Евангелие от Иоанна, Глава 19, стих 3. Толкования стиха

Иоанн, прежде чем сказать о предании Иисуса на распятие, упоминает об этом так: «Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, и говорили: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по ланитам» (Ин. 19:1—3). Отсюда ясно, что Матфей и Марк сообщили об этом задним числом, (т.е.) что все это произошло не тогда, когда Пилат предал Иисуса на распятие, (а раньше); (Матфей и Марк, Мф. 27:27-31, Мк. 15:16-20) здесь вставили то, что прежде пропустили.

О согласии Евангелистов, 3.9

***

Так исполнилось то, что предсказал в отношении Себя Христос; так были подготовлены мученики к тому, чтобы перенести все, что вздумают учинить преследователи; так, сокрыв ненадолго Свое поразительное могущество, Он прежде показал тер-пение, которому следует подражать; так Царство, которое не от мира сего, одолело горделивый мир не в жестоком сражении, но через смиренное терпение; так зерно, которое должно было умножиться, было посеяно среди страшного поругания, чтобы принести урожай в удивительной славе.

Желая ограничиться лишь наказанием, Пилат решает подвергнуть Иисуса Христа бичеванию. «И воины, сплетя венец из терния, возложили Ему на голову, и в одеяние пурпурное облачили Его, и подходили к Нему и говорили: да здравствует Царь Иудейский! И били Его по лицу» . Как и при въезде в Иерусалим, Иисус вновь принимает царское прославление. Но для римских солдат это лишь повод для насмешек и унижений.

По всей вероятности посылка Господа к Ироду, записанная у Евангелиста Луки (Лк. 23:14–15), имела место вслед за событиями, как они описаны в последних стихах ХVIII главы Иоанна.

Мы знаем из Евангелиста Луки, что Ирод приказывает набросить багряницу или ризу светлу ‘Eσθής λαμπρός, πορϕήρα. на плечи Господа, конечно отчасти и в насмешку над титулом царя Иудейска, но и как образное свидетельство о невинности посланного к нему Пилатом Пилат, ищущий везде опоры, посылает Господа к Ироду, тетрарху Галилеи, зная, что в Галилее народ хотел признать Господа царем. Нам кажется, что Пилат с радостью схватился бы и за осуждение Господа Иродом на смерть, лишь бы он мог опереться на какое либо мнение. Но и Ирод не посмел обвинить Господа, на что указывает Пилат (Лк. 23:15).. В этой самой багрянице, свидетельствующей (со стороны Ирода) о невинности Господа, повелевает Пилат, после бичевания Страдальца вывести Его пред народ (4–5). Златоуст Бесед. 84, ч. 2, стр. 483. думает, что и бичевание Господа и выведение Его пред народ окровавленного было изобретено Пилатом тоже как средство отчасти удовлетворить бешенство Иудеев, и спасти невинного по крайней мере от смерти. Весьма вероятно, что это так, но конечно это не возвышает в наших глазах характер Пилата, который в конце сдался однако из трусости на требования первосвященников и крики народа. Великая жертва должна была совершиться за спасение мира, а народ Иудейский был уже осужден „Сего ради отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, при носящему плоды его“ (Мф. 21:43 и мн. друг.)..

19, 1. Тогда убо Пилат поят Иисуса, и би его.

2. И воини сплетше венец из терния, возложиша ему на главу, и в ризу багряну облекоша его.

3. И глаголаху: радуйся царю Иудейский: и бияху его по ланитома.

Надо различать два различных поругания воинами над Господом: одно перед осуждением, соединенное с бичеванием (читаемые стихи Иоанна) и другое после осуждения, перед ведением на казнь (Мф. 27:27–31) Это весьма трудный для решения вопрос было ли второе ругательство опять соединено с бичеванием, ибо Мф. 27:26: „бив, предаде на распятие и могло относиться и к первому бичеванию, упомянутому Иоанном, см. ниже.. В читаемых нами первых трех стихах 19 главы Иоанна, мы видим (следуя Златоусту) не исполнение еще судебного решения, а средство, выдуманное Пилатом, чтобы подвигнуть толпу к жалости; это и выражается в Евангелии от Луки (Лк. 23:22) словами Пилата: «итак, наказав Его, отпущу».

