Евангелие от Иоанна, Глава 15, стих 14. Толкования стиха

Когда Господь Иисус призывал к любви, которую проявил к нам, умерев за нас, и сказал: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих, Он добавил: Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Великая снисходительность! Поскольку хорошим рабом можно быть, только исполняя предписания господина своего, то Он захотел, чтобы ученики Его разумели себя друзьями Его, если смогут проявить себя хорошими рабами. Но, как я сказал, в том проявлена великая снисходительность, что Господь снизошел назвать Своими друзьями тех, кого Он признал в качестве Своих рабов. В самом деле, чтобы вы знали о том, что в обязанности рабов входит исполнение приказаний своего] господина, Он порицает в другом месте рабов такими словами: Что вы зовете Меня: «Господи! Господи!» и не делаете того, что Я говорю? (Лк. 6:46). То есть когда вы произносите, говорит Он, «Господи!», подтвердите исполнением заповедей ваши слова. Разве не скажет Он послушному рабу: хорошо, добрый раб! В малом ты был верен, над многими тебя поставлю; войди в радость Господа твоего (Мф. 25:21)? Итак, раб может быть и другом, если он хороший раб.

По Любви к ученикам Иисус умирает (Ин. 13:1), полагает душу Свою за них, так как они стали для Него друзьями: «Вы друзья мои, если делаете то, что Я заповедую вам».

Заповедь же, исполнение которой прежде всего требуется от верующих во Христа, есть простирающаяся до самопожертвования любовь к ближним, по образу И. Христа. Чтобы побудить апостолов к такой любви, И. Христос напоминает им о той духовной близости, в которой они находятся с Ним. Они — друзья Его. Однакоже они останутся таковыми только в том случае, если будут исполнять то, что Он заповедует им. При том это дружество их с Господом не обыкновенное, не есть обыкновенная человеческая дружба, где каждый член равен другому и деятельно относится к избранию его себе в друзья, но таковая, где Христос один есть избирающий Себе друзей; не по их достоинству, но решительно но Своей благодати, Он избрал их из среды грешных людей, изъял их из грешнаго мира (ср. 19), сообщил им силу приносить непреходящие плоды апостольской, просветительной деятельности и поставил их в такое внутреннее отношение к Богу, что все, чего они ни попросят у Отца во имя Сына, будет для них исполнено.

Господь, называя учеников «друзьями Своими», напоминает название, данное отцу верующих Аврааму, который сподобился быть другом Божиим Ис. 41:8; Иак. 2:23.. И прежде Лк. 12:4. Господь называл учеников Своих друзьями: «говорю же вам друзьям Моим, не бойтесь убивающих тело» но здесь впервые Господь вполне раскрывает духовную связь, соединяющую верующего с Богом. Это узы не страха, не рабства, а узы одной только чистой любви, а «любовь совершенная изгоняет страх» 1 Ин. 4:18.. Человек в бессмертной душе своей воспринимается в общение с вечно живущим Творцом вселенной, если только он верует и любит. Верующий назван от Бога другом «аще творите елика Аз заповедаю вам».

Сие глаголет Тот Милосердый, Который облекся в плоть нашу и Сам во плоти сей испил всю чашу горестей и страданий человеческих.

Раскрывая все более образ общения человека с Богом, Господь вводит учеников Своих в мир невидимый, небесный, духовный, вводит их в духовное Общение со Отцом, Которого Он являет на земле.

В Ветхом Завете закон требовал преимущественно послушания: в нем не была вполне раскрыта человеку духовная тайна разумения о Существе Божием и о любви Его и об отношениях Его к созданию. В Ветхом Завете люди были преимущественно рабы. Не так с пришествием Бога во плоти: Господь подымает человека от рабства к общению, приглашает всех на пиршество счастья и радости (Мф. 22:1–14) и раскрывает человеку, «что творит Господин его». До страдания и прославления Господа знание это не могло еще быть совершенным, но вечные слова Господа, остававшиеся в сердце учеников, по совершении тайны Искупления, осветились воскресением Господним и Дух Святой раскрывал верующим все более и более, все яснее и яснее таинственные пути великого милосердия Божия к человеку. Тогда вполне поняли ученики и за ними все верующие слова Господа: «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (ст. 13), и «вас же рекох други, яко вся, яже слышах От Отца Моего, сказах вам».

И вы останетесь навсегда друзьями моими, если всегда будете исполнять все, что Я заповедую вам. Я вас не называю рабами, так как раб, хотя и знает, чего требует от него господин, но сокровенных мыслей и желаний господина не может знать; вы же теперь в этом отношении не можете называться рабами, так как знаете не только все, чего Я от вас требую, но знаете даже, почему Я это требую от Вас. Я сказал вам все, что слышал от Отца Моего, потому и называю вас друзьями Своими, а не рабами. И говорю вам это для того, чтобы вы, как друзья мои, радовались Моею радостью, и чтобы радость эта была в вас совершенна, как основанная на сознании, что вами исполнена воля Божия. Помните, что вы — друзья Мои в том только случае, если будете исполнять все, что Я вам заповедал; и тогда, чего ни попросите от Отца во имя Мое, дано будет вам.

