Евангелие от Луки, Глава 23, стих 36. Толкования стиха

Когда утвержден был Господь на кресте, бессмысленная толпа и злобствующие враги не довольны были никакими насмешками и поруганиями над Божественным Мессией, особенно когда увидели над главою Его надпись: Иисус Назорей, Царь Иудейский. Но Он взывал к Отцу Своему не об отмщении тем, кто платил Ему злом за добро, а с Божественной любовью молился: Отче! прости им. Они не знают, что делают (одних ослепляют страсти, других невежество).

+++Горский А. В. прот. История Евангельская и Церкви Апостольской. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1902. С. 226++

В указанном отделении ев. Лука передает ту же историю распятия Христа и насмешек над Ним разных лиц, несколько в ином порядке поставляя отдельныя события. В то же время он делает очень значительныя пополнения. Так, он один сообщает, что, когда распинали Христа, Он молился за Своих врагов, говоря: „Отче! отпусти им: не ведят бо, что творят», не ведят, ослепляемые злобою против Иисуса, что они распинают Своего Мессию и Господа. Он один сообщает, что, кроме народа и начальников (мимоходящие и первосвященники, Мф. и Мк.) над Христом ругались еще и воины: желая угодить народу и начальникам, они подходили к Нему, подносили уксус и говорили: „если Ты Царь иудейский, спаси Себя Самого». О надписи на кресте он сообщает, что она была написана словами греческими римскими и еврейскими. О насмешках двух злодеев, распятых со Христом, ев. Лука один передает, что собственно один из них поносил Господа, другой же, напротив, унимал товарища и потом обратился к Господу с мольбою, в которой высказал такую высоту и силу веры в Него, как Мессию и Господа, снова имеющаго прийти на землю для основания Своего царства, что Господь говорит ему: „днесь со Мною будеши в раю".

Издевательства над распятым Иисусом

И стоял народ и смотрел. Первосвященники и другие члены синедриона не могли не обратить внимания на молчание народа. Не сострадание ли, не сожаление ли Распятого заставило его умолкнуть после таких неистовых криков и требований казни? «Кто знает, на что способен этот народ? Этот народ невежда в законе, проклят он (Ин. 7:49); надо вразумить его». Так, вероятно, рассуждали первосвященники со своими сообщниками и решили вывести народ из опасного молчания. И вот, по сказанию Евангелиста Марка, они, как бы разговаривая друг с другом, но, конечно, так громко, чтобы слышал народ, говорили: «Других спасал, а Себя Самого не может спасти (Мк. 15:31). Вот и вышло по-нашему: мы всегда говорили народу, что нарушитель закона о субботе, друг мытарей и грешников, не может быть Мессией, Царем Израилевым; мы предупреждали не увлекаться Его чудесами, которые Он творил силой веельзевула; но нам тогда многие не верили, и что же вышло? Именующий Себя Сыном Божиим распят среди злодеев! Некоторые думали, что мы из личных видов преследуем Его; но разве мы сами не ждем с нетерпением Мессию, истинного Царя Израилева? Разве мы не пойдем вслед за Ним? Но признать Мессию в Висящем на кресте мы не можем, ибо закон Моисея гласит: проклят всяк висящий на древе. Если Он действительно Царь Израилев, пусть сейчас же сойдет с креста, и мы первые уверуем в Него! Пусть сойдет!.. Но отчего же Он не сходит с Креста? ¹ Он, Который уповал на Бога и называл Его Отцом Своим? Если Сам не может сойти с Креста и если Он действительно был угоден Богу, то пусть же Бог избавит Его от такой позорной казни!.. Но и Бог не избавляет...»

Эти богохульные слова, по-видимому, подействовали на народ; по крайней мере, Евангелист Лука, повествующий о том, что народ стоял и смотрел, добавляет к этому, что насмехались же вместе с ними и начальники. Это добавление можно объяснить так: сначала народ, пораженный кротостью Иисуса и Его молитвой за распинателей, стоял как бы в оцепенении, смотрел на ужасное зрелище и молчал; но потом, когда начальники вмешались в толпу и, клевеща на Иисуса, стали издеваться над Ним, то и из толпы послышались такие же дерзкие насмешки.

Проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! разрушающий храм, и в три дня созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста. Не были ли это те лжесвидетели, которые так охотно явились в ночное заседание синедриона свидетельствовать против Иисуса? Самое издевательство их над обещанием разрушить храм и в три дня воздвигнуть его, заключая в себе повторение их судебного показания, дает основание полагать, что это были они. Конечно, их слова повторяли и другие.

Когда распинали Господа, враги Его, по-видимому, не издевались над Ним. Народ также стоял только и смотрел (Лк. 23:35). Появление надписи над главой Его послужило как бы знаком к всеобщим насмешкам.
   Толпа народа, всегда буйная, читая надпись, кивала головой и кричала: «Уа, тридневный восстановитель храма! Уа, царь Израилев! Что же Ты медлишь спасти Себя? Вот какой Ты Сын Божий, что не можешь сойти с креста (Мк. 15:29)!»
   Первосвященники и старейшины не только не препятствовали черни издеваться над умирающим Господом, но и сами всячески ругали и злословили Его. Насмешки и поругания оставались единственным средством, которое они могли противопоставить хитрости Пилата, хотевшего осмеять их посредством надписи. Между тем, у первосвященников лежало на сердце еще нечто, гораздо важнее надписи, что побуждало их участвовать в самых низких насмешках. Теперь всем сделалось известно, что они — единственная причина столь ужасной казни для Иисуса и что Пилат долго не хотел осуждать Его. Необходимо было оправдать перед народом свое злодеяние и настроить общественное мнение так, чтобы чужеземные иудеи, собравшиеся со всех уголков на праздник, не разнесли по свету историю, как синедрион из низкого честолюбия предал позорной смерти праведника, едва ли даже не Мессию. Для такой цели поругания и насмешки казались самым лучшим средством: ибо опыт доказывает, что достойнейшие люди теряют авторитет, когда по какой-либо причине подвергаются осмеянию.
   Лицемеры, по обыкновению, приняли вид усерднейших служителей Бога Израилева, строжайших ревнителей закона и, обращаясь к народу, говорили:
   «Смотрите, других спасал, а Себя не может спасти! Напрасно ли мы уверяли вас, что от Этого Человека нельзя ожидать ничего доброго? Что друг мытарей и грешников рано или поздно займет место посреди злодеев? Что осквернение субботы не останется без небесного отмщения? Нам не верили, думали, что Он свят; вот теперь самое дело показало, мы ли говорили правду или Он! Кто не ожидает Мессии? Мы жизнь свою отдали бы за Его пришествие. Но ужели мы обязаны веровать в Мессию на кресте? И много ли нужно доказательств? Если Он действительно царь Израилев, пусть сойдет сейчас с креста, и мы тотчас же уверуем в Него» (Мк. 15:32).
   «В самом деле, — издевались прочие старейшины, — это совсем не царский престол. Теперь видно, каков Он, Сын Божий, и каковы Его чудеса. Оставил ли бы Отец собственного Сына в таком положении? Он уповал на Бога, пусть же теперь избавит Его Бог, если Он угоден Ему» (Мф. 27:39-43; Мк. 15:29-32; Лк. 23:35).
   Последние насмешки суть те же самые, которые Давид в вышеприведенном псалме влагает в уста врагов праведника, им описываемого. Так верно исполнялись пророчества в действиях, даже несознательных, тех самых людей, которые исполняли их. При насмешках, бесстыдно повторяемых самыми властями иудейскими, не удивительно, что и грубые воины, стоявшие на страже, говорили Иисусу Христу: «Если Ты царь Иудейский, то зачем не спасешь Себя?» Такая насмешка в устах римских воинов могла быть плодом только самого слепого подражания. Когда иудей кричал таким образом, то выражение: царь Израилев, для чего не спасешь Себя — у него имели смысл и силу, ибо Мессия, по его мнению, должен быть чудотворец, следовательно иметь возможность помогать себе во всех случаях; язычник, напротив, под царем Иудейским подразумевал обыкновенного человека, из чего никак не следовало, чтобы он мог сойти сам с креста. Но грубые воины нимало не заботились о смысле слов своих, бездумно повторяя слышанное от других. Св. Лука упоминает еще (Лк. 23:36), что воины подносили Иисусу Христу кислое питье, без сомнения, то самое, которым они имели обыкновение утолять свою жажду, находясь под открытым небом в жаркий полдень. Значит, между насмешками они не забывали и сострадательности к распятым, которые от мучений еще сильнее их должны были чувствовать жажду: обыкновенное сочетание в грубых людях доброго с худым, человечности со зверством. 

