Евангелие от Марка, Глава 1, стих 23. Толкования стиха

Нечистый дух — выражение, восходящее к Зах. 13:2: «…Лжепророков и нечистого духа (руах hаттум'а) удалю с земли». Семантически здесь важен смысловой обертон ритуальной нечистоты.

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 94-95++

Как только Христос начал проповедовать, Он начал — в удостоверение истинности Своего учения — творить чудеса. В Капернауме «в синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал: оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий». Этот человек — полностью во власти беса, до потери самосознания — так что бес уже говорит устами его. С какой яростью и одновременно страхом он бросается ко Христу! Он вскричал — от одного приближения Господа, зная, какая участь ожидает его теперь. Он исповедует Христа Святым Божиим. Нечистый дух не желает иметь ничего общего со Христом — он отвергает возможность быть спасенным Им и страшится неизбежности своей погибели. Но тщетно сатана просит и молит Господа: «Оставь! Что Тебе до нас?» Его власть должна быть сокрушена, и несчастный человек освобожден от жестокого насилия. Христос заграждает уста зла, не имеет значения — умоляет оно о пощаде или лает. Но это еще не все. Бес должен не только замолчать, он должен выйти из человека. Христос учит как власть имеющий, и исцеление Он совершает со властью.

«Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него». Не имея возможности прикоснуться ко Христу, исполненный ненависти к Нему, он вымещает свою злобу на этом бедном создании. Когда Христос благодатию Своею освобождает чью-то душу из рук нечистого, это происходит не без болезненных сотрясений для этого человека. Бес вскричал громким голосом, чтобы показать, какой он страшный, и напугать всех.

«И все ужаснулись, так что друг друга спрашивали: что это?» Но это уже был не страх перед нечистым духом, а священный ужас перед присутствием Божиим: «Что это за новое учение, что Он и духам нечистым повелевает со властью, и они повинуются Ему?» Несомненно, это должно быть от Бога, Который таким образом свидетельствует о Своем приходе к ним. Неужели для них теперь неясно, что в их интересах — вступить в дружбу с Ним, а не отвергнуть Его? «И скоро разошлась о Нем молва по всей окрестности в Галилее». И доныне весть о Том, Кто столь чудесно совершает Свой путь ко Кресту и Воскресению, на устах у всех. До скончания мира будут свидетели, что только словом Христовым будет побеждена вся ложь земли и преисподней, и только Его силой можно сокрушить зло, взявшее небывалую власть над людьми.

Оставивши Назарет, И. Христос пришел в Капернаум. Здесь в ближайшую по прибытии субботу Он по обычаю вошел в синагогу и стал учить. Слово Его производило сильное впечатление на слушателей, потому что оно было со властию (ср. Мф. 7:29. § 40). Тут же, в синагоге, был человек, одержимый духом нечистым, и с ним случился в это время припадок. Злой дух трепетно молил Христа о пощаде, высказывая предчувствие, что Христос пришел разрушить демонское царство (нас),и исповедуя, что Он—Святый Божий (о αγιος του θεού: злой дух называет так Христа, по противоположности с собою и, следовательно, обозначает Его как святейшаго, святого в полном, единственном смысле слова). И. Христос властно повелевает демону замолчать, не желая получать исповедание от нечистой силы, и выйти из человека. И бес не мог ослушаться Христа, хотя при выходе его из человека, припадок с последним усилился до того, что больной громким голосом закричал и упал, однакоже это не сопровождалось обычным в таких случаях членовредительством (Лк.). Исцеление бесноватаго в Капернаумской синагоге было первое чудо этого рода, а потому оно произвело сильное впечатлепие на присутствующих, граничившее с чувством страха, и все недоумевали: что словосие (Лк.), что учение новое сие (Мк.), которое сопровождается такими чудесами? Слух об этом чуде далеко разнесся в окрестностях Капернаума.

В то время, когда Иисус учил в синагоге, был там человек, имевший нечистого духа бесовского (Лк. 4:33), или, как говорит Евангелист Марк, одержимый духом нечистым.

