об одной лишь Марии Магдалине. Только ей не поверили апостолы.

Стихи 12-13 предельно кратко резюмируют длинный и интересный рассказ Евангелия от Луки о встрече двух апостолов с Воскресшим на пути из Иерусалима в Эммаус (Лк. 24:13–35:24)

Стих 14 о явлении Воскресшего апостолам за вечерей обобщает то, что подробно рассказано в Евангелии от Луки (Лк. 24:35–49:24). Только присоединен еще упрек ученикам за их неверие и жестокосердие. Стихи 15–16 почти буквально повторяют заключительные слова Евангелия от Матфея (Мф. 28:19). Несколько выделяются стихи 17–18, в которых говорится о знамениях и чудесах, которые смогут совершать именем Иисуса уверовавшие в Него. Это нам напоминает об одном месте из Евангелия от Иоанна: «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду» (Ин. 14:12). Только в нашем заключении Евангелия от Марка подчеркнуты те чудеса, которые касаются преимущественно телесного блага человека.

В целом при чтении заключительного отрывка Евангелия от Марка, от 9-го до 20-го стиха 16-й главы, бросается в глаза его отличие от остального Евангелия, и кроме того, его нет больше ни в одном из главных древних списков Евангелия. То есть, как уже было сказано, мы здесь имеем дело с добавленным позже резюме, как мозаика составленного из кусочков других Евангелий. Важное значение этого отрывка заключается в том, что в нем хорошо изложена задача Церкви. Человек, вписавший этот отрывок в Евангелие от Марка, несомненно, верил, что на Церкви лежат определенные задачи, возложенные на нее Иисусом Христом: задача проповеди, задача исцеления. Обе эти задачи имеют источником «Господне содействие». Имя Иисуса Христа – источник силы. Разумеется, не надо понимать все в буквальном смысле. Не следует думать, что христианин должен быть способным брать в руки ядовитых змей и пить отраву, не боясь повредить себе. Мы имеем дело с образным языком, который передает уверенность в том, что христианин наделен силой и способностью совладать с трудными проблемами жизни. И очень хорошо, что Евангелие заканчивается радостной вестью о том, что подлинные христиане всегда живут в присутствии и в силе Того, Кто был распят и воскрес.

В некоторых экземплярах, и особенно в греческих кодексах, в конце Евангелия от Марка написано: Наконец, явился самим одиннадцати, возлежавшим на вечери.

***

Он показал ученикам настоящие руки и настоящие ребра (Ин. 20:27), в действительности вкушал с ними пищу, в действительности шел по дороге с Клеопой (Лк. 24:13-35). Он настоящим языком разговаривал с людьми (Лк. 24:17-27); в действительности возлег на вечери; настоящими руками взял хлеб, благословил и преломил его, протягивая им... (Лк. 24:30) Не пытайся силу Господа выдать за трюки волшебников, чтобы показалось то, чего не было: что Он ел, не имея зубов; ходил, не имея ног; преломлял хлеб, не имея рук; говорил, не имея языка; показывал ребра, их не имея.

Стихи 9 - 20 отсутствуют в древнейших рукописях Мк.

***

При таком понимании начала гл. 16, ст. 9–20 составляют его прямое продолжение. Повторений нет. В ст. 1–8 – весть о Воскресении, в ст. 9–20 – явление Самого Воскресшего. Его заключительное поучение (ст. 15–18) уже предполагается повелением ангела идти в Галилею. И поучение – не в Галилее, а в Иерусалиме (ср. Лк. 24:33), потому что женщины в страхе никому не сказали того, что слышали от ангела. Отношение к Воскресению в ст. 9–20 – то же, что и в начале главы. Как женщины, так и ученики не могут вместить этой вести. Женщины в страхе молчат. Ученики не верят. Нужно явление Самого Воскресшего для преодоления неверия.

Преодоление неверия чрез чудо есть тема наших стихов. Сначала факты (ст. 9–14). Мария Магдалина, два ученика в пути, затем одиннадцать сподобляются явления Воскресшего. Мария возвещает, два ученика идут к другим ученикам, но те не верят ни Марии, ни своим собратьям. Явившись одиннадцати, Господь «упрекнул (по-греч. аорист ὠνείδισεν) их за неверие и жестокосердие, что видевшим Его Воскресшего не поверили» (ст. 14). Явление Воскресшего есть явление чуда. Только явление чуда побеждает неверие. О том же – и поучение Воскресшего (ст. 15–18). Господь посылает апостолов на проповедь. Проповедь есть призыв к вере и по вере к крещению. Вера есть условие спасения. Вера явит себя в знамениях. Но сам смысл знамений – воспитание веры. Вера противополагается неверию, спасение по вере – осуждению за отсутствие веры. Вера есть приобщение к Богу. Поскольку вера должна явить себя знамениями, заслуживает внимания, что в перечисленных знамениях наглядно выражается преодоление мира и мирской ограниченности.

Ученики сидели за столом – ср. Лк. 24:41-42. Если свидетельство женщины не считалось заслуживающим доверия, то свидетельства двух человек было бы достаточно. То, что и им не поверили, говорит о неверии и слепоте сердец. В этом месте одна рукопись вставляет небольшой текст, известный в научных кругах под названием Логия Фреера. Вот эти слова: «И они оправдывались, говоря: “Этот век неверия и беззакония Сатаны, который через нечистых духов не позволяет, чтобы истинная сила Божья была постигнута. Посему яви нам Свою праведность”. И Христос ответил им: “Мера лет царства Сатаны исполнилась. Но грядут страшные свершения и для тех, грешных, за кого Я принял смерть, чтобы они могли вернуться к Истине и не грешить больше и наследовать Духу и нетленной славе чистоты в небесах”».

В тот же вечнопамятный день Пасхи Иисус Христос в пятый раз явил Себя всем ученикам своим. Десять учеников сидели вместе, за запертыми дверями, из боязни иудеев. Когда они передавали друг другу и обсуждали свои радостные вести, сам Христос стал посреди их и сказал им: «мир вам». Необычный вид Его прославленного тела, страшное значение самого факта воскресения из мертвых –смутили и испугали их. Господь присутствовал с ними телесно, но в измененном виде. Они даже подумали, что видят духа. «Что смущаетесь?» спросил Он, «и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И, сказав это, показал им руки и ноги». Когда радость, изумление и недоверие боролись в них, Он спросил, нет ли у них какой-нибудь пищи, и чтобы еще более уверить их, съел в их присутствии часть печеной рыбы. Затем, еще раз сказав им: «Мир вам! Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас», Он дунул на них и прибавил: «При­мите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся».