Евангелие от Луки, Глава 1, стих 64. Толкования стиха

В то время, как в Назарете была таким образом снята печать молчания с тайны Марииной; разрешились и узы молчания, связывавшие уста Захарии. Елизавета разрешилась, как предсказывал ангел, сыном; по сему случаю собралось к ней множество родственников и знакомых; все дивились необычайному событию, соображали его со временем видения, бывшего Захарии, видели тесное отношение между тем и другим обстоятельствами; но ничего определенного не знали. Зaxapия все еще молчал: Елизавета и не могла и конечно не намерена была открывать ничего – без воли своего мужа. Прошло семь дней; в осьмой надлежало совершить над младенцем обрезание и дать ему имя: в этот день обыкновенно бывал у Иудеев семейный праздник, на который собиралось по крайней мере человек десять, самых близких к родителям младенца. И так собрались в дом Захарии ближайшие родственники для священнодействия и празднества: когда пришло время наименовать сына, спросили об этом мать (так как отец был нем): она отвечала, чтобы его назвали Иоанном. Это наименование показалось странным, потому что не было у Захарии и Елисаветы в родстве никакого Иоанна: предложили назвать младенца лучше по имени отца, но Елизавета не отступалась от своего слова. Поэтому хотели каким-нибудь знаком узнать от отца, как бы он желал назвать своего сына. Иоанн будет имя ему – написал Зaxapия на дщице – и с этой минуты отверзлись уста его: и первые слова его были – славословие Богу. Все изумились такому стечению обстоятельств при рождении Иоанна. Всякий гадал вперед, что-то будет у них этот сын: родился на старости лет; во все время беременности матери его – отец был без языка: по какому-то непонятному побуждению мать и отец дали ему имя, совсем в роде их неизвестное; и лишь только отец написал это имя, как получил язык. Чудо! Так все могли толковать об этом событии, но истинной причины и цели всех сих событий никто не знал.

Имя не было дано, а только утверждено — и недаром тотчас разрешился от уз его язык, потому что связанный неверием язык освободила вера. Будем же и мы веровать, чтобы говорить, и пусть наш язык, связанный узами неверия, разрешится голосом разума . Напишем Духом тайны, если желаем говорить (ср. 1 Кор. 14:2), напишем провозвестие Христово не на скрижалях каменных, а на плотяных скрижалях сердца (2 Кор. 3.3)! Кто говорит об Иоанне, тот пророчествует о Христе. Давайте говорить об Иоанне, давайте говорить и о Христе, чтобы наши уста тоже могли открыться, как открылись они у священника, у которого они были связаны уздой слабоверия, как у неразумного животного, хоть он и был велик.

Немного времени спустя после удаления Богоматери из дома Елисаветы последняя родила сына, я в втом событии не только сами престарелые родители, но и соседи и родственники их видели особенное к ним благоволение, милость Бога, и потому все им сорадовались. В осьмой день по рождении нужно было, согласно с законом (Лев. 12:3), обрезать младенца и при этом, по обычаю (Быт. 21:3—4), наречь ему имя. Стали совещаться о том, какое имя дать новорожденному, и хотели, по обычаю называть детей именем кого-либо из родных, назвать его Захариею, по имени отца его. Но Елисавета, в силу повеления Ангела (I, 13), которое не было известно участвовавшим в торжестве обрезания, хотела назвать новорожденнаго сына своего Иоанном. За разрешением вопроса обратились к самому Захарии (при чем объяснялись с ним знаками, быть может, вследствие привычки так объясняться с ним, а также потому, что Захария, вероятно, молчаливо присутствовал тут и слушал все разсуждения окружающих, вследствие чего достаточно было сделать намек, чтобы он понял, в чем дело). В ответ на это Захария на поданной ему дощечке ¹ написал имя — Иоанн, я все удивились такому нарушению издревле существующаго обычая называть детей именем какого-либо родственника. В то же время, согласно предсказанию Ангела (1:20), вдруг отверзлись доселе немотствовавшия уста Захарии, и он начал прославлять Бога за все те великия дела Божии и с ним и со всем народом израильским, которыя пережил.

Елисавете настало время произвести на свет обещанного Богом сына. Это событие вызвало радость соседей и родственников. Вообще рождение мальчика было в тех краях событием большой радости. Когда приближалось время родов, около дома собиралось множество народа, в том числе и местные музыканты. Сразу после родов объявлялся пол новорожденного. В том случае, если родился мальчик, музыканты начинали играть и петь, все радостно поздравляли друг друга. Если же на свет появлялась девочка, музыканты тихо и с сожалением расходились. Да-да, таково было неравенство. Существовала даже такая поговорка: «Рождение мальчика вызывает мирную радость, рождение девочки - мирную скорбь». Поэтому в доме Елисаветы была особая, двойная радость. Во-первых, «возвеличил Господь милость Свою над нею», то есть она, пожилая и бесплодная, родила ребенка, и, во-вторых, этот ребенок был мальчиком.