О бесноватых вообще

Непризнающие существования злых духов отвергают, конечно, и возможность присутствия их в человеке; они говорят, что современники Иисуса и Сам Иисус принимали сумасшедших за бесноватых или одержимых злым духом.

В главе об искушении (с. 146—147) сказано, что диавол, злой дух или бес, не имеет власти над человеком, и если побеждает его, то не силою, а обманом, обольщением. Человеку дан разум и свобода воли, и он этим оружием может бороться с искушениями дьявола; но если он поддается влиянию злого духа, подчиняет ему свою волю и исполняет то, что он укажет ему, то становится одержимым злым духом.

«Беснование нельзя смешивать ни с какой физической болезнью; это особое состояние души. Расстройство, замечаемое в способностях бесноватого, происходит не от болезненного состояния мозга или других органов, но от насильственного и разрушительного действия какой-то высшей воли; поэтому исцеление бесноватого не зависит от врачебной науки и может совершиться только нравственным воздействием духа на дух. Правда, беснование сопровождалось обыкновенно настоящими болезнями; некоторые чувства оставались бездейственными: бесноватый или ничего не видел и не говорил, или подвергался корчам и припадкам; но это расстройство органической жизни бесноватого находилось в зависимости от насильственного действия духа, который обладал им; единство, связывающее душу и тело, таково, что расстройство душевное влечет за собой и расстройство органическое» (из сочинения Дидона «Иисус Христос»). Судам уголовным и врачам-психиатрам известны случаи безотчетного и вполне непонятного влечения человека к совершению какого-нибудь зверского преступления, большей частью убийства. Подвергшийся такому влечению не сразу подчиняется ему; нередко он ведет ожесточенную борьбу с ним, но вместе с тем он чувствует, как воля его постепенно ослабевает, как он все менее и менее сопротивляется этому влечению, как он, наконец, поддается ему, становится его рабом, идет и совершает бесцельное, безумное, не оправдываемое никакими соображениями убийство; и почти всегда совершает его особенно зверским образом и как будто вполне спокойно, хладнокровно. Бывали случаи, когда подвергшийся подобному влечению несчастный шел в лечебницу, говорил о своем безотчетном и безудержном желании убить кого-нибудь (безразлично — кого именно), и в отчаянии молил врачей о спасении.

Профессор С. Корсаков в своем «Курсе психиатрии» (с. 253}}}) приводит следующий случай такого непреодолимого влечения к совершению убийства. «Еще в феврале (говорит больной) у меня явилась мысль убить детей. Месяцев пять меня преследовала она; меня что-то толкало; я не мог от нее отделаться ни днем, ни ночью, ни за работой. В течение трех ночей я вставал с постели, чтобы убить детей. В первую ночь я выбежал на двор, чтобы выгнать эту мысль; через полчаса я успокоился и лег в постель, На другую ночь я также вышел и, вернувшись зажечь свечу, я взял бритву и, расхаживая взад и вперед по комнате, с кровожадностью смотрел на детей; наконец, я положил бритву на место и пошел на скотный двор... На третью ночь я несколько раз выходил и снова входил, чтобы покончить: я был совсем готов... Я вошел в комнату детей, держа в одной руке свечу, а в другой заступ... Я посмотрел, в кровати ли сын; его не было. Занавески кроватей моих дочерей были откинуты, и я видел, что они в постели. Я подошел, поставил левую ногу на стул, чтобы иметь опору, и начал наносить один удар за другим по их головам... Они спали, не сделали ни одного движения... Я не знаю, сколько ударов я нанес... Перед убийством я ни о чем не думал, как только о том, чтобы убить и бежать; после я не посмотрел даже на трупы, но почувствовал очень большое облегчение, которое продолжалось до тех пор, пока я не пришел в лес. Тогда я почувствовал упадок сил и закричал: “Я погибший человек”…» Позднее больной говорил: «Это должно было случиться; я не мог помешать себе сделать это дело, убийство»...