Итак, в этот момент хода событий Варавва разбойник отпускается на волю Мф. 27:26., а невинный (по человечеству только говоря) предан жестоким истязаниям, сопровождаемым ругательствами, оскорблениями и насмешками. В числе этих ругательств и издевательств главное место занимают принадлежности царского звания, венец, но сплетенный из терния; багряница, но возложенная на иссеченное ударами пречистое тело; скипетр, та трость, которой били Его честную главу, вгоняя в тело иглы тернового венца Ср. Мф. 27:28–30.. Римские воины грубые, наглые, жестокие и гордые пред народом Иудейским с охотою исполняют приказание Пилата наругаться над тем, кого называют Царем Иудейским, радуясь возможности унизить презираемый ими народ, хотя вероятно ничего не зная о настоящих намерениях Пилата.

Мы считаем важным упомянуть здесь, что Джемс Фергюссон в «Temples of the Jews» (р. 176) указывает, что Варрен нашел в одном подземелье, несомненно (как думает археолог Фергюссон), принадлежащем к Антониевой башне, где помещался преториум, – столп, по всей вероятности, служивший к привязыванию бичуемых. Фергюссон утверждает, что открытое подземелье не может быть позднее времени Иродовой династии. Несомненно еще что бичевание и поругание Господа происходили внутри преториума, а не перед народом, ибо в следующем стихе сказано: «изыде Пилат» и в 5-м «изыде Иисус»; и Пилат говорит о Господе после бичевания: «се извожду Его вам». Посему быть может столб, на который указывает Фергюссон, и был обагрен священною кровью Господа.

Затем по очереди подходили к Нему, становились на колена в знак почтения, говорили: радуйся, Царь Иудейский! (Мф. 27:29). Потом вынимали из рук Его трость и били ею Его по голове, отчего колючки терна глубже впивались в тело, и, наконец, в знак крайнего презрения, плевали Ему в лицо. И все эти издевательства и побои Христос перенес молча и, вероятно, молился за Своих мучителей.

После такого мнимо царского облачения, которое само по себе уже было посмеянием, начались издевательства самые грубые. На Востоке уважение к царям обыкновенно изъявляют падением перед ними на колени. То же делали и теперь. Падая (поодиночке) перед Иисусом Христом на колени, говорили: «Радуйся, Царь Иудейский!» С этими словами каждый воин плевал Господу в лицо; брал у Него из рук трость и ударял Его по голове.

Что такая бесчеловечность была произвольна и даже противоречила законам, об этом воины не думали. Царь-самозванец, галилеянин, презираемый самими иудеями, для них презренными, казался им таким преступником, для которого любое мучение недостаточно.

Иисус Христос среди этих поруганий являлся таким, как провидел Его еще за несколько веков пророк, когда в Божественном вдохновении изрек: «Яко агнец на заколение ведеся, тако не отверзает уст Своих» ((Ис. 53:7). Будучи злословим, по замечанию апостола, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал и Себя и мучителей Своих Своему Отцу, Судии праведному (1 Пет. 2:23).