В Законе сказано: «Если женщина зачнет и родит младенца мужеского пола, то... в восьмой день обрежется у него крайняя плоть его» (Лев. 12:2-3). Поэтому на восьмой день мальчика обрезали, и должны были дать ему имя. Часто ребенок получал имя отца. Так и теперь собравшиеся пожелали, чтобы младенец получил имя отца - Захария. Но Елисавета, к удивлению всех соседей, настаивала на том, чтобы ее сын получил имя Иоанн. Имя это сообщил Захарии от Бога ангел (1:13). До того времени немой Захария письменно подтвердил требование Елисаветы. Сына следует назвать Иоанном. Это имя Иоанн - краткая форма от Иоанан, что значит Яхве (Господь) милостив. Таким образом, имя показывает благодарность за неожиданно дарованную милость Божью. Как только Захария написал на дощечке: «Иоанн имя ему», тотчас «разрешились уста его и язык его, и он стал говорить, благословляя Бога». Это чудесное событие - исцеление от немоты, совпавшее с дарованием имени сыну, - вызвало благоговейный страх у населения нагорной Иудеи. Все задавались вопросом: какое будущее ожидает младенца Иоанна? Евангелист Лука завершает этот рассказ словами: «И рука Господня была с ним». Это библейское выражение, означающее помощь силы Божьей, которая от самого чудесного рождения была видимо явлена на младенце.

Захария прославляет Бога вдохновенным пророческим гимном.

И испрошь дщицу (потребовал дощечку). В древние времена, когда еще не было бумаги, писали на приготовлявшихся особенным образом дощечках, папирусовых листьях, пергаменте (коже животных) и т. п. Дощечки для письма делались небольшие, тоненькие и покрывались слоем воска или мастики, писали на них небольшой остроконечной палочкой. Чудяхуся (удивились) вси – и тому, что и Захария написал то же имя новорожденному сыну, какое желала дать Елисавета, и тому, что оба они нарекают имя вопреки общепринятому обычаю. Глаголаше (стал говорит), благословя Бога. Конечно, первым предметом речи, когда отверзлись уста Захарии, было прославление Бога – Благодетеля.

Слова ангела исполнились: ребенок родился, и к отцу вернулись речь и слух (Ст. 20). Захария стал прославлять Бога за эти два великие события. Если у него могли быть какие-то сомнения, то теперь они исчезли.

В восьмой день, по закону, совершалось обрезание, и вместе давалось имя новорожденному. Мать, знавшая тайну своего мужа, хотела дать своему сыну имя Иоанн, но родственники воспротивились этому, потому что такого имени совершенно не бывало в родстве их, и настаивали на том, чтобы дать младенцу имя в честь отца. Тогда пришлось обратиться за разрешением спора к самому Захарии, и когда знаками спросили у него, как бы он хотел назвать своего сына, Захария потребовал дощечку и написал на ней; «Иоанн имя ему». Все удивились такому совпадению его желания с желанием Елисаветы. Но удивление это перешло почти в страх, когда вдруг после этого Захария опять вдруг заговорил и объяснил собравшимся о бывшем ему видении и обетовании в храме, где ангел Господень, возвещая ему о рождении сына, вместе с тем и преднарек его Иоанном, то-есть сыном благодати Божией.

стал говорить, благословляя Бога. Захария последовал переданному через ангела повелению назвать сына Иоанном, и за послушание ему был возвращен дар речи. Первыми его словами стала хвала Господу.

На восьмой день после рождения св. Иоанна Предтечи, когда следовало обрезать младенца и наречь ему имя, Захария был освобожден от наказания. Получив возможность говорить, Захария исполнился Духом Божиим и пророчествовал; ап. Лука приводит прекрасный гимн, в котором священник славословит Бога и благодарит Его за чудесные события в его жизни, которые предшествуют еще более великим – в жизни всего народа Божия; а затем, уже обращаясь к сыну, предсказывает ему, повторяя обетование архангела Гавриила, уникальное пророческое служение – подготовить народ к принятию Мессии. Характерный для пророческой речи момент: как о вещах уже совершившихся Захария говорит о посещении Богом народа израильского и избавлении (искуплении) людей от тяготевшей над ними вины, приведшей к разрыву с Богом, о воздвигнутом в доме Давида «роге спасения» – Христе (этот образ взят от рога храмового жертвенника, дающего возможность схватившемуся за него преступнику избежать наказания; см., например: 3 Цар. 1:50). В отличие от устоявшегося у евреев стереотипа видеть спасение Израиля в освобождении от внешнего врага и государственном возвышении народа Божия, что, казалось бы, имеет место и в песни Захарии (см.: Лк. 1:70–74), он говорит о спасении в другом смысле: спасение состоит «в прощении грехов» (Лк. 1:77).