Евангелие от Иоанна, Глава 18, стих 10. Толкования стиха

Только этот евангелист сообщил нам имя этого раба, равно как только Лука рассказал, что Господь коснулся его уха и исцелил его¹. Малх истолковывается как «тот, кому предстоит царствовать». И что же означает ухо, которое отсечено было ради Господа и Господом исцелено, как не обновленное слышание, лишившееся своей ветхости, чтобы с того момента служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве (Рим. 7:6)? Кто усомнится, что тот, для кого Христом сделано такое, с Христом и царствовать будет?² Так же то, что он оказывается рабом, указывает на ту самую ветхость, которая рождает в рабство, которое есть Агарь (Гал. 4:24). Тем же, что восстановлено и здоровье раба, обозначена также свобода.

***

Это единственный евангелист, который упоминает имя этого раба, как и Лука единственный говорит, что Господь коснулся уха его и исцелил (см. Лк. 22:51). Малх же переводится как «Тот, кто будет царствовать». Что же означает ухо, отсеченное ради Господа и исцеленное Господом, если не возвращение слуха по отсечении ветхости, чтобы он был в обновлении духа, а не в ветхости буквы (ср. Рим. 7:6)? Кто станет со-мневаться в том, что будет царствовать с Христом тот, кому такое благо было сделано Христом? То, что этот Малх был сначала рабом, также имеет отношение к ветхости, рождающей в рабство, которое есть Агарь (ср. Гал. 4:24). Но когда вернулось здоровье, пришла и свобода.

Как и в случае омовения ног, Пётр пытается воспрепятствовать происходящему. «Симон же Петр, у которого был меч, обнажил его и ударил первосвященникова раба, и отсек ему правое ухо; было же имя рабу Малх. Сказал Иисус Петру: Вложи меч в ножны. Чашу, которую дал мне Отец, неужели Я не стану пить ее?» (10-11). Арест – это не случайность, он отвечает замыслу Отца. Сын Божий должен испить чашу человеческих страданий. Поэтому Пётр не вправе препятствовать тому, чему надлежит совершиться. Сопротивление аресту лишено смысла. Иисус добровольно отдаёт себя в руки тех, кто за Ним пришёл.

Симон Петр говорил (13:37), что готов душу свою положить за Господа, и в эту минуту, когда враги окружили Его Учителя и Господа, он, по-видимому, готов был вступить в бой за Него и пожертвовать жизнью. Но не насилия и не битвы материальной требовал от него Господь: Господь требовал от него и от учеников своих веры в Него, и веры в то, что совершающиеся события происходили по воле Его, тожественной с волею Бога, ибо Он был Бог во плоти. Этой высшей веры еще не было у Петра, как показало его отречение. Совершенный Петром акт насилия проявил вновь великое милосердие Господа, который тут же исцелил раба как о том упоминает Евангелист Лука Лк. 22:51.

Только в Евангелии от Иоанна мы узнаем впервые, что извлекший нож и ударивший раба был Петр; в других Евангелиях сказано только: «///один из бывших с Ним Мф. 26:51; Мк. 14:47; Лк. 22:51., и ни в одном из первых трех Евангелий не упомянуто имя раненого Петром и исцеленного Господом раба: только один Евангелист Иоанн называет его по имени. Нам кажется, что это объясняется тем, что первые Евангелия были начертаны весьма скоро после совершения всех сих событий и так как сам Апостол Петр находился в Иерусалиме, а слуга архиерейский Малх вероятно был в это время жив, то естественно, что благовествующие намеренно не произносили имен участвовавших во всех сих событиях, дабы не возбуждать частной вражды, и не усложнять сими враждами великого дела Божия им порученного.

Тогда Апостолы, подошедши ближе к Иисусу, хотели заступиться за Него; кто-то спросил: Господи! не ударить ли нам мечом? (Лк. 22:49) — а Петр, не дождавшись ответа, выхватил из ножен находившийся при нем меч, ударил им одного из стражников, по имени Малха, оказавшегося слугой первосвященника, и отсек ему правое ухо.