К мучению от бичевания жестокие римские воины присоединили еще издевательство над Господом, как мнимым Царем. В Евангелиях Матфея (27 гл.) и Марка (15 гл.) об этом обстоятельстве повествуется подробнее. Там повествуется так: воины правителя, т. е. Пилата, взял И. Христа в преторию,—в судебную палату, собрали на Него весь полк. (Полк составлял десятую часть римскаго легиона, и состоял из 400—600 воинов). И раздев Господа, надели на Него багряницу. И сплетши венец из терна, возложиша Ему на голову, и дали Ему в правую руку трость и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся Царь Иудейский! и плевали на Него, и взявши трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу и одели в одежды Его и уже после всего этого повели на распятие. Надели на И. Христа багряницу. Багряница—это был обыкновенный воевньий плащ краснаго цвета,—широкая верхняя одежда без рукавов, которая накидывалась чрез плечо, так что правая рука оставалась свободною. Воины надели на И. Христа такую одежду и, но всей вероятности, ветхую, где нибудь заброшенную и уже негодную к употреблению, с целию насмеяться над Ним, как называвшим Себя царем иудейским; так как цари, а также и высшие военные чины носили такие плащи, только, конечно, более дорогие. Эта цель воинов видна из дальнейших их действий в отношении к Господу, ибо они также возложили на Него терновый венец, дали в руку трость и пр. Сплели венец из терна. Терн или терновник, это—небольшое колючее и гибкое растение. Венец из терния был возложен на И. Христа и для насмешки и, вместе с тем, для мучения: потому что, при возложении такого венца на голову, колючки, впиваясь в тело, ранили до крови и производили сильную боль. Дали И. Христу в руку трость. Как символ власти, цари имеют особую небольшую трость или жезл - так называемый скипетр. И И. Христу дали в правую руку простую палку, как бы царский скипетр. Становились пред Ним на колени, т. е. делали так, как обыкновенно воздавали почести царям на востоке, и при этом насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! Так еще в насмешку приветствовали Господа в багрянице и венце. Били Его по голове. Это—с целию, чтобы колючки еще глубже вонзились в голову и тем причинили сильнейшую боль. Бияху (били) Его по ланитома, по Евангелию Матфея, плевали на Него и, взявши трость, били Его по голове (Мф. 27:30). Это все делали, конечно, в знак крайняго презрения и уничижения. Св. Златоуст восклицает при этом: «что может сравниться с таким оскорблением? На то самое лице, которое море, видя, устыдилось,от котораго солнце, узревши на кресте, сокрыло лучи свои; на то самое лице плевали, то самое лице заушали, били по голове, порываемые неистовством. Все терпел Иисус, замечает тот же святитель, чтобы мы вполне научились поступать кротко. «Так ругались над Господом, или желая угодить начальникам, которые судили Его, или даже получив поощрение от самих судей. Так сбылось пророчество Исаии: плещи Мои вдах на раны и ланиты на заушение, лица же Моего не отвратих от студа заплевания (Ис. 50:6). «Слава долготерпению Твоему, Господи! Вся терпиши мене ради осужденнаго, Избавитель мой слава Тебе!» Св. Златоуст замечает еще следующее по поводу всех этих страданий Спасителя: «Не одна часть, а все тело Его терпело страдания: глава от венца и трости, лицо от ударов и заплеваний, ланиты от заушений, все тело от бичевания, наготы, одеяния хламидою и притворнаго поклонения, руки от трости, уста от поднесения оцта. Что может быть сего тягчее и обиднее?" Вот еще что говорит один из наших проповедников (Дим. архиеп. Херсон.) в слове в великий пяток, в день страданий и смерти И. Христа, вообще о страданиях Его. «Се пресвятая глава Его избита тростию, изиязвлена тернием за те преступные и нечестивые, горделивые и прозорливые, самолюбивые и завистливые, безумные и богохульные помыслы и мечтания, которыми наполняется и кружится наша преступная глава. Се пречистыя Его, тьмами тем светлейшия солнца, наполняются слезами и кровию, терпят нечистыя оплевания и помрачаются сном смертным за те завистливые и зложелательные, безстыдные и глумливые, соблазняющиеся взоры, из которых мы сделали как бы некое лукавое искусство. Се пречистыя уста Его, источающия слова жизни и спасения, слова любви и утешения, слова милосердия и сострадания, сокрушенныя ударениями злочестивых рук, запекшияся кровию, сомкнулись смертию,—за те безумные глаголы, за те праздныя и гнилыя слова, за те зложелательныя и пересудливыя речи, которыя так легкомысленно, так непрестанно выходят из наших уст. Се пречистыя руки Его, простиравшияся токмо на благословения и благодеяния, на исцеление страждущих, на питание алчущих, на воскрешение умерших, пригвождены ко кресту— за то, что наши нечистыя руки простираются на мздоимство и лихоимание, на хищение и неправедные прибытки, на обиды и притеснение ближних. Се любвеобильное сердце Его, жаждавшее нашего спасения, жившее и дышавшее одною любовию к человекам, прободено копием—за те нечистыя похоти и вожделения, за те корыстолюбивыя и самолюбивыя пожелания, за то ненасытное стремление к удовольствиям чувственным, за те безстыдныя ощущения и чувства, которыми живет и услаждается наше преступное сердце. Словом, вся пречистая плоть Его изъязвлена, изранена, измучена; самая же праведная душа Его была прискорбна даже до смерти, испытала все болезни адовы,—за то, что мы, окаянные грешники, и душу и тело свое делаем орудием греха". После издевательства над Господом, воины сняли с Него багряницу и одели в одежды Его. Можно представить себе какия страшныя мучения чувствовал И. Христос, когда снимали с него багряницу, которая, конечно, могла присохнуть к Его рукам, и надевали на Него Его собственныя одежды.

