Евангелие от Луки, Глава 1, стих 79. Толкования стиха

Зaxapия впоследствии сложил особую песнь на рождение Иоанна¹ в которой благословляет Бога, открывающего царство Мессии (Лк. 1:68–75), и потом пророчески изображает назначение своего сына, как указал ему ангел и как объясняло собственное вдохновение (76–79). В историческом отношении она имеет ту особенную важность, что раскрывает нам взор лучшего из священников того времени на лицо Мессии и его царство. Мессия, по буквальному значению этой песни, есть такое лицо, посредством которого Бог, вследствие древних своих обетований, ныне хочет, избавить народ свой от врагов его угнетающих. Царство Мессии будет состоять в том, что народ Иудейский, освободившись от порабощения, будет безбоязненно в святости правды служить своему Богу и озарится новым светом богопознания. В отношении к сему царству Иоанн имеет такое значение: он будет предуготовлять народ к откровению сего царства, возвещая ему, что условие спасения, ожидаемого от Мессии, заключается в оставлении грехов.

Итак вот какие были сделаны Промыслом приготовления к явлению Мессии: о нем знали только четыре человека: два в Назарете, и два – в Юте. Гораздо более было молвы об Иоанне; о нем говорили и в Иерусалиме и во всей нагорной Иудее (Лука 1:65); но и эта молва была неопределенная.

Вследствие этого милосердия Божия нас посетил Восток свыше. Образное наимевовавие Мессии „Восток свыше* заимствовано, как показывает связь с дальнейшею речью о просветительной деятельности Мессии, от восхода солнца (Мал. 4:2). Цель этого посещения — просветить сидящих во тьме и тени смертной (во тьме заблуждений и пороков) и чрез то направить ноги наши на путь мира (Ис. 9 гл.)—на путь, ведущий к миру, к успокоению от всех зол настоящей жизни, к удовлетворению всех потребностей духа.

Во тьме и сени смертней седящия. Под тьмою разумеется духовное невежество и слепота, т. е. незнание Бога, Его заповедей и своих обязанностей, а также жизнь во грехе. Как в темноте мы не видим ничего и не знаем, куда идти; так неведущие Бога не видят истины, и потому представляются как бы находящимися в темноте. В сени смертней. Это – усиленный образ того же духовного невежества и слепоты. Смерть здесь понимается в духовном смысле, т. е. в смысле неведения и отчуждения от Бога: так как духовная жизнь состоит в познании Бога и единении с Ним. Христос Своим учением и Своею искупительною жертвою имел просветить людей, находившихся в такой тьме и тени смертной. Направити ноги наша на путь (мира) мирен. Люди представляются как путешественники, застигнутые на пути темною ночью, которые сбились с пути, шаги которых по причине темноты неверны, и которые ждут рассвета и солнца, чтобы найти верную дорогу и твердыми шагами направиться к своей цели. Так все человечество до Христа оставалось во мраке духовного неведения и заблуждений. У одного только еврейского народа был светоч – закон и пророки, как мерцающие звезды в темную ночь. Но пред пришествием Христовым и этот светоч почти погас, и эти звезды почти померкли – была темная, непроглядная ночь. Взошедшее солнце – Христос осветил и разогнал этот мрак и указал человечеству верный, мирный и беспрепятственный путь к их вечной цели – к нравственному совершенству, спасению и вечной жизни (Мих.). Таким образом, Захария предрекает, что его сын предназначен Господом приготовить путь для имеющего скоро придти Мессии, т. е. показать давно и с нетерпением ожидавшему Его народу иудейскому, что спасение его зависит единственно от Мессии, вразумить этот народ, что желаемое им спасение заключается не в избавлении его от политического рабства иноплеменникам, теперь его угнетающим, но в очищении души его от грехов – рабства тягчайшего и вечного, – что избавление это даровано будет иудеям не по каким-либо их заслугам и не потому, что они семя Авраама, но единственно по неизреченному милосердию Божию чрез воплощение Единородного Его Сына, Который, как Восток свыше, прольет Свой спасительный свет не только на иудеев, но и на язычников, находящихся в тьме и сени смертной, т. е. на крайней степени неверия и нечестия, оканчивающихся вечною погибелью (Пр. Вишн.).

Светильник перед Христом

Креститель, предшествующий Христу, был неким светильником для живущих под законом в Иудее, и о нем предвозвестил Бог: Я уготовал светильник помазаннику Моему (Пс 131:17, LXX). И его прообразовывал закон, повелевая, чтобы в первой скинии сохранялся неугасимый светильник. Но иудеи радовались ему недолгое время, стекаясь к его крещению и дивясь на его жизнь. В скором времени они упокоили его смертью, словно бы угасив вечногорящий светильник. Поэтому и Спаситель говорил о нем: Он был светильник, горящий и светящий; а вы хотели малое время порадоваться при свете его (Ин 5:35).

Чтобы излить на нас, сидящих во тьме и тени смертной свет для направления ног наших на путь мира».

На восьмой день после рождения св. Иоанна Предтечи, когда следовало обрезать младенца и наречь ему имя, Захария был освобожден от наказания. Получив возможность говорить, Захария исполнился Духом Божиим и пророчествовал; ап. Лука приводит прекрасный гимн, в котором священник славословит Бога и благодарит Его за чудесные события в его жизни, которые предшествуют еще более великим – в жизни всего народа Божия; а затем, уже обращаясь к сыну, предсказывает ему, повторяя обетование архангела Гавриила, уникальное пророческое служение – подготовить народ к принятию Мессии. Характерный для пророческой речи момент: как о вещах уже совершившихся Захария говорит о посещении Богом народа израильского и избавлении (искуплении) людей от тяготевшей над ними вины, приведшей к разрыву с Богом, о воздвигнутом в доме Давида «роге спасения» – Христе (этот образ взят от рога храмового жертвенника, дающего возможность схватившемуся за него преступнику избежать наказания; см., например: 3 Цар. 1:50). В отличие от устоявшегося у евреев стереотипа видеть спасение Израиля в освобождении от внешнего врага и государственном возвышении народа Божия, что, казалось бы, имеет место и в песни Захарии (см.: Лк. 1:70–74), он говорит о спасении в другом смысле: спасение состоит «в прощении грехов» (Лк. 1:77).