Симон Петр и пр. Об этом событии повествуют прочие три евангелиста: Мф. 26:51. Мк. 14:47 и Лк. 22:50). Евангелист же Иоанн пополняет их сказание указанием, что из апостолов именно Петр ударил ножом раба архиереева, тогда как прочие евангелисты не называют его по имени, а говорят просто один из них, и что имя этому рабу было Малх. Кроме того, еванг. Иоанн восполняет наставление, данное Господом при этом случае ап. Петру, изречением, котораго не приводят прочие евангелисты: Неужели Мне не пить чаши и пр.- Три прочие евангелиста не называют при сем случае ап. Петра по имени, вероятно, потому, что в то время, когда они писали св. Евангелие, он еще был жив, и указание его имени могло навлечь на него неприятности. Но откуда у Петра был в это время меч? Еванг. Лука повествует, что когда И. Христос предсказывал отречение Петру, то сказал апостолам следующее: Когда Я посылал вас (на проповедь) без мешка и пр.; то ни в чем не имели вы недостатка и были безопасны; но теперь, кто имеет мешок, возьми его, также и суму: а у кого нет, продай одежду свою и купи нож. Это значило, что теперь, при взятии Его, предстоит апостолам большая опасность. Апостолы же сказали: Господи, здесь два меча. Тогда Господь сказал: довольно (Лк. 22:35—38). Довольно,— но не для отражения вооруженной толпы, а для напоминания ученикам о предстоявшей им опасности от нападения посланных Синедрионом. (Мих.) Ученики же поняли эти иносказательныя слова Господа о мече буквально, в смысле самозащиты, и вот, когда увидели опасность со стороны врагов Своему Учителю, то, позабыв страх и опасность, один из них, более пылкий, Петр вздумал было защищаться. По Евангелию Луки, сказав: Господи, не ударить ли нам мечом? (Лк. 22:49) и, не дожидаясь ответа, извлек меч и ударил и пр. Быть может, Малх первый поднял руку на Господа, потому Петр и направил свой меч на него перваго. По Евангелию Матфея, Господь еще сказал Петру: возврати меч твой в его место: ибо все, взявшие меч, мечом погибнуть. Или ты думаешь, что Я не могу умолить Отца Моего, и Он представит Мне более нежели двенадцать легионов ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть? Защищение мечом со стороны ап. Петра, хотя и происходило от любви к Господу, но с одной стороны, было безполезно и опасно, а с другой—показывало в нем недостаток веры в божественную помощь и покорности воли Божией, потому что, еслибы нужно было освободиться, то Господь помолился бы, и Бог Отец послал бы Е«у для защиты более двенадцати легионов ангелов. Легион римский полк, значит вообще множество. Сказано двенадцать, может быть, в соответствие двенадцати, на которых сделапо нападение—И. Христа и 11-ти апостолов, кроме Иуды. Как же сбудутся Писания, что так быть должно, т. е. Писания Пророков о том, что И. Христос, как Спаситель мира, должен пострадать и умереть? Поэтому совершенно напрасна и зашита со стороны Петра: Неужели Мне не пить (не имам ли пити) чаши, которую дал Мне (южф даде) Отец? Эти слова заключают в себе ту же мысль, что и слова Господа по Матфею: Как же сбудутся Писания, что так быть должно? Под чашею здесь разумеются страдания и смерть Господа. Выражение «пить чашу», заимствовано от обычая восточных царей посылать чашу с ядом осужденным на смерть. Оно употребляется в Свящ. Писании именно в таком смысле (Пс. 74:9 и др. чит. Мф. 20:22). Св. Златоуст, объясняя слова Господа Петру: Вложи меч в ножны и пр., говорит: «этим Господь показывает, что все, что теперь совершится, зависит не от силы врагов, но от Его соизволения, а вместе с тем обнаруживает, что Он не противник Божий, но послушен Отцу даже до смерти". Обличив Петра, Господь коснулся уха Малхова и исцелил его (Лк. 22:51).

Особого внимания требует усечение уха первосвященническому рабу. Впервые названы имена и усекшего, и усеченного. На Петре, как усекшем, ударения нет, хотя и этот инцидент, как будет ясно из гл. XXI, относится к общей теме о Петре. Ударение на рабе: «...было же имя рабу Малх» Еврейский корень (mlk) значит «царь». Это еще в древности подметил АвгустИн. Раб Первосвященника носил царское имя. Почему это привлекает внимание евангелиста? Не потому ли, что Пилат, облеченный всей полнотой власти царя земного, показал себя в деле Иисуса бессловесным рабом духовной власти? Если Евангелие получило распространение в Ефесе, его читатель едва ли понимал по-еврейски. И для толкования имени раба был, вероятно, нужен устный комментарий, которым могло сопровождаться распространение Евангелия.

Произошло всеобщее смятение, и Петр, выхватив меч, хотел защитить им своего Учителя, но неумелой рукой отсек только ухо одному первосвященническому служителю Малху.