Он повторно настаивает на невиновности Иисуса (Ин. 19:4–6). Он подвергает Его бичеванию. Воины облекают Его в терновый венец и пурпурное одеяние. В таком виде Иисус выходит наружу. И Пилат говорит иудеям: «Се, человек» (Ин. 19:1–5). В современной науке распространено мнение, что эти слова надо понимать как попытку Пилата разжалобить иудеев: «Посмотрите на этого несчастного». Но как Каиафа невольно изрек пророчество, так и Пилат упорно отстаивает, и против мира, свое право на объективность, свидетельствуя об осуществлении в лице Иисуса творческого замысла Божия об идеальном человеке. Идеал человека в царском одеянии!

Тогда он делает еще одну попытку спасти Узника. Полагая, что можно будет утолить кровожадную ярость Его врагов, не прибегая к крайности, он порешил подвергнуть Его бичеванию, чтобы после такого наказания, составлявшаго, так сказать, компромисс между правосудием и милостью (с языческо-иудейской точки зрения), можно было покончить все это дело. Поэтому разбойник Варавва был освобожден, а Христос приговорен к наказанию.

Сделав соответствующее распоряжение, Пилат встал с трибунала и удалился во внутренние покои дворца. По установившемуся обычаю, бичевание обыкновенно было прелюдией к смертной казни, и потому сборище врагов Христа ликовало. Наказание это было ужасное, и римские граждане на основании различных законов были освобождены от него. Зато все, не имевшие прав римскаго гражданства, а особенно в безпокойных провинциях, подвергались безпощадному бичеванию. Христос был взят близ стоявшими воинами и сопровождаемый гиком и гвалтом злорадствующей черни отведен был во двор претории, где находились все необходимыя принадлежности наказания. Узника, осужденнаго на это наказание Flagellatio , привязывали к столбу и по обнаженной спине бичевали особыми бичами с колючими наконечниками, от которых все тело жертвы превращалось в одну сплошную окровавленную рану. Неудивительно, что наказываемые скоро впадали в безчувствие, от котораго пробуждались с чувством невообразимых страданий. Такому же бичеванию впоследствии подвергались нередко и христианские мученики во время гонений. «Все присутствовавшие (при одном таком бичевании в Смирне), разсказывает Евсевий Кесарийский, пришли в ужас при виде того, что обнаружились самыя их спины и выступили наружу их мускулы, связи и даже самыя внутренности» Евсевий, История, 4.15 . Моисеево законодательство с его обычным духом гуманности ограничило наказание определенным числом ударов. По нему, «сорок ударов можно дать, а не более, чтобы от многих ударов брат твой не был обезображен пред глазами твоими» (Втор. 25:3). Но этот гуманный закон, при безправии того времени, не соблюдался, а в данном случае тем более, что бичевание было совершаемо в силу приговора, решеннаго судом, следовательно, по римскому законодательству, которое не знало никаких ограничений. При обычном порядке вещей, так как бичевание считалось одним из способов дознания, при нем обыкновенно присутствовал и сам судья, который поощрял палачей в их ужасном занятии, приговаривая; «дай ему!» Мы можем быть уверены, что Пилат избавил себя от этой ужасной обязанности, и, удалившись во внутренние покои, хотел успокоиться от волнения и обдумать план дальнейшаго действия, а также, по всей вероятности, переговорить и с своей женой Клавдией, которая, как принявшая столь горячее участие в судьбе Узника, конечно не преминула лично сообщить своему мужу о пережитых ею во сне страданиях и вообще о всех своих недоумениях касательно Праведника• А в это время на дворе претории дело шло своим чередом. Закончив бичевание и имея Узника в полной «своей воли» (Лк. 23:25), грубые легионеры, обыкновенно набиравшиеся в провинциях из подонков населения, а также конечно и ближайшие враги Его, боявшиеся вступить в преторию, чтобы не оскверниться, но не бывшие в состоянии отказать себе в злобном удовольствии посмотреть па жестокое зрелище бичевавия, предавались обычным в то время издевательствам над Узником. Христос называл Себя царем: поэтому можно было позабавиться над Его царственностью. На плечи Ему наброшен был какой-то дырявый военный красный плащ, в руки на место императорскаго скипетра вложена тростинка, а на голову вместо обычнаго лавроваго венка надет колючий терновый венец Вероятно, из колючаго кустарника нубка, который и теперь в изобилии растет около стен Иерусалима. Tristram, Natural history of the Bible, crp. 420. Мнения в этом. отношении впрочем расходятся. См. у Маккавейскаго, стр. 153. , изранивший божеств. Страдальца. Довольные своею изобретательностью, ругатели, издевательски преклоняясь пред Ним, насмешливо восклицали: да здравствует, царь иудейский! Радуйся, царь иудейский!“ Χαιρε о βασιλευς!— Ave, Caesar! Мф. 27:29; Мк. 15:18 Ср. Martial, Epigr. 16:73: ״Hoc didici per me dicere: Caesar, ave!״ Этому крику иудеи вторили: ״шалом лека, мелек га-егудим!“ и сопровождали эти восклицания ударами по голове, плеванием в лицо ע всевозможными вообще выходками, к каким только ено- собна грубая, изобретательная на жестокости и низости чернь.