Называя такие влечения насильственными или навязчивыми, профессор С. Корсаков говорит: «Больной сознает, что его влечение совершенно безумно, но не может с ним бороться. Он предвидит все его последствия, но не может преодолеть того мучения, которое испытывает до удовлетворения своего безрассудного, вредного для него самого и для окружающих влечения» (с. 251). «Иногда навязчивые влечения достигают высшей степени напряжения так быстро, что переходят в действие почти одновременно с тем, как это влечение достигает сознания; однако и при этом человек не теряет сознания: он впоследствии ясно помнит, что именно он сделал, но решительно не может понять, по каким побуждениям он это совершил и что влекло его».

Когда на суде спрашивают врачей, можно ли признать сумасшедшим обвиняемого, совершившего убийство под гнетом такого влечения, они, в большинстве случаев, основываясь на изучении предшествовавшей жизни обвиняемого и обстоятельств, сопровождавших совершение преступления, говорят: обвиняемый действовал с полным сознанием преступности совершенного им поступка, и помнит все совершенное им со всеми мельчайшими подробностями; но воля его была подавлена навязчивым и насильственным влечением, и он не в силах был противиться этому влечению. А если он совершил преступление вопреки своей воле, под непреодолимым давлением чего-то, очевидно, постороннего ему, то есть чужой воли, то чья же эта ужасная, преступная, адски злая воля? Не того ли духа, которого мы называем злым? И этот несчастный, совершающий вопреки своей воле безумное убийство нередко даже неизвестного ему человека, разве он не одержим злым духом?

Многие спрашивают: «Почему во времена Иисуса Христа были бесноватые, а теперь их нет?»

Отвечая на этот вопрос, мы должны заметить, что в нем содержится крупная ошибка: одержимые злым духом и бесноватые всегда были, и в настоящее время их немало; но на тех одержимых, которые не проявляют буйства, мы почти не обращаем никакого внимания. Вспомните громкое уголовное дело об убийстве ростовщика Диманта, которому доставляло наслаждение любоваться беспомощностью и гибелью жертв его ростовщичества. Вспомните Шейлока (хотя и не существовавшего в действительности, но созданного как тип гением Шекспира), с адским хладнокровием готовившегося вырезать фунт мяса около сердца его должника Антонио. Разве это не одержимые злым духом? А если одержимые становятся буйными и, следовательно, опасными для окружающих, то их прячут от нас в дома для умалишенных, где они незаметно для нас и умирают.

Несомненно, что много так называемых сумасшедших теряют рассудок вследствие каких-либо телесных болезней, главным образом, болезней головного мозга; но несомненно также и то, что среди содержимых в домах для умалишенных немало страдающих только болезнью воли; и если их воля подчинена невидимому для них существу, то их следует считать одержимыми злым духом.

Евангелист не уточняет, в какой момент бес вступил в диалог с Иисусом: произошло ли это после того, как Иисус закончил Свое поучение, или Его поучение было прервано криком беса. Последнее представляется вполне вероятным. В то же время очевидно, что бес проявил себя не сразу при появлении Иисуса в синагоге: в течение какогото времени Иисус учил, люди слушали Его, а бес молчал. 

И бе в сонмищи (был в синагоге). О синагоге чит. в объясн. 21 ст. Их – жителей города Капернаума (чит. 21 ст.). Человек (в дусе нечисте) одержимый духом нечистым или, иначе, бесноватый. Бесноватые, это – такие люди, в которых входили бесы и овладевали их душевными и телесными силами. Известно, что со времени греха Адамова бесы получили некоторую силу и власть над людьми, как бы над своими пленниками и рабами (Еф. 2:2), поэтому они могли входить в людей, жить в них и мучить их, наприм., повергать в разные болезни: глухоты, немоты и т.п., как мы видим в Евангелии. Бесноватых особенно было много до И. Христа, так как дьявол еще не был поражен Его крестной смертью. Со смертью же И. Христа бесы потеряли эту свою силу. Но есть и могут быть бесноватые и теперь, по воле и попущению Божию. Бог попускает бесам входить в людей и мучить их за их греховную жизнь, особенно за гордость и нераскаянность. Некоторые не хотят признавать того, чтобы злые духи могли входить в людей и мучить их, и болезни бесноватых объясняют расстройством нервов. Но это неверно: потому что, во 1) Христос и апостолы обращаются к бесноватым, именно как к людям, одержимым духами; во 2) духи в бесноватых говорят и действуют самостоятельно, как отличные от самих одержимых; они представляются оставляющими тело человека больного; в 3) Христос, разговаривая с духами, спрашивает об их имени, повелевает им молчать, изгоняет их, и они оставляют больного, и больной после того делается здоровым; в 4) дух может овладевать способностями человека и даже его телесными действиями, потому что и между нами бывает так, что один управляет другим. – Бесноватый вскричал, т. е. в это время случился с ним припадок беснования, который выразился в крике, произведенном бесом.