Здесь Господь, в силу любви Своей к апостолам и близкаго общения их с Собою, называет их Своими друзьями, т. е. ближайшими, доверенными людьми, но обусловливает это тем, если они исполняют Его заповеди: вы друзья Мои и пр. Чтобы показать, какое высокое достоинство заключается в названии друзьями, Господь продолжает: Я уже не называю (не ктому глаголю) вас рабами. Правда И. Христос не раз называл Своих учеников рабами (Ин. 12:26; Ин. 13:13 и др.), и Он называл их так потому, что, как Творец и Искупитель, был их Господом. По Он всегда обращался с ними, как с друзьями, а не как с рабами. Три года они находились в самом близком отношении к Нему; Он их учил и воспитывал, ничего не скрывая от них: все сказал (вся сказах) вам, что слышал (яже слышах) от Отца Моего, т. е. все, что касается того великаго дела, ради котораго Господь пришел на землю. Правда, Господь говорит далее апостолам, что еще многое Он имеет сказать, т. е. открыть им, и что если еще не все открыл, то потому, что они неспособны теперь более понять (Ин. 16:12), и другой Утешитель восполнит им это откровение (Ин. 14:26), а не по недостатку дружескаго доверия к ним со стороны Господа. Впрочем главное, что касается искупления. им открыто и объяснено, насколько они могли понять это. (Феоф.).

Так как они показали величайшую любовь, то Он дружески и принимает их, и наслаждаются они тамошней славой, соединяются с ликами (ангельскими), участвуют в таинственных песнопениях.

Дело в том, что русское «друг» есть перевод греческого φίλος. В отличие от русского и многих современных языков, древнегреческий язык имеет для выражения понятия любви не один глагол, а целых четыре; из них глагол έράω не употребляется в Новом Завете вовсе, а корень στέργω только в прилагательном φιλόστοργοι (Рим. 12:10), по-русски неправильно переданном «с нежностью», надо было бы – «как родные». Употреблялось два: αγαπάω (во всех случаях заповеди любви) и φιλέω (от которого и происходит слово φιλός – друг). Отсюда ясно, что существенный признак дружбы есть любовь. Но наличность нескольких глаголов любви располагают думать, что ими выражаются разные оттенки любви. Между толкователями идет спор. Многие думают¹, что это различие утратилось и что глаголы αγαπάω и φιλέω употребляются в Новом Завете в одном и том же смысле. Что первоначальное различие могло утратиться в истории языка, это, конечно, допустимо.

Новогреческий язык имеет для выражения понятия любви один только глагол αγαπάω и употребляет глагол φιλέω только в значении «целовать». Но утверждать для греческого языка Нового Завета полное тождество глаголов αγαπάω и φιλέω мне представлялось бы рискованным. И эта осторожность, на которой я настаиваю, оправдывается, как мне кажется, употреблением глагола φιλέω и в нашем контексте. В ст. 19 мы читаем в русском переводе: «Если бы вы от мира были, мир любил бы свое" (о κόσμος αν το ίδιον έφίλει). В кругу богопротивного мира есть тоже любовь – своя, грешная, но этою любовью мир содержится в единстве. Именно это значение любви к своим, в тесном кругу, и усваивается глаголу φιλέω теми, которые настаивают на его различии сравнительно с глаголом αγαπάω. Со своей стороны глагол αγαπάω, в его первоначальном значении, сближают с глаголом άγαμαι (удивляться) и чувствуют в нем некоторую отрешенность. Это – любовь, основанная на уважении, предполагающая высокую оценку любимого. Поэтому и заповедь любви и призыв любить Иисуса, обращенные к ученикам, неизменно выражаются глаголом αγαπάω. Любовь учеников к Иисусу есть αγάπη. Но она создает связь между учениками. И эта любовь в тесном кругу выражается корнем φιλ-. Ученики друг с другом φίλοι, друзья. И Сам Иисус удостаивает их этого наименования. Они больше не рабы, и Господь в своей любви к ним делится с ними тем лучшим, что имеет: тем, что Он услышал от Отца. Мы помним, что в неизбежном антропоморфизме человеческого языка глагол «слышать», как и глагол «видеть», выражают единение Отца и Сына (ср. Ин. 5:19, 20, 30). К этому единению Господь приобщает своих друзей-учеников. И за этих друзей Он полагает свою душу. Он при этом, конечно, думает о Церкви. Как к Церкви относится Притча о Лозе, так в Церкви получает свое осуществление и заповедь любви: любовь – αγάπη, раскрывающаяся как φιλία в союзе Церкви.

Грешники названы врагами Божиими, став врагами заповедей, которым поповиновались, а повиновавшиеся стали друзьями. Одни названы так за расположение, а другие за произвольное отчуждение. Ибо нет вражды и греха без врага и грешника.

друзья Мои. Понятие дружбы предполагает равенство. Принцип дружбы тот же, что и принцип любви (см. ст. Ин. 15:9, 10), он состоит в соблюдении заповедей.

Вот еще новое побуждение к любви взаимной! И какое высокое, какое сладкое побуждение! Заповедывая нам любовь взаимную, Господь говорить, что если будем исполнять заповедь Его, то будем друзьями Ему. Если много значит быть другом царя земнаго: какое высокое отличие быть другом Царя небеснаго, Того, кем держится весь мир! Изумительна любовь Сына Божия к человечеству! За то, что мы любим подобных нам людей, Он, Господь и Владыка всех, награждает нас званием друзей Своих. Не сам ли Он говорил, что господин не позволит своему слуге, пришедшему с поля, тотчас сесть за стол, а прежде велит ему, чтобы служил за столом господина своего (Лк. 17:8, 10.)? Теперь же нас рабов Своих удостоивает имени друзей Своих за любовь к подобным нам.