Неизвестно, сколько времени длилось это поругание, но все связанныя с ним жестокости и издевательства не в состоянии были вызвать ни единаго вздоха из груди Бож. Страдальца. Он мог бы просить о пощаде, мог бы вздохами и болезненными воплями умолять Своих палачей о сострадании. Ведь человеческое сердце бьется и в самой грубой, закоснелой груди. Но Он безмолвствовал—хотя безмолвствовал потому, что сознавал Свое безконечное торжество и превосходство над ними. В Гефсиманском саду Он изнемогал под невыносимым бременем Своей душевной тоски и с воплями взывал к Отцу Своему Небесному, умоляя Его, «да мимо идет чаша сия»,—а теперь, когда уже начал пить эту горькую чашу страданий, Он обнаруживал спокойную радость победителя. Его безмолвие было ясным знаком всецелой самопреданиости на волю Своего Отца. Безропотно перенося поругания, Он исполнял дело Своей жизни, в согласии с предвечным определением небеснаго совета и в силу любви к Своему заблудшему народу и всему миру. Для человеческих очей Его царственный дух был покрыт тучами телесной скорби и муки; но тем явственнее предносился Ему торжествующий конец Его земной жизни. Он близился к смерти, чтобы победить и разрушить смерть с ея делами тления и воскреснуть в качестве Жизнодавца и Основателя церкви, которая должна спасти мир См. Geikie, Life of Christ. 2, стр. 550. !

После такого облачения, которое само по себе было горькою насмешкою, начались ругательства людей грубых. «Да здравствует Император», кричали при торжествах римскому императору. «Да здравствует Царь иудейский», кричали теперь Иисусу. По повествованию св. Матфея, воины преклоняли еще пред Иисусом колена и с улыбкою злости произносили насмешки. Мало и того было: в знак презрения «плевали на него и взяв трость» с жестокостию злости «били Его по главе» (Мф. 27:30), а другие наделяли пощечинами.

Тому, кто держит мир дланию, кто носит все глаголом силы своей (Евр. 1:3), что стоило усмирить, уничтожить наглых нечестивцев? Но Сын человеческий терпит все безмолвно; ни одного знака нетерпеливости, ни одного движения негодования не мог заметить в Нем самый князь мира (Ин. 14:30). Господь давно сказал, что «предадят Его язычникам на поругание и биение» (Мк. 10:32. Лк. 18:32, 33). И теперь переносил Он все наглости и побои, как волю Отца небеснаго. «Будучи злословим, говорит Ап. Петр, не злословил; страдая не грозил, но предавал то Судии Правосудному» (1 Пет. 2:23). Вот как надобно переносить обиды и оскорбления, как бы несправедливы оне ни были!