У еванг. Иоанна повествуется, что И. Христос, вися на кресте, восклицал: жажду (Ин. 19:28), так как распятые на кресте обыкновенно чувствовали страшнейшую жажду (33 ст.). И вот воины, вместо воды или другого какого питья, поднесли ему уксус, который обыкновенно не утоляет, а возбуждает жажду. Это было тоже насмешкой над Господом со стороны их.

– К этому зловещему хору присоединились и солдаты. Хотя из Ст. 25 можно было сделать вывод, что Иисуса якобы распяли сами евреи, упоминание солдат говорит о том, что казнь совершалась римлянами. Лука не объясняет, почему палачи предлагали Иисусу питье. У Матфея этот поступок продиктован желанием еще больше усугубить страдания Иисуса, в то время как у Марка солдатами двигает смешанное чувство сострадания и любопытства, придет ли Илья, к которому, как им показалось, обращался за помощью Иисус, спасти Его. Но у Луки нет возгласа «Эли́, Эли́», который можно было бы спутать с именем Ильи. У Иоанна воины поят Иисуса потому, что Он попросил пить. Скорее всего, здесь напиток – это своего рода издевательство, когда дешевое вино предлагается Царю¹. Кислое питье – скорее всего, это дешевое кислое сухое вино, которое иногда смешивали с яйцами (так называемая «по́ска»); обычно солдаты всегда носили его с собой, потому что оно прекрасно утоляло жажду.

+++Кузнецова В. Н. Евангелие от Луки. Комментарий. М.: 2004. С. 521++

Червь и воины вторили этим издевательствам, и вокруг Страдальца какбы происходило дикое торжество кровожадности и безсердечия. Но Христос стоял теперь выше всего жалкаго человечества, безумно праздновавшаго казнь своего Спасителя, и безмолвствовал.

Нельзя сказать с достоверностью, какой именно напиток стоял в глиняном сосуде здесь же у креста. Фаррар говорит, что это так называемая posca, напиток, приготовлявшийся из воды, уксуса и яиц и обыкновенно употреблявшийся римскими солдатами «Жизнь Иисуса Xриста», стр. 447.. Фридлиб же, считая несправедливым такое мнение, высказывавшееся еще и до его времени, предполагает, что это был просто уксус, всегда имевшийся наготове при распятиях, с целью подкреплять силы несчастных Archäol. d. Leid., s. 160.. Как бы то ни было, один из слышавших слова Иисуса Христа, иудей, по мнению Фридлиба, наткнув на стебель иссопа губку, омакивает ее в этот, без сомнения, кислый напиток и подносит к воспаленным устам Господа. Иссоп рос в большом количестве в окрестностях Иерусалима и редко достигал высоты более одного фута См. ibid.. Таким образом, здесь мы ясно видим, как невысок был крест Господа Иисуса Христа, если стоящий на земле мог такою небольшою иссоповою тростью коснуться губ распятого.

...в кислом питье... - Вероятно, имеется в виду поска – напиток из воды с уксусом или кислым вином и яиц, хорошо утолявший жажду. Возможно, Иисуса поят из опасения, что Он умрет до прихода Илии. Поступок солдата, вероятно, был вызван смешанным чувством сострадания и любопытства.   

Как бы в оправдание себе и в насмешку, что народ чуть не принял Иисуса за Мессию, начальники иудейские и другие наблюдатели говорили: «Других спасал; пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий» (Лк. 23:35). По обе стороны от Христа распяли двух разбойников; и в этом нашло исполнение пророчество Исаии: «И к злодеям причтен» (Ис. 53:12). Оба разбойника, как и другие иудеи, издевались над Христом (Мф. 27:44). Потом один из разбойников, висевший справа от Спасителя, глядя на кротко страдающего Христа, раскаялся, перестал злословить и остановил глумление другого разбойника: «Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал» (Лк. 23:39–41), после чего попросил помянуть его во Царствии Небесном. Спаситель, и ранее учивший в притчах, что Бог всегда готов принять покаяние, сказал благоразумному разбойнику: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43).