В синагоге оказывается человек, одержимый нечистым духом. Греческий текст допускает также и другое понимание: этот человек вошел в синагогу. Нечистый дух – то же, что и злой дух или бес, это дух, исполняющий волю Сатаны и оскверняющий человека. Нечистым он называется потому, что препятствовал общению Бога с человеком. В отличие от книг междузаветного периода и позднейшей раввинистической литературы Новый Завет не интересуется ни происхождением этих духов, ни их природой, а упоминает их лишь в связи с их изгнанием. Они не являются независимыми существами, а полностью подчинены своему хозяину – Сатане. Как и тот, нечистые духи неизмеримо ниже Бога. Люди верили, что бесы являются причиной болезней, особенно психических расстройств.

В новое время вера в существование бесов часто была камнем преткновения для веры у многих людей, но страшные события XX века, бесовские идеи фашизма и коммунизма, отравившие сознание миллионов людей, свидетельствуют о реальности духовной сферы зла, способной время от времени вызывать настоящие эпидемии ненависти и насилия.

Затем Спаситель отправился в самый Капернаум и там начал в обширных размерах проявлять Свою проповедническую и благотворительную деятельность. Как и в Назарете, Он прежде всего направился в синагогу, где и поучал народ, во множестве собравшийся послушать великаго проповедника. Проповедь на этот раз нарушена была не бурным ропотом собрания, а одним несчастным, который, одержимый силою злобы, не в состоянии был вынести присутствия Сына Божия, пришедшаго ниспровергнуть царство злобы (Мк. 1:23-28, Лк. 4:31-37). Среди безмолвной тишины собрания, всецело поглощеннаго потоком божестненнаго благовестия, вдруг раздался пронзительный крик несчастнаго, который начал изступленно кричать: «Оставь; что тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий». Подобные несчастные люди, одержимые нечистыми духами, в древности не пользовались никакими приютами, и их болезнь считалась неизлечимой. Но Христос хотел открыто показать, что Он пришел спасти погибших. Он обернулся к беснующемуся страдальцу и, признавая в нем раба нечистаго духа, обратился к духу с строгим повелением: «замолчи и выйди из него». Сила Божественнаго повеления была непреодолима. Бесноватый упал на землю, в страшных судорогах крича и корчась. Но все это скоро прошло. Человек встал здоровым; все в нем показывало, что он освободился от подавлявшей его силы, и теперь был в своем здравом разсудке. Никогда прежде не совершалось такого великаго и поразительнаго чуда, и все присутствовавшие разошлись по домам с чувством неописаннаго изумления.

Чудеса Спасителя обладали самодостаточной силой свидетельства о Нем как о Сыне и Мессии и не требовали дополнительного свидетельства от людей. Так, даже свидетельство Иоанна Крестителя о Нем умаляется сравнительно со свидетельским значением чудес: «Я не от человека принимаю свидетельство… Я имею свидетельство больше Иоаннова» (Ин. 5:34, 36). Свидетельство, которое Господь категорически запрещал, – исповедание бесами: «В синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал: оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Но Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него» (Мк. 1:23–25). Свидетельство «отца лжи» делает ложью даже правду, лишает ее доверия.